Матушка Виктория Николенко: Мне просто нравится служить Богу

Матушка Виктория Николенко, супруга диакона Максима Николенко (Храм-на-Крови, г. Екатеринбург)

Мы все знаем выражение «круг жизни» и знаем, что каждый следующий круг – это новое поколение, очередной виток эволюционной спирали, который самой жизнью призван быть более прогрессивным. Но движение вверх происходит только когда молодое поколение в прямом смысле становится новым, то есть изучает опыт прошлого, с благодарностью принимает его для себя и несет его дальше по жизни. Наши герои – дети тех, кто в начале 90-х годов прошлого столетия радовался окончанию богоборческих времен и возвращению к людям Православной веры, для кого церковная жизнь становилась их собственной жизнью, убеждением. Отец Максим Николенко – священнослужитель уже во втором поколении, его отец был диаконом в Троицком соборе города Каменск-Уральский. Игорь Николенко почил несколько лет назад, но сын мысленно всегда рядом с ним.

Диакон Максим: – Самое яркое мое воспоминание из детства: я помню себя сидящим либо стоящим в алтаре во время службы 4-летним ребенком. Меня даже в шутку называли в нашем соборе дьяконенком: я, когда находился в храме с папой, всегда и везде бегал за ним. Я мог подойти, когда он с кем-то разговаривает, спрятаться в рукав рясы, а он стоял разговаривал и гладил меня по голове.

Матушка Виктория: – Я родилась в Верхнем Тагиле в обычной семье. Мой папа работал на Верхнетагильской ГРЭС, а мама практически всю жизнь (до последнего декрета) пела в храме, она была псаломщицей на клиросе. Когда она в очередной раз ушла в декрет, вместо нее на клирос встала я (в 11 лет): у нас был хор из бабушек, которые довольно хорошо пели на 4 голоса; я осталась вместо мамы.

Мама Виктории была крещена еще в младенчестве, в глухие к вере годы застоя. Но их семьи атеизм не коснулся. Тому были свои причины, которые бабушки тщательно скрывали от внуков, чтобы им не навредить. Виктории известно лишь то, что в родне были священники, репрессированные в годы богоборчества.

Матушка Виктория: – Вся информация утеряна. Мои родные были не то чтобы дворянского происхождения… Но когда они бежали, им пришлось выбрасывать документы, вещи, поэтому ничего не сохранилось. Мы толком ничего о них не знаем. И прабабушка уже умерла. Когда мы пытались что-то у нее выяснить, она уже многого просто не помнила.

Память поколений дала новый росток в душе Виктории, старшей из 6-ти детей в семье. Дочь псаломщицы и пономаря, она заменила маму на клиросе в 11 лет, но впервые прихожане храма услышали на клиросе ее голосок, когда девочке было всего 4 года. А в 6 лет Вика бегло читала часы на церковнославянском. Она и в музыкальную школу пошла не просто для общего развития – освоила фортепиано, скрипку, аккордеон, училась в общей сложности 11 лет и с таким музыкальным багажом поступила в Екатеринбургскую духовную семинарию на регентское отделение: ей нравилось церковное пение как искусство, а еще Вика понимала, что певчие во время службы помогают священнослужителям вести за собой людей, открывать им красоту, силу и смысл молитвы.

Матушка Виктория: – Мне хочется, чтобы люди, стоящие в храме, понимали, что мы пытаемся до них донести. Петь нужно что-то такое, чтобы призвать людей к покаянию. И чтобы они не просто стояли, а ушли облегчив душу, чтобы им как-то лучше стало после храма.

Виктория училась на последнем курсе семинарии, когда в один из дней к ней на клирос пришел новый певчий – семинарист-первокурсник Максим Николенко.

Диакон Максим: – Первое, что я увидел в ней, – это руки: живые, поющие, говорящие. Увидел, как она ревностно, с хорошей хваткой относится к своему делу. Я это увидел, и у меня появились такие мысли, что я хотел бы с ней связать свою жизнь.

Матушка Виктория: – Я не планировала в своей жизни быть матушкой. Помню, даже Максиму когда-то писала, говорила, что я буду сильным и независимым регентом, у меня будет 40 кошек и никогда не будет мужа (он до сих пор смеется над этим). Так получилось, что мои родители познакомились с Максимом еще до того, как он познакомился со мной. Они приехали отдавать моего брата в Верхотурское духовное училище, и Максиму как раз поручили провести для них экскурсию по монастырю, по училищу. Мама мне потом звонит и говорит: «Там такой хороший мальчик, только жалко, что маленький». А я даже не придала значения этому, думаю: ну, мальчик и мальчик. Потом, когда мама с папой приехали в Екатеринбург, ко мне в гости в семинарию, я им говорю: «Вот это Максим». Мама говорит: «Это мальчик, который нас по училищу водил!».

А потом они оба оказались в семинарской поездке по Золотому кольцу России. В Муроме вместе пели молитвы святым благоверным князьям Петру и Февронии. В Дивееве рука об руку прошли Канавку Пресвятой Богородицы, причем Максим в тот день тяжело болел, был с высокой температурой и практически без сил.

