Игумен Силуан (Туманов): Покаяние

Сегодняшняя тема – «Покаяние». Чаще всего у нас тема покаяния поднимается постами (особенно Великим постом), и возникает ощущение, что покаяние – это только скорбь, теснота, отчасти уныние. Так ли это?

– Вы затронули очень интересную и насущную тему для каждого православного христианина. Действительно, существует определенный стереотип восприятия Великого поста как сугубого времени для покаяния. Но разве Пасха уже не требует от нас покаяния? А в последующие дни и так далее, до следующего Великого поста, разве от нас не требуется иметь покаянный дух и покаянное настроение? Вероятно, мы как-то не так привыкли воспринимать само понятие «покаяние», и это мешает нам увидеть, как именно нам можно реализовать жажду покаяния в другие дни, помимо Великого поста.

Вместе с этим существует стереотип восприятия поста как времени особых духовных трудов, «а потом Пасхой можно разговеться и отдохнуть». Но давайте посмотрим, какие памяти предлагает нам Церковь в воскресенья Великого поста. Ни одна из них не связана с Евангелием – они все, так или иначе, связаны с основополагающими моментами христианской аскетики: это учения о Торжестве Православия, о нетварных энергиях, Крест, жизненные примеры, совершенно недоступные нам в повседневной жизни (как Иоанна Лествичника, так и преподобной Марии Египетской). А вот начиная с Цветной Триоди, с Недели ваий, с Входа Господня в Иерусалим Церковь каждую неделю предлагает нам тот или иной Евангельский сюжет, и мы можем увидеть каждое воскресенье, как Церковь предлагает нам, потрудившимся над своей плотью, поработать и духом, поработать умом. И в этом смысле аскеза и аскетические практики не прекращаются с Пасхой, а переходят в иное состояние, требуют от нас иной работы.

То же можно сказать о покаянии. Я думаю, подавляющее большинство наших зрителей знает: покаяние в переводе с греческого означает «поворот сознания», «изменение сознания» – изменение сознания не просто от чего-то куда-то, но поворот ко Христу. Соответственно, если мы смотрим на Христа, мы не смотрим на все остальное. Соответственно, и в центре нашей жизни – Господь, а все остальное становится второстепенным. Вот это и есть алгоритм православного покаяния, который вполне применим к любому дню нашей жизни – независимо от того, Великий ли это пост, сама ли Пасха, дни Светлой Седмицы или иной светлый праздник: чем светлее праздник, тем более нам надо обратить свой взор не на второстепенные мелочи, не на бытовые особенности, не на распри, не на скандалы, не на то, что разделяет, а на Христа – Того, Кто объединяет, дает смысл объединению любого рода, любого благого объединения, помогает в объединении найти Бога, а в глубинном смысле слова – найти самого себя, исцелить падшую и поврежденную нашу природу.

Тот, кто когда-либо пытался заниматься аскетикой (это громко звучит, но хотя бы попытался смириться со слабостями и трудностями в общении с ближними), очень быстро понимает, насколько мал запас прочности у каждого из нас – очень быстро наступает момент, когда мы раздражаемся и не можем уже терпеть слабости и недостатки наших ближних. Каждый, кто пытался не осудить хотя бы один день, понимает, насколько это трудно; чем больше обращаешь внимание на свою духовную жизнь, тем больше понимаешь, насколько мы слабы и не способны сделать многих вещей, которые кажутся элементарными.

Именно поэтому в середине XX века на Горе Афон появляется не то чтобы учение (это громко сказано), а определенное восприятие мира и Церкви через взгляд на Христа. Некоторых это шокирует. Когда, например, преподобный Порфирий Кавсокаливит говорит, что ты можешь всю жизнь потратить на то, чтобы бороться со своими грехами и недостатками, но что в результате получится? Ты будешь смотреть только на них и бороться с ними, но можешь ли ты сам победить свои недостатки? Нет. Иначе не нужны были бы сама Жертва Христова и Его Пришествие в мир. Следовательно, что тебе надо сделать? Чем больше ты ощущаешь себя грешником, тем больше тебе надо смотреть на Христа. Чем больше ты чувствуешь, что ты тонешь, тем больше тебе надо не в пучину морскую вглядываться, которая вот-вот тебя поглотит, а с упованием и надеждой смотреть на Того, Кто протягивает тебе руку и желает тебя спасти.

