Священник Константин Корепанов: Осуждение

Окончание. Начало в №25 (970)

Мы говорим о других людях, осуждаем их поступки или, по своей греховности, осуждаем их самих, а себя мы можем осуждать? Что значит – «я себя осуждаю»? И вообще, это возможно – осуждать самого себя?

– Я не стал бы погружаться глубоко в эту тему – опыт мне подсказывает, что этого делать не нужно, но один момент я бы хотел озвучить. Мы говорили о системе воспитания – ребенок приходит и дает оценку действиям учителя, но не дает оценку своим собственным поступкам. Моя задача, как родителя, научить ребенка оценивать самого себя, давать оценку своим поступкам: «Ты как сейчас поступил? Это хорошо или плохо? Вот твои книжные герои, которых ты любишь, про которых ты читаешь, – они так поступают?». – «Нет, не так!». – «Ты бы хотел, чтобы к тебе так отнеслись люди, как ты сейчас к ним отнесся?». – «Нет, не хотел!». Вот такие вопросы, такие беседы, которые, в принципе, раньше проходили (родители раньше разговаривали со своими детьми), сейчас не происходят – никто так не разговаривает сейчас.

Вот приходит ребенок и жалуется на своего учителя: «Вот он такой – он делает неправильно». – «Хорошо, дочка (или сынок). А ты на уроке все правильно делаешь, ты не можешь себя ни в чем укорить? Ты действительно все сделала? Ты вела себя как положено? Ты ко всем ученикам в классе и к учителю относилась так, как должна относиться (или должен)? Ты правда все выучила, все сделала? Ко всем людям в мире, в этой стране, в этом городе, в этой семье ты относишься так, как должна? Ты действительно не делаешь ничего такого, за что тебя можно осудить? Делаешь. Будь снисходительна и тогда, когда эти ошибки совершает другой». Вот это простое воспитательное действие может быть алгоритмом во всякой ситуации.

Да, они могут быть разные – вот сейчас наша телезрительница Светлана привела ситуацию с учителем труда, а таких ситуаций миллион может быть. И каждый ищет в подобных ситуациях возможность оправдать себя, что все-таки вот этот случай оправдывает поведение или неприязнь моего ребенка, или моего сына, или меня самого в том, что происходит. Но каждый посмотри на себя: «Ты действительно безукоризненный человек? Ты всегда исполняешь то, что должен? Ты никогда не чувствуешь слабости, немощи, плохого настроения? Ты никогда не ведешь себя так, что тебя могут осудить, укорить люди?». Важно иметь такое направление взгляда на себя – прежде чем осудить человека, ты посмотри на себя...

Возьмем, например, власть. Иногда она принимает решения, которые нам не нравятся. И мы готовы сказать о представителях власти, что они плохо себя ведут. И разговоры «поставь себя на их место!» не работают, потому что мы не можем представить себе то место, на котором находятся такие высокие люди, как президент или министр. На самом деле, мы даже представить себе этого не можем.

Когда, например, человека, который рассуждает о чем-то или осуждает что-то, ставят на место директора школы, не говорю уже министра или губернатора, он просто теряется, потому что не знает, что тут делать. Руководить очень сложно, и понятно, что чем выше человек по положению, тем больше он делает ошибок – это неизбежно. Но я бы хотел предложить: «А ты с себя спроси – вот ты простой маленький человек, и ты всегда поступаешь безошибочно, никогда не позволяешь себе сделать вещи, которые заведомо предосудительны? Ты исполняешь свой долг на работе так, как нужно? Ты никогда не позволяешь себе где-то схитрить, где-то полениться, где-то слукавить? А он такой же человек – не суди его».

А такой человек ответит: «Я человек маленький – я только гвозди забиваю, и от моих решений мало что зависит, а от решения высокопоставленных руководителей зависит огромное количество людей».

