Иеромонах Макарий (Маркиш): Вносить в повседневное бытие дорогу ко Христу

Окончание. Начало в №23 (968)– №24 (969)

Вопрос касается воспитания детей: «Можно ли применять ремень, если дети не понимают на словах ни с первого, ни с десятого раза? И как повлиять на детей, если они абсолютно не слушаются?».

– Мы говорим «детей» – и здесь промахиваемся, ведь дети очень разные. Дети от года и до 18-ти – все дети.

У кого-то и до 25-ти – дети.

– По крайней мере, в 18 лет мы уже говорим, что все – совершеннолетний. Но в целом ответ на вопрос о телесных физических наказаниях отрицательный – в целом мы говорим «нет». Но если маленькие дети, которые, как пишет корреспондент, не просто проявляют негативные формы поведения, а это реально угрожает их жизни, здоровью или жизни и здоровью окружающих, когда дети не понимают, что они делают, то, увы, это требует телесного наказания (маленькие дети, – подчеркиваю: в особых случаях).

Типичная ситуация: лезет в штепсельную розетку. Есть очень хорошие заглушки, но в данный конкретный момент он разбаловался, я отвернулся, а он опять туда лезет. Я ему говорю: «Нельзя». А отвернусь – он опять туда лезет. Что делать? Вот тут физическое воздействие становится печальной необходимостью. Таких ситуаций не так много, но они есть. Значит, совет (или, точнее, требование педагогов) – делать это без надрыва, без гнева, а со знанием того, что это именно печальный факт, печальный случай.

То есть наказание ремнем имеет место в воспитании?

– Ремнем или чем – это уже вопрос второй, главное – причинить физическую боль. Увы, это печальная необходимость в тех случаях, когда нет другой возможности предотвратить опасный поступок.

А с какого до какого возраста можно так наказывать, как Вы считаете?

– С какого? Когда ребенок еще младенец, он такие действия не совершает. Как только он становится на это способен. Где-то в возрасте полутора-двух лет он начинает нас, что называется, испытывать. Некоторые дети понимают, когда родитель нахмурится или голос, соответственно, меняется. Некоторые чувствуют, а некоторые не чувствуют, продолжают свою активность. Вот тут, увы, необходимо физическое воздействие, и до того момента, когда они начнут понимать, что им говорят. Или возникают другие способы их дисциплинировать.

Конечно же, мы против насилия над детьми.

– Но физические наказания становятся редкой необходимостью.

Нужно быть внимательными все-таки – всякое бывает: и калечат детей.

– Ну конечно. И преступники, и безумцы существуют, которых следует лишать родительских прав, без всяких сомнений.

Не нужно считать это благословением батюшки наказывать детей!

– Любой педагог вам скажет приблизительно то же самое: нельзя применять к детям меры физического воздействия, кроме тех случаев, когда это необходимо для охраны жизни и здоровья.

Следующий вопрос: «Грех ли оказывать юридические услуги по разводу? Получается, становишься соучастником в разрушении семьи?».

– А этот вопрос требует несколько более внимательного ответа, чем просто «да» или «нет».

Люди не понимают, что такое развод. Им представляется (ошибочное представление), что развод – это разрушение семьи, но развод – это не разрушение семьи, а похороны разрушенной семьи. Примерно такой же абсурд: вот вы хороните людей, значит, вы способствуете их смерти. Они уже умерли, их надо похоронить – куда же деваться-то? То, что они умерли, – печально: болезнь, старость. Может, врачи за них боролись, но борьба заканчивается иногда поражением – люди умирают, а умерших хоронят.

То же относится к браку и к разводу – это не все понимают и начинают разыгрывать карту развода: сегодня она, извиняюсь за выражение, с ним спит, а завтра она с ним разводится, а послезавтра она с ним мирится – и опять все возвращается на круги своя. Это безобразие высшей меры. Развод мы понимаем как фиксацию факта умершего брака: брак умер, его больше нет как брака, как живого существа – значит, надо оформлять развод. До тех пор, пока брак есть, пока он жив, пока остаются супружеские отношения в той или иной форме или возможность их возобновления, мы, священники, и мы, общество, стремимся этот брак исцелить, излечить. Отсюда следует ответ на вопрос: да, если этот развод понимается именно как погребение умершего брака, разумеется, надо оказывать людям помощь в этом печальном деле.

