Священник Алексий Дарашевич: Духовное общение – это драгоценность

Беседа с настоятелем храма Святой Животворящей Троицы в Поленове священником Алексием Дарашевичем в эфире телеканала «Союз»

– Здравствуйте, уважаемые телезрители. В студии Александр Сергиенко. У нас в гостях настоятель храма Святой Животворящей Троицы в Поленове священник Алексий Дарашевич. Здравствуйте, батюшка, благословите наших телезрителей.

– Мир вам, дорогие братья и сестры.

– Наш с отцом Алексием разговор посвящен христианской общине. И чтобы раскрыть эту тему, нужно понять, как вообще формируется община вокруг храма.

Не должно быть посторонних

– Это крайне важная вещь, потому что формирование общины – по сути, формирование семьи, христианской семьи. Очень важно, чтобы человек создал настоящую семью, нашел себе супруга по сердцу, родил детей, воспитал их, но, наверное, еще важнее формирование святой церковной христианской семьи – той семьи, которая будет вечна, потому что Божии связи, которые Господь Сам открыл нам и которыми нас связал, это те связи, которые, по сути, сопроводят нас на небо.

Само рождение духовной семьи начинается, когда человек осознает, что он приходит в церковь не просто что-то получить, а что-то дать: он хочет послужить Богу. Если в человеке есть это желание – послужить Богу, людям, то, конечно же, он захочет понять, во-первых, что такое служба в церкви.

Мы привыкли считать, что служба церковная – это то, к чему человек не имеет никакого отношения, потому что служит-то священник, у него есть еще диакон, алтарник, псаломщик, певчие есть, есть те, кто убирает в храме. Вот они все и организуют эту службу, а я, приходящий в храм, получается, просто потребитель. Я ведь не каждый день туда хожу – прихожу, когда устал, когда мне плохо. А когда мне хорошо, да если кто-то еще в гости приехал, да вечер летний такой замечательный, да шашлыки намечаются, то, конечно, хочется пойти уже с ними, тем более, что человек говорит, что это же Божие хорошее дело – в мире, в любви посидеть с добрыми людьми. Нет, это не Божие дело – это дело, конечно, хорошее, но не духовное – душевное, в лучшем случае, а еще лучше сказать – телесное, в свое удовольствие. Но многие думают, что это уже и есть счастье.

Но мы-то с вами христиане, нам другое счастье нужно – нас душа наша зовет в церковь, и мы приходим на службу. И это не просто та служба, когда человек приходит, и ему делают приятное: для него приятно поют, приятно читают, батюшка что-то приятное рассказывает (а если батюшка говорит что-то обличительное, уже не очень приятно его слушать; в следующий раз надо, наверное, в другой храм пойти, где так не обличают). Так вот, когда это все так приятно, пусть оно и духовное, но это потребительски духовное. Понимаете, слово духовное – не всегда Божие, ведь есть духовное Божие и духовное – дьявольское; как бы нам все-таки отделить, не запутаться, не обмануться. И вот, граница духовного Божия, а не дьявольского, там, где я хочу послужить: хочу, чтобы не мне послужили, а чтобы я послужил. Я прихожу в храм и хочу послужить Богу.

Не случайно в православном храме мы стоим – это тоже наше служение, но это самое маленькое наше служение, а нужно-то молиться. Видите, какое простое слово я сказал: молиться. А молиться нужно по-настоящему, всей душой, не отвлекаясь, не уходя умом ни вправо, ни влево, не уходя ни домой, ни на работу, ни на ту же дачу, ни к соседям, только к Богу. И как это лучше сделать? Это лучше сделать, если я тоже буду участвовать в службе. Вот, батюшка молится, я вместе с ним молюсь, я даже повторяю за ним его слова, может быть, меня никто не слышит, но ничего в этом страшного нет. Почему один священник должен за нас молиться? Нет, в православной церкви молятся все, «едиными усты и единым сердцем». Единым сердцем – это мы еще понимаем, а вот едиными усты – это что такое? Это значит, я тоже говорю, только батюшка или диакон говорит громко, а я говорю тихонечко, так, чтобы меня никто не слышал, но я говорю, – то есть я служу, вот что получается.

И если я буду всем сердцем так служить, то мне захочется что-то для церкви моей сделать. Ведь церковь не сама по себе стоит, в ней ведь трудятся, я знаю: одни бабушки чистят подсвечники, кто-то убирается, кто-то соскребывает воск, кто-то протирает пыль… Как хорошая хозяйка любит свой дом, стремится, чтобы он сиял чистотой, так и православное сердце желает, чтобы моя церковь сияла красотой и чистотой, и тогда я тоже захочу в этом поучаствовать. Вот это – вторая сторона служения. Если я еще захочу больше, и сердце мне откроет, что можно еще делать много чего. Вот это и есть служение.

