Иерей Димитрий Рощин: «Церковь имеет право на внутренний эталон одежды»

Беседа с настоятелем храма Священномученика Антипы на Колымажном дворе (г. Москва) иереем Димитрием Рощиным в эфире телеканала «Союз»

– В эфире православного телеканала «Союз» программа «Беседы с батюшкой». С вами ведущий Михаил Карелин. Гость нашей студии – настоятель храма Священномученика Антипы на Колымажном дворе иерей Димитрий Рощин. Темой нашей беседы станет одежда – мы обсудим, возможно ли в наше время одеваться и благочестиво, и модно одновременно?

Отец Димитрий, не так давно председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин высказал мнение, вызвавшее бурную реакцию. В частности, отец Всеволод выдвинул идею создания общероссийского дресс-кода для мужчин и для женщин. Как Вы считаете, внешний вид людей – только их личное дело?

– Я думаю, что в высказывании отца Всеволода есть рациональное зерно. Мы уже услышали со всех сторон оценки самые разнообразные. Не думаю, что эта идея найдет широкую поддержку в обществе, хотя бы потому, что Церковь пока еще не имеет такого серьезного влияние на положение дел в обществе, как нам бы хотелось и на что мы надеемся. Что касается ответственности человека перед другими людьми, то все мы – социальные существа, поэтому нужно учитывать и уважать мнение других.

В разных странах к этому отношение разное. К примеру, в Европе, где считают, что внешний вид человека – его личное дело, главное, чтобы он не нарушал закон, не причинял людям беспокойства, на мой подрясник и большую бороду внимания никто не обращает. А в Москве, когда я возвращаюсь со службы или еду куда-то на требу, несмотря на то, что Церковь уже достаточно глубоко вошла в наш быт, я привлекаю к себе колоссальное внимание.

К сожалению, вынужден признать, что европейцы гораздо более воспитанны, чем мы, а мы, пытаясь подражать европейской раскованности, в том числе и в одежде, очень быстро переходим все границы. Не буду про одежду говорить, но очень неприятно смотреть, когда люди молодые, да и не очень молодые, целуются на улице, пьют пиво, курят – на мой взгляд, это неправильно. Человек должен уважать других.

– Почему Вы считаете, что неправильно публично проявлять, казалось бы, чувство любви?

– Русский человек, воспитанный в русской культуре, имеет внутренний «дресс-код». Есть вещи, которые нельзя выносить на обозрение всех не потому, что это, может, кого-то заденет, или это невежливо, а просто потому, что ты сам не можешь вещи сугубо личные, внутренние делать достоянием улицы, толпы. А развязное поведение говорит о том, что люди не понимают самой сути этих отношений.

– Может быть, здесь просто речь идет не о проявлении истинной любви, а о каких-то суррогатах, поэтому люди, не стесняясь, показывают свои отношения?

– Любовь, по апостолу Павлу, целомудренна сама по себе, во всех своих проявлениях, в том числе и в отношениях между мужчиной и женщиной. Это сокровище. И мы оберегаем свое сокровище. Никто, наверное, в современном мире не будет хвастаться деньгами или какими-то драгоценностями на вокзале, потому что он понимает, что привлечет к себе нездоровое внимание – то есть учитывает, что вокруг происходит. Почему же мы сокровище нашего сердца так легко выносим на всеобщее обозрение?

– Вернемся к теме нашей программы. Многие скажут, что внешний вид – это проявление индивидуальности, своего «я». Как Вы считаете, вправе ли Церковь вторгаться в эту область, не нарушает ли она каких-то личных границ человека?

– Я лично расценил высказывание отца Всеволода как замечательный ход, чтобы привлечь внимание к Церкви: «что бы ни говорили, лишь бы говорили», – таковы законы рекламы и пиара. Но потом, общаясь с отцом Всеволодом, спросил у него, так ли это. И он ответил, что нет, что он заявил об этом всерьез. Ну, что ж, наверное, это правильно.