– Конечно. Но если даже ты забиваешь только гвозди и зона твоей ответственности очень маленькая, то и эти твои неправильные действия и ошибки резонируют на твоей семье, на твоих детях, на твоих родителях – понятно, что ты такой же человек и твои ошибки сказываются на людях. А если человек стоит выше? Его высоко поставили (он такой же человек – каким он был, таким и остался), но его ошибки могут резонировать больше, и это естественно, но он остается при этом человеком, и судить его не надо – не боги горшки обжигают. Все люди остаются людьми.

Да, у него больше ответственности, но он не перед тобой будет отвечать. Ты отвечай за свои дела, а у него есть своя совесть. Бог есть, если он в Него верит, и есть Бог, если он не верит. – и Ему он даст отчет за свои дела – он Богу даст отчет, а не мне и никому другому. Человек должен научиться всякий раз направлять взгляд на себя: «Я отвечаю за себя и перед людьми, и перед Богом… Другой человек, неважно, какое он место занимает, тоже отвечает за свои поступки и перед своей совестью, и перед Богом, но не передо мной».

Мы так привыкли к осуждению – оно нас везде преследует: и дома на кухне, и на посиделках с друзьями, и на работе, и в интернете, и даже когда мы просто отдыхаем, мы все равно и там что-нибудь осуждаем. Но если так сложно избавиться от осуждения в нашей жизни, зачем нужны призывы избавиться от него? Возможно ли это сделать? Если да, что нас ждет за границей, за которой мы научимся не осуждать?

– Возможно. Бог никогда не требует невозможных вещей. Человеку, который решил всерьез исцелиться от этой страсти, необходимо помнить две вещи, они есть в Евангелии. Это молитва «Отче наш», которую тут уже человек приводил в звонке: «…остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим…» – это не совсем с осуждением связано, но именно с тем, что, если мы отпускаем человека, прощаем его слабость, немощь, грех, преступление, то веруем, что простят и нас – об этом же говорят, собственно, и слова другие Христа: «Не судите, да не судимы будете», и когда человек понимает, что осуждая другого он сам осуждается Богом, то он должен испугаться. И получается то же движение мысли, движение ума, о котором мы только что говорили: «Ты хочешь осудить? Вспомни свои дела перед Богом, если ты их знаешь: тебя за них за все осудят».

Человек говорит: «Ну, я покаялся». Да, – но покаяние, которое ты принес, зиждется на одном единственном условии – на милосердии Бога: эти грехи ты сделал – преступление совершил, ошибки сделал; ты в них покаялся, но покаяние зиждется на милосердии Бога, и Он милостив, если мы милостивы к другим. Если мы прощаем других, Он не осудит нас за это, если мы не осудим других. Как только мы начинаем вести себя так, как человек в той притче, которого простили за долг, а он пошел и стал требовать несчастные сто динариев со своего товарища, то вся милость кончится и человек попадет под осуждение.

И когда человек пытается побороть осуждение, ему надо помнить простую вещь: «Не судите и не будете судимы» – если он помнит, у него есть стимул; когда он об этом помнит и так себя стимулирует, то начинает дисциплинировать свой язык – появился у него повод осудить, а он сдерживается, вспоминая свои грехи и понимая: «Нет, лучше этого очередного прелюбодея, про которого все говорят, я не буду осуждать: и у меня есть грешок. Конечно, я жене не изменял, но иногда на красивых девушек засматриваюсь. Да ну его… Не буду я его судить, знаю слабость эту… Зачем мне это?».

И такой человек промолчит, помни я, что мы связаны одной системой милосердия: если я хочу милосердия Божия, то буду милостив к другим. И вот когда человек так дисциплинирует свои сознание, сердце, ум, у него открывается совершенно особое чувство восприятия Бога в реальности этого мира: он живет с Богом, потому что милость Божию действительно ощущает, он в ней живет, – и вот это состояние приводит к тому, что человек уже не только мыслью сдерживает свой язык, он уже не может осудить. Просто не может. И если все-таки, задумавшись, заговорившись, увлекшись какой-то жизненной ситуацией, он произнесет слово осуждения, мысленно или языком осудит человека, то он после этого болеет, умирает, его сердце стонет от того, что он потерял Бога, совлекся благодати Божией – милость Божия ушла. И человеку делается страшно: он привык жить под покровом Всевышнего, и вдруг Бог ушел. И человек понимает, что это связано с осуждением.

