Путь ко спасению

О покаянии

Прислушивайся к голосу своей совести и не вступай с ней в рассуждение. Сравнивай свою жизнь и свои поступки с жизнью и поступками лиц, которых считаешь нравственно выше себя.

Кого чем обидел, того утешь, у кого что отнял, то же верни.

Порви знакомство с людьми, соблазняющими тебя или плохо влияющими на тебя.

Каждой своей страсти развивай в своем сердце противоположную ей добродетель и при всем этом кайся, кайся, кайся.

В дни моего юношества, четыре года спустя после окончания морского училища, мне было поручено привести большую двухмачтовую парусную шхуну от берегов Японии в бухту св. Ольги, расположенную недалеко от Владивостока. Погода была штормовая, и я чувствовал себя героем, когда успешно выполнил это лестное для молодого моряка поручение. В то время во Владивостоке проживал выдающийся по своим знаниям и опытности адмирал Терентьев, которого я очень любил и глубоко уважал. И адмирал ко мне любовно относился и благосклонно беседовал со мной. По прибытии со шхуной во Владивосток я с увлечением рассказывал этому старому моряку, как я в море штормовал и боролся с водной стихией. Выслушав меня внимательно, адмирал заметил: “А это все очень хорошо, но не думайте, голубчик, что вы сделали что-то великое: если бы потерпели аварию и не довели бы свою шхуну к месту назначения, разве вы могли бы считаться моряком?”

С тех пор прошло сорок лет, но мудрые слова Терентьева мне памятны доныне, и каждый раз, когда я, с Божией помощью, плывя по вечно бушующему житейскому морю, успешно обходил подводные опасности, а враг человеческий возбуждал в моей душе горделивый восторг, я повторял себе слова Терентьева применительно к духовной жизни и говорил себе: “Все это хорошо, но не думай, что ты совершил что-то великое: если б ты не поборол врага, ты был бы низким христианином — только на словах”.

Люди часто до такой степени несознательно относятся к молитве и к покаянию, что, решаясь совершить какой-либо греховный поступок и сознавая, что это скверно, говорят себе: “На исповеди я покаюсь”. Но это уже не будет покаяние, так как покаяние есть сокрушение о содеянном грехе, а здесь несчастный грешник намерен просто войти в сделку с совестью своей.

На вопрос, задаваемый исповедующемуся: “Какие же у тебя грехи?”, часто приходится слышать ответ: “Да у меня, батюшка, особых грехов нету… Никого не убивал, не грабил…” У него нет “особых грехов”, а великие подвижники благочестия постоянно оплакивали свои грехи, считая, что согрешения их очень тяжки. Почему же пришедший на исповедь думает, что у него нет “особых грехов”? По той, конечно, причине, что мало вникает в свою душу и не готовится к исповеди. Когда его вновь спрашиваешь: “Так в чем же ты все-таки грешен?”, он, помолчав немного, перечисляет общепризнанные недостатки и говорит: “Ну, осуждаю, рассеянно молюсь, гневаюсь” и, перечислив несколько грехов, опять молчит и не знает, в чем каяться. А другие так прямо заявляют: “Вы, батюшка, пожалуйста, по требнику сами меня спрашивайте”.

Но какая же это исповедь? Какое же это покаяние? Все это говорит о том, что христианин, пришедший на исповедь, не радеет о своем спасении, совершенно себя не знает и не желает изучать, к таинству покаяния не подготовился и пришел к духовнику, дабы получить от него отпущение грехов.

В нравственном отношении человек уподобляется шару, находящемуся на наклонной плоскости: шар может катиться либо вниз, либо вверх, если получил толчок в ту сторону, но как только он остановится, так тотчас же станет двигаться вниз. Так и человек нравственно либо поднимается, либо опускается. Если же он прекратил подвиги свои духовные, он тотчас же станет нравственно опускаться.

Когда нам приносят от портного вновь сшитое платье, мы его со всею тщательностью бережем и опасаемся, как бы оно не помялось, не порвалось, не измаралось. Но проходит день, проходит другой, проходит неделя, другая, и мы совершенно о своем платье забываем и перестаем его беречь. То же самое наблюдается в нашей духовной жизни: после таинств Покаяния и Святого Причастия мы сильно заботимся о своей душе и очень опасаемся, как бы не осквернить одеяние души своей. Но дня уже через три эта зоркость ослабляется, и мы начинаем все более и более распускаться и забывать о нашей бедной душе.

