Доктор исторических наук Д. М. Володихин: Династия Романовых и «фолк-хистори»

Эту беседу начнем с цитаты из Николая Васильевича Гоголя: «Ни один царский Дом не начинался так необыкновенно, как начался Дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно государя с подданными». Вы согласитесь с классиком или поспорите с ним?

– Знаете, я, пожалуй, соглашусь с классиком. Здесь очень важно то, что первый царь из династии Романовых не прошел никакой науки державных дел, ну, почти никакой. Он был лишен общения с отцом и с иными влиятельными родственниками. Он не был политиком. Когда он взошел на престол, он был еще юношей, почти отроком. И это оказался самый лучший для России того времени вариант. Потому что юноша Михаил Федорович был чист, он был богомолен, он не участвовал ни в каких дворцовых интригах, изменах, предательствах, ни в каких преступлениях и ни в каком душегубстве. А между тем в стране уже много лет бушевала Смута. Все прочие вельможи были так или иначе замараны не кровью, так грязью, не грязью, так подозрением, что они грязны, и веры им не было. И вот Сам Бог во главе царства ставит царя-юношу чистой души, и вполне может быть, что его молитва и помощь Неба больше способствовали выходу страны из тяжелейшего политического кризиса, чем пустые потуги опытных интриганов и усилия хороших полководцев.

Ведь Годуновы, которые правили с 1598 по 1605 год (сначала Борис Федорович, потом его сын Федор), не удержали власти, хотя отец был матерым политиком, а его сын получил пристойное для своего времени воспитание. Казалось бы, у него в руках были все рычаги правления, он мог влиять на ситуацию, но все равно не удержал власть, не смог уберечь страну от сползания в Смуту.

Потом, после изгнания Лжедмитрия, пришел Василий Шуйский – человек, который был хорошим полководцем, чрезвычайно опытным интриганом, мастером политической игры, имел достаточно воли и храбрости, чтобы успешно противостоять Смуте в течение четырех лет, а кроме всего прочего, он был Рюриковичем. Василий Иванович Шуйский – это последний Рюрикович на русском престоле (некоторые считают, что таковым был Федор Иванович, но это неправильно, на самом деле последним Рюриковичем на русском престоле был Василий Иванович Шуйский. Просто он был не московский Рюрикович, а из суздальско-нижегородской ветви). Так вот, несмотря на все усилия, несмотря на голубую кровь, несмотря на опыт, он не удержал царства, все рухнуло. Потом целое правительство высокородных и высокоумных бояр во главе со знатнейшим человеком державы князем Мстиславским правило страной, и это было ужасно: они все потеряли, что можно было потерять.

И вот на трон садится беззащитный неопытный мальчик. Конечно, как такой несокрушимый бастион, его окружает родня – старомосковские боярские семейства. Но вокруг тех-то, предыдущих, тоже стояла родня, как несокрушимый бастион, однако они не выдержали, не потянули. Вот что я думаю: страна доверилась чистому юноше, а юноша больше уповал на Бога, чем на собственные силу, хитрость и ум, и именно это спасло тогда Россию.

Это было очень тяжелое время. Страна ведь еще отнюдь не преодолела Смуту в 1613 году, когда Земский Собор дал Михаилу Романову власть. Смута и интервенция бушевали еще как минимум пять лет, еще нужно было пережить страшный поход поляков и литовцев на Москву, еще нужно было отбить казачье войско. В 1615 году на окраине Москвы была страшная бойня, о которой сейчас не любят вспоминать; это была битва с мятежным казачеством. Кроме того, еще предстояло договориться, чтобы шведы отдали нам Новгород Великий. Они заняли его в 1611 году, и требовалось недюжинное умение и упорство, чтобы его получить назад.

А после того, как страна вышла из Смуты, она была подобна тяжко больному, который пролежал несколько недель с огромной температурой, потерял пару пудов живого веса и, поднимаясь на ноги, при каждом шаге покачивался. Немощной стала страна. По разным подсчетам, то ли каждого пятого, то ли каждого четвертого дворянина приняла в свои объятья смерть, а ведь из дворянства формировалась армия. У нас были очень большие территориальные потери, многое пришлось отдать шведам, полякам, литовцам. К сожалению, мы тогда потеряли Смоленск, мы тогда потеряли всю ту землю, на которой сейчас стоит славный град Санкт-Петербург, мы тогда потеряли Северщину – Чернигов, Новгород-Северский, а кроме того, страна была до такой степени разорена, что это можно сравнить лишь с разрухой времен Великой Отечественной.