Чем отличается доброта от любви? Человек с добрым сердцем и любящим сердцем – какова грань этих понятий?

– Это близкие качества человеческой личности, но под любовью мы понимаем самоотдачу, самопожертвование. А доброта – в известном смысле, тоже движение навстречу ближнему, но доброта может и не доходить до меры любви. Если муж и жена любят друг друга, это прекрасно: они и должны любить друг друга. Добрыми и муж, и жена могут быть к различным лицам противоположного пола (и друг друга, в общем-то, не особо и ревновать по этому поводу). Но намерение любить и эмоции, которые с этим связаны, должны быть ограничены супружеством.

Следующий вопрос: «Если ребенок родился тяжело и еле выжил, а потом оказалось, что у него порок сердца, не совместимый с жизнью, угоден ли он Богу?».

– Ну, знаете, вопрос, что Богу угодно, а что нет, уже какая-то схоластика.

Но эти вопросы возникают, их нам присылают.

– Что значит «угоден – не угоден»? Если он жив, мы о нем заботимся как о живом. Если он инвалид, тяжелый инвалид, – мы все равно о нем заботимся. Семьи, в которых живут дети-инвалиды, – это семьи подвижников, настоящих героев! Мне такие семьи известны. У кого страдания физические, у кого – ментальные: дети бывают инвалиды по своему интеллектуальному развитию. Все это очень печально, но в то же время требует человеческого самопожертвования, человеческой любви.

Ставить при этом вопрос об угодности Богу, честно говоря, даже неловко.

Богу не угоден грех, Богу не угодно зло – вот это Богу не угодно, мы это прекрасно понимаем и стараемся воспитать себя самих, и детей, и друг друга, чтобы этого зла не было, чтобы быть угодными Богу, чтобы наше поведение было христианским. Уж если кто-то болен, что теперь делать? Мы знаем множество святых людей, которые всю жизнь тяжело болели. Самый известный из недавних примеров – блаженная Матрона Московская, которая пользуется огромной любовью русских православных людей. Она была слепа от рождения и парализована – тяжелейшие физические недуги. И что же? Или преподобный Амвросий Оптинский, который тоже страдал тяжелейшими формами заболеваний и колебался между жизнью и смертью, особенно в последнюю часть своей жизни.

Следующий вопрос: «Почему у пятидесятников и адвентистов толкование Евангелия стоит на первом месте? Они на всех собраниях это все время обсуждают и знают все тонкости, а в Православии только обрывки смысла Писания».

– Я опровергну, пожалуй, и то, и другое наблюдение. Кто там знает все тонкости? Кто-то, может, и знает, если есть образованные люди среди них. Если они учились, хорошо освоили Священное Писание Нового Завета, прекрасно, что они его знают, можно их с этим поздравить. Хотя я, честно говоря, не уверен в этом. У меня есть несколько знакомых, очень приятных людей из евангелических конфессий, но я не заметил, чтобы такое особенное знание Священного Писания из них, что называется, перло. А если православный человек знает Священное Писание Нового Завета в обрывках, то беда с ним, его надо наставить на ум, чтобы он изучал Священное Писание Нового Завета. Про Ветхий Завет я здесь не буду говорить.

Это сложно – все-таки он огромный...

– Это не просто сложно, сплошь и рядом бывает и непродуктивно, когда люди начинают читать Священное Писание Ветхого Завета и у них возникают всякого рода сдвиги в сознании, совершенно неразумные и неуместные. Почему-то было время, когда требовали изучать Священное Писание Ветхого Завета прежде Нового. Это явная методологическая ошибка. Когда наши далекие предки, будь то славяне, а, может, и германцы или другие народы (даже греки – адресаты апостола Павла из числа язычников), принимали христианство, они, конечно, знакомились с Евангелием, Благой вестью, чуть позже и со Священным Писанием Нового Завета. Прежде Ветхого.

