Игумен Силуан (Туманов): Наследие святого Силуана Афонского

Сегодня мы говорим о наследии преподобного Силуана Афонского и о том, как это наследие мы видим в наши дни. Ваш покровитель преподобный Силуан – один из самых ярких и видных святых ХХ века, оставивших после себя письменное наследие, пронизанное любовью и отеческим попечением обо всех нас. Как мы должны это все сейчас воспринимать, как должны это читать?

– Думаю, когда мы говорим о наследии преподобного Силуана, то имеем в виду даже не только его замечательные сохранившиеся дневники, вдохновляющие многие поколения монашествующих, мирян, но и его другой вклад. Что я имею в виду? Очевидно, что преподобный Силуан не имел систематического семинарского образования, но, тем не менее, его духовные прозрения идут совершенно вместе с возрождающимся Евхаристическим богословием Православной Церкви. Когда он говорит о любви к Богу, то говорит не о каких-то этических категориях. Он подразумевает, что это выходит из самого существа человека, что все мы составляем единую Церковь и в ответе друг за друга. Отсюда и его основной посыл: молитесь. Молитесь друг за друга, молитесь за всех, постоянно пребывайте в молитве, потому что мы – единое Тело Христово.

А что такое Евхаристическое богословие? Это преодоление эгоистического существования человека, преодоление восприятия им Церкви как средства личного освящения. Это попытка собрать всех христиан воедино в Чаше и Теле Христовом и тем самым выполнить завет Христов – да будут все едино. Удивительным образом мы видим, что наследие преподобного Силуана заключается в том числе и в придании определенного направления религиозной жизни самых разных людей. Мы видим, что эти люди перестают довольствоваться только соблюдением внешней формы религиозности, но, в первую очередь, ставят во главу угла отношения человека с Богом. Человек перестает мыслиться как одинокое существо. Господь рядом – в молитве, скорбях, радостях. Это мироощущение изменило Церковь.

Мы видим не только многие храмы и монастыри, посвященные памяти преподобного Силуана. Видим, с какой радостью люди читают его наставления и применяют их в своей жизни. Это самое главное его наследие: он не просто оставил какие-то тексты, которые мы можем читать или игнорировать – он дал направление религиозной жизни всего православного мира. Мы в той или иной степени движемся в направлении, заданном преподобным Силуаном – это очень большой вклад в жизнь Православия. Тем более удивительно, что он сделан человеком догматически формально необразованным, но, по сути дела, воспринявшим сердцем все основные истины Православия.

Ваша точка зрения – оптимистическая. Картина, которая мне представляется: мы все-таки очень далеки от осознания, что участие в Литургии, в таинстве Причащения – это средство для объединения всех нас в Тело Христово. Мне кажется, более популярна точка зрения, что это – средство индивидуального освящения. Но это средство стало очень популярным в православном мире – огромное число людей сейчас наполняют храмы, чтобы индивидуально освятиться. Это потребительский подход, не так ли?

– Отчасти это так. Преодолеть в одночасье наследие прошлого невозможно. Но тот факт, что люди задаются этим вопросом, что они осознают проблему, – это уже очень много: если мы видим проблему, то начинаем искать пути ее решения. Надо сказать, глядя на приходскую жизнь Санкт-Петербурга, я могу это засвидетельствовать, что очень много людей начинает воспринимать Церковь не как место, куда человек может прийти, получить благодать и уйти, а как место совместной молитвы (по апостольской заповеди).

Здесь же как раз ответ на вопрос, для чего нам ходить в церковь, если для этого нет никакой реальной необходимости (что-то освятить, кого-то крестить, отпеть). В церковь надо ходить не чтобы что-то сделать или получить, а потому, что это естественная потребность христиан, выполняющих апостольскую заповедь, – собираться вместе в воскресный день и прославлять Христа как Бога. А это прямое следствие того обещания, которое все христиане дают при Крещении, – отречься от сатаны и быть верным Христу. Поэтому я думаю, что рано рапортовать и победные реляции писать. Но очевидно, что проблема начинает осознаваться все интенсивнее. Я считаю, это очень положительный момент.

