Протоиерей Андрей Гавриленко: Священномученик Серафим (Чичагов)

Путь новомучеников и исповедников Церкви Русской удивителен. Каждый из них – звезда святости на церковном небосводе. Одной из этих звезд является святой священномученик Серафим (Чичагов), память которого совершается Церковью 11 декабря. О его подвиге, страданиях и служении и пойдет речь.

Священномученик Серафим (Чичагов) входит в Собор Одесских святых. Как он связан с Одессой? Казалось бы, где Петербург, а где – Одесса.

– Свое служение Владыка Серафим совершал не только в Петербурге, а в самых разных епархиях. Так, он был назначен в Польшу Правящим архиереем. Правда, не смог туда доехать из-за военных действий. Что касается его причастности к Собору Одесских святых, я вижу причину этого вот в чем: когда он был Правящим архиереем в Кишиневской и Хотинской епархии, то состоял председателем Аккерманского отделения Союза русского народа. Аккерман – это Белгород-Днестровский в Одесской области. Соответственно, это Одесская епархия. Он время от времени посещал заседания этого отделения Союза русского народа. Благо, что из Кишинева ехать было совсем недалеко.

Он и в Одессе бывал неоднократно. Я думаю, он бывал в Одессе даже до того, как стал архипастырем. Потому что одно время у него была обязанность обустраивать артиллерийскими установками крепости западных рубежей Российской империи (например, в Бресте, Белгороде-Днестровском). Поэтому, вероятно, он все эти объекты исследовал и как военный уже тогда наладил определенные связи.

Вы очертили две вехи его жизни: священство и служение в миру. Расскажите о детстве, юности и образовании будущего святителя.

– Будущий священномученик Серафим (Чичагов) родился в дворянской семье. Из его рода произошли два адмирала. Ему было чем гордиться. Но его родители и родственники и на него тоже возлагали определенные надежды, и он их полностью оправдал – окончил классическую гимназию в Петербурге, затем Пажеский корпус и Михайловскую артиллерийскую академию. В общем-то, это был обычный путь образования для юноши его круга. Он принимал участие в боевых действиях во время Русско-турецкой войны в Болгарии. Причем проявил себя с самой героической стороны. При взятии Плевны получил ордена и даже дарственную саблю от государя императора за совершенные подвиги. Так что он отличался и личной храбростью, и отвагой, и умом.

Тут надо сразу сделать примечание. Многие герои погибли в той войне. Многие были награждены посмертно. Но Господь его сохранил. Он остался жив и практически невредим. У него не было никаких увечий, травм, которые впоследствии могли бы быть препятствием для его священнослужения, служения Церкви. Он был именно храним особым Промыслом Божиим во время боевых действий. Что еще любопытно отметить, эти события и личное участие в них отразились в его первых литературных опытах. Он написал несколько книг об этом периоде.

Как проходил его дальнейший путь? Вдруг священство – или такого не было?

– Это был очень неожиданный поворот в его жизни, когда он, будучи уже полковником (и можно было ожидать, что со временем он станет генералом), вдруг принимает решение оставить карьеру, пишет прошение государю императору об увольнении с военной службы, чтобы принять священный сан. Это можно объяснить непосредственным влиянием и даже прямым благословением святого праведного отца Иоанна Кронштадтского.

Я слышал, что он даже его супругу уговаривал.

– Да, это была отдельная история. Но вообще, вся его родня была противником этого решения. Практически никто его не поддержал. Но больше всех страдала супруга. Одно дело быть членом дворянского общества, быть супругой полковника, и вдруг – попадья. Для нее это было абсолютно неожиданным, она была к этому морально не готова. Поэтому самому отцу Иоанну Кронштадтскому приходилось с ней непосредственно общаться, чтобы донести до нее важность и ответственность этого служения. Возможно, он сказал ей еще что-то такое, что до нас не дошло, может, даже что-то пророческое.

Во всяком случае, ее отношение в корне изменилось, и она приняла это решение. Я думаю, что впоследствии у нее не было поводов в этом раскаиваться. Но, к сожалению, недолго она прожила после того, как он принял священный сан. У нее была своя стезя жизни. Но, по крайней мере, я думаю, даже если отец Иоанн Кронштадтский сказал ей, что ее муж будет за нее молиться и в этой жизни, и в будущей, то для нее это было очень важным подспорьем.

