Протоиерей Алексий Кульберг: «Помолиться Богу и увидеть друг друга»

– Отец Алексий, когда и как в Вашей жизни всерьез возникли вопросы о вере?

– Лет в 18, учась в институте, столкнувшись с непростыми обстоятельствами перестроечной Москвы, с развалом всего и вся, и при этом делая попытки жизнь свою наладить ответственно, серьезно, я задумался о том, ради чего мы живем. Эти поиски направил в нужное русло мой старший брат: он как раз побывал в Оптиной Пустыни и, вернувшись домой, поделился радостью обретения веры и смысла жизни. И посоветовал, не откладывая в долгий ящик, идти на Исповедь. Мне порекомендовали замечательный только что открывшийся московский приход с замечательным настоятелем – храм Святителя Николая в Пыжах.

– А замечательный настоятель – это отец Александр Шаргунов?

– Да. С его храма началась для меня церковная жизнь. До 2004 года я состоял там чтецом, пономарем, бухгалтером – всем, кем можно быть на приходе (только звонарем не был).

– Но к тому же Вы работали и по светской специальности?

– Окончил МАИ, по специальности (инженер-системотехник) работал недолго. Перестройка: все закрывалось и разваливалось. Чтобы кормить семью, создал фирму по комплексному обслуживанию компьютерных систем и сетей, по сей день работающую.

– Отец Алексий, Ваше имя известно в связи с историей 2003 года, когда шестеро алтарников прекратили деятельность выставки «Осторожно, религия!». Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Прошло 10 лет, а события эти очень ярко помнятся. Началось все с вечернего богослужения накануне Крещенского сочельника. Кто-то из прихожан принес газету, где говорилось, что в Москве, в центре им.Сахарова, проходит выставка «Осторожно, религия!». Иллюстрацией была фотография одного из экспонатов: икона Господа Вседержителя с вырезанным Ликом – туда всякий желающий мог вставить собственное лицо, что и было запечатлено на снимке. Такой аттракцион.

– Об этом даже слышать больно, а уж видеть…

– Даже этого одного было достаточно, чтобы на следующий день отправиться туда и посмотреть, действительно ли дело обстоит так, или журналисты перегибают палку. 18 января мы поехали на выставку. Еще утром нам стало известно об обращениях других граждан в органы правопорядка с требованием прекратить попрание святынь и оскорбление чувств верующих. Но никакой реакции не последовало.

То, что мы там увидели… Нейтральные инсталляции там действительно были – например, привязанная к потолку веревочная лестница – «Лестница в небеса». Можно толковать, как хочешь. Но распятие, на котором вместо Христа – непотребного вида обнаженная женщина, либо надпись на щите с символикой кока-колы: «This is myblood» («Это моя кровь») – тут уж не скажешь о творческом поиске и непонимании, явная насмешка, явное глумление над христианством. На ликах софринских икон были вырезаны звезды, какие-то знаки нарисованы поверх образов.

План действий созрел на месте. У кого-то в багажнике машины оказался баллончик с краской, что-то еще. Мы прошли и закрасили, прикрыли тот срам, который на выставке происходил, выразили свое отношение к этому.

– Народ на выставке был в это время?

– Нет, никого не было. Мы не спешили, спокойно и обстоятельно сделали то, что должны были сделать. Бабушка, сидевшая в фойе, по долгу службы вызвала милицию. Милиционеры, увидев «экспонаты» выставки, сказали: «Ребята, вы сделали единственно возможное в этой ситуации. Потому что других средств остановить это безобразие нет». Но – служба есть служба, поэтому был составлен протокол, и Всенощное бдение праздника Богоявления мы пели в камере. Было очень отрадно.

Организаторы выставки подали заявление в суд о причинении им материального ущерба. Нами было подано встречное заявление о разжигании религиозной вражды и оскорблении чувств верующих. В наших действиях суд не нашел состава преступления, были сняты все претензии и обвинения. А встречный иск, поданный нами, окончился признанием виновности устроителей выставки. Их приговорили к штрафам в 100 000 рублей. Возможно, это денежное взыскание было для них незначительным, – но главное, что преступление было названо преступлением.

– Вскоре после этих событий Вы приняли священный сан и стали служить в Ярославской епархии. Как это сложилось?