Диакон Максим: – Я еле-еле шел с температурой – жар был. Мы читали молитвы, положенные на это время. И обратно в гостиницу я пришел уже совершенно здоровым, другим человеком. Это маленькое чудо я воспринял как Божие благословение нам с ней быть вместе.

Они венчались в день памяти новомучеников и исповедников Российских. Многие их отговаривали: это же скорбный день. Но Виктория помнила, что этот день еще и праздник иконе Божией Матери «Утоли моя печали».

Матушка Виктория: – Очень часто бывает так: происходит ситуация, и я не знаю, как быть, прямо совсем не знаю! И день решения проблемы – это день памяти какой-то из икон Божией Матери. То есть я вообще всю жизнь живу под покровом Божией Матери: стоит мне только накануне помолиться, сходить на службу (обычно же в этот день – служба с акафистом Божией Матери), и на следующий день решение приходит само... А потом думаешь: почему вообще паниковала, из-за чего?

Тем не менее Вика запаниковала, когда ее молодой муж сказал, что его будут рукополагать в диаконы (спустя всего полтора месяца после Венчания). Залила слезами обручальное кольцо, которое Максим перед таинством снял с руки и отдал ей.

Диакон Максим: – Благодать, которая дается священнику, любому священнослужителю при рукоположении, распространяется и на его жену, его половину. Она становится причастна благодати даров, которые получает священнослужитель.

Не в миг, но постепенно благодать активирует внутренние духовные перемены и помогает взглянуть на себя другими глазами.

Матушка Виктория: –... У меня раньше ситуации были, что я в хоре постоянно на всех срывалась. А сейчас понимаю, что люди в этом не виноваты: да, они где-то ошиблись, но со всеми это бывает. Я сама ошибаюсь, только почему-то себя прощаю, а когда кто-то ошибся, кулак показываю... И сейчас я уже подмечаю, что здесь ошибка, что надо это исправить в будущем... Какое-то спокойствие – и ты еще больше начинаешь полагаться на волю Божию.

Диакон Максим: – Появилась сдержанность, терпения стало больше. Я сам по себе человек очень эмоциональный. Бывало, где-то не сдерживался, мог не сдержать как хорошие, так и плохие эмоции. А вот с принятием сана чувства усмирились.

Матушка Виктория: – Еще в детстве мама внушила мысль: когда что-то не так, когда уже непроизвольно льются слезы, нужно сесть где-нибудь в уголке и говорить без перерыва: «Слава Богу за все!» – просто Бога благодарить, даже если очень сложно, и ситуация не то чтобы отпускается, но становится легче.

Храм-на-Крови в Екатеринбурге – второе место служения для молодой семьи отца Максима и матушки Виктории. Говорят, чувство такое, словно этот величественный храм обнял их и впустил в свое сердце.

Матушка Виктория: – Мне нравится находить что-то редкое и разучивать это с хором. Мне просто нравится служить Богу. Я, конечно, не священник и не могу служить в алтаре, но пение – это ведь тоже своеобразное служение: хор – посредник между алтарем и людьми.

Большую часть времени они проводят вместе. Период притирок в семье, конечно, был.

Матушка Виктория: – Понятно, что у меня был один склад в семье, у него – другой. Это нормально, когда два человека из разных семей – и их взгляды в чем-то не сходятся. Но со временем же это сглаживается, иначе бы браки так долго не существовали. Просто в наше время принято: первые трудности – и сразу развод, люди даже не разбираются...

Диакон Максим: – Где-то стоит просто промолчать. Когда эмоции кипят, стараешься замолчать, куда-нибудь уйти. Смирение – и ничего, кроме смирения. Только терпение и смирение – те вещи, которые помогают сгладить конфликт. И любовь.

Матушка Виктория: – Надо проще относиться к ситуации и в какой-то момент, если видишь, что человек не идет тебе навстречу, читать тропарь «Умягчение злых сердец», и все: со временем все встанет на свои места.

Со временем встанет на свои места и отношение к Церкви, которое (как говорит матушка Виктория) в последнее время обрело странно негативный и подчас агрессивный оттенок: интернет, соцсети пестрят комментариями, от которых мороз по коже. Неужели история, проходя новый виток развития, растревожила еще незажившие раны, оставленные богоборцами? Их должны залечить молодые люди, новое поколение священнослужителей, к которому принадлежит отец Максим. Они выбирают тернистый путь служения, опираясь на духовный опыт прошлого, сегодня отстаивают Церковь Христову и ведут людей к свету. А сопровождают их на этом пути жены – матушки, вторые половины.

Диакон Максим: – Без нее я просто не чувствую себя... За 3 года она стала для меня всем.

Матушка Виктория: – Конечно, если бы он пел на клиросе, было бы сложнее: странно, когда женщина управляет на службе мужчиной, делает какие-то замечания. Делать замечания близким людям – это другое, это воспринимается по-другому. А тут – он служит в храме, я пою на клиросе, все хорошо.

Записала:
Людмила Ульянова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475