По поводу поворота в жизни… Принятие священного сана – это одно. После кончины его супруги возникла другая ситуация: что делать дальше? Потому что у него было четверо маленьких детей. Пусть даже не совсем маленьких. Старшей дочери было уже лет 18, но младшей всего десять. Четыре дочери, что с ними делать? Вот тут, я думаю, будущий Владыка Серафим поступил очень правильно: он поручил воспитание своих детей доверенным людям, а сам принял монашеский постриг. Теперь начинается уже совершенно новая эпоха в его жизни.

Каким он был монахом?

– Это был очень непростой момент. Об этом сейчас мало кто вспоминает, но ведь вначале его определили на послушание в Троице-Сергиеву лавру. Где-то год он там прожил, и ему было очень тяжело. Потому что большинство братии были выходцами из простых сословий – бывшие крестьяне и рабочие, а тут дворянин, образованный человек, владеющий языками, бывший военный офицер вдруг приходит и становится на общее послушание. Они к нему относились с недоверием, непониманием. Так что ему пришлось через свои связи в обществе добиваться перевода в другой монастырь.

Его перевели в Суздаль наместником Спасо-Евфимиева монастыря. Это тоже очень интересный момент. Сейчас об этом мало кто знает. Я был в Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале, и мне показывали бывшие камеры заключенных, где отбывали наказание представители духовенства, которые совершили какие-то преступления. Это была тюрьма для священников, которые в силу разных причин оказались за гранью закона и отбывали там наказание. А он был наместником монастыря.

Это было совершенно особое послушание, но он к нему очень ответственно подошел – пересмотрел дела многих заключенных, понял, что некоторые заключены по клевете, их нужно освободить, и добился их освобождения. А о тех, кто был осужден за дело, он заботился (об их содержании, исправлении и снабжении духовной литературой).

Но был такой момент, когда на волне либеральных настроений некоторые деятели начали выступать за закрытие этой тюрьмы. А он высказался за то, чтобы ее сохранить, и не только он один, но и архиепископ Сергий (Спасский), который был Правящим архиереем его епархии. Он сказал, что если эту тюрьму упразднить, то Правящим архиереям будет тяжело управлять своим духовенством… Да, были вещи, которые сейчас даже дико себе представить.

Революционное брожение?

– К сожалению, да. В то время некоторая часть духовенства была охвачена этим, и, наверное, тогда это было оправданно. Вот на такое трудное послушание направил его Господь, и он с ним достойно справился.

Как он становится епископом?

– Именно благодаря тому, что он очень разумно управлял теми монастырями, на которые его назначало Священноначалие (это было не только в Суздале, но и в других местах), его организаторские таланты, талант общения с людьми и просто его строгая жизнь были замечены. Наверное, очень позитивное влияние на его карьеру в Церкви, если так можно выразиться, оказало его военное прошлое, потому что он привык к очень строгой самодисциплине, все делал по правилам, четко, и он так же строил всех своих подопечных, чтобы они, как в армии, всё четко выполняли. Поэтому его кадровый аппарат работал замечательно. Везде, где он появлялся, он сумел выстроить такую вертикаль власти и систему управления, что она действовала чрезвычайно эффективно.

Конечно, такие менеджеры и управленцы Церкви нужны. Поэтому вполне заслуженно (не то чтобы по каким-то связям, а по его внутренним качествам и заслугам) он был поставлен на высокую свещницу архипастырского служения. Тем более что это было сделано в очень смутную эпоху, когда стать архиереем означало буквально принять на себя крест определенных страданий, служения Церкви в очень тяжелых условиях. Это было вызовом, который он успешно принял.

Владыка Серафим – один из епископов, который болел за возрождение приходской жизни. Как он видел это возрождение?

