Иеромонах Давид (Алексеев). О монашестве

Коневский монастырь – это ведь остров… Зимой, когда Ладога замерзает, люди ходили пешком в монастырь, и это был реально подвиг, аскетический подвиг – добраться туда нелегко. Но сейчас паломничество в монастыри стало легким – мы можем вспомнить Афон, где автобусы возят от монастыря к монастырю. Раньше это нужно было делать пешком, это был реальный духовный труд. Но чем отличается турист, приезжающий поглазеть на монастырь, от человека, который приезжает в монастырь, чтобы стать, может быть, другом монастыря?

– Я думаю, что вне зависимости от формата приезда человека в монастырь он все-таки получает пользу. Исключением может стать только его нежелание ее получить: Господь нас ни в чем не ограничивает и говорит, чтобы мы дерзали постоянно на что-то доброе.

Конечно, состояние общества, которое мы наблюдаем с развитием его сегодня, не сравнить с тем, когда зачастую пешком преодолевали практически полугодовой переход на Святую Гору Афон, чтобы посетить монастырь. Человек шел, и все это время у него уходило на то, чтобы подумать о самом себе: его путь в монастырь начинался уже в самом начале пути, а не только тогда, когда он в него приходил. Мы даже помним случай из святых отцов, когда один из грузинских подвижников, подойдя к Иерусалиму, лишь увидев его, даже не войдя в него, взял несколько камешков себе и сказал: «Братья, теперь мы увидели эти Святые места, пойдемте обратно». Нас Господь ничем не ограничивает в благодати, в возможностях посетить монастыри...

Сейчас открытость монастырей как раз связана с тем, что людям нужно это увидеть. Когда человек приезжает туда и перед ним нет шикарных витрин, не расшаркиваются перед ним люди, а живут своей жизнью, он начинает рассуждать, зачем сюда приехал, что хочет увидеть здесь, и человек действительно получает короткий, но очень нужный, своевременный ответ, зачем он сюда приехал.

Последний раз, когда я был в Коневском монастыре, я видел, что там большая ферма, много животных. Многие друзья монастыря там трудятся. Честно скажу, когда я подошел туда, я понял, что для меня этот труд невозможен – я не мог преодолеть брезгливости. Я подумал: если бы я пошел трудником – другом монастыря – и мне бы поставили это в обязанности, а я бы сказал «нет, не могу», – это просто мое своеволие, или я должен подчиниться и работать там, куда меня поставили?

Нет такой привычки, которую нельзя было бы с Божией помощью победить, я так думаю. Но надо все-таки полагаться на волю Божию в данном случае, ибо часто человек определенные вещи воспринимает как фатальные, неизменные в себе: так рассуждают люди, страдающие многими недугами, не видящие перспективы выздоровления (это алкоголизм, наркомания, игромания) – если поговорить с таким человеком, он будет убежден, что излечиться ему невозможно. Я боюсь, что даже врачи, пытающиеся ему помочь, имеют ту же точку зрения (по крайней мере, это, может быть, говорится не в лицо пациенту, но за глаза они все говорят, что это, к сожалению, невозможно без чуда). Поэтому, думаю, что все было бы возможно. И для вас точно так же: любые подвиги человеку под силу, если они действительно реальны. Просто это все зависит от того, насколько вы готовы положиться на волю Божию.

В монастырях и обителях нашей страны где 6 насельников, где 300 – по-разному. Для кого жизнь в обители? Кто может прийти в монастырь, каким образом можно найти свой путь в монашестве? Достаточно ли просто желания – я прихожу в монастырь и говорю: «Я хочу стать монахом»? Что меня ожидает, что мне скажут на это желание?

– Я бы разделил этот вопрос на 2 части. Если углубиться в историю любого монастыря, мы всегда находим некую традицию – связанную либо с образованием этого монастыря, либо с образом жизни монахов на этом месте в связи с какими-то особенностями, подвижниками, которые своей святостью это место преобразили в обитель. Может меняться число монахов в зависимости от переживаемых народами или странами событий… Здесь можно сказать так: история, связанная с монашеством, – это прежде всего служение человека Богу, которое проходит согласно с волей Божией. Поэтому одного желания человека, приходящего в монастырь, не всегда бывает достаточно.

Человек проходит проверку временем, познает самого себя. Очень часто люди приходят в монастырь с желанием уйти в монахи, но быстро находят свою половину и продолжают свои христианские подвиги уже на семейной стезе – это тоже хорошо, это не значит, что человек ошибся. Монастыри даны нам, чтобы мы проверили себя: все-таки монастырь есть место подвижничества. Каждому христианину это подвижничество на пользу – просто мера, которую на себя может взять каждый человек, чтобы заняться подвижничеством, зависит от глубины его желания, ощущения собственного подвига. Это очень важно понимать. Конечно, здесь его поддержат и настоятель, и братия, и, может быть, какие-то условия покажут где-то на несостоятельность его желания, на ребячество в чем-то, а где-то, наоборот, воодушевят на более крепкий подвиг.