Чтобы не быть голословными, хочется привести цитату преподобного Силуана Афонского – она относится к тому, о чем Вы сейчас говорили. В главе «О любви» мы читаем такие слова: «Дух Святой есть любовь и сладость души, ума и тела. Но когда душа потеряет благодать… когда умалится благодать, тогда душа будет снова слезно искать Духа Святого и скучать о Боге и говорить: „Скучает душа моя о Господе, слезно ищу Его. Как мне не искать Тебя, Господи? Ты Сам прежде взыскал меня и дал мне насладиться Духом Святым, и теперь душа моя скучает по Тебе. Сердце мое возлюбило Тебя, и молю Тебя: дай мне до конца пребыть в любви Твоей, дай мне ради любви Твоей терпеть все скорби и болезни“».
Есть ли жажда Бога в людях, можно ли их заразить? Мы говорим, что Причащение иногда является средством индивидуального освящения, это эгоистический шаг христианина для получения благодати, но есть ли в нем жажда о Боге, о которой говорит преподобный Силуан?

– Сразу надо отметить, что преподобный Силуан не говорит здесь ничего нового и неизвестного для Церкви. Мы помним, еще апостол Павел писал, что печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению. Таким образом, печаль о Боге, по утерянному раю, по радости богообщения – это печаль, заложенная в само существо человека.

Человек скорбит. Иногда он понимает, почему скорбит, иногда не понимает, и тогда эта неназванная, неосознанная печаль томит душу каким-то смутным предчувствием. Но в любом случае, как говорил известный человек, душа каждого человека – христианка, в том смысле, что она тянется к Богу. Осознает ли она, признает ли, верит ли, оформляет ли как-то свои отношения с Богом или нет, но любая душа тянется ввысь.

Поэтому печаль по Богу – это то, что обязательно должно присутствовать в жизни каждого христианина. Если человек этого остро не ощущает, если не понимает, что пропущенный субботний вечер, пропущенное воскресное утро без храма, без совместной молитвы – это впустую потерянное время, время утраты, то, по крайней мере, должен укорять себя, что он этого не ощущает. Понятно, что мы не можем взять и все ощущать, стать совершенными, это смешно. Но человек должен понимать, в какую сторону ему развиваться.

Преподобный Силуан открыл нам коридор, о котором мы многие десятилетия, столетия даже не подозревали. Он вдруг открывает нам целые горизонты размышлений и направлений, а кто и в какой мере лично продвигается в этом направлении, – каждый человек даст ответ перед Господом Богом. Я считаю, события, о которых сейчас мы часто говорим (100-летие катастрофы 1917 года), – как, при всей своей негативной составляющей, оказали положительное влияние на Церковь. Люди задумались о печали, о беде, горе… Они стали задаваться вопросом, почему они, живя в православной благополучной стране, внезапно все потеряли. Ответ на этот вопрос иногда обескураживает, иногда более или менее жесткий, но очевидно, что этот вопрос подводит как раз к мысли о печали по Богу. От Бога отворачивается человек, – но Бог не отворачивается от него. Однако человек, отворачиваясь от света, попадает во тьму. Именно поэтому осознание неестественности тьмы, неестественности зла заставляет снова обращаться к Богу – обращаться, поворачиваясь.

В эти 100 лет, как мы знаем, в какие-то годы загоняли Православие в подполье, держали в довольно жестких рамках. Потом началось какое-то возрождение, открытие внешних форм. Все эти годы способствовали пониманию человеком своего отношения к Богу именно в категориях печали. Кто-то печалился просто об утраченном Отечестве, а кто-то начинал осознавать, что мы глобально утратили Отечество в сущностном, очень серьезном, глубинном смысле, что каждый из нас, независимо от национальности, страны и так далее, потерял то Отечество, из которого когда-то наши праотцы были изгнаны. Эта печаль по чему-то, чего мы не имели лично, – очень интересный момент в религиозной жизни каждого человека.