– Это отдельная и важная страница в его биографии. Он понимал, что возрождение Церкви нужно начинать с возрождения подлинной общинной приходской жизни, чтобы храм был не просто местом совершения треб, когда люди пришли, заплатили деньги, им что-то отслужили, они ушли и забыли о том, что там были. Это должно быть место, вокруг которого люди собираются как возле какого-то светоча, для Евхаристии, для духовной жизни, общения, взаимной помощи. В настоящей общине, какой она была в апостольский период, у верующих одно сердце, одна душа. Они готовы были поделиться с ближним последним куском хлеба. К этому он и стремился – к возрождению древнехристианского духа.

Я думаю, если бы таких людей, как Владыка Серафим, было больше в первые годы XX века, не было бы никакой революции. К сожалению, таких людей было очень мало. И его призывы к возрождению приходской жизни были реализованы только в его Орловской епархии. Он заботился о том, чтобы были устроены приходские советы, преумножались приходские библиотеки, были приходские собрания, общение после богослужения. Все очень правильно делалось, но именно в его епархии. А епархий-то было огромное количество, и в большинстве из них все было по-другому.

Какими добродетелями отличался святой при своей жизни?

– Это был человек необыкновенно одаренный. Разнообразие талантов, которые мы в нем замечаем, редко встречается в одном человеке. Он был отважным воином – настоящим героем войны, талантливым писателем, врачом. Он написал замечательное объемное исследование по медицине, это целая система Серафима (Чичагова). Кроме того, он был человеком, одаренным религиозно. То есть он был духовидцем, у него были мистические опыты. В частности, явление преподобного Серафима Саровского. Вместе с тем он был очень талантливым организатором церковной жизни.

Я считаю, это уже серьезный перечень его добродетелей, положительных качеств, и всеми ими он угождал Господу. Как говорится в Евангелии: «Кому много дано, с того много и взыщется». Ему было много дано, но с него и было что взыскать. Он все таланты реализовал, ни один из них не зарыл в землю.

После революции начинается голгофа Русской Церкви (и, в частности, святителя Серафима (Чичагова) тоже). Как он все это претерпевал и сколько понес ради Христа издевок, бичеваний, арестов и где в конечном итоге умер?

– К сожалению, он во всей полноте испил чашу страданий. Была такая интересная деталь, эпизод в его жизни. Святейший Патриарх Тихон (святитель) хотел его спасти от волны репрессий, понимая, что сейчас все это накатится, что никто не сможет этого избежать. Он пытался вывести его из поля страданий, специально назначил его правящим архиереем в Польшу, чтобы тот оказался на территории другого государства, не был под властью Советов, чтобы они не могли ему причинить зла.

Но, к сожалению, Патриарх чуть-чуть опоздал с этим решением – уже шли военные действия, которые просто не позволили пересечь линию фронта. Поэтому Владыке Серафиму пришлось остаться в Москве. Вскоре последовали аресты, допросы... Ему пришлось неоднократно менять место жительства.

Его пыталось использовать во благо Церкви Священноначалие. Мы можем вспомнить, что он все-таки принял декларацию 1927 года митрополита Сергия (Страгородского) и, соответственно, стал одним из его близких соратников. Поэтому его назначили на Ленинградскую кафедру, но ему пришлось там очень тяжело. То есть именно при нем была первая волна закрытия и разрушения храмов.

Это было страшное время! Когда храм закрывали, его тут же и разрушали. Прекрасные старинные храмы сразу стирали с лица земли. И ему приходилось быть свидетелем этого. Он ничего не мог противопоставить в ответ, ничего не мог сделать. Ему пришлось очень тяжело. Он передал эту епархию впоследствии своему преемнику – будущему Патриарху Алексию (Симанскому).

Последние годы своей жизни Владыка провел на съемной квартире у одной еврейской семьи (он снимал две комнаты). Ему приходилось жить только на то, что ему приносили как помощь, как подаяние его личные друзья, знакомые. Потому что фактически по возрасту он уже не мог нести церковного служения.

Как проходил его последний арест?

– Это такая история, что просто берет за живое. Старцу уже восемьдесят один год. Ну оставьте его уже в покое! Ясно, что он не опасен для этой власти, он живет себе как частное лицо, на квартире. Нет, все равно его нашли, за ним приехали и увидели, что он настолько немощен, что сам даже не может идти. Его положили на носилки и увезли в Таганскую тюрьму. Старца, который буквально уже дышал на ладан. Ясно было, что ему осталось жить считанные дни.

