Протоиерей Димитрий Смирнов: Бог смотрит прямо в сердце человека

Каждая Неделя, то есть воскресный день Великого поста, посвящена очень важным церковным событиям или святым, которые заслужили своей жизнью такое внимание. Чем славен святитель Григорий Палама? И почему Церковь уделила ему такое внимание?

– Он в богословских спорах отстоял истину, то есть на опыте доказал, что можно видеть славу, исходящую от Бога, так называемый Фаворский свет – тот, который облистал фигуру Христу, когда апостолы его созерцали, и это было им дано в духовно-чувственном видении. Будучи глубоким подвижником, Григорий Палама тоже имел такой опыт. Вот в этом его заслуга.

Людей, которые так приближаются к Богу, немного, поэтому его опыт, его боговдохновенные слова для Церкви играли особую роль...

... для утверждения истины, которую Церковь являла людям. Но большинство людей все-таки далеки от богословских изъяснений.

– Конечно, большинство людей далеки от Евангелия, от его понимания, от правды Божией, от спасения.

Я как раз хотел спросить: для спасения человеческой души насколько важно проникновение в тайны Божии?

– У каждого человека своя мера, и чтобы ее иметь, очень важно для всего человечества иметь людей, достигших высшей меры: как, например, говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, что музыкант должен ориентироваться на выдающихся исполнителей, а композитор – на тех, кто в музыке сказал новое слово, и так далее, во всех видах науки, искусства, ремесла, чего угодно, хоть педагогики: если не будет в отдельных людях высших достижений, то общий уровень снизится, от этого пострадают все.

В Церкви первые – апостолы, к которым мы должны устремляться. В чем? В подражании их вере? Что особенного они нам оставили?

– Самое важное – они нам рассказали, что означает Евангелие. Дополнительное изъяснение. То есть сделали следующий шаг – оставили нам письменное Предание в виде своих посланий. Поэтому получилась некая динамика. От апостолов переходим к мужам апостольским, потом к монахам-подвижникам, сначала к отшельникам, потом к тем, кто жил позже (как Григорий Палама). И так мы, может быть, не на собственном опыте, а на опыте других познаем опыт Церкви.

Я сталкиваюсь с тем, что люди иногда, прочитав жития святых, говорят: «Ну, это для меня совершенно недостижимо» – и даже как-то руки опускают, имея в виду свою неспособность подражать такому подвигу.

– Ну хорошо. А петь, как Шаляпин, для кого-нибудь на нашем земном шарике достижимо? Абсолютно недостижимая высота. Прошло уже почти 100 лет – ничего не сдвигается.

Нет такого второго.

– И даже не ожидается. Если он придет, то это будет чудо. Так что везде так, в любом виде человеческой деятельности. Все-таки вокал – это вещь специальная и довольно узкая. Допустим, мы сравниваем художников разных эпох, – каждый сказавший новое слово по-своему велик, и мы даже не находим возможности их сравнивать. А вот в такой области, как вокал, записи начались только в конце XIX века, а остальное – только рассуждения на тему, «как это было прекрасно!». Поэтому мы можем сравнивать музыкальные произведения, а вот пение можно сравнить, только если иметь запись. И это сужает рамки возможной оценки. А творчество таких людей, как Григорий Палама, мы видим по писаниям, по гомилиям, проповедям, которые остались в памяти людей благодаря записям.

Вопрос телезрителя: «Что дает православному христианину таинство Соборования? И 2-й вопрос: на Исповеди у меня нет покаянных слез (а хотелось бы, чтобы они были), а когда в храме хор на клиросе поет молитву Божией Матери „Царица моя Преблагая”, у меня, как у ребенка, начинают течь слезы. Какое объяснение этому?».

– Соборование установлено нашим Спасителем Господом Иисусом Христом для исцеления болящих. Мы сейчас живем в такое время, когда здоровых вообще нет. Поэтому Церковь рекомендует в лице своих выдающихся опытных представителей хотя бы раз в году собороваться. Вот для этого названное таинство. И еще – как напутствие в жизнь вечную: если человек чувствует, что пришел его последний час, очень хорошо ему подготовиться к переходу в вечность, пособоровавшись.

Теперь по поводу слез. Слезы бывают разные. Самые часто встречающиеся слезы – это слезы от обиды и боли. От обиды – это слезы душевные, от боли – слезы телесные: человеку больно – у него наворачиваются слезы. Бывают слезы душевные, в частности, когда вы слушаете песнопение «Царица моя Преблагая». Душа реагирует. Это очень обыкновенно, ничего в этом плохого нет.

Но слезы покаяния совсем другие – это когда человеческий дух реагирует, и эти слезы самые драгоценные. Они преображают человеческую душу, но их нельзя как-то вызвать – какой-то мелодией или какими-то воспоминаниями, нет. Это только когда Дух Святой придет к человеку очищать его от «всякия скверны», тогда возникают эти слезы, имеющие в своей основе духовную подоплеку. И вот это самое драгоценное, об этом, собственно, и сказал Господь: «Блаженны плачущие». Когда ребенок плачет – в этом нет блаженства, если жена плачет, когда ее муж побил, – в этом нет блаженства, когда умер кто-то из родных и человек плачет, в этом нет блаженства, это горе. Так и говорят: «Посетило горе». А когда слезы покаяния, в душе возникает свет. Вот это самое драгоценное.