– Батюшка, у нас звонок от телезрителя из Краснодара.

– Батюшка, мы стараемся вежливо относиться к людям при общении, и это правильно, а почему священники к людям и люди к священникам обращаются на «вы» а к Богу – на «Ты»?

– Потому что все мы – грешные люди, а Господь безгрешен. Мы настолько несоизмеримы с Господом нашим, что это похоже на поведение маленьких детей. Как малыш обращается к бабушке? Конечно на «ты», а как иначе. А вот когда он станет постарше, ему захочется оказать ей уважение, и он уже будет обращаться к ней на «вы». Еще совсем недавно в русских деревнях так обращались и к родителям. Сейчас этого нет, а вот у русинов, например, в Закарпатье, взрослые дети не могут сказать родителям «ты», такое вот уважение. И это нужно не человеку, к которому я обращаюсь, это нужно мне, чтобы я научился уважать.

И если люди обращаются к священнику на «вы», это не потому, что они подобострастничают, если они целуют ему руку, это не потому, что они унижаются, – они почитают в нем образ Божий. Есть люди, которые мне говорят «ты», и в этом нет ничего особенного – скажем, бываю я в тюрьме, и там заключенные говорят: «Батя, помолись обо мне», и нет у меня на это никакой обиды. А как же иначе, ведь он – младенец во Христе, хорошо, что он хоть это попросил, а когда кто-то из них уже что-то понимает, они говорят: «Батюшка, помолитесь обо мне». И они уже этим показывают свое уважение ко мне как к служителю Божию. Так что здесь, слава Богу, все нормально.

– Батюшка, слушаем звонок из Магнитогорска.

– Батюшка, я крестилась в 35 лет, до этого покаяния не было. Я в тех грехах каюсь каждый день перед Богом, правильно ли я делаю?

– Если в вашей душе чувство покаяния, чувство боли за свои прежние грехи живет, слава Богу, – значит, нужно продолжать каяться, значит, не отработали вы еще свои прежние грехи. И слава Богу, что вы правильно это понимаете; хуже было бы, как это часто бывает у нас в Церкви, когда приходит человек и говорит, что он окрестился и этим все грехи ему списаны. Ошибаетесь. Они тогда не будут считаться и Господь действительно их сотрет, когда будет настоящее, подлинное покаяние со слезами. А еще и в делах покаяние. И каждая честная душа это чувствует. Это можно сравнить с тем, что я переехал на машине человека, сказал: «ох, как жаль... Господи, прости меня, грешного», и поехал себе дальше. «Но я же покаялся», – говорит человек.

Милый мой, ты должен остановиться, ты должен броситься к этому человеку, пусть даже ты не виноват, он сам выскочил на дорогу, но ведь твоя машина его сбила – помоги ему всем чем можешь. Вот тогда можно сказать, что ты покаялся, а не тогда, когда ты просто перекрестился и сказал: «прости, Господи». Не словами мы должны каяться – делами, и если приходят на ум прежние грехи, то надо отработать их, сделать что-то доброе, настоящее. А то у нас нередко получается так, что на одной чаше весов тяжкие, кровавые грехи, а на другой – легковесные слова. Нет, так не пойдет.

Надо найти свой храм

– Брестская область на связи.

– У меня такой вопрос: могут ли в православной общине троюродные брат и сестра создать семью?

– Да, троюродные могут. Если они благочестиво и духовно живут, у них есть духовный отец, они должны прийти к нему, рассказать о степени родства, о своих намерениях, должны исповедаться. И батюшка, может быть, познакомившись с обеими семьями и выслушав, и взглянув на тех и других, примет решение благословить их на этот брак. Слава Богу, это все возможно.

– Батюшка, как формируется братство?

– Одного намерения самих людей, мирян, конечно, для братства недостаточно. Нужно, чтобы еще и священник захотел, чтобы разные люди, которые у него исповедуются, которые ему доверяют, в какой-то мере вверяют ему свою судьбу, соединяют ее с ним как с Божим священником, тоже захотел, чтобы они соединились. Посмотрите, к примеру на одуванчик, на котором собралось немало маленьких «парашютиков» – дунул ветер, и все они разлетелись в разные стороны. А надо, чтобы люди как-то скрепились между собой под духовным руководством священника, чтобы они знали семьи друг друга, кто чем живет, кому какая нужна помощь, словом, стали жить как одна большая семья. И это должно быть при каждом храме.

– Следующий звонок – из Перми.