Я слышал, что его везли даже в машине «скорой помощи».

– Есть разные версии. Некоторые считают, что это была машина «скорой помощи», другие говорят, что это была арестантская машина под видом машины «скорой помощи». Может быть, это была именно тюремная машина «скорой помощи». Но факт тот, что путь его был не в больницу: его везли прямо в тюрьму. Но даже в тюрьме его не оставили в покое. Там опять начались новые допросы, моральное давление, и в конце концов его расстреляли. Человека, который и так скоро умер бы. И все равно ему не дали умереть своей смертью.

Но здесь я вижу особый Промысл Божий: Господь хотел его сподобить, помимо прочих Небесных наград, еще и мученического венца. Есть у меня такое представление: если преподобный Серафим пообещал ему, что он будет с ним, то мы понимаем, что по уровню личной святости между преподобным Серафимом Саровским, который является одним из величайших святых Вселенской Церкви всех времен, и святым Серафимом (Чичаговым), который был, безусловно, праведным, благочестивым человеком, все-таки есть большое расстояние. Но путем мученического венца он, конечно, сразу к нему приблизился.

Я думаю, это было особой милостью Божией к нему, что он сподобился принять смерть за Христа. И принял ее очень достойно, об этом сохранились воспоминания очевидцев. Люди по-разному ведут себя перед смертью: кто-то просто смиряется перед такой судьбой, стоит с поникшей головой, молится, крестится и уже, может быть, плачет. Он себя вел по-другому. Он вел себя в последние минуты жизни скорее даже не как архиерей, а как боевой офицер. То есть он воспринял это с воинской честью.

Он понимал, что они являются его врагами. Ясно, что красноармейцы для него, бывшего царского офицера, были идеологическими противниками. Будучи архиереем, он против них не враждовал, не участвовал в антисоветской агитации. Никогда такого не было. Но он понимал, что никакой внутренней близости с ними он не может иметь. Это именно его враги и по вере, и по взглядам. Он с чувством достоинства принял пули. Было видно, что он абсолютно не боится врагов. И пули, которые вонзились ему в грудь, не сломили его волю.

Меня просто потрясает его последний ответ следователю. Могли бы Вы его прокомментировать?

– Да, это слова, достойные войти в историю не только его жития, а именно всего мученичества нашей Церкви, потому что он произнес пророчество. Он прямо сказал этому следователю: «Вы же знаете историю Церкви, Вы достаточно образованны для того, чтобы знать, что гонения, которые сейчас воздвигли против христианства, далеко не первые в истории, такие были и раньше. Но чем они заканчивались? Они заканчивались торжеством Православия: Церковь все равно побеждала. Так же закончится и это гонение. Православие восторжествует, Церковь будет восстановлена, победим все равно мы, христиане».

Когда он произнес эти слова, они были зафиксированы в протоколе. Они исполнились полностью. Мы видим: прошло семьдесят лет, Церковь восстановлена, коммунистов уже нет, советская власть уже давно исчезла, а Церковь процветает и развивается дальше.

Каково значение личности священномученика Серафима для Русской Церкви?

– Полагаю, мы можем гордиться тем, что в истории нашей Церкви был такой человек, как святой священномученик Серафим (Чичагов). У меня его личность вызывает просто восхищение. Это настолько цельный образ: он такой, какой он был, как святой Мартин Турский ХХ века. В нем есть буквально что-то монолитное. И опять же хочется повторить: «Как жаль, что такие люди были редким явлением в нашем епископате, потому что именно на них и можно было равняться».

Этот человек жил ради Христа, ради Церкви. Происходя из среды православной, но малорелигиозной (потому что тогда были разные настроения в армии, в дворянстве), он сам прочувствовал истину Православной веры, настолько возлюбил Церковь и Господа Иисуса Христа, что посвятил всего себя (свое время, силы, средства) только на служение Господу. И те успехи, которых он добился, показывают нам, что может сделать буквально один человек, который по-настоящему хочет послужить Иисусу Христу. Поэтому, полагаю, пройдут еще многие годы, десятилетия, а, может быть, и столетия (сколько просуществует мир), но подвиг этого человека никогда не будет забыт.

Записала:
Таисия Зыкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475