Вопрос: «В Евангелии гнев приравнивается к убийству, если он напрасный, – то есть существует еще и ненапрасный? Скажите, как различить два этих типа гнева? Ведь если человек в гневе, значит, была какая-то причина на это».

– И способ выражения. Человек может гневаться, если он возмущается поступком другого, противоречащим заповедям Божиим, – это одно, а если к этому присовокупляется характеристика человека и его осуждение, то это совсем другое.

То есть гнев, направленный против греха, богоугоден?

– Да. Особенно если этот грех обладает нами.

Следующий вопрос: «Муж француз, атеист, ему 85 лет. С его стороны полное отрицание Евангелия, Царства Небесного. Когда я говорю, благословляя своих детей: «С Богом!», муж непременно закатывает глаза и крутит пальцем у виска. Последнее время совсем ослаб, я ему говорю: «Подумай о душе, сходи в церковь, покайся». – «Ты с ума сошла? Что я там забыл?». Я ему говорю: «Вот умрешь, тебя и отпевать не будем». – «Как это не будем? Ты что? Я хочу, чтобы меня отпевали». – «А зачем тебе это надо?». – «Ну как? Я родился – меня крестили, умру – меня надо отпевать, у нас такая традиция».

– «У вас традиция? Сам иди в церковь, ложись там и помирай. А мы не будем отпевать. Ты в церковь не идешь? Не будем отпевать». И вот если настоять на своем, он пойдет… Люди пожилые часто бывают упрямые.

Но при этом ни веры, ни желания что-то в своей жизни вообще менять...

– А вот это сможет его простимулировать.

То есть стоять твердо: «Не будем отпевать, пока не пойдешь в церковь. Зачем мы будем этот цирк устраивать?».

– Конечно. Очень даже разу-мно, раз он хочет. Отпевают-то христиан, а не тех, кто говорит: чего я там забыл?

Ну, вот такое понимание: раз крестили – должны отпеть.

– Этого недостаточно. Крещение – это начало, но нужно какое-то продолжение, человек должен своей волей заявить, что он христианин.

Вопрос телезрительницы: «Человек покаялся и на Исповеди был, но боль такая от совершенного греха, что простить себя не может. Как ему дальше быть?».

– А это не его прерогатива – прощать, это прерогатива Бога. Человек не может прощать грехи – это может только священник, если сочтет нужным. Ко мне сейчас ходит одна молодая женщина и говорит: «Можно мне уже причащаться?». Я говорю: «Нет, еще нельзя» – она так очень весело об этом вещает, а грех довольно тяжелый. Я все жду, когда же покаяние проснется, ну хоть какое-нибудь, хоть со спичечную головочку.

А боль на душе от содеянного греха к покаянию имеет отношение?

– Конечно, имеет. Но это, видишь, боль, да в душе. Но вот слова горделивые: «Я себе не прощу». Ты кто такой? «Я не прощу…».

То есть человек замкнулся сам в себе...

– Нет, вообще он все прерогативы Божии начинает себе усваивать. Человек должен каяться, а «прощу – не прощу» – на суд Божий. А Исповедь – это и есть суд Божий: «Се, чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое. Не усрамися, не убойся, не скрыеши что от мене, но не обинуяся рцы вся, елика содеял еси...».

Не оправдывай себя, а говори как есть. И если будет твое сердце сокрушенно перед Богом, то Господь придет и очистит.

– Да, Бог увидит это: Он-то смотрит прямо в сердце человека.

Слова, произносимые человеком, не столь важны Богу…

– Они вообще не важны. Для Бога слова – такая мелочь, что какие-то лингвистические потуги чудны и смешны. Это перед священником человек может выпендриваться: «Я великий грешник» (или там средней великости, или еще чего-то объяснять, почему он грех совершил, чтобы себя оправдать).

Вопрос телезрителя: «Почему мужчин допускают первыми к Причастию и к Исповеди?».

– По-разному сейчас бывает. А вообще есть такой строй, так надо: мужчина – глава семьи, он идет первым. Каждый мужчина – глава Церкви и священник Бога Вышнего в своей семье (не как с тем французом, который в церковь не идет – это же надо за такого замуж выйти, вслепую совсем)! Мужчина, конечно, первый, потом мамочка идет, потом детки. Единственное исключение делается для младенцев, которых мамы еще кормят: они могут раскричаться, и их пропускают вперед. А потом идут мужчины, женщины. Вот в таком порядке.

Но этот порядок имеет какое-то значение? Сейчас чаще все-таки впереди дети, а потом уже взрослые.

– Да, но подросткам полезнее постоять.

Потому что и на Исповеди, если подошел ребенок, его все продвигают вперед.

