Протоиерей Алексий Зотов: «Церковь – это внутренний мир человека...»

Беседа с протоиереем Алексием Зотовым в прямом эфире православного телеканала «Союз»

– В эфире православного телеканала «Союз» программа «Беседы с батюшкой». С вами ведущий Михаил Карелин. Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Гость нашей студии – участник миссии особого пастырского служения протоиерей Алексий Зотов. Здравствуйте, отец Алексий. Благословите наших телезрителей.

– Будьте благословенны во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.

– Дорогие друзья, тема беседы с отцом Алексием – место церковного человека в обществе. Отец Алексий, несколько слов о деятельности Миссии особого пастырского служения, участником которой Вы являетесь.

– Особое пастырское служение, это очень важно, определилось по своим задачам и целям еще в те годы, когда создавался Отдел Священного Синода по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. Я, волей нынешнего Патриарха Кирилла, а тогда митрополита Смоленского и Калининградского, был определен в отдел, чтобы служить и заниматься созданием этой организации. Мы готовили соглашение между Патриархом всея Руси и министром обороны, с министрами иных ведомств, имеющих вооруженные формирования. Это было трудное и полезное делание, которое продолжается, и возглавляет его сейчас отец Димитрий Смирнов. Это делание вышло на новые, уже государственные формы, не так, как это было раньше. Но в наше время была необходимость помочь православным христианам, которые находятся вне церковного общения.

Что это такое? Один яркий пример. В некоторые регионы были направлены в основном украинские вертолетчики. Контингент вспомогательных войск – как бы военные советники. Прошло время, о них забыли, а они остались там. И начались невероятные по жестокости войны, и в конце концов эти забытые люди обратились за помощью к Церкви. Ко мне обратился епископ Римско-Католической Церкви (ему не хотелось заходить, скажем так, на территорию иной Церкви), попросил, чтобы мы приехали к ним и постарались как-то помочь. Кого-то покрестить, кого-то, к сожалению, уже отпеть, какие-то подарочки мы им собрали к светлому дню Пасхи.

Наша миссия выполняла и совершенно конкретные задачи высшего церковноначалия в исключительных ситуациях. Например, в Боснии, в Косово.

– Батюшка, отталкиваясь от только что сказанного, я сразу припоминаю вопрос, который периодически звучит в нашей программе, – что Церковь в нынешнее время вмешивается буквально в любые дела. Но, с другой стороны, мы понимаем, что Церковь не может не вмешиваться: там, где есть человек, должно быть духовное окормление. Прокомментируйте эту мысль, пожалуйста.

– Я не думаю, что это вмешательство. На мой взгляд, границы церковной и государственной жизни очень разделены. В моем понимании Церковь – это, прежде всего, внутренний мир человека, его движение к духовному спасению. И, конечно, мирская жизнь, как это ни обидно, порой человека смущает и сбивает с истинного пути. Хотел бы обратить особое внимание наших православных слушателей на место священника в политической жизни Церкви. Я с большой радостью воспринял решение Архиерейского Собора, который подтвердил догмат о социальной политике церковной. Особенно пятую главу «Церковь и политика», где запрещено Священноначалию, священникам участвовать в выборных учреждениях власти.

Почему я это так воспринял? Потому что Господь сподобил меня быть депутатом Верховного Совета. Тогда не было такого канона, и это был единственный случай, когда Церковь позволила священнослужителям прийти в парламенты России и республик. Это были начало 90-х годов – время буржуазной революции, которая сейчас завершается, время абсолютного нестроения. И Церковь пожертвовала своими священнослужителями, отправив их на это собрание губителей. Чтобы было более понятно, приведу один пример. Я в парламенте Латвийской Республики должен был голосовать за Декларацию о независимости. В те весенние месяцы Рига была наполнена людьми, приехавшим со всей Латвии, ситуация была настолько накалена, что казалось – вот-вот начнется гражданская война. Свирепствовали войсковые какие-то подразделения, ОМОН, националистические группировки, коммунистические группировки... И в этот момент принималась Декларация о независимости.