О молитве

Никогда не назначайте себе сразу длинного молитвенного правила, дабы, не будучи в состоянии его выполнять в течение продолжительного времени, не ослабить и не оставить его, что очень вредно для духовного преуспеяния. Нужно начинать с малого правила и не спешить его расширять, но от принятого никогда не отступать. Надо помнить, что иногда сам враг человеческий начинает помогать первоначально в совершении длинного правила и все побуждает приумножить молитвы и приумножить, и когда правило достигает громадных (для новоначального) размеров, он сразу бросает неопытного подвижника, и тот с громадным трудом творит свое моление. В то же время враг стремится рассеивать его молитвы. Молитву делает нулевой, машинальной и ужасно утомляет молящегося. Появляются какое-то чувство неудовлетворенности и томление духа, начинаются уныние и скука на молитве. С каждым днем подвижник все более и более сокращает свое правило и иногда, в конце концов, его оставляет. Враг торжествует, а уловленному подвижнику много, много труда стоит вновь вступить на путь спасения.

Когда я жил в общежитии, со мною помещались два епископа. Один из них, чтобы не мешали ему сосредоточиваться и отрешаться от всего земного, удалялся для молитвы в уединенные места и там изливал пред Богом свои прошения и раскрывал свою душу. Не видя его ни утром, ни вечером молящимся, насельники его сильно осуждали, говоря: что это за епископ, который никогда не молится. Другой владыка, не считаясь с тем, что в помещении находилось много атеистов, готовых его оскорбить за любовь к Богу как исповедника, и утром, и вечером долго молился в бараке. Разговоры и шум барачный ему не мешали, и молитва его возносилась, как дым кадильный, от земли на небо. Окружающие его осуждали, говоря: “Вот истинный фарисей, молящийся на глазах у всех Богу, чтобы казаться праведным”. Который же из двух епископов поступал правильно и кому из них нам следует подражать?

Оба избрали надлежащий и богоугодный путь общения с Богом. Христианин не должен ни на кого смотреть, памятуя, что, как бы он ни поступал, всегда найдутся лица, которые станут его осуждать, посему во всех своих делах он должен поступать по совести, поступать искренно, не бояться людского суда и в то же время остерегаться, чтобы не ввести братии своих во искушение. Если он будет держаться этого правила и просить у Господа благословения своего решения, выбранный им путь окажется благословенным и люди скоро перестанут его судить.

На молитве наши мысли рассеиваются оттого, что мы слишком принадлежим миру. Но есть и другая причина, состоящая в том, что с детства мы не приучены целиком сосредоточиваться на предпринятом деле. Так, при чтении мы не только не вникаем целиком в почерпываемое из книги содержание, но часто параллельно думаем о том, что уже прочли. При разговоре мы слушаем своих собеседников, а мысли парят в пространстве. При работе, даже умственной, мы нередко думаем о своих домашних делах. Очевидно, привычка никогда не принадлежать целиком своему делу дает себя знать и на молитве. Посему родители, приучая детей молиться, должны обращать серьезное внимание и на то, чтобы дети, какое бы дело они ни делали, целиком бы ему принадлежали и в то время ни о чем другом не думали.

Когда диакон на всенощном бдении произносит молитву: “Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое, посети мир Твой милостию и щедротами…” — и перечисляет угодников Божиих, призываемых ходатаями за нас пред Богом, мое сердце сильно-сильно бьется. Какой дивный лик святых за нас молит Бога! Здесь и Василий Великий, и Григорий Богослов, и Иоанн Златоуст, и святитель Николай Мирликийский, и Московские святители, и Киево-Печерские преподобные, и прочие святые, близко к нам стоящие и посему особенно нам дорогие. Сильно бьется мое сердце, и я радостно спешу к ходатайствам сих великих угодников присоединить и свои грешные молитвы.

От чего происходит рассеянная молитва? От многих причин, но главной из них следует считать маловерие. Действительно, если бы молящийся был уверен, что стоит перед Богом и беседует с Ним, неужели бы он стал рассеянно молиться… Вы не видите Бога, это правда, но ведь, когда вы разговариваете с человеком, стоящим в другой комнате, вы его тоже не видите и тем не менее сосредоточиваете свое внимание на своем разговоре. Почему? По той причине, что убеждены, уверены и не сомневаетесь, что ваш собеседник вас слышит. И если бы молящийся был убежден в том, что Господь его слышит, как тот человек в соседней комнате, он не стал бы рассеиваться на молитве.