Это светлое, я бы сказал, Пасхальное настроение характеризовало многих преподобных отцов – и прославленных Церковью подобно святому Порфирию, святому Паисию Святогорцу, Иосифу Исихасту, и многих других отцов (возможно, еще не прославленных). Это светлое умонастроение позволяет нам прекратить бесконечное самокопание и превратить его в собственно покаяние, то есть в поворот сознания ко Христу. Грехи никуда не денутся, и борьба с ними тоже никуда не денется, но борьбу будет вести Полководец – Христос, а мы, как мы все знаем еще с момента Крещения, воины Христовы, но не полководцы: мы не можем руководить сражением даже за свою собственную душу, к сожалению, – любой из нас может в этом убедиться, когда попробует хотя бы день прожить, соблюдая ту или иную христианскую добродетель.

Но в умах православных христиан покаяние в первую очередь связано с таинством Исповеди. Насколько связаны, по-Вашему, покаяние в жизни и таинство Исповеди?

– Если мы вспомним об изначальном назначении таинства Исповеди, то оно напрямую связано с покаянием. Исповедь называлась вторым Крещением; она была необходима, чтобы человек, отпавший во время гонений от христианства, через покаяние, исповедание своей слабости, своего порока, своего предательства, через публичное покаяние вновь вошел в Церковь и был допущен до Причащения Святых Христовых Таин; уже много столетий к Исповеди так не относятся, но изначально было так. Поэтому все наши сравнения сегодня будут уже иметь в виду не какие-то изначальные базовые значения, а наши современные.

И сегодня Исповедь – это очень интересное и важное таинство, которое позволяет, в том числе, священнику постоянно держать обратную связь с прихожанами: благодаря Исповеди священник не просто общается со своей паствой, а чувствует духовное состояние каждого человека, и это позволяет ему уже вырабатывать определенную парадигму, последовательность пастырских действий, направленных на помощь приходу в покаянии. Поэтому, собственно, сама Исповедь (она является таинством Покаяния и таковым по преимуществу и называется) напоминает прием у врача, чтобы врач выписал рецепт. А лекарство – Причащение Святых Христовых Таин и исполнение заповедей Христовых. Вот так мы и можем увязать и Исповедь, и причащение Святых Христовых Таин, и, собственно, само покаяние человека.

Еще раз напомню: никакого уныния в покаянии быть не может. К сожалению, подавляющее большинство людей на земле несчастливые. Очень много скорбей, бед, происходящих и от естественных проблем, и от смерти, и от болезней, и от нереализации каких-то личных амбиций, от ущемленной гордыни, от всего другого – и человек все время страдает. Очень важно помочь ему найти мир с Богом. Поиск мира с Богом и является процессом покаяния. Это не закрытость в самом себе с сожалением и с какой-то копотью на небо, с постоянным внутренним монологом: «Господи, я такой плохой, да что же мне не нашлось места на этой земле? Ну почему же я?.. Что же Ты…». Нет, покаяние подразумевает примирение с Богом, готовность если не понять, то принять пути Господни, принять Его замысел о каждом из нас. Это очень трудно, но это необходимо.

На это и настроено все православное богослужение, которое все время напоминает нам об истории спасения, о таинстве спасения, о таинстве Церкви. И чем яснее человек это осознает, тем проще ему принять эту мысль, с этим смириться. А смириться с этим – это не значит просто отдаться на волю судьбы, нет – это значит довериться Богу. Таким образом, мы видим, что покаяние неизбежно связано с проблемой веры и, если у человека есть вера, то и покаяние его имеет совершенно иные формы. Если у человека нет доверия Богу, то есть проблемы и с покаянием.

В группе «ВКонтакте» раб Божий Александр задает вопрос: «В чем нам необходимо всегда каяться и как исправить свои грехи?».

– Когда мы говорим о необходимости покаяния, мы ставим себя в положение посетителя супермаркета, перед которым витрина со множеством товаров, – и мы выбираем из этого то, что считаем нужным. Но покаяние – это, скорее, острое ощущение нашего разделения с Богом, того, что мы потеряли благодатную связь с Господом. И это не что-то такое, в чем надо себя уговаривать, – это то, что мы либо ощущаем, либо это где-то на периферии нашего сознания. И именно поэтому мы в Церкви все время слышим увещевания к богоискательству, богопознанию.