– Потому что современные люди в России детей воспитывают обычно совершенно неправильно: растят эгоистов – растят человека, который привыкает, что ему все вперед, не может ничего потерпеть – сразу начинает канючить и так далее. Антивоспитание. В современных русских семьях, как правило (бывают и замечательные исключения), детей воспитывают не то что неправильно, а противоположно правильному.

Даже лучше бы вообще не воспитывали – было бы меньше вреда?

– Меньший вред, безусловно. А вот таким антивоспитанием, конечно, готовят себе большие приключения в дальнейшем.

Но родители рады, что ребенок вообще в церковь зашел.

– И я рад.

И, конечно, они хотят, мол, «раз он здесь, надо поскорее ему исповедоваться, чтобы не ушел».

– Но это же не подход! Ребенка нужно научить Евангелию, нужно ему читать об этом, рассказывать, показывать иконы, нужно ему объяснять, что это значит, а то дети вырастают и так ничего и не знают.

Приводят в надежде, что Господь Сам преобразит душу этого ребенка…

– Так не бывает. Господь действует только совместно с человеком. Под лежачий камень (а у нас в основном камни лежачие) святая водичка совершенно не течет – я имею в виду воду Духа Святого.

Вопрос телезрителя: «У меня жена верующая, я тоже верующий, мы венчаны; она отошла ко Господу 27 февраля. И получается, что 40 дней будет 7 апреля. Что мне нужно сделать? Панихида служится?».

– Обязательно.

На 40-й день?

– Нет, надо сначала подать записку на проскомидию, чтоб ее помянули, вынули частичку из просфоры, а потом уже панихида.

Так 7 апреля это можно будет сделать?

– Да.

А я спросил нашего батюшку, и он говорит: давайте мы это сделаем перед Радоницей.

– Вообще, на 40-й день полагается совершать панихиду.

Ведущий: – Просто в этом году это Великая Суббота и Благовещение.

– Да, Великая Суббота, Благовещение, а потом панихида. Может быть, неполная, лития, если батюшка очень устал. Но гораздо важнее помянуть на проскомидии, поэтому надо подать записку: новопреставленная раба такая-то. Это даже важнее, чем панихида.

Мою жену звали Светлана. Когда ее называли Фотинией, она не особо любила, всегда писала и подавала записки о здравии именно как Светлана. Как мне поминать ее?

– Если вы Петр, вам бы нравилось, чтобы вас называли Феодором? А она Светлана, так и поминать. Зачем переводить на греческий? Мы же не переводим на греческий такие имена, как Вера, Надежда, Любовь.

А батюшка на панихиде читает – «Фотиния».

– Пусть что хочет, то и делает, но она – Светлана.

Еще такой вопрос: я читаю молитвы сидя. Это большой грех?

– Если ноги болят, то не грех, а если не болят, то грех.

Еще вопрос. Я читаю Псалтирь за умершую и молитву вдовца. Этого достаточно?

– Молитву вдовца я никогда не встречал.

Тут есть такая в книжечке.

– Ну, есть и есть. Если вам она нравится, по смыслу подходит,– да на здоровье.

Сейчас идет Великий пост. Если человек, допустим, отойдет ко Господу, то грехи, которые он исповедовал, будут ли ему показаны на том свете?

– Поживем – увидим. Посмотрим. Что вы хотите заглянуть вперед? Успеется. Вы не торопитесь.

Вот я спросил одного священника, он говорит, что не знает. Второго спрашиваю, говорит: наверное, вам покажут эти грехи.

– Покажут те, в которых вы не раскаялись; это точно.

А те, в которых покаялся, уже не покажут?

– Не знаю.

Вопрос телезрительницы: «У нас случился пожар, сгорел мой дом на моих глазах. Я испытала ужас и сейчас думаю, что у меня огромный грех в отношении того, что я зациклена на материальном. И перед Богом грех, и сама от этого пожара отойти не могу. Простите меня, пожалуйста, помогите мне».

– Я вас прощаю. Только надо, если у вас есть какой грех, еще на Исповедь прийти и в нем покаяться. А горят не только дома, а даже храмы. Пожары у нас в России – это дело обыкновенное.

Как мне помолиться, чтобы мне не мучиться? Я каждую ночь просыпаюсь в ужасе.

– Я тоже просыпаюсь каждую ночь. Эту ночь, которая сейчас прошла, я вообще не спал: кашляю. Только засну – кашель начинается, и опять просыпаюсь. И что теперь? Это такое прямо мучение? Ну и что? Выздоровею. Если человек ночь не спит, то он считает, что он мучается… Да какое тут мучение?

Ну, слава Богу! Спаси Господи! Простите меня, грешную.

– Крыша над головой есть, и слава Богу.

Слава Богу, крышу перекрыли и ремонт сделали.

– Вот видишь. Все хорошо. Всего вам доброго, дорогие братья и сестры, желаю всем осторожного обращения с открытым огнем.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Записала:
Елена Кузоро

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475