– У меня такой вопрос: я так понимаю, что не нужно ходить по разным храмам, нужно выбрать какой-то определенный.

– Правильно понимаете. Если вы пришли в храм и вам там понравилось, зачем идти в другой? А нужно ли искать свой храм? А почему бы и нет, это и можно, и нужно. Ну, например, девушка хочет создать семью – она же не пойдет, скажем, за соседа, близкого по возрасту. Наверное, получше посмотрит на других, чтобы человек как-то подходил ей по душе, чтобы он тоже ее полюбил, в конце концов. Вот так же обстоит дело и со священниками. Ищите такого батюшку, к которому вам захотелось всей душой прилепиться, у вас с ним должна быть духовная связь (душевная-то все равно будет, мы ведь все душевные люди), чтобы это была не замена духовности душевностью, чтобы была духовная жизнь, духовный рост, духовная работа, труд духовный. Вот что нужно искать.

– Батюшка, сейчас Таллинн на связи.

– Я бы хотела спросить, является ли нарушением церковной дисциплины, если я исповедуюсь своему духовнику, который живет и служит в другом городе, а причащаюсь в своем храме, – допустим, я на вечернюю службу еду к нему, в другой город, а утром причащаюсь в храме по месту жительства?

– Вы задаете мне младенческий вопрос, вы могли бы об этом спросить своего духовника... Конечно, ничего страшного в этом нет. Но, я думаю, если у вас такой вопрос возник, то в отношениях ваших с духовником нет еще какой-то простоты или полноты духовного общения. Но я скажу еще, что главное ядро духовной жизни это, конечно, Исповедь как основа той духовной работы, которой верующий человек живет. Многие думают, что Исповедь – это просто перечисление своих грехов: написал десять пунктов, ответил на них – «разрешите мне пройти дальше». Это не Исповедь, это отчет, просто получение квиточка на проход к Чаше. А Исповедь – это покаяние, это духовная работа над своими грехами, и совместная с батюшкой. Вы приходите и говорите ему свои боли, что у вас не получается, стараетесь разобраться, почему не получается. И батюшка, как врач, как наставник, как учитель, как друг ваш, разобравшись вместе с вами, подсказывает какие-то способы, чтобы освободиться от этого греха. Исповедь – это серьезный процесс, потому она и называется таинством, в котором участвуют не только исповедующийся и тот, кто исповедует, но и Сам Господь третий здесь. Они все вместе обсуждают эту проблему, и Господь через священника дает возможность духовно работать, освобождаться от своей печали и духовной боли.

– Следующий вопрос – из Белгородской области.

– Батюшка, Вам не кажется, что изначально в России церковь была более общинной, то есть старообрядческой? Даже у апостола Павла говорится, что пресвитер избирался из среды общины, а потом, уже позже, начали назначать иерархию, и все прочее.

– Я должен вам сказать: если вы внимательно будете читать и Священное Писание, и историю Церкви, то увидите, что с самого начала было все очень по-разному. Было, когда и община выбирала, а было и когда выбирал именно апостол. И это было более естественно, ведь, согласитесь, вот апостол Павел пришел в город, собрал людей и стал говорить им что-то о Христе, и собрались люди, которые захотели креститься и окрестились. А апостолу-то нужно уходить, и он говорит: «вы знаете, я каждого из вас всех лучше других знаю – лучше, чем вы друг друга знаете. И я вам оставляю Тита; мне кажется, что он тот человек, которому я могу вас доверить». И он рукополагал Тита в епископы и оставлял общину. Вот как было.

Так что это не проблема, выбирают или назначают. Нам нужны священники, которые душой болеют за свое дело, которые себя отдают, которые, по слову апостола, не себя пасут, а народ пасут, паству свою. А люди ли найдут таких священников, или епископ найдет – это не так важно, гораздо важнее, чтобы такие люди нашлись.

– Из Санкт-Петербурга звонят; задавайте свой вопрос.

– Отец Алексий, скажите, а что может зависеть от отдельного прихожанина для конкретного сплочения приходской общины? 9 мая во дворе нашего прихода собрались самые разные люди, которые приходят в наш храм. Кто-то больной, кто-то плохо говорит после инсульта, кто-то здоровый... Нашелся гармонист, который играл, и мы все два часа стояли, как одна семья. Не потому что там было угощение, песни и танцы, – мы просто душой не хотели отрываться друг от друга. А когда заканчивается это все, каждый в храме как-то отдельно друг от друга, потому что каждый все держит в себе, это очень сокровенно. Я человек очень общественный, и мне хотелось бы объединить людей, как это сделать?