Единственной группой лиц, строивших свое восприятие о христианстве на знании Ветхого Завета, были иудеи, которые знали ветхозаветные Писания от корки до корки, – но для них это было базой, основой, им важно было воспринять пророчества ветхозаветные, правильно их истолковать (что они действительно пророчествуют о Христе). Для всех остальных народов сам факт Воплощения, крестной смерти и Воскресения Спасителя и есть Благая весть, из которой вырастает христианская вера, а Священное Писание Ветхого Завета служит здесь лишь вспомогательной мерой. Так вот, что же это за православные, которые только обрывками знают Священное Писание? Это никуда не годится.

Таких полно.

– Очень плохо. Мало ли какие у нас бывают недостатки, грехи и слабости, но надо их исправлять.

Вот такая ситуация: «Возможно ли Венчание сначала в католическом храме, а потом в православном?» – муж католик, она православная, русский язык муж не знает, а она, естественно, не хочет венчаться в католическом храме; ей хочется и ему угодить, и своей вере.

– Тонкий вопрос. Если мы посмотрим наши документы о смешанных браках, увидим, что Церковь допускает в качестве меры икономии (то есть снисхождения) церковное Венчание с представителями других христианских конфессий. Но там ничего не говорится об обрядах в других конфессиях. Мы не принимаем в расчет то, что происходит в Римско-Католической Церкви, мы говорим о том, что происходит в Православной Церкви, и говорим, что вас могут повенчать, но с санкции архиерея. Значит, надо, пожалуй, обращаться к архиерею. Допустит ли он двукратное выполнение обряда Венчания – в Римско-Католической, а потом и в Православной Церкви, или скажет вам: «Друзья, между двумя стульями не садитесь»? Не знаю – я не архиерей, и такие вещи рассматриваются индивидуально.

По-хорошему, если бы меня кто из прихожан спросил, я бы сказал: «Убедите вашего супруга, если он с вами вступает в брак, принять это таинство в Православной Церкви».

А как вообще ей быть? Представим себе, они повенчались, не важно где, живут вместе, она все-таки православная, он католик, у них рождаются дети...

– Трудно. Поэтому Церковь не рекомендует смешанные браки, как правило.

Семья может все-таки развалиться из-за этого?

– Понимаете, на самом деле какая часто бывает ситуация (опять по зарубежному опыту)? Русские молодые люди обоего пола вступали сплошь и рядом в брак с соответствующими женихами и невестами из других конфессий. И типичная картина была в том, что русские-то имели достаточно живую веру, а их избранники свою веру не слишком уж акцентировали, и завершалось дело достаточно быстрым переходом этих молодоженов из других конфессий в Православную Церковь. Ставить условием принятие Православия было как-то неловко, и неуместно «упираться рогом». Вместо этого молодые люди, любящие друг друга и готовые стать друг другу мужем и женой, понимали, что вторая сторона со временем примет Православие (что произошло, например, с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной – вот вам образцовый пример: она стала женой Великого князя Сергея Александровича по обычаю того времени, не меняя лютеранскую конфессию, но вскорости стала православной).

И почитаемой святой в конце концов.

– Да, совершенно верно. И этот образец я видел в реальности: как люди из иных культурных и этнических слоев приходили в Православную Церковь и ее любили, становились православными. А в иных случаях, когда они начинают тянуть друг друга в разные стороны, это дело, в общем-то, очень неблагоприятное, опасное и недоброе.

Как научиться любить людей? Как перестать завидовать?

– Через покаяние. Если человек завидует и понимает, что это плохо, значит, он обращается к Господу в таинстве Исповеди с просьбой о прощении этого греха, в осознании этого греха, в признании, что эта его зависть – болезнь: одно дело, я осознаю, что вот эта болячка – часть меня, а другое – когда я осознаю, что эта болячка – болезнь на моем теле, мне надо от нее избавляться, надо ее лечить, чтобы ее не было. Вот такое отношение к своим порокам, к своим дефектам, к своим грехам и есть покаянное движение человека к Богу, будь то речь о зависти или о других греховных качествах, и тогда все становится на свои места – вот это результат христианской жизни (в отличие от болячки, которую помазали мазью или применили к ней хирургическую операцию): тут приходится трудиться из года в год, быть может, – и добиваться успеха.

Такой интересный вопрос: «Я атеист, но мне интересно, что будет со мной после смерти по христианской традиции. Сам я крещен».

