Иерей Павел Радин: Высокая колокольная музыка

Вы обозначили тему как «Высокая колокольная музыка» – напрашивается вопрос: разве бывает низкая колокольная музыка?

Дело в том, что есть искусство, а есть ремесло; есть хороший ремесленник, а есть человек, который занимается искусством ради призвания. Искусство – очень тонкая вещь, поэтому, конечно, в колокольной музыке, как и в любой другой, есть подразделение на высокое и низкое. Низкое – не значит что-то презренное. Возьмем, например, для сравнения Обиход церковного пения и Литургию П.И. Чайковского или Всенощную С.В. Рахманинова – это вещи несопоставимые. Мы скажем, что П.И. Чайковский и С.В. Рахманинов выше, потому что это искусство, а обиход – это обиход, понимаете? В этом нет ничего обидного, но сегодня мы говорим именно о высокой колокольной музыке, которая выросла у нас из церковного искусства. Такая музыка остается и церковным искусством – она очень часто доносится с храмовых колоколен, а бывает, звучит на концертах.

У многих колокольный звон ассоциируется со вступлением к богослужению и не воспринимается как музыка в целом. Скажите, кто родоначальник колокольного звона как авторской музыки, и как правильно воспринимать колокольный звон?

Колокольный звон как музыка – это достаточно давняя история. Известный церковный композитор С.В. Смоленский в своей статье о русском колокольном звоне пишет, что русские звонари подходили к своей профессии как к искусству. В частности, рассказывает о структуре колокольного звона: звонари составляли трехчастную композицию с контрастной средней частью так, что крайние части были быстрые и веселые, а средняя была построена на распевочной теме какой-нибудь народной песни, следовательно, была продолжительной и красивой.

Известный звонарь А.В. Смагин, о котором говорится в книге кампанолога С.Г. Рыбакова, составлял звоны и композиции из звонов: например, «Ростовский звон», звон Александро-Невской лавры. В своей статье Смоленский обращает внимание на то, как социальный статус звонаря и место его происхождения влияли на музыку, которую он исполнял: например, если звонарь из деревни, значит, он исполнял на колокольне так или иначе ту музыку, на которой воспитывался, например, частушки; если это городской звонарь, воспитанный на хорошей музыке (не только церковной), или грамотный певчий, он пытался привнести в колокольный звон то, на чем был воспитан: например, какие-то романсы или их элементы. Если это звонарь в монастыре, монах, – конечно, он будет пытаться играть на колоколах «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко» и «Христос Воскресе из мертвых».

Кто же является родоначальником колокольного звона? Народ, сами звонари и, конечно, музыкальная атмосфера, которая окружала этих людей. Одно из известнейших имен в искусстве колокольного звона – это Константин Константинович Сараджев, – звонарь, прославившийся своим искусством в период революции в нашей стране. Сестра поэтессы Марины Цветаевой, Анастасия Цветаева, написала о нем книгу, которая выходила в трех разных редакциях – «Сказание о звонаре московском», «Мастер волшебного звона» и «Московский звонарь», где рассказывала об этом гениальном звонаре, который слышал 1701 звук в октаве, обладая уникальным слухом. Именно с К.К. Сараджевым связана история колоколов Данилова монастыря, которые сначала были увезены в Лоуэлл Хаус Гарвардского университета, а затем вернулись обратно – Константина Константиновича приглашали туда настраивать эти колокола. К сожалению, записей колокольного звона не сохранилось – есть рукописи, в которых он пытался нарисовать партитуры, но они выглядят совершенно непривычно для нашего понимания, поскольку это не совсем ноты. Только в 1980-1990-х годах началось возрождение колокольного искусства, и началось оно с музейных звонов: поместили колокола в знаменитый музей «Малые Корелы», откуда и пошел такой музейный, концертный звон. Колокола достали из экспозиции и поместили на колокольню, а звонари – музейные работники, объединились в артель, пытаясь что-то сыграть, и, конечно, пошли по селам, церквам, разыскивая оставшихся звонарей и учась у них. Необходимо отметить, что для их звонов творчество стояло на первом месте: они не искали традиции, а создавали музыку с нуля. Среди таких звонарей можно назвать И.В. Данилова, В.М. Петровского. Очень многие звонари, в том числе и я, учились по записям И.В. Данилова, В.М. Петровского.

