Священник Иоанн Тераудс: Ждите Христа, тогда вам будет радостно

Вопрос телезрителя из Белгорода: «По каким критериям определяется, что человек верующий? Сам он об этом говорит или по уровню воцерковленности? Воцерковленный – значит, верующий, невоцерковленный – неверующий? Снова вопрос: Церквей много, в какой Церкви он воцерковлен? Разбойник, который висел справа от Христа, был верующий по нашим понятиям или неверующий? В общем, каковы критерии и кто по большому счету решает, верующий ты или нет?».

– Мне сразу вспомнились слова апостола Павла в Послании к Коринфянам, когда он благодарит Бога, непрестанно памятуя ваше дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа пред Богом и Отцем нашим, проявленных христианами. Мы иногда воспринимаем веру только как чувство, эмоциональное состояние или внутреннюю убежденность в чем-то, но вера – это еще и дело, это образ жизни: если ты действительно воцерковленный человек, твоя вера реализуется в твоей жизни.

Если же она не реализуется, это просто какое-то возвышенное эмоциональное состояние; вряд ли его можно назвать верой. И слово «вера» можно ассоциировать со словом «доверие», во многих текстах греческое слово πίστις («пистис», «пистия») – «вера» – имеет оттенок именно «доверие»: когда ты доверяешь Богу, твоя жизнь направлена на служение Ему и ты доверяешь Его Церкви, Его слову. В этом и заключается вера.

Однако мы говорим о разбойнике на кресте, был он верующий или нет… Без веры невозможно спастись: человек оправдывается верою, независимо от дел закона – это тоже по слову апостола Павла. Значит, первое: разбойник был верующий. Более того, мы говорим об обществе, которое тогда существовало, о культуре, в которой он жил: неверующих людей, по сути, не было – все верили во что-то, принадлежали какому-то религиозному культу. Более того, в Псалтири мы слышим слова псалмопевца Давида: «Рече безумный в сердце своем: нет Бога». Действительно, люди, которые были атеистами (в том смысле, в котором мы сейчас это понимаем), считались безумцами. Хотя, конечно, ко времени земного служения Христа Спасителя формируются некоторые философские учения, как раз отрицавшие существование богов или Бога в принципе, но признававшие и за идеей Бога определенный нравственный рычаг, помогающий обществу держаться в определенных рамках.

Такой вопрос: «Читали Евангелие от Матфея, про мудрых и немудрых дев. Да, мы должны бодрствовать в ожидании Бога, но ведь немудрые девы тоже пришли к Богу, хоть и с опозданием. Почему Господь не пустил их?».

– Притча интересная. И когда читаешь ее, особенно с некоторым багажом знания классической, любой другой литературы, действительно сопереживаешь немудрым девам: они просто забыли взять с собой елей, и из-за этого все пропало.

Но на самом деле здесь, наверное, говорится о бодрствовании, которое нам необходимо для спасения.

Сейчас для нас с вами абсолютной темноты нет – у нас есть фонари, может быть фонарик с собой; более того, большинство наших дорог каким-то образом оформлены, асфальтированы. А если мы перенесемся на 2 000 лет назад, в одну из провинций Римской империи – Иудею и представим себе брак, затянувшийся до вечера?.. Южная, очень темная ночь. Единственное, что освещает твою дорогу, – звезды. Часов нет, мобильных телефонов тоже нет, созвониться, что жених будет именно в это время, невозможно: «Буду по захождении солнца».

Чтобы пройти к месту празднования брака, назначались некоторые девы. И они выходят со своими светильниками. Одни трезвенно к этому относились – взяли с собой масло (елей), а другие не взяли (как мы обычно относимся ко всем нашим предприятиям? «Да как-нибудь выкручусь, что-нибудь придумаю»), и оказалось, что у них не хватило масла.