– Уважаемая Екатерина, я хочу сказать, что это все зависит только от вас. Если в вашей душе есть желание соединиться с другой душой, то что вы делаете? Вы стараетесь подойти к человеку, познакомиться с ним, поговорить. Скажем, отыграл тот же гармонист, а вы ему принесли холодного кваску… Он говорит: спасибо тебе, матушка, утешила меня. А вы спросите, как его зовут, поинтересуйтесь, как он живет – может, ему в чем-то нужно помочь? Вот так и разговорились. А, может, взять и пригласить его домой, скажем, на день рождения, вы его угостите, а он вам поиграет… Может, он гармонист замечательный, а вот рубашку постирать ему некому, так ты приди к нему и постирай. Вот так, по-сестрински, по-братски, это можно спокойно делать. Так и создается приходская семья. Вот так люди духовно общаются, и душевно общаются, и помогают друг другу. Просто и спокойно. Пришли вы, например, с сестрой своей – прихожанкой помочь кому-то. Поработали, потом сели все вместе, открыли Евангелие и почитали, духовное слово на сегодняшний день получили. Когда вы не одна это делаете, а с кем-то, где-то собрались на квартире, чайку попили вместе, а самое главное, взяли да вместе помолились, да поговорили о том, что вы прочитали, что вас затронуло и как вы это понимаете, и послушали, как другой это понимает – это же такое обогащение... Вот оно – создание Божией семьи. Не надо сразу же ставить себе цель, чтобы было 10, 15, 20 человек; хоть двое, хоть трое – такая маленькая, но уже семья. А «где двое или трое собрались во имя Мое, там и Я среди них», – говорит Господь. А потом к вам еще кто-то приблизится, и так соберутся вокруг вас люди. И не гонитесь за количеством, а собирайте духовно близких людей, тех, которые слово Божие знают или хотят знать, читать, слышать. Вот уже духовная жизнь, духовная работа, и она зависит от вас. Кто должен дать вам указание на это? Да никто, вы сами должны это делать.

Главное в общине – духовная близость

– Батюшка, а все-таки община формируется по месту жительства или как-то иначе?

– Как угодно. Она формируется не по месту жительства, а по причине духовной близости: духовно близок мне человек, я могу вместе с ним почитать Священное Писание и об этом поговорить, – значит, это близкий мне человек. И если он живет не в соседнем доме, а через пять домов, я все равно к нему пойду. Конечно, проще, когда это все рядом, и надо тех, кто рядом, к себе привлекать, но такова наша жизнь. Я вспоминаю, как одна женщина приехала ко мне из Владивостока, нашла меня в храме и сказала, что хочет со мной поговорить; это было замечательно. Духовное общение – это такая драгоценность, такая Божия неоценимая вещь! Ищите его, и здесь неважно расстояние, важно, чтобы это было.

– Батюшка, говорят, что в храме, в общине у каждого своя роль, маленьких дел не бывает, так ли это?

– Конечно. Каждому ведь от Бога дан свой талант, а некоторым дано два таланта, а некоторым десять талантов. Здесь сложность в том, чтобы не завидовать. К сожалению, даже в церковных семьях, в церковных общинах живет зависть, и это печально. Гордыня тоже мешает, и уничтожает враг через это даже братства, не только приходы.

Чтобы жить церковно, нужно смирение, но чтобы получить смирение, научиться смирению – нужно жить церковно. Пробуйте. Только в реальной духовной братской жизни вы сможете понять, вы реально готовы жить по-Божии или нет. Так-то мы все о себе представляем, что готовы жить духовно, что мы всех любим и всем готовы помогать, а когда дойдет до реальной жизни, оказывается, что с одним или с другим человеком ты совсем не хочешь общаться. И как же быть? Он ведь в братстве, он твой брат, пожалуйста, научись и его любить, вот такого, с его недостатками. Попробуй. Вот это и есть проверка себя и выявление: что в тебе реально есть. Учитесь, мои дорогие.

И вот братство как раз и показывает реальное состояние человека и дает ему опыт. Когда один брат ему что-то подскажет, у другого брата он поучится тому, что у него у самого не получается. Церковная община – это целая школа, где каждый брат мой учитель, а не только священник, духовный отец, да и сам я в силу моих скромных талантов тоже могу им что-то передать, чему-то научить. И в этом огромное духовное богатство братства.

Смотрите программу «Беседы с батюшкой» на православном телеканале «Союз»: воскресенье, понедельник, вторник, среда – 22.00 (прямой эфир), вторник, среда, четверг, пятница – 10.00 (повтор вечерней программы). Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому). Телефон прямого эфира: (495) 781-49-54

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475