Прием В.М. Петровского – три колокола в правой руке, это изобретение архангелогородских звонарей: тройка – так называемая система управления звонами. В.М. Петровский рассматривает каждый колокольчик из трех как отдельную нотку, отдельную клавишу. Благодаря В.М. Петровскому появляется множество новых приемов, техник, которые до него были неизвестны.

Хотелось бы поговорить о таком звонаре, как Павел Маркелов, который звонит на колокольне старообрядческого храма на Рогожском кладбище Москвы. Это фигура неординарная в области колокольного звона.

Да, совершенно верно. Уникальный и потрясающий звонарь! Из его произведений мы, к сожалению, ничего не сможем послушать, он творец крупных форм: его звоны – это целые громадные симфонии и, конечно, нет смысла слушать только какой-то отрывок. Кстати, Павел Маркелов – старообрядческий звонарь, но звонит он очень новаторски. Замечательный звонарь!

Вы говорите о полуторачасовых композициях колокольного звона, то есть каждый раз они исполняются одинаково?

Какие-то наработки, безусловно, есть, – но тем и хорош колокольный звон, что это постоянная импровизация, если, конечно, речь не идет о каких-то пьесах, написанных специально для того или иного инструмента. Что же касается пьес, написанных для определенного инструмента, который находится в частном владении или во владении прихода храма, то в этом случае, можно, конечно, перенести какие-то принципы и приемы понравившегося звона. Когда импровизируют в течение полутора часов, есть определенные приемы, выстроенная драматургия, домашние заготовки, и на их фоне звонарь создает какое-то полотно.

Существует и другой подход: создать технически сложное произведение и отточить его настолько, что импровизация становится не нужна, поскольку само произведение возникает в результате многочасовых, многонедельных тренировок. Это, в первую очередь, авторская музыка. У нас есть замечательный ярославский звонарь Андрей Федорычев, наиболее близкий по своему стилю к К. К. Сараджеву. Обратите внимание, как он играет: такая исполнительская манера игры не совсем похожа на русский колокольный звон – это концертный звон.

Кстати, звонница – это музейный инструмент. На месте ранее находившегося там монастыря теперь музей, а эти колокола когда-то были церковными. Вот пример того, как церковные колокола выполняют просветительскую, учебную миссию. Такие звоны нужно записывать и показывать, чтобы наши церковные звонари могли учиться на хорошем примере, поскольку эти звоны необходимо рассматривать как концепцию, находить интересные моменты, использовать их в своем творчестве.

Что касается просветительской функции, Ярославский музей посещает множество туристов, и Андрей играет для людей исключительно на старинных колоколах. Запомните звучание и певучесть старинных колоколов, чтобы потом сравнить со звучанием современных.

Батюшка, сколько лет Вы играли на колоколах перед тем как сочинить что-то свое?

Сочинять я, к сожалению, начал очень быстро. Поступил в 1991 году в музыкальное училище в Новгороде, где и стал штатным звонарем Софийского собора. Через 4 года закончил училище, поступил в консерваторию, и где-то к третьему – четвертому курсу впервые стал пытаться сочинять колокольную музыку, но тогда я еще не очень опирался на звукоряд, а сочинял ритмическую музыку. Написал «Новгородские святыни», еще что-то, а спустя 10 лет и еще, потом достал свои первые сочинения и переработал их в серьезные произведения. Были перерывы, когда не было колоколов; в то время я занимался хором, а когда не было хора, больше звонил. Звоню я около 25 лет.

И каковы результаты?

Результаты появились, когда я купил первые семьдесят килограммов металла (колокола продаются на вес). Дома я сделал первую стойку, железную раму, и стал тренироваться, узнавая целое море интересных звуков. Для меня открылась совершенно потрясающая вещь – сустейн, общее звучание либо всего колокольного ансамбля либо его части, после удара, некий гул. Потом я потихоньку расширял свой звукоряд, поскольку добавление даже одного колокола расширяет возможности звукоряда в несколько раз. Новые сочетания, новые гармонии, новые возможности, новые техники, – долгий, интересный и творческий процесс!

В каждом произведении доминирует какая-то техника или прием: здесь, например, очень интересна диагональная техника исполнения, когда весь звукоряд постоянно смешивается. Первая часть называется «Жили-были», вторая – «Вдруг, откуда ни возьмись», третья – «Битва на Калиновом мосту», последняя – «А кто слушал – молодец!» Все мои колокола не старинные, но я старался подбирать их так, чтобы они были разных профилей и отличались тембрально.