Но мне кажется, что православная аскетика должна расти в человеке изнутри. То есть сначала появляется чувство к Богу, разбуженное благодатью, разбуженное примером святости, разбуженное чудом Божиим. А потом из этого чуда и любви внутренней начинает вырастать аскетика. Если женщина приходит в храм в брюках, я ее не выгоню и кому бы то ни было запрещу делать ей замечание. Она потом поймет очень быстро, когда первый раз будет делать поклон Великим постом, что выглядит немножко странно (хотя бы для тех людей, которые делают поклоны у нее за спиной) и подумает, что здесь более уместна длинная юбка, чем брюки. Вот так это, наверное, должно происходить. Поверьте моему опыту, у нас приход полон молодежи, и все девушки очень быстро переходят от штанов к юбкам без всяких замечаний, и очень быстро на голове у них появляются платки. И очень быстро меняется система поведения внутри храма, при том, что у нас достаточно свободно, никто не шикает друг на друга.

– Отец Димитрий, слушаем вопрос из Анапы.

– Раб Божий Евгений беспокоит. Батюшка, Вы очень хорошую тему подняли. Я вижу, что в храмах во время службы кто где хочет, там и стоит. А я знаю старое правило, которым, к сожалению, пренебрегают наши духовные наставники: чтобы братья всегда стояли справа, сестры слева, а если народу много, то сестры за братьями стояли; ко всем чинам сначала подходили дети, потом братья, а потом сестры. Батюшка, представьте ситуацию: сестры в юбках приходят, и молодые, слава Богу, приходят в храм, идет поклонение земное, и искушение такое нехорошее – не молитву подчас слушаешь, а обижаешься на то, что сестра приходит в храм в таком виде... Извините, что я так высказал свое мнение, но хотелось бы Ваш комментарий выслушать.

– Комментарий очень простой. Я двумя руками за то, чтобы было разделение на мужскую и женскую половину храма. Прекрасно в обителях это видеть, где есть такое устройство, это просто правильно по многим причинам. Надеюсь, что мы будем двигаться в этом направлении. Это совершенно справедливое замечание. Может быть, у вас в храме другой порядок, но в нашем храме очень много детей, и все мечтают, чтобы они находились во время службы в притворе, где мать или няня им будут закрывать ладошкой рот, потому что они очень мешают, когда их слишком много. Я даже знаю один московский храм, в котором проводятся специальные ранние детские Литургии, чтобы дети отбегали, отпрыгали, отшумели, а потом уже можно было взрослым людям приходить на позднюю Литургию и спокойно молиться. Но это я уже о другом... А Вас благодарю за напоминание, приду утром в храм и первое, что скажу: мне один замечательный человек из Анапы посоветовал – давайте-ка, вставайте справа и слева, как это положено. Я думаю, что это не Устав предусматривает, скорее всего, это благочестивая традиция, но она совершенно правильная.

– Отец Димитрий, а чем отличалась в древние времена женская одежда от мужской? Ведь даже на иконах видно, что, к примеру, одеяния святых апостолов не сильно отличаются от одеяний жен-мироносиц.

– Вы хотите, чтобы мы все одевались как апостолы и жены-мироносицы?

– Я пытаюсь разобраться, в какой момент произошло разделение одежды на мужскую и женскую.

– Я не историк моды, но, если память не изменяет, еще совсем недавно женщины даже в седле ездили в платьях и боком. И это свидетельствовало об определенной целомудренности. Я уже не говорю о каких-то бикини, которые вообще не скрывают тело, о нудистских, упаси Господи, пляжах или совместном посещении бани, по немецкой традиции, потому что все это как-то странно выглядит. И надеюсь, что это еще долго будет странно для русского глаза и уха. Мы не придем к исламскому дресс-коду, я в этом уверен, и не придем к такой жесткости, потому что для этого надо будет очень многим поступиться. Но прийти к какому-то благообразию, наверное, возможно.

Возвращаясь к дресс-коду, скажу следующее. В Москве, к сожалению, служит не так много священников, как хотелось бы. И многие батюшки по разным причинам, и в этом нет никакого греха, надевают светскую одежду: тяжело перемещаться в подряснике по улицам и в метро (я сам езжу на машине, поэтому и хожу в подряснике, и мне просто об этом говорить), но если бы все монахи и священники, перемещаясь по Москве, были бы одеты подобающим образом, то был бы другой пример, потому что священническое одеяние – это все-таки часть проповеди, правильно?

Мы живем в светском обществе. Скажем, женщина работает в офисе, где есть дресс-код жесткий: брюки, макияж, прическа. И вот у нее заканчивается рабочий день, и она бежит в храм на покаянный канон Андрея Критского. Мы еще не организовали в своих монастырях и храмах выдачу каких-то накидок, чтобы ими можно было как-то обмотаться. Переодеться? Где она будет переодеваться: в метро, в притворе храма? Значит, как она пришла, так и пришла, и слава Богу, что пришла из офиса в храм.