Мы говорим: что ж это мудрые девы не отлили масла, раз за это немудрых дев так наказали? Представьте: если бы мудрые девы отлили им масла, никому бы не хватило елея, жених мог бы попасть в какой-нибудь капкан, упасть в яму – и свадьба на этом закончилась бы.

Это буквальное прочтение данной притчи. Конечно, она ведет к некоторым естественным духовным выводам: трезвись в своей духовной жизни, иначе ничего не получится.

Один из заданных ранее вопросов: «Не судите, да не судимы будете. Почему нельзя говорить плохо об умершем человеке, если он того заслуживает? Ведь мы просто открываем правду о его деяниях».

– Есть такая пословица: об умерших либо хорошо, либо ничего, а продолжение этой римской пословицы – «ничего, кроме правды». Что такое суд и что такое обсуждение? Это же разные вещи. О чем вообще эта заповедь?

Обсуждение и осуждение – это как следствие вынесения приговора. Если мы говорим, что такой-то человек законченный алкоголик, никакого исправления ему нет, – естественно, мы уже вынесли ему вердикт: «Гореть ему в аду». И так далее. Если же мы говорим что-то близкому человеку, предостерегая его о чем-то (например, того же работодателя: «Простите, но на вашем месте я бы этого человека на ответственную должность не ставил – он выпивает, и это бывает спонтанно»), то это не осуждение, это просто констатация факта. Было бы очень глупо, если бы я сказал: «Да он вообще абсолютно безгрешный».

Бывают еще и сплетни. Они касаются осуждения, но это все-таки не осуждение в чистом виде: «Ой, а ты слышал, что творится...». Они тоже не имеют никакого позитивного выхода, поэтому они неинтересны и не нужны.

Вопрос телезрителя: «Вера – это труд, на халяву ничего не бывает: не я пришел в храм, подошел к Вам и говорю: „Батюшка, попроси у Бога для меня здоровья, а я пошел дальше своими делами заниматься, грешить”. Вера – это труд, молиться –труд, даже просто ждать чего-то по молитве и надеяться – тоже труд. То есть веры без труда не может быть...».

– Как любая добродетель, вера – это, во-первых, дар Божий. Во-вторых, это действительно труд: она предполагает определенные наши усилия. Однако есть разные ступени веры.

Есть один очень интересный пример из Патерика, как человек делает добродетели. Сначала ступень раба, когда человек не делает зла, потому что он боится наказания. Вторая ступень – наемника: я делаю добро, чтобы получить награду. И третья – сыновняя: я делаю добро потому, что люблю Бога.

Я не думаю, что стоит осуждать или ругать людей, как это часто бывает, которые только-только начинают свой церковный путь с простых решений. «Я зашла сегодня в церковь поставить свечку»? Нужно сказать: «Да, ты молодец, это очень хорошо. Не хочешь ли ты большего? Давай попробуем что-то большее». А часто бывает в неофитском состоянии такое: «Ты пошла в церковь, свечку поставила? Да это не вера, это ничего не значит, это никому не нужно» – и человека это может очень сильно оттолкнуть.

Вопрос: «Сейчас очень много блуда. Как блуд влияет на душу? Я не вижу, чтобы люди страдали от этого – они получают удовольствие от жизни».

– Блуд – страсть, а это слово переводится как «страдание». Почему? Есть разные этапы вхождения страсти в нашу жизнь. Первая ступень – прилог: мне хочется того-то и того-то. Потом это переходит в стадию, когда однократно совершился грех; затем он переходит в привычку и только потом – в страсть. От привычки можно уйти, от страсти так просто уйти уже невозможно: она как бы начинает насиловать тебя.

Говорят, что не видят страданий у людей, которые блудят... Не всегда страдания внешние, не всегда мы готовы признать их в себе. Иногда они лежат где-то глубоко – мы на них не привыкли обращать внимание, а они так и остаются там, где-то в глубине души, и выплывают на поверхность только при определенных жизненных обстоятельствах.