Конечно, сустейн и музыка – это для себя. Сторонний слушатель в сустейне ничего не понимает, только звонарь. Кто близко имеет дело с колоколами в ярусе звона, тот в основном работает с сустейном. Это касается концертных выступлений.

Вы говорите, что в каждом звоне присутствует определенная импровизация, но при этом существует и конкретное название, что в классической традиции музыки означает фактически неизменяемое произведение.

А это и есть неизменяемое произведение – это концепция, мои наработки, этюд, существующий в самом сложном виде из того, что я смог набрать и донести. Конечно, я использую определенные приемы из этого этюда, когда переношу звучание уже на храмовую звонницу. К службе, конечно, звоню по-другому, но приемы из этого этюда использую с легкостью.

Как и откуда берутся названия?

С названиями вообще очень интересно получается! Хорошее, говорящее название моего музыкального диска «Музыка тяжелого металла» мне подсказали грузчики, сказав «Опять твой тяжелый металл грузить» – они подразумевали, что колокола весят 500 килограммов.

Названия бывают разные: например, у меня есть этюд под названием «Диалектика противоположностей, или один день из жизни псевдо-зеленой лисы-чернобурки». Название это отражает внутреннюю задачу звона: показать, что новаторство не враг традиции. В этом этюде были показаны традиции, потом введены новаторские элементы, а затем – традиции и новаторские элементы были переплетены. Мне хотелось показать, что не нужно бояться сложностей – напротив, нужно бояться сознательного упрощения.

Есть этюд под названием «Если бы я была батюшкой», это подарок от моей певчей, которая сама является неординарным, смешным, жизнерадостным человеком. Я ей говорил: – Света, нельзя опаздывать на спевки, и на службу надо приходить всегда!

Вот, если бы я была батюшкой, я бы тогда сказала вот так-то, по-другому! – был ее ответ. Он и стал названием.

Концепция звона проста: в основу взят звон семь восьмых архангелогородского звонаря В. Лоханского, – нестандартный размер для церковных звонов, но подходящий для концертных. Главная идея – рассказать что бывает, когда люди начинают заниматься не своим делом.

Организуете ли Вы конкурсы или фестивали колокольного звона? Не планируете ли их организовывать?

Конкурсов и фестивалей колокольного звона много. В Санкт-Петербурге, правда, не проводится ни одного, но у нас и колоколов нет. Мое личное мнение о фестивальном движении: на них ездят одни и те же люди, профессионалы фестивального движения, в то время как сейчас оно должно строиться на приглашении учеников региональных школ, которые могли бы смотреть и учиться. Ради этого и стоило бы проводить конкурсы и фестивали, но для этого нужны деньги, площадка, проживание.

С чем связано, что Вы не всегда в священническом облачении?

С тем, что облачение удобно для священнослужения и не всегда удобно для концертной деятельности. Конечно монахи-звонари, поднимаются на колокольню в подрясниках, но надо понимать, когда ты сразу управляешь четырнадцатью колоколами, три из которых у тебя в ногах, а тебе нужно делать форшлаг в ногах, подрясник не всегда удобен. Только поэтому.

Как всему этому научиться?

Всем, кто хочет учиться играть на колоколах, а не просто освоить базовые принципы и приемы, нужно заниматься, потому что уровень таланта напрямую зависит от образования. Так как учебных пособий по колокольному звону нет, приходится их сочинять, чтобы желающие заниматься могли освоить базовые приемы, принципы, движения. Сейчас вышел второй том написанного мною самоучителя игры на русской звоннице под названием «Тройка» (первый том назывался «Двойка» по названию системы управления зазвонных). Второе издание переработано с помощью Александра Борисовича Никанорова, музыковеда-кампанолога, сотрудника Российского института истории искусств.

Где можно купить или скачать Вашу книгу в сети Интернет?

На православном торрент-трекере в разделе «Ноты и нотные сборники» – либо найти книгу на сайте школы звонарей Санкт-Петербургской (набрав в поисковике дин-дон.рф) в разделе «Учебные материалы».

Расшифровка эфира от
17.02: Цветелина Гоцева

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475