Протоиерей Андрей Николаиди: Жанр православной церковной гимнографии – акафист

Добрый день, дорогие братья и сестры, с вами православная программа «Преображение». В наше время самый популярный жанр церковной гимнографии для многих православных людей – это акафист. С чем связана необыкновенная популярность этого жанра и нет ли у нее обратной стороны? Об этом мы поговорим в нашей сегодняшней беседе. Участвовать в нашей программе любезно согласился проректор Одесской духовной семинарии, кандидат богословия протоиерей Андрей Николаиди. Отец Андрей, расскажите, пожалуйста, о происхождении жанра акафиста.

– Такой любимый в церковном народе жанр православной гимнографии, как акафист, сформировался очень давно. Конечно, первый акафист – это известный всем ко Пресвятой Богородице «Радуйся, Невесто Неневестная». Именно он в греческой традиции называется единственным акафистом (надо сказать, что долгое время он был единственным акафистом). Вырастает он из древнего жанра, известного и связанного с именем преподобного Романа Сладкопевца, – жанра кондака. Кондак восходит к библейской поэтике, восходит к древнесирийскому мидрашу и позволяет в себе сочетать христианское внутреннее содержание, богословие, и древнегреческую, и древнесирийскую, соединенную в эллинистическом наследии, поэтику. Из кондака, который представляет собой многострофную поэму, вырастает акафист.

Многие исследователи акафиста считают, что Великий акафист в своей дохристианской основе был написан именно преподобным Романом Сладкопевцем. Затем уже в VII веке он перерабатывается и приобретает отличительную черту, которая характеризует его, выделяя из всего богатства христианской гимнографии. Это то, что исследователи называют припевами.

Акафист состоит, как известно, из 24 строф, которые соответствуют 24 буквам древнегреческого и современного греческого алфавита, и предшествующего ему кукулия. И вот в каждой второй строфе, которая называется икосом, присутствуют припевы, которые начинаются со слова «Радуйся», по-древнегречески «хайрэ». Эти припевы называются хайретизмами и составляют отличительную черту всех акафистов. На самом деле, если мы внимательно вчитаемся в Великий акафист, мы заметим, что припевы, обращения «Радуйся!» к Пресвятой Богородице, суть не что иное, как продолжение и развитие Великого благовестия Архангела Гавриила, с которым он обратился в Назарете к Пресвятой Деве.

Церковь слышит несказанное, Церковь продолжает богословствовать во Святом Духе и поэтому рождает продолжение диалога Архангела-благовестника с Пречистой Богородицей. Из этого рождаются припевы, которые характеризуют акафист и затем переходят во все остальные произведения этого гимнографического жанра. Таким образом из 24-х строф выделяются 12, которые наделены продолжением, окончанием, написанные предположительно в VII веке (хотя некоторые считают, что до конца текст акафиста сформировался к X–XI веку).

Как Вы полагаете, отец Андрей, почему все-таки первый акафист был посвящен именно Пресвятой Богородице? Не Господу, не Святой Троице, а именно Ей?

– Это связано с историческими событиями, с избавлением Константинополя от нашествия персов и спасения царствующего града, очень тяжелой осадой со стороны персидских войск. Предположительно, накануне 24 марта – празднования Благовещения Пресвятой Богородицы – начались переговоры между императором Ираклием и императором Хозроем, которые привели к победе или прекращению войны. Именно ради этого был переработан древний текст и вознесена молитва к Пресвятой Богородице, как Побеждающей в бранях Воеводе. Византийцы видели, что только чудо Пресвятой Богородицы спасло их город – они воспели Ей похвальные песни и, как говорит нам текст акафиста, образно написали похвальные слова на высокой статуе на высоком храме города, повествуя всем об этом чуде.

Да, это красивая и эпичная история. Отец Андрей, Владыка Иларион (Алфеев) констатирует наличие связи между акафистом Иисусу Сладчайшему и практикой исихазма, умного делания. Вы согласны с ним в этом отношении?

– С Владыкой Иларионом трудно, конечно, поспорить. Акафист Иисусу Сладчайшему возникает во время великих исихастских споров, он напрямую связан с практикой исихазма и, если мы посмотрим на сам текст, на многократное повторение Божественного имени Спасителя, то мы увидим, что он напрямую связан с практикой умного делания.

Есть ли разница между греческими акафистами и русскими? Разница в самом названии и в метрическом осознании текста. К сожалению, в переводе, в переложении на славянский язык многие гимнографические произведения (и акафисты не исключения) потеряли свою метрическую основу. Дело в том, что, как говорит Сергей Сергеевич Аверинцев, только в акафисте впервые – не только в европейской, но во всей общемировой культуре – появляется рифма. Все хайретизмы были зарифмованы, каждый из них имел определенную длину, определенную метрику, которые в переводе потерялись, и при составлении новых акафистов славянские авторы, русские и русскоязычные, последующие украиноязычные авторы теряют эту метрическую основу, стараются не сохранять ее. Греческие акафисты до сих пор сохраняют метрику, ритм и рифму. Они называются даже по-другому. Греки знают только один акафист и остальные произведения, написанные по образцу Великого акафиста они называют икосы: икосы святителя Николая, икосы на Рождество Христово и подобные, хотя современная традиция написания акафистов в элладоговорящих Церквах очень развита.

А вот вопрос, который меня давно интересовал: число «Радуйся» в хайретизмах акафиста может быть произвольным или же есть какие-то нормативные правила?

– Сейчас жанр акафиста очень развивается, и мы видим резкий отход от классических гимнографических форм.

В Великом акафисте это число всегда 12 – это 6 зарифмованных пар (причем в первой паре всегда было 10 слогов, во второй – 12, и так далее: они увеличивались, метрическая лесенка такая была). Сейчас происходит отход от этого. Во многих акафистах мы видим даже не сохранения числа 12, а вообще отсутствие парности хайретизмов. Эти акафисты становятся очень тяжелы в использовании – их невозможно распеть: по принятой сейчас традиции, распеваются обычно 4 хайретизма, поэтому на заседании Литургической комиссии на Священном Синоде Украинской Православной Церкви было принято пожелание, чтобы количество хайретизмов в акафистах было хотя бы кратно 4-м, хотя мы знаем и признанные и утвержденные акафисты, где отсутствует даже сохранение равного числа хайретизмов – например, очень популярный в народе акафист, атрибутированный митрополиту Трифону (Туркестанову), не сохраняет количество хайритизмов в каждом икосе, они варьируются.

Настолько Вы сейчас необычные факты озвучили...

– Более того, существуют так называемые краткие акафисты (нынешние исследователи акафистов указывают на этот факт), которые состоят не из 24, а из 5 и 6 строф, очень краткие. Возможно, мы здесь наблюдаем возвращение к древней практике кондака, не всегда сохранявшего равное количество строф.

А теперь, я думаю, надо затронуть немного другую сторону вопроса. Отец Андрей, известно, что к началу XX века в Русской Церкви цензоры духовного ведомства одобрили к публикации 158 акафистов. При этом более 300 они не пропустили.

– Это за Синодальную эпоху. А в досинодальную эпоху существовало 17 акафистов, которые были приняты в Русской Церкви. (Окончание следует)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475