– В поисках места, куда могла бы выезжать на каникулы наша православная школа, мы попали в местечко СольбаПереславского района. Николо-Сольбинский монастырь только что был возвращен Церкви: разруха, разбитые окна, заткнутые подушками, в нескольких комнатах жили бомжи. И посреди всего этого оказались три монахини, которые должны были отвоевывать метр за метром. Мы с детьми и родителями стали регулярно туда приезжать и оказывать посильную помощь в выживании – другого слова здесь не употребить. Сколько благодатных дней было там проведено с детьми – это отдельная история. Мы приезжали туда в течение нескольких лет, и всегда нас встречали с радостью.

– Вы тогда еще не были священником?

– Нет, тогда был просто помощником в храме. Наша дружба с монастырем крепла. В 2003 году обитель отмечала свое 100-летие. Эти торжества были связаны с приездом архиепископа Ярославского и Ростовского Кирилла, и была возможность познакомиться с Владыкой, пообщаться, заручиться его поддержкой, пастырским словом. Владыка знал об истории с выставкой и искренне нас поддержал.

Когда игуменияНиколо-Сольбинского монастыря матушка Еротиида обратилась к Владыке с просьбой совершить хиротонию диакона к ним в монастырь и представила мою кандидатуру, архиерей к этому отнесся очень благосклонно. Беседуя со мной, он сказал, что принятие священного сана – это как рождение нового человека, и самочинные наши действия – захотел, проявил инициативу – заканчиваются печально. И мне хотелось поступить в соответствии с волей Божией. Владыка посоветовал написать письмо архимандриту Иоанну (Крестьянкину). Я так и поступил, и спустя два месяца получил ответ. Письмо было написано рукой уже не о.Иоанна, а его келейницы, которая записывала за ним, но с живой подписью батюшки. Отец Иоанн ясно указал, как надо служить Богу, кого слушать на этом пути.

Вскоре Владыка Кирилл рукоположил меня во диакона, затем во священника. Служение в дорогом моему сердцу Николо-Сольбинском монастыре продлилось чуть более шести месяцев. В 2005 году я был назначен в село Великое – восстанавливать Великосельский кремль, храм-памятник Полтавской битве.

– В каком состоянии он был тогда?

– В храме гуляли ветра и чернели кострища, впору было кричать «караул!» и срочно искать спонсоров, чтобы все залатать и починить. Но это было бы, по моему разумению, в корне неправильно. Из двух кремлевских храмов один долгое время был для людей амбаром, а другой клубом. Если амбар покрыть золотом, а на клуб поставить купола, ближе сердцу людей это не станет. Задача была, чтобы люди захотели что-то сделать в храме и вокруг него, пусть не быстро и не богато, но общими усилиями.

– А как начинались знаменитые реконструкции Полтавского сражения?

– Мы естественным образом сочетали налаживание приходской жизни, богослужений, ремонтно-реставрационных работ с ежегодной подготовкой к празднованию Полтавской победы. Село Великое было пожаловано Петром I герою Полтавской битвы Аниките Репнину. Не вспомнить об этих событиях здесь было нельзя.

В день Полтавской битвы реконструкторы из Москвы в мундирах, с ружьями, провели в Великом торжественный парад. Приехали патриотические клубы из Ярославля, военные, и вдруг из ничего собралось очень приличное шествие, с оркестром, все получилось достойно. За годы масштабы праздника выросли; студенты театрального института, военные, спортсмены, народные мастера участвовали в этом. На 300-летие Полтавской битвы мы принимали около 7 тысяч гостей и участников.

– Батюшка, с декабря 2012 года Вы клирик Екатеринбургской епархии, возглавляете Отдел религиозного образования и катехизации (чем на протяжении многих лет занимались и в Ярославской епархии), и еще на Вас возложено послушание настоятеля Максимилиановского храма-колокольни, больше известного екатеринбуржцам как «Большой Златоуст». Как Вы планируете строить приходскую жизнь в новом храме?

– Приход должен родиться. Люди лучше всего знакомятся и сближаются, когда у них появляется общее дело. Хотелось бы сформировать в приходе общность добровольцев, которые свое время и силы Христа ради готовы посвящать людям обездоленным. Кто-то имеет певческие дарования – значит, надо постараться создать и профессиональный, и народный хор. Кто-то хорошо изучил основы веры и готов делиться ими на должном уровне – надо, чтобы при храме действовала школа – не та, где выдают дипломы, но где содержательно рассказывают людям о Православии. Чтобы в «Большом Златоусте» сформировалась общность людей, которые стремятся в храм помолиться Богу и увидеть друг друга. Как это сделать – надеюсь, что Бог разума даст и добрые люди подскажут.

Полную версию интервью с о.Алексием Кульбергом
читайте в журнале «Православный вестник» №1, 2013

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475