Александр Карелин: Кроме нас здесь жизнь лучше никто не сделает

Окончание. Начало в №25 (874) – №32 (881)

Вы разделяли взгляд Валентина Распутина и Виктора Астафьева на современную Россию? Ведь они говорили, что все русское изгоняется из культуры, изменения претерпевает русский язык, что идет издевательство над русской классикой, что мы вступаем в XXI век, который будет жестче, прагматичнее...

– Здесь я полностью разделяю их опасения за исчезающую русскость, бесполость, если угодно.

Это проявление антимира, который существует параллельно с нашим миром – нормальным, историческим...

– Только за нами выбор – принимать их или не принимать, что читать, как к этому относиться. Я не за то, чтобы уйти в лубок, ни в коей степени. Но чтобы традиции жили – знаете, что нужно? Чтобы они повторялись. Нужно предлагать правильные книги своим детям, а не говорить, что плохая школьная программа.

Но люди ждут, когда государство их мир защитит от антимира, который становится все более воинствующим и более агрессивным.

– Да, более агрессивным и напористым, менее разборчивым в средствах, вы правы.

Есть огромная масса людей управляемая.

– Да, большая часть людей нуждается в том, чтобы ею управляли.

И внушаема. Они, может быть, даже не способны выбрать. Если смотреть правде в глаза, выбор между миром и антимиром.

– Я согласен. Не неспособны, а не хотят. Это разные истории. И для меня это тоже иждивенчество.

Может быть, поэтому существует образованная часть общества, существуют депутаты Госдумы, умные люди, заседающие в правительстве, чтобы оградить свой народ, которому, может быть, некогда вдаваться в этот анализ, от всего плохого, что есть сегодня, от антимира.

– Антимир. Я понимаю, как вы эксплуатируете этот тезис, но я скажу немножко о другом. Мы очень контрастны в проявлениях. К чему это привело? Мы, когда рухнула мощнейшая система, не внутри себя начали меняться, а начали впитывать все подряд, начиная с колбасы, в которой не так много мяса, но красиво упакованной. Живем в состоянии последствий. Но я хочу сказать: чтобы во всем этом разбираться, мы должны видеть. И антимир, и его разрушительные последствия, этот самый нигилизм, так называемый. Причем нам рассказывают, что мы должны традицию патриархальную свою отменить. А именно этим укладом мы до сих пор сильны. И будучи депутатом Госдумы я понимаю, что мы принимаем избыточное количество законов. Есть другая история. У нас нет столь же избыточного и обязательного исполнения. Вот об этом речь. Мы должны этого захотеть, если угодно.

Какая разница между Москвой и всей остальной Россией? Существует эта разница, как Вы думаете?

– Конечно, существует – не только в изречениях юмористов. Вот ближе к столице город – перекресток административный, центр, где все решения формируются, которые потом транслируются на все государство. Исполнение этих решений, равные возможности. Вот эта история – сделать государство сильным, вернуть графу «национальность». К этому были готовы представители не только небольших этносов, но и все мы этого захотели в большинстве своем.

Все ведь и начинается с отдельного человека. Нет согласия у меня, у Вас с самим собой – нет согласия и в обществе. Наверное, так?

– Мне так кажется. Общество из людей состоит.

Согласие – корень слова «-глас-». Наверное, все мы и должны быть объединены гласом Божиим, зовом Божиим. «Согласие» – русский язык сакральный, слово в себе несет мощную информацию.

– Контрастность. То, что нам, с одной стороны, мешает, а с другой – делает нас вот такими, нацией победителей.

Наверное, не случайно все-таки такая разная Россия, противоречивая, мощная, широкая, и Православие – мощная большая скрепа, чтобы найти согласие с самим собой – и друг с другом в итоге.

– Это именно так.

На Рождественских чтениях Патриарх вновь говорил с болью о страшном духовном преступлении, которое мешает развиваться, прежде всего духовно, нашему народу – это убийство нерожденных младенцев. И он выступал и в Госдуме на эту тему, и, тем не менее, проект закона, который должен был вывести аборт из системы обязательного медицинского страхования, так и не прошел в Госдуме. Как Вы думаете, почему это случилось (я понимаю, Вы не можете отвечать за всю Госдуму)?

– Почему? Я же представитель «Единой России», мы – большинство, мы как раз отвечаем за все происходящее. Это как и история с резким исключением графы «Национальность».

Патриарх совершенно прав. Святейший говорит об очень правильном и необходимом, но мы должны к этому прийти. Я имею в виду – не только через ощущения, через каноны. Мы должны к этому прийти физически: как стол, как стакан – мы должны научиться этим пользоваться.

Пользоваться чем? Инструментом под названием «аборт»?

– Нет, инструментом под названием «семья». Мы к этому сначала должны подойти, а потом уже планово, разумно ограничить и сделать это действительно исключительным событием в жизни женщины.

А все-таки, если возвращаться к конкретному проекту закона, почему он не прошел в Госдуме?

– Идет обсуждение.

Нет, это обсуждается уже достаточно долго.

– У нас есть сотни законопроектов и законов, которые долго обсуждаются. Могу сказать, что один из самых изменяемых – это Налоговый кодекс, например. Или закон о страховании, от которого, кстати, тоже зависит история оплаты абортов. Это живой механизм, мы обсуждаем, мы в поиске.

Предположим, проект уже поставлен на голосование – Вы как будете голосовать?

– Все зависит от деталей. Принять закон ради закона неправильно, нужно, чтобы он работал. Главное – это правило применения. И я сейчас это как никогда понимаю. У нас огромное количество законов, которые нужны и необходимы, но, к сожалению, в точности не исполняются. И здесь может быть то же самое – именно поэтому столь широки дебаты.

Насколько я знаю, закон разработан достаточно глубоко, в том числе исключает криминальное использование абортируемых материалов – сегодня в нашей стране создан бизнес на абортируемых материалах.

– Поэтому короткого решения запретить его нет. Я говорю о том, что мы должны к этому прийти все: чтобы первая мысль была не «пойти и выскрестись», а наоборот – «сделать все, чтобы сохранить».

Меняются нравы, меняется государство. Это разговор об этом, я так понимаю?

– Да, именно об этом.

Ну что ж, осталось только пожелать, чтобы нравы в нашем государстве менялись и чтобы все инструменты, которые находятся в руках власти, и такие, как телевидение, СМИ, тоже работали на эту мельницу. Чего бы Вы хотели пожелать телеканалу «Союз»?

– Интересных собеседников. То, что у вас получается – не пытаться втиснуться в рамки пресловутых форматов, а создавать формат, воспитывать своего зрителя, чтобы, излучая здравомыслие, мы расширяли его присутствие в нашей стране. Все просто.

А чего бы Вы хотели пожелать аудитории телеканала?

– Быть максимально большой. При этом иметь огромный выбор, чтобы сделать единственно возможный и разумный. Но видеть все. Это как с книгами. Поэтому аудитории я бы хотел пожелать, чтобы разнообразие было очевидным, но не смущало бы, а предлагало варианты.

И хорошо бы, чтобы выбранный вариант был правильный.

– Мы все вокруг этого и ходим с вами. Мысли, прогнозирование возникающих последствий, ответственность, здравомыслие – это очень важно. Поэтому, предлагая, нужно понимать, что мы должны создавать и воспитывать правильные вкусы, верные ориентиры и, как следствие, продолжение наших традиций. В нашем с вами случае – традиций православных.

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»:
http://tv-soyuz.ru/peredachi/veruyu-moskva-27-03;
http://tv-soyuz.ru/peredachi/veruyu-moskva-03-04

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475