Но если мы будем придумывать дресс-код, чтобы все женщины ходили в юбках каких-то определенных, то это должно выглядеть по-человечески, так, чтобы это привлекало, а не отталкивало. Нас же отталкивает образ мусульманской женщины, замотанной с ног до головы.

– Слушаем вопрос из Ярославской области.

– Батюшка, порой форма одежды, если можно так сказать, особенно у женщин молодых, и макияж – вызывающие до вульгарности. Я разделяю мнение батюшки, что Церковь, к сожалению, не имеет достаточного влияния на формирование нравственных устоев общества. Я читал отклики в интернете по поводу дресс-кода. Извините, но там есть такие резкие выражения: опять попы лезут нам указывать, что делать. Мне кажется, что проповедей в храмах и той духовно-нравственной работы, которая идет, недостаточно. Церковь должна смелее идти в общество, может быть, даже путем создания политических партий. Очень характерный пример – Германия, где есть христианско-демократический союз и христианско-социалистический союз. Помимо христианских программ они претворяют в жизнь и какие-то светские программы. Мне кажется, только так можно активно влиять на ситуацию и на руководителей нашей страны: через принятие каких-то законов в парламенте. Как Вы, батюшка, относитесь к этому вопросу? Может быть, имеет смысл обсудить на Архиерейском Соборе такие вещи и как-то повлиять в том числе на дресс-код, на нравственное состояние общества, которое вызывает у людей православных не просто волнение, а порой и возмущение?

– Батюшка, все-таки политика ограничения, каких-то рамок, или воспитание?

– Архиерейский Собор собирался совсем недавно, и все его материалы вы можете прочесть, они есть и в интернете. Там было официальное заявление о позиции Русской Православной Церкви в отношении участия священнослужителей и Церкви в политике. Мирянам не возбраняется участвовать в политике, а священникам и Священноначалию никоим образом там делать нечего.

Если хочешь изменить мир, то начинать надо с самого себя. Внешний вид наших девиц, будущих матерей, сегодня иногда бывает за гранью добра и зла. Это следствие колоссального народного бескультурья. Но если большие города более или менее обретают европейский светский, достаточно приличный внешний вид, то провинция, словно дикари-туземцы, пребывает в таком хаосе... Но это связано не только с бескультурьем, но и с бедностью, и со многими другими вещами.

Я очень люблю и жалею наш народ. Посмотрите на телевидение, как оно действует на общество. Не будем никого ругать, потому что каждый за себя будет ответ и отчет давать. Но одежда – это уровень культуры. Допустим, если вы приедете в Италию, которая считается законодательницей моды, то увидите там не только музей архитектуры или природы, вы там увидите очень красиво одетую толпу. И это – определенный уровень, и над этим очень много надо работать, это не происходит из ниоткуда, из воздуха. Просто они не разрушают свой культурный слой, в отличие от нас – мы-то добиваем его уже до конца. И поэтому они существуют там очень гармонично, не могут по-другому, потому что очень сложно в этой стране, не самой богатой, но очень красивой, быть плохо одетым. И здесь уже дело не в бедности, это уровень культуры, а политика и законодательство не при чем... Даже если Церковь сможет обязать всех ходить в какой-то одежде и в платках, то я не знаю, что мы приобретем.

Я знаю точно, что если бы у нас была власть, то надо было бы запретить аборты законодательно. Или вернуть какие-то более жесткие меры пресечения в отношении растления детей. А диктовать человеку, как он должен быть одет, что ему есть и куда ходить на законодательном уровне, – это не совсем правильно.

Святая Русь была святая изнутри. И люди ходили в длинной одежде, потому что существовал определенный уклад жизни. Были определенные храмы, была архитектура храмовая. Потом это все просто разметало в щепки, и восстановить все очень сложно. Поверьте, культурный слой восстановить проще, духовный гораздо сложнее. Но надо делать и то, и другое, но, к сожалению, общество этим почти не занимается.

Люди выживают. Но забывают, что залог выживания – это внутренний стержень, культурный, если нет духовного; если его негде взять, то выжить очень трудно Но мне кажется, что сейчас на нашей земле с избытком даже благодати Божией. Ведь где изобилует грех, там превалирует благодать. Будем надеяться на Божию милость.

– Спасибо, отец Димитрий, к Вам вопрос из Витебска.