Здесь мы имеем дело с волей Божией о каждом человеке, и никто не может сказать, чем увенчается наш жизненный путь, – нет таких людей, которые бы нам это сказали; это знает один Бог. Здесь происходит тайна духовной жизни человека, тайна души – тех отношений, где человек, погружаясь в атмосферу подвижничества, предстояния пред Богом, действительно слышит от Бога те слова, те замыслы Бога о нем, которые ему нужно реализовать. Часто, бывает, люди уезжают из святой обители, как бы разочаровавшись в своих силах на первых порах, но потом понимают, что Господь показал им их душу, их силы; и это тоже приносит определенную духовную пользу.

Наша жизнь – далеко не одна только радость. Очень часто мы вдруг понимаем, что совсем разочаровываемся в нашей бытовой жизни… Когда это происходит, мы готовы бежать куда угодно, и первое, что мы вспоминаем (вспомнив и Тертуллиана, что душа по природе христианка): должно быть такое место, где мне будет хорошо. И мы сразу думаем, что самое святое место – святая обитель, и начинаем искать ее. Но в монастыре первое, что нам предлагается, – быть трудником. Кто такой трудник, в чем его особое служение?

– Есть такое слово, его употребляют, – но я хотел бы уйти от слова «трудник» и вернуться к словам «друзья монастыря». Условия, которые предлагает монастырь пришедшим туда людям, все-таки добровольческие – человек добровольно приходит в монастырь и приносит свои труды на благо обители. А это можно сделать, когда у человека есть сердечное устремление сделать что-то доброе – либо в личных целях, либо человек понимает, что он действительно этим служит Богу.

Может быть, это периоды, о которых вы только что сказали, когда человеку нужно уединиться и подумать о своей душе, попробовать себя, – и хорошо, если в подавленном состоянии он попадает именно в святую оби-тель: здесь, в священном месте, человек обретает силы, что ему необходимы. И наоборот: когда человек приезжает в монастырь уже с заготовленным планом, кем он хочет видеть себя в этой обители, но не удобряет это свое желание трудом и какими-то духовными подвигами, а просто пытается все подвести под свое видение, свою «модель мира», тогда, конечно, этому человеку и в святой обители может быть плохо, и в монастыре может быть тяжело не только ему, но и тем, кто его окружает.

Мы знаем, к сожалению, что не всегда люди получают духовную пользу от поездки в монастырь. Мы часто слышим от других, что что-то не понравилось в святой обители, что-то другое их не устроило, хотя они прекрасно понимают, что цель приезда в монастырь – подвижническая жизнь. Чтобы жить подвижнической жизнью, надо понимать слова Христа, которые Он сказал на Тайной Вечере Своим апостолам: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями. И только такой уровень отношений может быть у человека с монастырем, кем бы он ни был – монахом, послушником, человеком, который приехал просто потрудиться в святую обитель: он – друг. И стеночки, которые мы строим сами, в человеческом понимании (член братии, кандидат в поступление в братию, еще что-нибудь подобное) – это всего лишь уровень преуспеяния, условность.

Так или иначе, все призваны послужить и потрудиться в святой обители. Если говорить о нашей обители, я бы сказал, что у нас много друзей, помогающих и лично игумену, и некоторым монахам, занимающим ключевые должности монастыря, от которых зависит снабжение монастыря или еще какие-то вещи. Это делает их именно друзьями: они переходят в стадию людей, которые не просто – условно – берут на себя мешок и тянут на себе, а входят в какие-то отношения и получают духовную пользу, которую необходимо получать всем, кто приезжает в святую обитель.

Вопрос телезрительницы: «Насколько я компетентна (я достаточно изучила Библию), Иисус, наоборот, говорит: идите, крестите, исцеляйте... Он был среди мира. Откуда это взялось, для чего создаются монастыри?».

– Я советовал бы еще раз прочитать и Ветхий Завет, и Новый: есть слово, которое даже присовокупляли и к Самому Спасителю, – Иисус Назорей, Назореянин. Кто такой назорей? Были люди, которые давали обет безбрачия, обет подвижнической жизни. Правда, в Ветхом Завете его давали на время: можно было стать назореем (то есть человеком, который несет обет) на определенное время, – скажем, на год или на 3 года, на 5 лет. Этот человек принимал определенное посвящение, строго постился, имел практически монашеские обеты: нестяжания, целомудрия, послушания. Он жил согласно Закону Божиему, который был и тогда открыт частично человеку в виде 10-ти заповедей. В Новом Завете тоже раскрылось назорейство – по примеру Самого Спасителя, Его тоже называли Назореем, ибо Он сохранил эти 3 обета и раскрыл в Своей личности Богочеловека, каким должен быть человек, всецело посвятивший себя на служение Богу и людям.

Монашество бывает разных видов – в зависимости и от состояния общества, и от духовного наследия, и от традиции; это все согласно традиции, перешедшей к нам из Ветхого Завета, только сейчас христиане, по примеру Спасителя, дают обеты не на определенный период, а на всю жизнь. Оставление этих обетов считается тяжким грехом: человек уходит, оставляет служение, ту благодать Божию, которую Бог дает, именно благословляя этот подвиг...