Вопрос телезрителя: «От каких недугов и страстей Вы посоветуете молиться батюшке Силуану?»

– Спасибо за вопрос. В первую очередь, думаю, преподобному Силуану стоит молиться именно тогда, когда мы осознали то, о чем говорили: что в нас мало любви, мало тоски по Царствию Небесному, мало ощущения того, насколько важно посещение храма.

Но я знаю, что на Святой Горе молятся преподобному Силуану в том числе и от головной боли. Думаю, если вы обратитесь к преподобному с такой просьбой, не исключено, что Господь поможет вам и исцелит от того или иного недуга. Но самое главное, конечно, молиться преподобному, чтобы он даровал удивительный дар любви к Богу и – очень важно – дар неосуждения ближних.

Мы помним из жития преподобного, когда к нему подошли с требованием осудить происходящие события в Советской России. В другой ситуации у него попросили, чтобы он осудил кого-то из монахов, на что преподобный сказал: «Вы меня видели осуждающим кого-то, разве я рассуждал на эти темы? Ну и сейчас не буду». Это прекрасный ответ и прекрасное отношение. Думаю, преподобному Силуану, в первую очередь, как раз надо молиться для стяжания дара неосуждения ближних. Помоги нам, Господи, это очень важно.

Спаси Господи! Позвольте процитировать преподобного Силуана – в некотором роде это относится к тому, что Вы сказали: «О, как кротко и терпеливо и мы должны исправлять брата своего, чтобы был праздник на душе о его возвращении! Дух Святой учит душу неизглаголанно любить людей». Вы сказали о неосуждении. Наверное, это только начало любви, а любовь совершенная – в самопожертвовании. Есть ли понимание у нас в православном мире, что стяжание Духа Святого действительно должно давать любовь?

– В православном мире, несомненно, такое понимание есть (другой вопрос, насколько отдельные представители православного мира разделяют это понимание). Конечно, есть. Это видно по плодам, по тому мирному и спокойному настроению, которое бывает на приходе, по тому, как мирянин или священник беседует с другими людьми. Любовь… Но мы знаем, что есть библейская отправная точка, от которой мы начинаем рассуждать о любви и о ступенях любви.

Отправная точка любви – это увидеть в другом такого же, как и ты сам, но при этом другого, то есть имеющего право быть другим. Нам кажется это очевидным. Как иначе? Но это было совершенно неочевидно для довольно жесткой и жестокой жизни несколько тысячелетий назад. И когда говорится о любви к людям, не являющимся членами твоей семьи, твоего народа, это звучит скандально. Поэтому проповедь Христова отторгалась очень многими Его современниками-иудеями: как это так, какая любовь может быть к тем же римлянам? Тем не менее, слово Христово абсолютно универсально.

Первая ступень любви – признание за другим человеком права быть таким же, как и ты. Это, еще раз подчеркну, очень трудно. Даже сегодня мы подчас не готовы признать за другими людьми право поступать так, как они поступают. Право быть другим. Вот мы сейчас говорим о неосуждении, а это как раз сторона признания за человеком права быть другим – он не обязан быть таким, как мы хотим, каким мы его видим. И как только мы начинаем так относиться к другому человеку, у нас появляется неосуждение и смиренномудрие – мы начинаем понимать: не наша гордыня мерило всех вещей. Через это мы начинаем преодолевать собственный эгоизм. Вот начало любви. А потом мы уже начинаем читать апостола Павла и видим дивные, прекрасные определения: любовь долготерпит, милосердствует и так далее. Это следующая ступень. Какие бывают следующие ступени, думаю, мы узнаем в Царствии Небесном, если попадем туда.

О познании Бога у преподобного Силуана тоже есть небольшая глава. Существует деление в умах верующих, когда мы кого-то признаем знающим Бога, а кого-то признаем только верующим. Преподобный Силуан об этом пишет так: «Вот тайна: есть души, которые познали Господа; есть души, которые не познали Его, но веруют; а есть и такие, которые не только не познали, но и не веруют; и среди них есть даже ученые люди». Как Вы считаете, если мы так будем делить людей, не впадем ли в еще большее осуждение?