Блуд – грех, притом смертный, входящий в те, которые отлучают нас от Христа: человек сам себя через него отлучает от Церкви. И ему необходимо долгое время, чтобы исцелиться от этого состояния – осознать его, принять, начать с ним бороться, выйти из него. Сейчас много блуда, но на самом деле его не было меньше ни в XIX веке, ни в XVIII, ни в I, ни в V веке. Эта страсть относится к естественным порокам человека, и люди часто в нее впадают. Евангелие же нас возносит на качественно иную ступень духовного делания. Страдания – это страдания совести, скорее всего.

Вопрос телезрительницы из Ставрополя: «У меня родилась правнучка, она еще некрещеная, ей только месяц. Как себя с ней вести? Можно ли ее окропить святой водичкой, перекрестить?».

– Конечно, можно. Всякий человек любим Богом, поэтому, конечно, вы можете окропить ее святой водой, перекрестить, молиться вместе с ней. Это проявление вашей любви к Богу и вашей правнучке. Конечно, делайте это без всякой боязни.

Единственное, к чему человек не приступает до Крещения, это Причастие и другие таинства Церкви: Крещение – как некие ворота, через которые человек входит в Церковь. Поэтому все остальное можно: и в храм можете приносить вашу правнучку, и свечку поставить о ее здоровье, если хотите – никаких проблем с этим нет.

Батюшка, еще вопрос на злобу дня. Сейчас какие-то паспорта электронные, карточка москвича, биометрический паспорт; боязнь конца света – мы часто говорим: «Вот придет антихрист…». А когда читаем молитву «Отче наш», в словах «да приидет Царствие Твое», о каком Царстве речь идет? Не надлежит ли христианину порассуждать о Царстве?

– Более того, мы еще и в Символе веры говорим: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Мы ждем Пришествия, – но не пришествия антихриста.

Мне понравилась одна заметка из афонских случаев. К одному из старцев пришел его послушник, монах, и говорит ему, что люди боятся электронных паспортов, шестерок и прочего. У него была небольшая кровать для одного человека, и монах говорит послушнику: «Ты можешь сесть вместо меня на эту кровать?». Тот отвечает: «Только в том случае, если вы встанете». На что старец ему сказал: «Так и здесь: если ты поставил себе в сердце антихриста вместо Христа, то на тебе не надо и никаких шестерок ставить. А меня хоть всего испиши шестерками, от этого ничего не поменяется».

Тут вопрос в том, что действительно мир деградирует в нравственном отношении, деградирует во многих отношениях. Но, мне кажется, очень важно ценить момент, которой сегодня есть, важно сказать: «Господи, слава Тебе, что мы живем в прекрасном месте, на прекрасной планете, что вокруг нас есть любящие нас люди. Я Тебя за это благодарю!», – а не бояться: по слову Иоанна Богослова, в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Иоанн Крестьянкин тоже об этом говорит: не надо ждать антихриста, ждите Христа, тогда вам будет радостно.

Вспомните слова апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» – ничто не может отлучить меня от Христа, кроме моего греха. Вот если передо мной бы поставили вопрос в паспортном столе, что я, например, отрекаюсь от Христа и тогда получаю паспорт, говорили бы: «Признай этот грех за добродетель, тогда мы тебе выдадим паспорт», – тогда это было бы плохо. А нам такие вопросы не ставят.

Человек только пришел в храм, интересуется, как ему понять богослужение; нужна практика, хочется человеку все познать опытно. Какую литературу можно ему посоветовать? Чтобы прямо на службе стоял и читал, например.

– Мне очень понравилось издание Владыки Илариона (Алфеева) «Божественная литургия Иоанна Златоуста», где идет церковнославянский текст Литургии со всеми молитвами, которые читаются священником тише, чем остальные возгласы. Это очень удобная книга. Вторая книга – под редакцией отца Алексия Уминского «Божественная литургия». Там тоже вставлены все эти молитвы. С ними Литургия просто преображается: сразу понимаешь, о чем идет речь.