– По христианской традиции мы можем сказать атеисту, что мы такие вопросы не решаем. Господь Бог решает, что будет с человеком после смерти. От человека зависит принять свои меры, двигаться навстречу Господу Богу в течение своей земной жизни. Если он не движется Ему навстречу, что ж, нет – значит нет. Господь это решит Сам. Есть некоторые свидетельства Священного Писания Нового Завета о подобных случаях, которые лучше бы этому атеисту заранее освоить и узнать.

Вопрос: «Я женат, дети самостоятельные, хочу развестись и уйти в монастырь, тянет очень, до слез. Что делать?».

– До слез – это хорошо… Поплакать над судьбой вашего брака. Я ведь не знаю, что за человек, тут 2–3 строчки, а за этими строчками коренится какая-то глубокая трагедия: разрыв живого организма, живого семейного тела… Нам иногда приводят истории всяких житий святых, что вот они там расходятся в монастыри – я не знаю, с этими святыми я не общался, но наших верующих (или полуверующих, или на треть верующих), которые такие себе устраивают семейные трагедии, я видел. Сплошь и рядом эти семейные трагедии еще и стимулируются посторонним влиянием всяческих лжестарцев и лжеавторитетов, которые интересуются часто квартирами: «Ты, говорят, иди в монастырь, а квартиру нам отпиши» – «А как же? У меня там жена» – «Жену ты куда-нибудь высели, а квартиру давай я заберу». Вот такие случаи бывают, к сожалению, и это все довольно грустно, печально и прискорбно. Опять, – мы не знаем: все ситуации уникальны, но я вам описываю достаточно типичный порок нашей семейной жизни.

Есть пример у преподобного Сергия: он хотел уйти в монастырь, но родители сказали, что пока они живы, он не уйдет. Он их похоронил и только потом ушел.

– Совершенно верно, но одно дело родители... Я, например, ушел в монастырь, стал монахом, когда моя мама была жива, но у меня есть брат, который полностью был с ней, обеспечивал ее старость; собственно, так все это и было задумано. Мы же здесь говорим с вами о браке, о единении мужа и жены: брак – это особенная форма единения. Если уход за родителями есть почетная обязанность, то единение между мужем и женой – это лестница в Небо: брак создается, чтобы стать дорогой в Небо для обоих супругов, а не чтобы его потом уничтожить в силу посторонних причин.

Может, попробовать договориться с женой? Ведь есть и другие примеры святых, когда муж и жена соглашались оба уйти в монастырь.

– Есть, я не против, я понимаю, что это описано в книгах, а я с вами просто делюсь живым опытом, – а опыт этот, как правило, негативный и очень опасный.

Когда люди, начитавшись всяких историй про святых, начинают планировать разрушение своей семьи, совершенно ужасные бывают последствия.

А что спасительнее все-таки? Монастырь или брак?

– Я думаю, что это не очень точный вопрос. Конечно, Священное Писание Нового Завета, о котором мы только что говорили, указывает со всей определенностью, что безбрачие выше брака (безбрачие, а не развод!), но оба эти пути спасительны, оба благородны и благословенны, и оба пути ведут людей к Небу. А если они пренебрегают этим, называют себя монахами или вступают в брак, а ведут себя не по-монашески и не по-супружески, тогда соответствующий результат. Тут еще многое зависит от социальной обстановки.

Было время, когда женщина просто в силу социальных, экономических условий не могла существовать сама по себе, она была либо придатком к мужчине, своему супругу, либо кем-то... Почитайте, вспомните, в Деяниях апостолов и даже в апостольских посланиях фигурируют вдовы, забота о вдовах. Почему надо было заботиться о вдовах? Что за проблема, особый класс людей? А тогда это действительно был особый класс – это были живые трупы: для того времени, если умирает кормилец и остается женщина, да еще и с детьми, – помирай… Может, тебя похоронят за общественный счет, а может, и так оставят лежать. Вот какова была судьба вдов.

А на сегодня, с Божией помощью, женщина экономически и социально, будь она вообще одинокая и не вступившая в брак (или даже жертва развода или вдова), ни в чем не уступает мужчине, и слава Богу: она может жить, существовать, молиться, быть христианкой, быть одинокой матерью – и при этом не испытывать никаких особенных социальных или экономических трудностей. Вот с учетом этого и строится сопоставление брака и безбрачия.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475