Я был в редакционной коллегии и требовал, чтобы были учтены интересы русскоязычного населения. Все это было отвергнуто. Тогда перед тем, как началось голосование, я обратился к Верховному Совету с просьбой провозгласить Декларацию, но не принимать ее. Потому что она была еще не готова, она оставляла за бортом почти миллион русских людей. Это было не принято, и началось голосование. И перед голосованием я позвонил своему Владыке, митрополиту Леониду (Полякову). Это величайший епископ, и чудо моей жизни, что он меня рукоположил и что я имел возможность общаться с ним до самого последнего часа. Удивительный был епископ, удивительный молитвенник о земле латвийской. И я ему звоню и спрашиваю: «Владыка святой, что мне делать, как мне голосовать?». Потому что коммунисты, как у них было принято в то время, покинули зал заседаний, и осталось фактически только националистическое большинство, и я – недостойный служитель Церкви. И Владыка после некоторой паузы сказал: «Алеша, голосуй по совести». И вот с этим я вернулся в зал заседаний. И я не стал голосовать за декларацию независимости, она не прошла единогласно с одним моим воздержавшимся голосом. Хотя, конечно, я понимал, что тот строй, который существовал до этого, уже не мог существовать долее.

Почему рассказал об этом эпизоде? Чтобы показать, может ли Церковь, даже в лице одного ее служителя, священника, принимать такие политические решения. Ведь любое политическое решение, с одной стороны, кому-то дает блага, а у кого-то эти блага отнимает.

Думаю, что наш дом – это наша Церковь, и нам нужно сосредоточиться в Церкви. Убежден в том, что священнослужитель, деятель Церкви не может служить двум господам.

– Следующий вопрос – от нашего телезрителя из Псковской области.

– Я давно хожу в храм и, естественно, общаюсь с батюшками. И мне говорят мирские люди, что сейчас пришло новое поколение батюшек, которых больше интересует требоисполнение, нежели духовное окормление страждущих людей.

– То, что люди говорят, это хорошо, а вот ваше личное мнение каково, вы сами сталкивались с такими случаями?

– По большому счету – нет, а о мелочах говорить не хочется.

– Вы знаете, Церковь плюс ко всему еще и институция. И в этой институции служат люди, и у каждого человека есть, допустим, какие-то слабости или недопонимание того, к чему он призван. Я вам приведу пример из довольно-таки неканонического текста. Есть такое писание, которое называется «Духовный регламент», составил его в свое время Петр Первый. И составил для того, чтобы в дальнейшем создать Святейший Синод, тогда он назывался «Коллегия по духовным делам». И там он очень точно говорит о том, что священник не должен гордиться своим местом, ибо не место его славит и красит, а через него тайноводствующий Господь. И если священник, пастырь понимает, что он – лишь инструмент, и дай Бог, чтобы этот инструмент звучал хорошим голосом, был прочищен, не загрязнен, но не более того: музыка через этот инструмент играется Господня, – тогда и не возникнет таких проблем, о которых вы говорите. И тогда вряд ли священник будет прежде всего заниматься требным приобретением.

Но в то же время надо подумать и о том, каким образом существует этот священник. Ведь говорится о том, что стоящий у алтаря от алтаря и кормится, и что труждающийся достоин пропитания, и что паства должна содержать своего священника так, чтобы он ни в чем не нуждался. Это уже исторически сложившаяся система содержания клира.

Я думаю, что здесь очень многое зависит от батюшек. Вы почитайте Иоанна Златоуста, который пишет, что на протяжении долгих времен всегда существовали люди достойные и недостойные, есть люди, которые были соблазнены, и в Церкви в том числе, есть люди абсолютно порядочные и бессребреники. Но мы с вами любим и чтим именно этих людей, которые бессребрено служат Господу Богу. Вспомните нашего всеми любимого в свое время Алексия Мечева, или протоиерея Николая, или батюшку Иоанна (Крестьянкина). Помню, как-то привез к отцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский монастырь свою воскресную школу. Я его не видел до этого, поднимаюсь по лестнице, вдруг выходит какой-то благообразный батюшка, смотрит на меня и говорит: «Отец Алексий, что же вы так долго не приезжали, я вас так давно жду, где же ваши детишки?». Я обомлел. Как он это провидел, не знаю. Побежал к себе в комнату, принес какие-то конфетки, которые он все тут же раздал. Вот такие батюшки – гордость, радость нашей Церкви, ради них люди и идут в храм.