Очень хорошо, если вы найдете приход, где есть беседы по литургике или изъявите такое желание, подойдете к настоятелю или к кому-то из клириков и скажете: «Батюшка, я бы очень хотел узнать что-то о богослужении. Есть ли такая возможность?». И вполне возможно, что настоятель как раз ждет подобного сигнала со стороны прихожан, чтобы начать такую деятельность.

И я знаю, есть несколько сайтов. Можешь прямо в телефоне открыть последование богослужения и просто смотреть, что поет сейчас хор, что читает священник, что читает чтец. Это тоже удобно.

Вопрос от телезрителя: «Батюшка сказал, что Христос совершает таинства. Неужели нет разницы, кто совершает, например, Литургию? Может быть, по этой причине женщины за границей – священнослужители?».

– Об этом говорит святитель Иоанн Златоуст. Есть большой соблазн сказать: «Вот этот священник не очень праведный, поэтому у него и причащаться нехорошо». Каноника Церкви очень резко обрубает такой подход: это связано с тем, что начнутся пересуды, какой священник благодатнее и так далее, а Литургия от этого не зависит… А женщины в Европе – и не только в Европе: я думаю, что и у нас есть в некоторых протестантских деноминациях женщины, которые называют себя священнослужителями… Это связано не с тем, что все равно, кто совершает мессу или Литургию. Это плоды феминистического отношения к жизни. Действительно, в Средние века, в античную эпоху, в дохристианскую эпоху женщина находилась социально в более низком положении, чем мужчина просто по факту того, что она женщина. И это все накопило определенную озлобленность в некоторых кругах и, соответственно, вылилось в феминистическое движение: «вот теперь мы хотим просто все».

Традиционно священником был только мужчина. Не было священников-женщин, не было среди апостолов женского священства. А мы верим в Святую Соборную и Апостольскую Церковь и пытаемся не отойти от этой традиции и у нас нет никаких указаний Священного Писания, которые бы говорили: да пожалуйста, хоть женщина, хоть мужчина – пусть будут священниками. Более того, скажу так: на самом деле и женщины, и мужчины – священники. То есть с одной стороны, нет, а с другой – да.

Христианство исповедовало всегда, на основании слов апостола Иоанна Богослова и апостола Петра (их посланий), следующую парадигму: все верные Христу являются царями и священниками. Это учение о всеобщем священстве.

Однако всеобщее священство – это не иерархическое священство. Мы же с вами можем и без священника совершить молитву, даже любая женщина может крестить, если есть в этом экстренная необходимость: человек умирает и требует Крещения. В советский период очень многие женщины крестили в деревнях, когда не было священников, а Крещение было необходимо. Поэтому всеобщее священство есть. И поэтому из всеобщих священников избирается кто-то для иерархического предстоятельства в общине.

Отец Иоанн, спасибо Вам за беседу. В завершение программы я хотел бы попросить Вас обратиться к нашим телезрителям с теплыми словами, пожеланиями, наставлениями.

– Спасибо вам, дорогие друзья. Давайте вспомним, что пост – это не только гастрономическая составляющая. Пост – время творить добрые дела, любить друг друга, дарить тепло в своих семьях. И я надеюсь, что дни Рождественских, новогодних праздников мы с вами проведем в любви, мире друг с другом, примиримся с теми, с кем давно в ссоре: «Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды» – освободи тех, кто тебе должен, помоги каждому. Полюбите друг друга.

Отец Иоанн, спасибо Вам. Я поздравляю Вас с дебютом на нашем телеканале, в нашей программе. Очень приятно, что Вы приехали к нам издалека, из Ярославля. Это тоже некий труд – можно сказать, паломничество. Огромное Вам спасибо.

– Спасибо вам.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475