– Говорим о форме одежды, но само слово «дресс-код» – не русское. Мы уходим от нашего прекрасного русского языка, и мне это слово режет слух. О какой форме одежды речь – у нас даже бабушки ходят в брюках! То есть мало говорят священники об этом, очень мало, а это важно: если это написано в Евангелии, значит, Господь почему-то это сказал. Священники тоже не всегда ходят в церковном одеянии, но для прихожан это соблазн, если откровенно сказать. Стараешься, конечно, не осуждать, потому что это священник, но он собирает себе на голову угли. Почему так, батюшка?

– Да, наш могучий язык перемолол очень много иностранных вторжений и влияний. Есть слова простые и понятные, но отец Всеволод употребил именно это слово, потому что он обращается к обществу, и так уж получилось, что общество принимает это слово. Под ним подразумевается форма одежды, внешний образ, да, это жесткое слово, но оно мне слух не режет.

Священники нашего храма стараются ходить в подрясниках, по крайней мере, в храме и около храма. В других местах я не могу их проконтролировать, и только если в послушании человек находится, то ему можно диктовать что-то. У меня есть духовный отец, я прислушиваюсь к нему, стараюсь подражать. Если у меня в послушании находится духовный сын и он священник, к примеру, благословением и примером я воздействую на него. Но не могу воздействовать на другого священника, который находится в архиерейской власти.

Точно так же и с людьми. Если мы из-за одежды потеряем члена Церкви, что нам Господь скажет на Страшном Суде? Ты выяснял отношения с человеком, который был в брюках или без платка и в платье с коротким рукавом, и он из-за этого ушел из Церкви и сказал, что это невыносимо? Как я дам ответ Богу за это? Я могу сделать замечание женщине, своей прихожанке, чтобы она не ходила в храм в открытом сарафане с голыми плечами. Но когда человек выходит на улицу, моя власть над этим человеком заканчивается.

И когда женщины меня спрашивают, как одеваться, я ставлю в пример кого-то из благочестивых жен и говорю: вот так приблизительно. Но ведь люди очень разные, и здесь нужно быть очень осторожным, чтобы никого не обидеть.

– Слушаем звонок из Щелкова.

– Отец Димитрий, раба Божия Лариса, вопрос такой: почему бы нам вместо споров в интернете и газетах не организовать магазины для православных? Потому что скажу точно, достойную одежду очень трудно найти – ни хорошей юбки, ни хорошего платка, я не имею в виду – богатого, а достойного, соответствующего церковному празднику, например.

– Спасибо большое за вопрос. Это проблема проблем, поверьте мне. У меня есть матушка, она всегда ходит в юбке, с покрытой головой, не пользуется косметикой. Слава Богу, что она так воспитана. Но проблема одежды – это огромная проблема православной семьи, Поверьте, можно объехать все лучшие магазины Москвы, и попытки такие предпринимались, и там хорошей юбки просто нет. У меня в храме много молодежи, и – как сейчас принять говорить, простите за это слово, – продвинутой. Говорят: батюшка, вот в таком-то магазине появились приличные юбки длинные, которые можно надеть. Потому что молодые люди хотят выглядеть так, чтобы на них пальцем не показывали.

Это проблема, но ответ очень простой: спрос рождает предложение – будет расти спрос, будет расти предложение. Практически все рестораны сегодняшние Москвы, дорогие и не очень, имеют постное меню на Великий пост. Это уже колоссальный шаг. Я сам мяса не ем, но мне рассказывали, что Великим постом продажа мяса на рынках в мясных рядах падает на 40-50 процентов. Это прямые убытки. Но то, что есть постное меню в ресторанах, это и победа Церкви.

Я помню, как несколько лет назад разговаривал с одним замечательным архиереем, обсуждали какие-то молодежные проблемы, он сказал: «Отец, если мы добьемся того, что молодой человек в какой-то неожиданной сложной ситуации не выругается, а скажет: «Господи, помилуй!», то все – мы победили».

Я знаю модельеров, которые задумываются потихонечку о длинной одежде для женщин и спрашивают нас, где черпать вдохновение для свои коллекций. И сами же говорят: вот же, есть и монашеская одежда, и священническая… Мы – священники и монахи – ходим в очень красивой одежде, очень продуманной. Есть откуда черпать вдохновение. Даже если светские люди, которые имеют достаток, потому что элита формирует каким-то образом вкусы общества, начнут заказывать у модельеров длинные юбки, то это будет достаточно серьезная заявка, которая заставит задуматься.