Завершая ответ на ваш вопрос, я бы хотел сказать, что на протяжении истории русского Православия найти батюшку достойного было всегда очень сложно. Люди исхаживали вдоль и поперек всю Россию, чтобы найти священника, которому можно было бы доверить свое больное истерзанное сердце и свою душу. Это проблема. Иногда приходишь в церковь, и батюшка там очень хороший, а вот к нему не лежит душа. У меня бывали такие случаи, когда мне люди говорили: «Вы знаете, мы к батюшке обратились, он как-то не так на нас посмотрел…». Видите, человек, входящий в храм, особенно в первый раз, люди, особенно невоцерковленные, идут сюда в ожидании чего-то необыкновенного.

– Отец Алексий, как Вы считаете, какова основная духовно-нравственная проблема современного православного человека? Или каким, Бог даст, духовным подвигом мы запечатлеемся в глазах наших потомков?

– В моем понимании нет сложных вопросов, но есть вопросы, на которые сложно дать ответ. Данная ситуация именно такова. Почему? Потому что в том, о чем вы меня сейчас спросили, я вижу два совершенно противоположных вопроса. На первый вопрос мы почти с вами ответили. Самое страшное, как мне кажется, что произошло в современном мире, именно то, что мы перестали служить Богу и начали усердно служить маммоне. Деньги и наше существование физическое в мире стали значительнее, важнее, чем наш духовный мир. Вот этот нравственный излом – следствие буржуазной революции, конечно. Сейчас, когда материальное становится уже просто-напросто символом, – это абсолютное движение антихриста в мир.

Это вот пугает меня больше всего. Если мы не остановимся и не вернемся в мир духовных отношений, если мы не поймем, что любовь все-таки выше сытого желудка, с нашим государством может произойти катастрофа.

А на вторую часть вопроса, насчет покаяния, я бы ответил так. Видимо, для нас сейчас самое важное – осознанно прийти к личностному покаянию за то, что мы совершили. А совершили мы достаточно многое. Мы совершенно спокойно оставили веру наших отцов, мы абсолютно оставили понятие Родины. Мы забыли, что такое русский человек, что такое русская вера, мы забыли, что такое малая родина, большая Родина. Все смешалось, мы все очень быстро оторвались от нашей земли. Вот в этом трагедия русского человека.

– Следующий вопрос – из Московской области.

– Батюшка, современное общество в его таком состоянии и при такой политике в одиночку православному мирянину, конечно же, не преодолеть. Есть ли такие общественные движения, хотя бы в приходах ? У меня такое впечатление, что не очень активно это общинное движение складывается.

– Вы знаете наверняка, что приходская жизнь, приход – это была в свое время довольно строгая, общинная и правовая даже организация. И прихожанин одного храма не мог даже в храме другом причаститься, не мог без благословения своего духовного наставника двинуться в какое-то паломничество. У нас сейчас такой приходской жизни не существует. Мне очень много приходилось служить за границей, по военным делам большей частью, и по миссионерским делам. И я поражался и очень радовался приходской жизни за рубежом. Где бы я ни находился, после каждой службы, после каждой Литургии все прихожане совершенно разных сословий, богатые, бедные, но живущие в этом регионе, собираются на трапезу вокруг своего настоятеля. Накрываются столы, готовятся какие-то наши русские яства православные. Помню, в Рабате, столице Марокко, как-то сам батюшка приготовил пельмени. Представляете, пельмени – в Марокко! Это – русский дух, это их дом.

Кстати, одна из основных идей, которые я доказывал в министерстве обороны в свое время, – о необходимости военных храмов в частях, именно потому, что солдатик в этом храме находил свой дом. Он шел туда и знал: вот он стоит в церкви, а там, где-то в Сибири, его матушка тоже стоит со свечкой. И он молится о ней, и она молится за него. Осуществлялась связь времен и семей через нашу церковную общину.

Потеря церковной общины – безусловная трагедия, на мой взгляд. Поэтому, конечно, если бы община была сильна, если бы мы дружили в общине, если бы мы были объединены агапами – вечерями любви в этой общине, если бы мы перезванивались, общались, то, может быть, нам было бы легче противостоять тому, что происходит в мире. Поэтому я совершенно с вами согласен и поддерживаю полностью все ваши опасения. Потому что мне кажется, что основная задача церкви, я имею в виду не Церкви в глобальном масштабе, а церкви как общинной, приходской жизни – именно укрепить и даже привести к какой-то определенной церковной строгости нашу православную общину.

