Епископ Красногорский Иринарх: Бог ждет раскаяния от всех

Продолжение. Начало в №№33–34 (2014)

Священник должен присутствовать в тюрьме, опекать заключенных. Конечно, есть там люди неверующие, люди других вероисповеданий. Но, соответственно, человеку, если он исповедует другую веру, надо его духовного пастыря туда – пастора, имама, раввина – допустить, чтоб он мог тоже с ним общаться. Мы живем в стране, где много различных вероисповеданий. Важно, чтобы они были традиционными вероисповеданиями, а не какими-то экстремистскими или тоталитарными. Государство гарантирует свободу вероисповедания и свободу совести. Человек может вообще быть неверующим, но, если он захочет, у него должна быть возможность побеседовать со священником. А почему священник должен ему отказывать? Даже если мусульманин попросит православного священника с ним поговорить, то священник должен пойти и с ним побеседовать. Он не может дать ему возможность участвовать в таинствах, если человек не принадлежит к Церкви, но побеседовать может. И потом, мы должны помнить, что в основе мировых религий, таких, как христианство, ислам и иудаизм, лежат общечеловеческие нравственные ценности. Поэтому православный священник вполне может раскрыть перед этим человеком нравственные ценности, которые нельзя никому нарушать. Ведь нарушается сначала в душе человека – как Господь говорит, «из сердца человека исходят злые помыслы, любодеяния, прелюбодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления, убийства» и так далее, все грехи. Из сердца человеческого. И «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – говорит Христос. И напомнить человеку об этом никогда бесполезным не было.

Владыка, новый звонок – Орловская область на связи.

Я знаю, что в Амурской области на территории колонии или тюрьмы есть храм, и там идет служба мирским чином каждый день. Но не всегда выпускают заключенных на эти службы, то раньше забирают, то, наоборот, поздно приходят, но чаще всего раньше забирают. Только на праздники, на Рождество и на Пасху было очень много народу, приходили все и даже святили хлеб по благословению батюшки – просфор и куличей не было. Вопрос такой: является ли нарушением прав человека то, что их не выпускают на службы?

Если в свободное от работы время заключенного руководство не отпускает его в храм, это будет нарушением его прав. Но храм должен быть на территории. Вы поймите правильно, сотрудник уголовно-исполнительной системы так же находится под законом, как и заключенный. Он должен исполнять положения и инструкции, которые ему предписаны. Он не может выпускать за территорию пенитенциарного учреждения. Но если имеется храм и в него не допускаются в свободное от работы, от занятий время, то это, конечно, нарушение прав. Но, с другой стороны, ведь у нас сейчас проблема, как обеспечить работу для заключенных: в советское время в Советском Союзе были государственные заказы, и каждый заключенный имел возможность работать – через работу, через занятость он получал некую реабилитацию, ресоциализацию, не утрачивал многое из того, что он имел на свободе. А сейчас что происходит? Нет возможности дать заключенному трудиться.

В Пермском крае есть такой «Белый лебедь». Так там 50% обеспечены работой, а 50% не обеспечены, и они вынуждены в волейбол, в футбол играть и ничем больше не занимаются. И представьте себе: человек ничем не занимался, привык жить на всем готовом, не работал, был в определенных жестких рамках (а часто еще со стороны заключенных были различные унижения и оскорбления) и масса, масса всего. И когда он выходит на свободу, выясняется, что за время заключения он утрачивает все возможности войти в гражданское общество, найти свое место в нем. Он не может восстановить семью, работу, способность себя обеспечивать, а часто еще он вдобавок уже стал старым и больным. Так вот, мне кажется, если говорить о правах человека, то, прежде всего, нужно обеспечить человеку право на его труд; но это невозможно сейчас. Мы знаем, что много недостатков.

До 2020 года предусмотрено провести реформу всей уголовно-исполнительной системы. Министерство юстиции пытается многое изменить. Уже многое изменилось. Число заключенных уменьшилось с 950 000 за последние три года на 200–250 тысяч. Сейчас около 700–750 тысяч. Но невозможно быстро все изменить, этот процесс рассчитан на годы.

Но всегда, когда происходит нарушение прав человека, покушение на его свободу совести и свободу вероисповедования, когда обращаются к Патриарху с письмом на нарушение этих прав, обращаются к нам, в Синодальный отдел по тюремному служению, мы эти все письма направляем во ФСИН. И там начинаются расследования. Если есть нарушения, то принимаются меры к исправлению. Приведу пример. В прошлом году в одну из колоний Кировской области пришел новый начальник. Он формально подошел к тому, что на территории не должно быть ни наркотиков, ни спиртного. А как мы можем совершать Литургию, если нет виноградного красного вина? У нас используется кагор. А он просто-напросто не разрешил проносить на службу вино, без которого мы не можем совершить Евхаристию; соответственно, мы не можем никого причащать. Когда до нас дошла эта информация, мы обратились в Федеральную службу исполнения наказаний. (Продолжение следует)

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»: http://tv-soyuz.ru/peredachi/arhipastyr-s-episkopom-irinarhom

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475