Если христианин часто в течение дня обращается к Господу, Божией Матери и Святым, о, как близко, близко к себе он чувствует Небожителей! Они для него столь же близки, как те лица, с которыми он разговаривает и общается, и он сознает, что они о нем заботятся и не оставляют без помощи. Он их только не видит, как слепец не видит окружающих его людей. Но, как и слепец, он не сомневается, что находится постоянно в среде угодников, которым привык молиться, величать их и прославлять. Он чувствует, что составляет с ними одно нераздельное целое, возглавляемое Господом Иисусом Христом. О, как радостно это сознание!

О добродетелях

Апостол Иоанн говорит: “Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною” (1 Ин. 5, 18). Эти слова должны непрестанно себе повторять дети, дабы сохранить любовь и почтение к своим родителям. Увы, как часто дети забывают эту заповедь! Кажется, нет любви больше материнской любви. Мать все прощает детям, всем, чем только может, жертвует для детей, все переносит, все покрывает своей любовью. А дети часто за эту любовь ей платят черной неблагодарностью: с годами делаются непочтительны, резки, грубы, порой жестоки и неблагодарны. И вот умирает мать. Тогда только приходят они в сознание и понимают, какое дорогое сокровище они потеряли. Тогда только голос совести им говорит, что они по отношению к матери своей поступали скверно и на ее любовь отвечали холодным чувством черной неблагодарности. О, как хотелось бы им теперь крепко-крепко обнять свою дорогую маму, расцеловать, поклониться в ноги и испросить ее прощения! С каким бы удовольствием они теперь стали исполнять все ее хотения! Они готовы были бы всем, всем для нее пожертвовать и воздать ей сторицею за все, полученное от нее. Но она лежит в темной могиле и ни в чем этом уже не нуждается. И глубокая скорбь охватывает сердца несчастных детей. Скорбь, порой доходящая до отчаяния. Они не находят себе покоя, так как совесть их непрестанно укоряет и напоминает мельчайшие подробности их неблаговидного, по отношению к покойной матери, поведения. И сколько девиц и юношей приходят к духовникам и со слезами исповедуют свой тяжкий грех. Чем могут они его искупить? Конечно, только молитвой об упокоении своих, когда-то оскорбленных, родителей. И духовник дает им совет: чаще и усерднее молиться об упокоении обиженных, так как эти молитвы тем сейчас дороже всего. Скорбящие возвращаются домой несколько утешенными и начинают с усердием молиться за своих родителей, но дня через два, три, четыре усердие их ослабевает, молитвы становятся короче, а затем и совсем оставляются. И вновь являются скорбь, и неутешная печаль, и те же вздохи: “Если бы мамаша теперь была жива, я для нее всем, всем бы пожертвовала”. Нет, возлюбленные братия, если бы их мать воскресла и стала бы вновь с ними жить, они лишь несколько дней внимательно бы к ней относились, а затем все могло быть опять по-прежнему, так как у этих детей не было и нет искренней любви. Если бы их заверения были правдивы и они готовы были бы на самом деле всем пожертвовать для покойной матери, они и сейчас не ленились бы о ней молиться. Дело заключается в том, что у них нет искренней любви. К ним более чем к кому-либо относятся слова Апостола: “Станем любить не словом или языком, но делом и истиною”.

Да, блажен тот, кто, живя на земле, сумеет войти в живое общение не только с Богом, но и с прежде отшедшими в тот мир отцами и братьями своими. Когда в 1925 г. я был в Киеве, Господь привел меня познакомиться со старцем святой жизни, ныне уже усопшим, бывшим протоиереем отцом Мефодием, готовившимся к принятию в Печерском монастыре пострижения в великую схиму.

О гордости

Искореняй в себе гордость, так как под влиянием гордости человек перестает видеть свои недостатки.

Искореняй в себе гордость, так как она удаляет человека от Бога и угашает веру.

Богатство, знатность, слава, мудрость, добродетель мы получаем от Бога и посему не можем этим гордиться, так как не мы виновники своего счастья.

Гордый, по словам преподобного Иоанна Лествичника, подобен яблоку, внутри сгнившему, а снаружи блестящему красотой.