– Батюшка, все-таки приходская жизнь зависит и от каждого прихожанина. Мы зачастую говорим: «Церковь, дай», а мы что дадим Церкви? Может быть, надо с себя начать? Каждый из нас должен что-то принести в приход.

– Вы отстаиваете точку зрения мирянина воцерковленного, это да. А я – точку зрения священника. И считаю, что священники недодали мирянам. Конечно, прихожанин должен с уважением относиться к Церкви, но и сама Церковь должна вызывать у него это необоримое желание быть сопричастным к церковному деланию.

– У нас Курск на связи.

– Это раба Божия Тамара. Я бы хотела у Вас спросить: как Вы относитесь к тому, что в ближайшее время нам будут выдавать электронные паспорта?

– Я, наверное, вас разочарую, но я вообще на это как-то не обращаю внимания. Мне кажется, что перед нами стоит настолько сложная духовная задача, и если мы будем духовно сильны, то никакие печати, никакие электронные паспорта или просто паспорта не смогут на нас повлиять. Я в этом не вижу проблемы вообще, потому что за свою жизнь вынужден был пользоваться всевозможными документами: удостоверениями, загранпаспортами, военными билетами, трудовыми книжками. Сейчас, когда я вышел на пенсию, я вспомнил о них. Оказалось, что двадцать лет священства просто не учтены. А если бы я их понес куда-то и там мне поставили какие-то печати, то, может быть, получил бы большую пенсию. Но это в порядке шутки.

А вообще понимаю ваши опасения, опасения очень частые, и многие люди говорят о какой-то печати… А совет такой: смущает это – найдите законный способ от этого отказаться. Я думаю, что к вам отнесутся с пониманием и уважением. Об этом тоже много говорилось, и поэтому есть определенные даже договоренности между церковными и государственными структурами.

– Следующий вопрос – с форума нашей программы. Как, по-Вашему, должно реагировать на события, происходящие в Египте и на Ближнем Востоке сейчас? Полезно ли молиться за людей, оказавшихся там ?

– Это проблема этих государств. У нас достаточно своих. Конечно, там очень много православных христиан, и древних православных христиан, последователей святого апостола Марка, там наша дружественная Коптская Церковь. И вообще люди, когда попадают в такие обстоятельства, как гражданская война, или когда над ними издеваются, предположим, какие-то силовые структуры, разгоняя демонстрации, – это все ужасно. Это все трагично. Гибнут люди, гибнут Божии творения, а какой они веры – мусульмане или христиане, – это уже второй вопрос.

– Отец Алексий, православный человек имеет право идти против власти? Ведь согласно словам апостола Павла, любая власть от Бога...

– Это наисложнейшая проблема. С чем это связано? Во-первых, мы тогда вынуждены будем посвятить большую часть нашей передачи богословскому обоснованию этой фразы апостола Павла. О какой власти идет речь в данном случае? Господь, получив монету, сказал, что кесарю кесарево, а Богу Богово. Мы-то – люди Божии, и мы не восстаем против власти, скажем так. Но если власть начинает рушить наши храмы, если власть уничтожает нашу Церковь, если власть, как вы помните, в начале ХХ века уничтожает духовенство? Вы посмотрите, это же удивительно, что несколько тысяч молитвенников на Небесах только в ХХ веке появились. Они напрямую стоят у Престола Божия и молятся за нас – священномученики и новомученики Российские. Можно ли приветствовать такую власть? Да, митрополит, а в дальнейшем Патриарх Сергий принял свою знаменитую декларацию о непротивлении, скажем так, этой власти, именно исходя, может быть, из таких рассуждений. Но лучший вариант, конечно, это все-таки молитвенно просить Господа, чтобы Он обустроил нашу Родину и обустроил нас. Нам с вами нужно молиться, а не сопротивляться, и вот здесь наше спасение. Хотя это не относится к людям, которые облечены определенным общественным призванием, потому что для некоторого человека, предположим, для монашествующего, для священника – место в храме, в сугубой молитве. Но воины, или люди, готовые положить свои души на алтарь Отечества, идут иным путем. Мы помним, что тот, кто положил свои души на алтарь Отечества, идет прямым путем в Царствие Небесное.