– Смотря с какой целью мы проводим это разделение. Если с целью не прилепляться ко злу и творить благо, то это не осуждение.

Вспоминается, как преподобный Силуан отзывался о своем отце. Он говорил, что это был человек совершенно необразованный, он даже молитву «Отче наш» читал на слух и произносил ее с ошибкой: «хлеб наш насущный даждь нам днесть». Но при этом у него была абсолютная мера любви. Помните известный случай, когда преподобный в пятницу накормил отца свининой?.. Его отец ждал полгода, чтобы сообщить ему о том, что Силуан был не прав, и не смутить его, не соблазнить этим.

Если мы с вами будем полгода ждать, чтобы сообщить человеку, что он не прав, то, наверное, достигли определенной меры любви. А мы подчас немедленно рвемся в бой, чтобы сообщить всему миру, что кто-то не прав, еще кому-то это сказать. Тем самым мы как раз и проводим греховное разделение: мы, наши любезные и те, кто против нас. А преподобный Силуан говорит совершенно о другом. И говорит с болью, с желанием помочь тем, кто по тем или иным причинам не имеет еще веры в Бога, религиозного отношения к окружающей жизни, не ищет Бога в своей жизни. Его слово запечатлено болью и любовью. А наше слово, как правило, – эгоистическим стремлением настоять на своем мнении. В этом кардинальная разница. Проблема не в том, чтобы систематизировать, сличать, различать, а в том, ради чего мы это делаем и с каким инструментарием. На основе того, о чем мы сейчас говорили, можно сказать вот что. Человек может быть образован богословски, но не иметь никакой меры любви и тут же с надменностью и презрением осадить какого-то простеца, который осмелился что-то сказать не так. А может, как преподобный, не иметь никакого богословского образования, но иметь полную меру любви при этом.

Это не значит, что не нужно образование, что все имеющие любовь должны быть простецами. Нет. Это значит, что каждый из нас должен всегда включать голову, когда он что-то сравнивает, кому-то хочет что-то сказать, кого-то укорить. Почему укоры и назидания, проповеди и наставления не достигают своей цели? Потому что они произносятся без реального сожаления о невежестве или духовной скудости тех, кому человек говорит свою проповедь. Слово Христово проникало до сердца каждого слушателя, потому что каждый понимал, что он небезразличен Христу Богу. А мы подчас говорим абсолютно правильно, но наши слова не воспринимаются как слова сожаления, а лишь как слова обличения. Такое слово всегда будет отвергаться.

Поэтому, как раз говоря о наследии преподобного Силуана, думаю, нелишне подчеркнуть и этот момент – не пренебрегать простецами, не пренебрегать образованием. Сказано же в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова: помни завет Всевышнего и презирай невежество – не невежду, а невежество. Презирай грех, люби грешника. У преподобного это лейтмотив.

Кстати, в русле его высказываний появилась целая Афонская школа. Мы прекрасно знаем: преподобный Паисий Святогорец, Иосиф Исихаст – это люди, переосмыслившие опыт православного богословия через свою личную практику, молитвенную практику в первую очередь. Их сочинения тоже сейчас открывают нам Афон. Думаю, они как раз открывают Афон со спасительной стороны. Человек может никогда не бывать на Афоне, но, читая их сочинения, менять свою жизнь, свою душу, стараться не презирать людей, стараться слушать.

Это не значит, что мы должны с радостью воспринимать любую чушь, которую говорят люди. Это значит, что мы должны разделять, что в человеке является собственно греховным, и постоянно видеть огонь образа и подобия Божия, его уважать. Если мы научились так жить, мы следуем прямому совету и наследию преподобного Силуана. Если не научились, надо хотя бы осознать это как проблему. (Окончание в следующем номере)

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475