– Слушаем звонок из Нижневартовска.

– Я хотела бы возразить: некоторое время назад мужчина говорил о том, где женщине нужно стоять в храме, как он в искушение может впасть, если женщина неподобающим образом одета... Но ведь в церковь приходят и люди, которые только начинают делать первые шаги. Вы в церковь ходите молиться, на встречу с Богом вы идете, а не меня разглядывать и не рядом стоящего человека. Вы лучше помолитесь за ближнего, который пришел с оголенными руками или ногами. Как можно впасть в церкви в искушение?

– В искушение где угодно можно впасть. Я – за правильную благочестивую одежду внутри храма. Поверьте моему священническому опыту и священническому суду, что мы первыми узнаем о человеческих искушениях. И кто где впал, и в какое искушение, мы это слышим на Исповедях. Когда человек подходит к храму, кто бы он ни был, пусть даже иностранец, внешний, как мы их называем, он видит на дверях табличку: шляпу сними, юбку надень, не фотографируй, выключи сотовый телефон. Это совершенно нормально. Потому что человек приходит на другую территорию, и мы имеем право на этой территории, исходя из собственного опыта, устанавливать правила поведения. И даже когда дети бегают в храме, это очень отвлекает в какие-то моменты Литургии, когда люди собираются молиться, особенно постом. Тишина звенящая способствует сосредоточению ума и сердца. Внутри храма мы должны создавать тишину, создавать молитвенную атмосферу, чтобы человек сосредоточивался. А голые плечи, голые руки и голые ноги отвлекают человека. Я еще раз повторюсь, что если человек зашел в храм случайно, не так и важно, как он одет. Летом в Москве, например, сейчас все ходят полуголыми. Это очень неприятно, и я часто об этом слышу на Исповедях и от мужчин, и от женщин. Но если человек в таком виде зашел в храм, гнать его не нужно, надо отнестись к нему с любовью. Патриархи говорят, насколько это важно – как встретят в храме человека с улицы за свечным ящиком или священник.

Меня часто люди спрашивают, как можно сделать замечание брату, чтобы его не обидеть, и я всегда отвечаю: говорите с любовью. Возьмите пример со священников, они чуть ли не каждый день с амвона обличают всех своих прихожан во всех смертных грехах, особенно Великим постом, но пользуются большой любовью народа при этом. То есть надо уметь и с любовью сказать, и подойти с любовью, и накинуть на голые плечи какой-то пиджак или кофточку, и сказать: вот здесь постой потихонечку, чтобы никому в глаза не бросаться, а можно и просто ничего не говорить.

Все должно строиться на любви, и человеку, какой бы он ни был, нельзя загораживать вход в храм. Потому что это может быть его первый приход из бесконечности, и он может стать для него последним, если он здесь встретит отпор.

– Теперь слушаем Новокузнецк.

– Батюшка, а разве по одежде можно определить внутренний мир человека? Не лучше ли Церкви меньше обращать внимание на одежду, а больше наставлять на путь истинный, на соблюдение заповедей и нравственных законов?

– Мы о том и говорим, что церковь имеет право на внутренний эталон одежды, на то, что происходит внутри храма или монастыря. Это наша территория, и это наше право. Мы не будем фарисействовать; мы говорим о том, что главное – человеческое сердце, главное – состояние человеческой души, но у святых отцов есть такая замечательная формула: через внешнее к внутреннему, через внутреннее к внешнему. Вот вы об этом подумайте.

Да, Христос, обличая фарисеев, что они оставили суд и правду, что отдают десятину и все правильно исполняют, говорит о том, что это нужно делать, но главного не оставлять. Он не говорит им, что вы можете не отдавать десятину, не исполнять закона, вы просто верьте сердцем, следите за своей душой, а внешне что будет – это неважно. Нет, Христос так не говорит; Он говорит, что и так надо поступать, и внешнее надо соблюдать, и о внутреннем надо беспокоиться в первую очередь. Мы должны быть совершенны. Как хорошо сказал Чехов, в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Давайте следить за всем, потому что мы – целостные люди. Целомудрие – это очень сосредоточенное отношение к себе, это не просто девство или, скажем, чистота плоти, это весь человек во всех его проявлениях. Мы к этому должны прийти, Церковь учит этому человека. Когда святых отцов спрашивали: «что делать, чтобы спастись?», – они отвечали: «стойте в Церкви, и Церковь научит вас всему».