О скорбях

Господь сказал: “Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все (необходимое для земной жизни) приложится вам” (Мф. 6, 55). О, как точно, постоянно и неизменно сбывается это милостивое обещание Христа Спасителя, если только на самом деле непрестанно искать Царствия Божия, которое, по изъяснению апостола Павла, есть “праведность и мир и радость во Святом Духе” (Рим. 14, 17), и это искание поставить себе целью жизни!

Когда нас постигают болезни, неудачи и различного рода несчастья, мы нередко говорим: “По грехам нашим этого еще мало. Слава Богу!” Если при этом мы сохранили спокойствие духа и не предались скорби — наши слова искренни и правдивы. Если же скорбим и даже впадаем в уныние, то слова наши были не что иное, как пустословие, так как можно ли скорбеть при сознании, что в сей жизни искупаем свои грехи и отпускаем себя ко дню нашей кончины.

Сегодня, б мая 1945 г., в нашем доме умер трехлетний младенец Боря Мартынов. Этот ребенок родился и рос в тяжелых условиях жизни, почему так медленно развивался, что лишь незадолго перед смертью стал ходить и начинал едва-едва говорить. Он перенес три болезни, следовавшие непрерывно друг за другом: скарлатину, корь и воспаление легких. Вчера вечером состояние здоровья его внезапно сильно изменилось к худшему: лицо перекосилось, ноги похолодели, он стал тяжело дышать. Поспешили послать за врачом, который сказал, что у младенца воспалительный процесс в мозгу и в скорой кончине его не может быть сомнений. Мать в своем горе страшно убивалась, проливала слезы и не находила себе утешения. Между тем искажение лица исчезло. Это был первый припадок. После того последовал такой же второй, затем третий. Когда третий припадок окончился, скорбное личико младенца просветлело, у него появилась блаженная улыбка: он стал сосредоточенно смотреть вверх и начал протягивать туда ручки, словно ему хотелось кого-то обнять или к кому-то прикоснуться. Затем личико приняло спокойный вид, и он впал в полное забытье до самой смерти…

Что означала блаженная улыбка младенца и стремительное протягивание ручек? Без сомнения, все это говорило о видении им горнего мира. Ангелов, подошедших к смертному одру умирающего чистого младенца. Быть может, видение не было действительным, а создалось под впечатлением воспоминаний рассказов матери о мире Ангелов, небесных сил и небожителей? О нет, родители Бори об этих предметах со своими детьми никогда не разговаривали, предоставляя им расти в тех жизненных условиях и направлениях, которые создала революция. Да, кроме того, начиная лишь понемногу разговаривать и понимать, что ему хотят сказать, Боря не был в состоянии воспринять своей маленькой головкой рассказы о существовании небожителей. Итак, следует признать, что, быть может, кроме злых духов, окружающих ложе умирающего, рядом с ним стоят также светлые ангелы…

Мы терпим голод, во всем нужду, недостаток и безденежье. Но можно ли роптать на это?… Ведь все творится по воле Божией. Люди говорят: надо переехать в другое место — но будет ли там легче жить? Как часто бывает, что человек переселится в хваленую местность, а там, оказывается, живется сейчас еще тяжелее. Нет, надо нести свой крест с терпением. Конечно, если мы станем прилагать попытки к тому, чтобы лучше устроиться, мы не погрешим, но ни в коем случае не следует предаваться унынию и ропоту. Если будем все переносить с терпением, без ропота и за все благодарить Бога, мы сподобимся “мученического венца” и блаженной жизни. Но если станем роптать и тужить, то лишимся этого венца: и в сей тяжелой жизни будем страдать, и по смерти не получим награды. Люди боятся умереть с голода, но не все ли равно, какою смертью (“христианской, непостыдной”) окончить свое земное существование. Вы хотите переехать в какую-либо местность, где легко и хорошо живется, но смерть вас как раз переведет в ту счастливую жизнь, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь блаженная и бесконечная.

Несите же свой крест без ропота, с терпением и искренне благодарите за все Бога.

Господь не велит заботиться о будущем и говорит, что мы должны уподобляться птицам небесным, которые не сеют и не жнут, и не собирают в житницы свои, и Отец наш Небесный питает их. Конечно, и птицы вьют себе гнездо на предстоящее лето, а на зиму улетают в теплые края, чтобы не замерзнуть на нашем холодном севере, но такую предусмотрительность или благоразумную заботу Господь не осуждает. Он обличает лишь тех, кто чрезмерно заботится о будущем, скорбит о могущих их постигнуть бедствиях, страшится грядущих событий и не возлагает все свое упование на Бога. И эти несчастные люди действительно мучают себя: они страдают, порой даже не спят по ночам, расстраиваются и доставляют себе много скорби и мучений. А ведь как часто все эти страшные ожидания не оправдываются, и темные тучи проходят стороной. К чему было страдать и себя мучить?