Мы помним пример святого Пророка Иоанна Крестителя, который тоже был представителем организации, монашеской секты – иессеев, как их называли. Они жили недалеко от реки Иордан, и были события, связанные с Иоанном Крестителем, когда он посылал своих учеников, задававших вопросы Спасителю о посте, о молитве, – мы это можем прочитать в Евангелии… Это были люди, представлявшие монашествующие группы верующих (еще тогда, в Ветхом Завете), которые как раз могут быть примером… Мы знаем, что Иоанн Креститель – тоже один из покровителей монашества, кроме Самого Христа.

Мы оттуда черпаем многие и традиции, и слова, и наставления, и многое другое.

Я бы советовал вам найти эти места в Священном Писании, перечитать их и осмыслить для себя, и вы увидите много общего – и, может быть, что-то откроется вам, чтобы вы сами нашли понимание, возможность посетить какую-то обитель, что-то увидеть и понять лично для своей души.

Когда возникает желание уйти в монастырь, мы представляем себе это так: «я хочу – я иду», но если есть какое-то попечение – о маме, о папе, о детях… Взрослыми мы имеем родственников, в том числе детей, – как в этом случае можно уйти в монастырь?

– Конечно, этот вопрос нужно перед уходом в монастырь решить, чтобы прийти к определенному согласию и с самим собой, со своей совестью. И с ближними желательно тоже этот вопрос отрегулировать: нельзя быть счастливым вопреки счастью или несчастью других людей. Подвиг человека должен быть благословляем не только Богом, но и людьми. Конечно, обязательства, которые несет человек, он должен исполнить, чтобы идти далее.

Но бывают ситуации, когда речь идет о спасении души, когда человек в своем жизненном пути заходит в тупик. Монастырь подобен больнице, где он должен пробыть какое-то короткое время: переоценить все взаимоотношения со своими ближними (может быть, сложные), благодаря которым он зашел в тупик – не может найти с ними общий язык, не понимает ценность семьи, данной ему Богом, не понимает, для чего ему даны родители, почему именно такие родители ему даны, а не другие. Конечно, хорошо бы, чтобы он решал эти вопросы в святой обители, чтобы нашел себя.

Конечно, для братии монастыря это может стать тяжестью, ношей, ее они на себя возьмут, вводя к себе в братию на время такого человека, но спасение его души, польза, которую он должен получить для решения подобных вопросов, важны. Это может не занимать много времени: человеку, чтобы понять себя, достаточно несколько дней побыть в святой обители, увидеть, что от перемены его местоположения отношения с ближними не меняются. Это как раз сигнал самому немного поменяться, а не ждать все время изменения ситуации вокруг себя.

Тоже часто сегодня мы наблюдаем, как люди оказываются в святой обители именно из-за тяжелых жизненных обстоятельств. В таком случае кратковременное пребывание в святой обители им очень на пользу: это возможность переоценить себя, подумать о своей душе, о своей жизни, о тех благах, что ему Бог дает, а он от них часто отказывается. В данном случае это нужно сделать.

Вопрос телезрительницы: «В каждом монастыре свой устав, но главное для жизни монастыря, наверное, молитва? Какое должно быть соотношение молитвы и послушания?».

– Мы помним преподобного Антония Великого, который то вставал на молитву, то садился сшивать листья финиковой пальмы, то есть трудился. Послушание как работу, наверное, вы имеете в виду, а не степень готовности души к принятию воли Божией? Если человек стоит перед выбором, какой монастырь ему выбрать, он выбирает тот, что ему по силам… Кто-то, так сказать, предпочитает больше бывать в храме, кто-то больше любит что-то делать своими руками, – все зависит от самого человека. Конечно же, нельзя сказать, что один и тот же монастырь будет удобен и для одного человека, и для другого; я думаю, это все подбирают индивидуально – мы знаем, что люди, прежде чем уйти в монастырь, посещают несколько святых обителей, где пробуют себя и чувствуют, насколько душа готова к каким-то определенным подвигам. Может быть, духовный климат им пока тяжел или вообще недостижим.

Надо смотреть на широкую палитру нашей Родины, где много монастырей. Все они разные… Нашей святой обители немногим более 30-ти лет (я имею в виду, духовного развития, ее возрождения: до этого монашеской жизни там не было около 70-ти лет), братия еще довольно молодая, они чувствуют впереди много больших перспектив, стремятся к подвигу, хотят свершить нечто важное. Тем более, мы видим, какие события вокруг монастыря сейчас происходят. А есть обители, которые не закрывались, – например Псково-Печерская лавра; там мы еще можем увидеть старцев, которых многие люди ищут, чтобы почерпнуть мудрости, даже просто житейской, необязательно духовной. Это тоже все необходимо. Все зависит от того, какую задачу перед собой ставит человек, какими силами он обладает.

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475