Сейчас мы продолжим, наверное, это сравнение. Вот представьте себе, что по стране пронеслась военная буря, допустим Великая Отечественная война, или, скажем, какой-то очень страшный государственный катаклизм наподобие поветрия 1990-х, когда один за другим лопались колхозы. Что остается на земле после такого исчезнувшего колхоза? Пашня, которая не обрабатывается. Бросим взгляд на это место, допустим, в 2005-м или в 2010 году. Там на поле уже вырос лесочек, уже елки торчат, уже березки, уже не только кустарник, целые деревья появились. Вот и в документах 1630–1640-х годов, через 10, 15, 20 лет после Смуты, мы все еще встречаем запись: «Пашня лесом поросла». Это – трагедия, это значит, что когда-то здесь жили люди, здесь била ключом жизнь, здесь была деревенька или небольшой городок, здесь пасли скотину и пахали землю, здесь все было хорошо, и вот – ничего нет, людей нет – они ушли или погибли.

И чтобы эту покачивающуюся, едва стоящую на ногах страну вылечить до конца, нужно было недюжинное упорство, недюжинная вера в Бога; и ранние Романовы – Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич – вытащили Россию из состояния страшно разбитой, больной, третьестепенной державы на мировой уровень. За это им низкий поклон. Я думаю, что XVII век – это история вылезания из ямы, медленного, упорного, требующего очень много воли подъема с глубины. Вот что можно сказать о Романовых, которые сыграли очень позитивную роль в этом процессе.

Дмитрий Михайлович, «Википедия» утверждает, что Вы – автор термина «фолк-хистори». Так ли это?

– Да, это так.

Коротко говоря, это популярные, но исторически недостоверные версии – правильно?

– Скажем так, имеется в виду ситуация, когда кто-то пытается сделать шоу на историческом материале. Какие-то выдумки, которые по внешней видимости опираются на исторические факты, а на самом деле просто попытка продать очередную сенсацию.

Что касается династии Романовых, наверное, нет в истории более пострадавших от «фолк-хистори» российских правителей...

– Да, совершенно верно. Не раз недобросовестные квазиисторики писали о том, что, дескать, Романовы заставили неких проромановски настроенных ученых мужей написать удобную им историю, переписать летописи, переправить все документы.

Я себе очень хорошо представляю Россию, допустим, года 1620-го или в 1630 году, то есть во время правления Михаила Федоровича. Он едва держался в Кремле, он едва удерживал контроль над огромными пространствами, на которых разве что хаос гулял из конца в конец. У него была горстка бойцов, которых не хватало для охраны рубежей. У него был постоянный дефицит казны. Он метался от одной проблемы к другой, используя все средства, чтобы страна продержалась еще год, выжила просто-напросто.

И вот ему только еще забот, как бросить все это и сказать: «А сейчас мы займемся фальсификацией летописей! Как раз самое время! Самая что ни на есть насущная задача, которую немедленно нужно решить. Мы вот здесь закорючку поставим, а здесь вообще полностью перепишем». Не важно, что для этого придется нанять дьяков или подьячих, которых не хватает в административных учреждениях. Не важно, что царь и правительство заняты день и ночь тем, чтобы решать насущные, жизненно необходимые вопросы. А о них судачат, что они в это время занимались всякой ерундой. В общем, это довольно забавно и оснований под собой не имеет.

Дмитрий Михайлович, а кто Ваш любимый государь из династии Романовых?

– Думаю, это царь Федор Алексеевич. Он правил всего шесть лет, умер молодым. Очень красивая, хотя и очень трагичная судьба. Царь Федор Алексеевич был отлично образован – лучше, чем кто бы то ни было из наших царей на протяжении всего XVII и большей части XVIII века. У него был ясный ум, твердая воля, и вместе с тем он страшно болел. Бывало, что хворь выводила его из строя на несколько месяцев. Но он, как раненый солдат на поле боя, истекая кровью, все равно вставал, шел и делал свое дело, то есть он уже умирал, уже и не поднимался даже со смертного ложа, но все равно писал указы, вникал в дела, давал распоряжения по судебным разбирательствам.

Он провел за столь краткий период несколько важных реформ. Он заключил Бахчисарайский мир, который завершил войну, тянувшуюся десятилетиями. Он успел насладиться супружеством. Подкосило его, наверное, то, что после года счастливой семейной жизни жена его скончалась; ребенок тоже, к сожалению, умер. С этого момента ему стало тяжело выносить на себе весь этот груз государственных дел. Но тем не менее... Это можно назвать героизмом. Ведь героизм по сути своей есть самопожертвование. Этот человек знал: у него, как у государя, есть только одно – священный долг делать державные дела. Он мог бы отказаться от них из-за телесной немощи, но его дух был столь силен, что он эту телесную немощь преодолевал, вставал с постели и заставлял себя работать. Сколько он был жив, он постоянно работал как мог и умер не отойдя от дел. О нем можно сказать, что это была честная жизнь и честная смерть.

Расшифровка:
Таисия Зыкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475