– Батюшка, а стоит ли православному человеку профессионально заниматься такими видами деятельности, как политика, экономика, журналистика, в конце концов? Ведь в этих сферах очень много соблазнов и искушений.

– Напрашивается ответ: так кто же, если не мы? Конечно, в таких случаях лучше, чтобы политик все-таки являлся практикующим православным христианином, потому что он может опереться в своей деятельности не только на свой разум, не только на свои знания, не только на свое политическое провидение. Он может опереться на помощь Церкви, на Полноту церковную, потому что он может попросить совета у Священноначалия, и с размышлением этим советом воспользоваться. Он может, в конце концов, если он далек от церковной жизни, но является православным христианином, обратиться к святым отцам, и там найти подтверждение правильности своего пути. Вот это – очень важный аспект. Что касается журналистики, то здесь нам сложнее говорить, потому что журналистика – особая стезя. Конечно, для меня совершенно неприемлема та журналистика, которая появилась в последнее время. Особенно «желтая пресса» – эта журналистика меня страшит, потому что она служит нравственному уничтожению общества.

А что касается судей? Ну, а кто же будет судить, если не человек, облеченный христианской правдой? Но суд наш тоже находится в тяжелейшем положении. Я просто это знаю, потому что часто имел дело с людьми, которые находились под следствием и были в дальнейшем осуждены. Я был первым священником, который посетил «Вологодский пятак». Это знаменитая тюрьма под Вологдой, которую кто-то видел в фильме Василия Шукшина «Калина красная» – он из нее выходит. Туда были привезены первые 127 человек, которым Ельцин заменил расстрел на пожизненное заключение. Я был в этой тюрьме, исповедовал несколько человек и видел, что ничего более страшного, чем пожизненное заключение, человечество не придумало. Вы знаете, многие из них требовали, чтобы все-таки их расстреляли, причем по многим обстоятельствам. Вспоминаю, рядом со мной стоит человек, который был верующим, но с ним произошла нелепая история. Вкратце расскажу, потому что она удивительная. Он был приговорен к расстрелу и три года провел во Владимирской тюрьме, ожидая расстрела. И он все время копил какие-то лекарства. И однажды выпил все эти лекарства. Он рассказал мне жуткую, но очень поучительную историю: «Вы представляете, батюшка, как только я все это проглотил, у меня как будто что-то разорвалось внутри. Меня начало рвать, разрывать на части, внутри была совершенно дикая боль. И вдруг я вижу, как разверзаются каменные стены, и на меня ринулось рыло сатанинское, хохоча, схватило меня и потащило вниз. И я в последний момент схватился за Евангелие, которое нам разрешили держать в камере. Он меня тащит туда, в бездну, на мне все рвется, трещит, а я держусь за это Евангелие. И вдруг вошел случайно конвоир, дежурный по этажу, открыл камеру просто непонятно почему. Вызвали врачей, вырезали мне половину желудка, и меня спасли». И вот он с тех пор абсолютно убежденный верующий человек. Потому что он видел не рай, о котором все рассказывают: благообразное движение, свет, – он видел ужас ада.

– Анапа на проводе.

– Я прошу прощения за то, что позволяю себе делать предложение. Меня зовут Евгений. У меня есть предложение объявить какой-нибудь день для покаяния всех жителей Земли за то, что мы натворили на этом свете, хотя бы – жителей России. Может быть, от этого нашей стране станет лучше.