Действительно, с его точки зрения (так уж он думает по простоте мелкого, ничтожного человека), ничего особенного не произошло – ну, осудил! И тут вдруг ему делается страшно: «Неужели так все важно, так все по-настоящему? Неужели даже за осуждение непотребного человека, только за мысль превозношения над ним я лишился Бога? Как это все может быть?» – и он начинает молиться за этого человека и просить Бога вернуться. И вот когда человек входит в это опытное предстояние перед Богом, когда чувствует, как страшно осудить другого человека, то ни в жизнь никто не заставит его осуждать – для него это вопрос жизни и смерти.

Можно сказать, что, с одной стороны, осуждение нас преследует всю жизни. С другой стороны, мы стараемся с ним справиться, но не удается. А если вспомнить, что Бог есть любовь, то получается, что когда мы не избавляемся от осуждения, то с нами нет Бога, а значит, у нас нет любви, мы не можем по-настоящему никого любить и нас никто не любит? Но ведь мы искренне хотим в этой любви жить.

– Когда мы осуждаем других, другие осуждают нас. Мы никого не любим – никто не любит нас. Вот вам причина одичания и «атомизации» человека. Каждый живет сам по себе. И единственный способ исправить это – научиться любить. А чтобы в сердце жила любовь, надо перестать осуждать: осуждение есть жало, которым мы кусаем другого человека, уязвляем его. Даже если он не слышит, мы стараемся причинить ему боль, мы его уничижаем. Ведь мать не осуждает своего сына, который сидит за преступление в тюрьме: она не судит его – его осудил закон, а мать его любит. Она знает, что он неправ, она знает, что это плохо, но она его любит!

А мы – зная такие истории, мы ведь тоже осуждаем: «Господи, да как так можно»...

– Мы их осуждаем – и поэтому не можем войти в дар, который дал Бог людям: Он хочет, чтобы мы любили друг друга, а мы своим осуждением разрушаем эту способность и возможность любить другого человека. И хуже всего то, что это происходит не в мире, что как бы естественно, а в Церкви: когда человек входит в Церковь, он начинает судить всех – бабушку у подсвечника, бабушку на кассе, хор, который поет, чтеца, который читает, священника, который не так говорит проповедь или не так дает крест.

Человек осуждает всех и, таким образом, выпадает из дара любви, который даровал Бог в Церкви. Надо перестать осуждать, надо принять людей, как раз оценивая их поступки, но не осуждая их самих; это возможно только через молитву за людей, через доверие Богу. Бог призвал нас к общению друг с другом, Он нам простил все и прощает все – и условие вхождения в дар благодатной любви и общения друг с другом в Церкви и с Богом есть отказ от осуждения. Он же сказал об этом...

И в причте о сучке в глазу и бревне в глазу тоже есть требование не осуждать. Бог сказал: «Забудьте это, смиритесь, не судите друг друга – носите немощи друг друга, а не судите, не раздражайтесь, не уязвляйте друг друга, и вы войдете в дар Божественной любви, который Я принес вам, даровал Церкви!». А для этого надо поверить, что можно жить, не осуждая, что можно исполнить заповедь Божию – нужно только захотеть: да, исполнять ее не получается, но мы знаем, что это возможно, иначе Бог бы ее не дал.

И тогда человек начинает бороться с тем, чтобы никого не осуждать, – сначала не осуждать раздражающих его людей, потом этот круг расширяется, и в конце концов человек даже на мысль реагирует: уничижающая, осуждающая другого человека мысль становится ему тошнотворной, противной, ибо его как бы поставляет вне той любви, которую Бог даровал Церкви, которую Он излил на нас (как говорит апостол Павел, излилась в сердца наши Духом Святым), человек как бы становится вне благодати Святого Духа, вне Бога – и уже не может так жить. А начать надо с того, что нужно просто поверить: «Да, это нужно исполнить начиная с сегодняшнего дня».

Записала:
Ольга Баталова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475