Вообще, для русского народа тема богоискательства очень важна, – как и осознание, что же значит быть русским. Так вот, для христианина тоже очень важно осознать, что христианами мы становимся тогда, когда в нас жажда Царства Небесного становится уже невыносимой, когда мы не можем без этого – не можем без богослужения, без молитвы, когда мы чувствуем, насколько задыхаемся без благодатного воздуха Церкви. Поэтому, говоря о необходимости покаяния, в первую очередь мы должны каяться, что пребываем в состоянии окаменелого нечувствия: мы не чувствуем разрыва с Богом, не переживаем его как трагедию своей жизни, обезбоженность ее не переживаем как одну из главных неудач и несчастий. Если это есть, если стремление к пониманию этого есть, то мы на правильном пути.

Вторая половина вопроса касалась того, как исправить свои грехи. Боюсь, никак. Боюсь, исправление грехов практически невозможно. Но возможно исполнение заповедей Христовых и делание всякой добродетели. Святые отцы рекомендуют особенно уделять внимание добродетелям, противоположным господствующим в нас грехам: например, если мы очень любим покушать, то нам рекомендуется воздержание в пище и питии или какое-то ограничение рациона (если, конечно, врач с нами согласен); если мы любим высказывать свое мнение направо и налево, то, естественно, нам рекомендуется противоположная добродетель смирения и умения говорить только тогда, когда надо, и ровно столько, сколько надо, и так далее. То есть мы не столько исправляем наши грехи, сколько практикуемся в противоположных добродетелях, что и является исправлением грехов.

Следующий вопрос из группы: «Покаяние – это процесс всей жизни человека? Или же можно сказать «человек принес покаяние, покаялся», – это как свершившийся акт? Что есть покаяние жизнью и покаяние делом? И как правильно понимать слова „Сотворите же достойный плод покаяния”»?

– Тут много разных вопросов, и они разноплановые. Мы можем говорить и о том, и о другом покаянии одновременно: сам поворот человека ко Христу, само принятие христианства, пусть даже на каком-то зачаточном, полубессознательном невоцерковленном уровне – это уже определенного рода покаяние: человек изменяет свое сознание… И принятие христианства в определенных сообществах является все-таки вызовом и подвигом… Другое дело, что человек не может находиться постоянно на одном уровне духовной жизни.

Понимаете, в жизни каждого человека, даже самого отъявленного грешника, каковым он выглядит в глазах других людей, есть моменты духовного восторга. Даже у атеистов есть моменты духовного восторга, когда человек любит любимого человека, восхищается картиной в музее или музыкой, – духовный восторг у человека может быть даже при отсутствии осознанной веры. Поэтому я думаю, что на ваш вопрос можно ответить вкратце так: все возможно; главное – осознание, что плод покаяния – это наше пребывание со Христом. А вот что это такое – это тема отдельного разговора.

Вопрос телезрительницы: «Хожу на Исповедь, и почему-то батюшка все молчком. Я напишу на бумажке, волнуюсь, забываю все, а батюшка почему-то всегда молчит, даже и слова никогда не вставит. И как-то меня это смущает, не удовлетворяет. Так и должно быть?».

– А вы спрашиваете у батюшки, почему он вам ничего не говорит? Понимаете, у нас существует определенного рода священническая этика: если человек ни о чем не спрашивает на Исповеди, лучше не лезть со своими нравоучениями – можно очень легко попасть не туда. Мы не прозорливые (есть люди, которые считают себя таковыми, наверняка есть и прозорливые, но подавляющее большинство священников не прозорливы и не обязаны таковыми быть).

Вспомните, что священник на Исповеди – свидетель покаяния человека. Человек подходит и говорит: «Господи, я каюсь перед Тобой», – и в свидетельство этого рядом стоит священник. И свидетельство не требует дополнительных поучений, назиданий и так далее. Другое дело, если человек, подходя на Исповедь, говорит: «Батюшка, вот такая и такая у меня проблема, как бы мне с ней справиться?». Вот тут, конечно, священник обязан уже дать подробный и развернутый, насколько можно, ответ.

Поэтому если наша телезрительница в какой-то момент подойдет к батюшке и скажет: «Батюшка, мне кажется, вот здесь я неправильно поступаю, что бы вы мне посоветовали?», я думаю, батюшка будет и отвечать, и советовать. Но пока человек просто приходит и рассказывает о своих грехах в присутствии священника перед Лицом Божиим (чем, собственно, и является Исповедь), какие-то обязательные наставления могут быть просто вредны и опасны: нам всем хочется быть более праведными, чем мы являемся (и священникам в том числе), но человеческая душа – очень опасная сфера, и в нее без согласия самого человека лучше не заходить.