– Да, это благое желание – призвать человечество к покаянию. И ваше предложение удивительным образом совпадает с тем, что написано в Евангелии. Притча о блудном сыне помогает рассуждать многогранно. И одна из граней этого – посмотреть, какова позиция старшего сына. Он говорит: «Что же такое происходит, этот младший сын все истратил, все где-то прогулял, где-то пропьянствовал, а ты, отец, так принимаешь его, даришь ему перстни, закалываешь тельца, а мне ягненочка не зарезал, чтобы я мог с друзьями посидеть». И ему отец отвечает разумно: «Все мое твое, но этот сын, которого мы считали умершим, ожил, и как же нам этому не радоваться?». А представьте себе, если взять более глубоко, каково же было состояние того ангела, который был по правую руку Господа, который сотворил с Богом, – и вдруг все отдается двуногому существу, даже не покрытому одеждой. И он именует зверей, и ему все отдается во власть, в управление – эта земля потрясающая. Он помещен в раю. Так возмутился этот ангел, что восстал и возроптал на Бога. Но притча эта – покаянная притча. И, конечно, Господь простит любого кающегося.Что же касается покаяния русского народа, православных христиан, для этого Господь нам и вернул церкви и преумножает их с каждым днем. Это именно места нашего покаяния. И на каждой Литургии во всех храмах России непрерывно звучит просьба к Господу Богу о покаянии. Государственное покаяние, официально заявленное покаяние – День покаяния, как вы говорите, мне кажется, это опять же что-то надуманное. Вы понимаете, только раб ищет свободу, свободный человек ищет зависимости. Так же и покаяние.

– Батюшка, мы начали беседу о месте церковного человека в современной жизни. В связи с этим вопрос: какова же главная задача православного?

– Я думаю, что основная цель и задача православного человека, верующего человека, это, конечно же, обоживание. Это движение к Богу, это совместное с Богом участие в воскресении собственной души. Мне кажется, сейчас, когда идет Великий пост, это особенно важно. В моем понимании верующий человек отличается от неверующего только тем, что верующий знает, что он бессмертен. Он верит в это искренне. Как говорил об этом великий батюшка Алексий, что «Господь дал мне наивную детскую веру». Вот когда человек обладает этой наивной детской верой в бессмертие, то он начинает искать тот путь, который его туда и приведет. И он находит его, потому что Господь говорит: «Я есть путь, отдай Мне твое сердце и следуй за Мной». Вот это единственное, что должно стоять и днем, и ночью перед человеком – его движение к Богу. И тогда, Бог даст, он достигнет этого величайшего события в своей жизни, но должен понимать, что в этот мир он должен войти, не внеся никакой дисгармонии греха.

Помню, в каком-то очень далеком приходе шла служба, и батюшка сказал такую трогательную проповедь, что я чуть ли не в слезах вышел из храма. А на скамеечке сидит старый монашек и говорит: «Ну что, милый, ты так расстроился?». «Да вот такая чудесная проповедь, а я такой грешный», – отвечаю ему. А он мне: «Милый мой, с Богом и в аду хорошо».

– Еще один вопрос, Томская область на связи.

– Батюшка, пользуясь моментом, я хотела бы, чтобы Вы высказали свое отношение к секте «Свидетели Иеговы». Мы проживаем в далеком сибирском селе Зырянском, и, на мой взгляд, у нас тут прямо какое-то скопление сектантов.

– Я сочувствую вам невероятно, потому что более страшного явления в религиозной, скажем так, ереси, я не встречал. Потому что очень много приходилось встречаться с ними, особенно в тюрьмах, и понимаю, что это опаснейшая секта. Они не остановятся ни перед чем: ни перед физическим уничтожением человека, ни уж тем более перед духовным. И весь смысл их заключается в том, что они могут решать, кто достоин Царствия Небесного, а кто его не достоин. Это даже не ересь, это – антихристианство, это вообще восстание против Бога. Господь знает нас, Свои создания, как добрый Отец, и никто иной на земле ничего не может сделать для человека. Но все возможно человеку с Богом. А они доказывают обратное. Вот в этом трагедия. Бегите от них, бойтесь их, не общайтесь с ними. Идите в суды, в администрацию, просите, чтобы их вообще убрали вон с вашей земли. Это враги Христа, это враги нашего будущего, это враги нашего бессмертия. Извините, что я об этом так пылко говорю, но я видел очень много искалеченных душ, и искалеченных именно иеговистами.

– Отец Алексий, я благодарю Вас за беседу, за интересные ответы. Благословите наших телезрителей.

– Будьте благословенны во имя Отца, Сына и Святого Духа. Спаси Господи. Идет Великий пост, чудеснейшее время, это самое лучшее время в году. Лучшего времени, чем Великий пост, не существует даже во всей полноте наших праздников, поэтому будьте внимательны – это Господь дает нам право опять и опять задуматься о нашей жизни, о нашей душе, подлечить ее хотя бы слушанием канона Андрея Критского. Господь да пребывает с нами со всеми. Спаси Господи.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475