Скорбь нередко порождает уныние, а это пагубное состояние духа удаляет человека от Бога и вызывает недопустимый ропот на Господа. Правда, скорбящий явно не жалуется на Бога, а всего лишь на свою жизнь, но так как последняя посылается Всевышним, то к Нему относится и ропот. Печально то, что уныние не оставляет человека даже во время молитвы, когда ему надлежало бы искать и находить себе утешение и успокоение, но он не хочет расстаться со своим безутешным и мучительным настроением, а посему во время молитвы, нередко со слезами на глазах, жалуется Богу на постигшую его невыносимую скорбь. Таким образом, святое дело общения с Богом он превращает в средство углубления скорби и тем самым увеличивает свой грех, почему и ответственность пред Господом сильно возрастает. Посему-то, находясь в скорбях, надо зорко следить, чтобы не появилось уныние, и при первых признаках его приближения принимать все меры к его устранению.

О страстях и духовной брани

Вот ты бранишь брата своего за сделанную им грубую, непоправимую ошибку, и он сознает свою оплошность и вину и сильно сокрушается о всем, им совершенном. Перестань тотчас же ему делать упрек и не увеличивай его страдания.

Если два человека поссорились, то оба в том виноваты, повинны пред Богом и обязаны каяться, так как один, как крючок, зацеплял, а другой, подобно петле, наскочившей на крючок, способствовал укреплению ссоры.

Много встречается верующих, которые непрестанно спрашивают духовных отцов и старцев, как спасаться, что делать, чтобы наследовать Царство Небесное, и ничего не выполняют. Не понимают эти лица, что, получив указание пути ко спасению, зная, как следует совершать свое плавание по житейскому морю, они делаются пред Богом более виновными, чем лица, не знакомые с указаниями старцев.

Так что же, не следует спрашивать о пути ко спасению? Нет, нужно вопрошать и полученные советы ВЫПОЛНЯТЬ!

Враг человеческого спасения ненавидит благочестивые упражнения верующих, молитвословия и подвиги духовные. Каждый раз, когда христианин к ним приступает, лукавый измышляет самые разнообразные средства, чтобы предотвратить благое начинание. Каждый на себе может проверить эти вредные действия лукавого. Так, когда я жил в Вятке, накануне воскресных и праздничных дней я служил у себя на дому всенощную, и каждый раз, когда у меня начиналась служба, маленький сын хозяйки начинал или капризничать, или кричать, или громко петь, что мне, конечно, очень мешало. И этот шум он производил только во время моего служения, хотя, конечно, не знал, что я служу. Кончалась у меня всенощная, и мальчуган прекращал свой крик.

Вор считает всех ворами, обманщик — всех лжецами, блудник — всех людьми распутными. Посему, если ты думаешь, что нет честных людей, знай, что сам ты нечестен, и старайся исправиться. Если говоришь, что бескорыстной любви быть не может, это значит, что в тебе самом ее нет, а поэтому старайся ее развить в своем сердце.

Скупые чревоугодники часто не успевают съесть все ими заготовленное и в то же время жалеют отдать свои излишки голодным. И вот они держат и хранят заготовленное, пока оно не испортится и не скиснет, а тогда, принимая вид благодетелей, отдают то, что уже сами не в состоянии есть, голодному и тем самым довершают свой смертельный грех, не помышляя о том, что Господь их сильно покарает за три тяжких греха: отсутствие милосердия к ближнему, ибо написано: “Суд без милости не оказавшему милости” (Иак. 2, 15); унижение брата своего, так как считают его способным есть то, что для самих невыносимо, — ведь слово Божие говорит: “Бог гордым противится, а смиренным дает благодать” (Иак. 4, 6); соблазн своим поступком, произведенный в сердце голодного, ибо тот, конечно, осудит скупого “благодетеля” своего. Господь же сказал: “А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит” (Мф. 18, 6–7).

Итак, делитесь, возлюбленные, вашими избытками с братиями своими во Христе, но не давайте им того, к чему сами чувствуете отвращение, чтобы не согрешить “грехом к смерти”.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475