Исповедь и проповедь русского писателя: «Вся наша жизнь есть служба»

Окончание. Начало в № 16, 17

«Вся наша жизнь есть служба»

Хлестаков в «Ревизоре» – это уже не просто нарицательный тип, а всепроникающее явление. «Этот пустой человек и ничтожный характер заключает в себе собрание многих тех качеств, которые водятся и не за ничтожными людьми, – объяснял Гоголь в своем «Предуведомлении для тех, которые хотели бы сыграть как следует «Ревизора» – <…> Редко кто им не будет хоть раз в жизни». Не случайно Хлестаков кричит оцепеневшим от подобострастного ужаса чиновникам: «Я везде, везде!».

Открыв всеобъемлющую фантасмагорию хлестаковщины, Гоголь приходил к суду и над самим собой. Относительно своей книги «Выбранные места из переписки с друзьями» (1846) он писал В.А. Жуковскому: «Я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в нее… Право, во мне есть что-то хлестаковское». В апреле 1847 года в письме к А.О. Россет писатель каялся: «Я должен Вам признаться, что доныне горю от стыда, вспоминая, как заносчиво выразился во многих местах, почти а la Хлестаков». И в то же время Гоголь признавался: «Я не любил никогда моих дурных качеств… взявши дурное свойство мое, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его как смертельного врага…»

Мысль о Божественной сущности слова была основополагающей для Гоголя. Писатель обостренно ощущал священную сущность слова: «чувствовал чутьем всей души моей, что оно должно быть свято». Это привело его к основным убеждениям: «Опасно шутить писателю со словом»; «Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними»; «Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку». Эти афористически выраженные христианские писательские убеждения определили смысл главы IV «О том, что такое слово» «Выбранных мест из переписки с друзьями» и пафос этой книги в целом: «Слово гнило да не исходит из уст ваших! Если это следует применить ко всем нам без изъятия, то во сколько крат более оно должно быть применено к тем, у которых поприще – слово и которым определено говорить о прекрасном и возвышенном. Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово; пусть уже лучше раздается гнилое слово о гнилых предметах».

Как никогда актуальны гоголевские мысли об особой ответственности всех, кто наделен этим Божественным даром: со словом надо обращаться трепетно, бесконечно бережно, честно.

Незадолго до смерти – после посещения Оптиной Пустыни – писатель изменился и внешне, и внутренне. По свидетельству А.К. Толстого, Гоголь «был очень скуп на слова, и все, что ни говорил, говорил как человек, у которого неотступно пребывала в голове мысль, что «с словом надо обращаться честно»… По его собственному признанию, он стал «умнее» и испытывал раскаяние за «гнилые слова», срывавшиеся с уст его и выходившие из-под пера под влиянием «дымного надмения человеческой гордости» – желания пощеголять красным словцом.

Монах Оптиной Пустыни отец Порфирий, с которым был дружен Гоголь, в письме убеждал его: «Пишите, пишите и пишите для пользы соотечественников, для славы России и не уподобляйтесь оному ленивому рабу, скрывшему свой талант, оставивши его без приобретения, да не услышите в себе гласа: «ленивый и лукавый раб».

Писатель много молился, виня и себя самого в духовном несовершенстве. «Помолюсь, да укрепится душа и соберутся силы, и с Богом за дело», – писал он накануне паломнической поездки по святым местам.

Учиняя строжайший суд над самим собой, предъявляя себе высочайшие духовно-нравственные требования, писатель являлся поистине титанической и трагической личностью и готов был пройти своим многотрудным путем до конца.

После его смерти И.С. Тургенев писал И.С. Аксакову 3 марта 1852 года: «...Скажу вам без преувеличения: с тех пор, как я себя помню, ничего не произвело на меня такого впечатления, как смерть Гоголя... Эта страшная смерть – историческое событие, понятное не сразу: это тайна, тяжелая, грозная тайна – надо стараться ее разгадать, но ничего отрадного не найдет в ней тот, кто ее разгадает... все мы в этом согласны. Трагическая судьба России отражается на тех из русских, кои ближе других стоят к ее недрам, – ни одному человеку, самому сильному духу не выдержать в себе борьбу целого народа, и Гоголь погиб!»

Главное – он сумел пробудить в нас «сознание о нас самих». По справедливому суждению Н.Г. Чернышевского, Гоголь «сказал нам, кто мы таковы, чего недостает нам, к чему должны стремиться, чего гнушаться и что любить».

В предсмертных записях Гоголь оставил «пасхальный» завет воскрешения «мертвых душ»: «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом, и всяк прелазай иначе есть тать и разбойник».

Полная ожиданий и надежд Россия и сегодня все так же обращается к своему великому сыну в поисках правды о себе самой. И недалеко уже то время, которое виделось Гоголю, «когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…»

Смотрите программу «Литературный квартал» на телеканале «Союз»: пятница 02-00, суббота 10-30. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475