Хрустальный голос Руси

Ее голос называют хрустальным. Он звучит в разных уголках России, что есть признак народной любви. Певица, заслуженная артистка России, чей голос называют национальным достоянием, – Евгения Смольянинова.

– Евгения, я очень люблю Ваше творчество. Атмосфера всегда удивительная на Ваших концертах – ты уносишься в надмирное пространство. Скажите, как Вам удается быть такой родной буквально всем? С вами вместе на концерте и поплачешь, и пожалеешь, и признаешься кому-то в любви.

– Я должна рассказывать какие-то необыкновенные вещи о самой себе?

– Да, потому что Вы делаете именно необыкновенные вещи на сцене своим голосом.

– Есть нечто, чего я даже не должна знать, о чем я не должна даже думать. Если я начну анализировать, даже втайне, как здорово я это делаю, это будет мне мешать. Есть какие-то секреты мастерства, но, думаю, такие вещи всегда должны быть тайной. Не надо до времени ничего проявлять, потому что я сама не знаю, что это.

– Вы исполняете русские романсы, народные песни. Как Вы нашли эту нишу, каким был ваш путь?

– Тернистым. Но и замечательным – очень важно почувствовать, когда тебя ведут. Как парус чувствует ветер. Надо так развернуть парус, чтобы точно понять, что из всех дорог эта – твоя! У человека есть потрясающий навигатор – сердце.

– У Вас в роду кто-то пел?

– Да, бабушка, мама. Дедушка, которого я не знала, тоже пел. Какие-то генетически были предрасположенности.

– Какие песни пели в Вашей семье?

– Наверное, дело не в этом. Мне кажется, что каждый человек рождается на какое-то свое дело, и не всем везет это дело сразу обнаружить, а, бывает, обнаруживается, но уже поздно. А у меня все очень ясно было.

– Как началось Ваше существование в потоке народной песни, русского романса? Вы ведь многие русские романсы возвращаете из забвения, воскрешаете своим исполнением.

– Я благодарна исполнительнице народных песен, крестьянской певице Ольге Сергеевой. Я очень много о ней рассказываю всегда, но нужно один раз услышать ее голос, что легко сделать, потому что он звучит в фильме Тарковского «Ностальгия». Для меня очень важно, что Тарковский из всех голосов выбрал ее голос, потому что он обладает, я бы сказала, светоносностью, в нем даже нет этнической окраски яркой, он благороднее, выше, пронзительнее, он попадает в сердцевину человеческую и вымывает из нее все ненужное. Я услышала ее в 1982 году – поет неизвестная певица в какой-то фольклорной программе, тогда еще такие были, и Ольга Сергеева с первой секунды и навсегда, на всю жизнь захватила мою душу. Это знак, не просто знак – значище, как понять свой путь.

– Вы с ней встречались потом?

– Да, она мне пела при первой же нашей встрече. Я жила несколько недель у нее в Псковской области и записывала не только ее песни, а ходила с магнитофоном к разным певицам и записывала их исполнение, а потом она пела эти песни так, как могла только она. У нее всегда был особый взгляд на песню, звучали песни по-особенному. При всем уважении к другим певицам, – но у меня всегда рождался такой сказочный образ из «Царевны-лягушки». Помните, невестки там ковры какие-то делали, пироги пекли, а царевна-лягушка все это делала как-то по-особенному? Вот и в Ольге Федосеевне это было.

Мне всегда казалась, что она только притворяется крестьянской старушкой, а по сути своей это совершенно другое существо, я всегда чувствовала ее необыкновенную высоту, когда она пела. То есть через пение передавалось некое пространство, в которое человек может выходить и в нем существовать, а ты еще не можешь, ты смотришь снизу вверх, а потом, когда вызревает твое собственное мнение, понимаешь, что ты уже над облаками.

Для меня фольклор – это не утварь, которой можно себя окружить и свою жизнь сделать стилизованной. Меня интересовали песни и люди совершенно по-другому, они были для меня проводниками вот в то самое пространство.

Я, наверное, прошла много мимо чего. Бабушки с радостью открывали сундуки и отдавали свои платья, наряды. Потому что отдать некому было, и они очень рады были молодым энтузиастам, которые с удовольствием все брали и в этом еще и выступали. Многие мои коллеги по сцене выступали в таких нарядах, но я этого никогда не делала, мне никогда это не было нужно. Мне казалось, что это все проходящее, ветхое, а то, за чем я гналась, – вечное.

– А Вы как для себя определили это пространство?

– Я не фантазирую на этот счет, понимая – мне нужно это пространство, оно мне необходимо, оно дает свободу моему голосу и возможность обратиться совершенно по-иному к людям, которые меня слушают.

– Можно сказать, что это пространство нас приводит к соприкосновению с вечностью, к законам Божественной гармонии?

– Лет 10–15 назад я бы так пафосно и заявила бы. А сейчас поостерегусь, потому что я не знаю. Но для меня это очень важно – чем больше у меня концертов, чем я становлюсь старше, в конце концов, тем я делаюсь ближе к людям, которые меня слушают.

– Да, Ваше пение просто пронзает сердце, действительно единство ощущаешь с Вами. Вы продолжили потом свои фольклорные экспедиции?

– Специально нет, были случайные поездки, чаще всего снова к Ольге Федосеевне и к тем чудесным бабушкам, которые жили с ней по соседству. Там была абсолютно потрясающая женщина Вера Ивановна Полющенко, она вскорости скончалась, я ее видела последний раз лет 20 назад. Это она пела романс «Ах, Боже мой, что делает привычка, ах, Боже мой, что делает любовь».

– Они жили по заповедям?

– Они верующие, да. Они все в детстве крещены были. Вера Ивановна Полющенко пела на клиросе до какого-то возраста, и первое, что она мне спела, – все тропари двунадесятых праздников. Есть такая запись, она спела все тропари, а потом уже начала петь народные песни. Это больше, чем песни, они раскрывают уклад жизненный, внутренне предстояние человека. Не в смысле, как он корову доит или картошку варит, а вот как он живет внутренней жизнью.

Собственно, мое обучение в этом и заключалось, что я слушала – они все время пели, а я все слушала, слушала, слушала. И мне все время хотелось сквозь внешнюю песню услышать что-то большее, и, мне кажется, я услышала. Услышала, что жить неуспешно – не страшно, безызвестно жить – не страшно, небогато жить – не страшно. Страшно другое – коверкание своей души, коверкание сердца своего страшно.

Вот это я поняла из их песен. Смелость, да, она нужна, мужество нужно, какое-то отречение внутренне от мира сего нужно, необходимо. Это совершенно невозможно все петь, потому что мир не таков, как в этих песнях. Сразу понятно было, что дело не «звездное».

– Евгения, спасибо, что Вы есть, что есть Ваши песни, спасибо, что Вы нас радуете своим голосом.

Смотрите программу «Верую! Из жизни знаменитых современников» на телеканале «Союз»: вторник 01.30, среда 05.00, воскресенье 12.00. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475