К слову, о плодах покаяния: возникает вопрос о делах милосердия – в Евангелии так много Христос говорит, что помощь ближнему – это одно из самых главных направлений в жизни христианина. Скажите, как себя к этому подвигнуть? Как сдвинуть себя с мертвой точки, со статического состояния, когда мы размышляем о своих грехах, каемся в них, но не имеем решимости действовать?

– Мы все помним слова апостола Иакова: «Вера без дел мертва», и, естественно, что бы мы ни говорили о своем покаянии, о своем христианстве, – если мы не подтверждаем наши слова делом, то совершенно бесполезно абсолютно все. И даже Причащение Святых Христовых Таин, как мы помним из истории бывшего апостола Иуды, не может человеку помочь насильно изменить свое отношение к Богу. Если человек намерен предать, он предаст. Соответственно, и милосердие необходимо как манифестация, проявление покаяния.

Мы уже с вами говорили, что необходимы вера, надежда и любовь, чтобы подлинное покаяние реализовать в своей жизни. И любовь здесь будет в первую очередь признанием – любовь не в романтическом, не в цветочно-конфетном, а в библейском смысле: как признание за другим человеком права быть таким же, как я, и одновременно права быть самим собой, не таким, как я. И это надо не только признать, но и с уважением к этому относиться, и с этого момента начинается милосердие, когда мы понимаем, что, может быть, человек сам довел себя грехами до такого состояния. Но мы можем прочитать ему нотацию, а можем просто помочь – в чем угодно: помыть посуду, посидеть с детьми, вскопать огород или одолжить тысячу рублей до следующей зарплаты – могут быть самые разные формы дел, но мы должны всегда помнить, что какие-то дела должны быть у нас, что-то мы обязательно должны делать как христиане. И не вымучивать надо эти дела, а посмотреть глазами любви на человека, признать за ним право на желания – и, по возможности, желания, которые совершенно уместны и допустимы, стараться помочь человеку реализовать.

Самое простейшее – накорми голодного и приюти бездомного. Это самое простое – то, о чем Христос в Евангелии говорит. Мы не спрашиваем: «А почему ты голоден? Может быть, ты тунеядец, может, ты не любишь деньги зарабатывать, а кушать хочешь? Так что же, тебя кормить теперь?». Христос просто говорит: голодный – накорми. Здесь обязательно необходимо практическое делание, иначе покаяние остается просто словом.

Мы об этом еще не говорили, но я думаю, что очень похожая тема – покаяние народа. Мы, например, часто говорим, что «русский народ не принес своего покаяния за события, которые были 100 лет назад». А что это за события? Русский народ внезапно забыл про своего царя, про свою Церковь, забыл про свою историю. И здесь очень важно помнить, что покаяние народа это тоже очень важная и очень значимая составляющая духовного возрождения России сегодня, – и оно не в том, что мы садимся на лавочку, разрываем на себе одежду и с плачем говорим: «Ах, как громко хрустела французская булка!» или какие-нибудь пошлости, а в том, что мы обязаны изменить свое отношение к истории и к сегодняшней жизни.

Прокомментируйте, пожалуйста, призыв Господа: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное».

– На протяжении разных веков в эту фразу вкладывались диаметрально разные понятия. В эпоху разгула Древнего Рима Церковь призывала людей к внешним формам аскезы и к отказу от очень многого. А вот в наше время, думаю, ощущение приближающегося Царства Небесного – это, в первую очередь, повод открыть глаза и посмотреть вокруг себя: кто живет вокруг нас, какие у них нужды, можем ли мы чем-то помочь этим людям? Царство Небесное приближается для нас. Господь не говорит: «Покайся» – Он говорит: «Покайтесь» – Он обращается к нам, как к Церкви, то есть как к собранию людей. И для нас очень важно ощущать себя собранием, а не просто болтающимися в проруби жизни индивидуумами, которые никак не могут к какому-то краю примкнуть и что-то в своей жизни осознать.

Мы никогда не станем безгрешными. Собственно, от нас этого никто и не ждет – мы поем на каждой воскресной всенощной и исповедуем Христа единым безгрешным, но от нас требуется совершенно другое: что мы выбираем в этой жизни – путь жизни или путь смерти, путь Христов или путь отвержения Христа и Его идеалов? А бывает и худшее: когда мы на словах исповедуем себя христианами, а сами радуемся войне, чужим страданиям, несправедливостям в отношении и своего народа, и других народов, и так далее. Преодоление всего этого, поиск Христа в своей жизни через помощь ближним – это и есть приближающееся Царство Небесное и покаяние.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475