– Батюшка, если представить себе женщину, которая начала воцерковляться... Она решительно выбросила всю косметику, заплела косу, надела длинную юбку – и начала чувствовать себя некрасивой. Друзья, коллеги над ней посмеиваются – здесь недалеко до комплекса неполноценности. Я просто знаю такой случай – девушка уже задумывается над тем, а не оставить ли ей вообще Церковь. Что можно посоветовать в таком состоянии?

– Нигде и ни в чем нельзя переусердствовать, везде нужен средний путь, нужна мера. Мы с того и начали нашу беседу, что внешний вид – это уважительное отношение к окружающим тебя людям. Так давайте будем в пределах разумного принимать людей. Допустим, если прихожанкой церкви становится первая леди государства или какая-то звезда кино, что же, говорить ей, чтобы она на официальных приемах, где есть свой дресс-код, или на красной дорожке Каннского фестиваля шла бы в платочке, с четками в руках? Это просто ни в какие ворота не лезет... Внутри храма человек набирается опыта. Когда он переступает порог храма, он ничего не знает, ничего не понимает. Проходит месяц, второй, полгода, год – и человек уже прекрасно ориентируется, это становится его вторым домом, а, может быть, и первым. И он знает не хуже других, как себя там вести. Поверьте, это собственный опыт каждого человека.

Вы поймите еще, что приход человека в храм – праздник. Мы, допустим, обязываем всех алтарников, чтобы у них были белые рубашки под стихарями, потому что это создает праздничный вид, это определенное уважение и отношение к тому, где ты находишься. Человек приходит в храм потертым и думает: «А Богу все равно, как я выгляжу или как от меня пахнет, главное, что у меня сердце горит любовью к Богу» – наверное, если ты действительно горишь любовью к Богу, то ты и любовью к человеку горишь, потому что эти заповеди идут рука об руку. А если ты горишь любовью к человеку, то, конечно, будешь уважать его, ценить его и беречь его от самого себя.

Это важно понимать. Поэтому давайте все-таки разделять светский вид и храмовый, светский обычай и храмовый. Если человек христианин, он соответственно будет себя вести в разных ситуациях. Поверьте мне, что есть сейчас и кинозвезды, и богатые женщины, которые на светский раут уже не придут в платье, которое все состоит из разрезов или насквозь просвечивает, к примеру. Сегодняшняя толерантная мода позволяет как угодно выйти, главное – уважай человека, который находится радом. Потому что уважение – это любовь. Давайте любить Бога, любить Церковь, давайте любить человека. Не надо крайностей никаких.

– Еще один звонок. Слушаем Екатеринбург.

– Почему Церковь смотрит на внешний вид, одежду? Это же не главное. Сейчас уже XXI век!

– Бытие определяет сознание. Церковь живет среди мира, и вопросы поднимаются разные. Я скажу о собственном опыте. Поверьте, я не просто так хожу в подряснике. Я очень слабый человек и знаю, что когда снимаешь подрясник, это очень сильно отзывается на твоем состоянии. Без подрясника можно уже бороду спрятать под шарф и иди куда хочешь, а в подряснике-то попробуй зайди куда-нибудь. Форма одежды очень многое определяет в нашей жизни – одеждой определяются и настроение, и манера поведения, и многие другие вещи. Представители разных социальных групп одеты по-разному: панки – так, рэперы – этак... Смотришь на человека – этот слушает рок, а этот – байкер, а этот – депутат Госдумы, а этот имеет деньги – уж очень богато и дорого одет... Одежда – это статусная вещь.

Давайте подытоживать наш разговор. Мы говорили о том, что воцерковление человека, не внешнее, а внутреннее, – когда человек начинает понимать слова апостола: вы храм, и Дух Божий живет в вас. Когда человек это поймет, для него естественным будет немножко по-другому выглядеть.

– Отец Димитрий, благодарю Вас за мудрое, доброе слово. Благословите наших телезрителей.

– Господь да благословит вас; до новых встреч, Бог даст.

Смотрите программу «Беседы с батюшкой» на православном телеканале «Союз»: воскресенье, понедельник, вторник, среда – 22.00 (прямой эфир), вторник, среда, четверг, пятница – 10.00 (повтор вечерней программы). Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому). Телефон прямого эфира: (495) 781-49-54

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475