Религия и наука: познание смыслов

(Окончание. Начало в № 26)

В-пятых, наука, подчиненная прямолинейному рационализму, утратила внутреннюю свободу, боясь выйти за границы ею самой внедренных представлений. К примеру, стереотипными стали представления об универсальности эволюционных законов, выраженных будто бы только в поступательном движении. Но реальная жизненная практика убеждает, что эволюция соседствует и сочетается с деградацией, стагнацией, распадом. При этом арифметический рост материальных характеристик рассматривается как главная закономерность общественного развития, а духовно-нравственная проблематика ставится в зависимость от этих характеристик. Настойчивое внедрение подобных взглядов в массовое сознание не могло не оставить самых негативных последствий, выразившихся в угасании духовного начала в людях и в серьезнейших природно-экологических проблемах.

В-шестых, блага научно-технического прогресса имеют теневую сторону, о которой большинство обывателей не желает задумываться. Потенциальные угрозы человечеству скрыты в том, что огромная часть его уже не способна выстраивать свое существование вне техногенной среды, не представляет своих отношений с окружающим миром без электричества, автомобилей, телефонов, различных видов сервиса. Растущая зависимость социума от техносферы может выйти на такой виток, после которого станет возможным тотальный контроль за людьми со стороны тех, у кого в руках окажется возможность манипулировать базовыми секторами техносферы.

В-седьмых, наука в принципе доступна всем — независимо от морального облика отдельных людей. Это значит, что результаты научных поисков могут быть использованы как во благо, так и во зло обществу и человеку. «Совершенно реальной опасностью» назвал Патриарх Московский и всея руси Алексий II безответственное, непродуманное вмешательство человека в собственную природу: «Клонирование, различные способы манипуляции генетическим кодом и сознанием, перспектива появления существ, в которых человеческая природа сочеталась бы с техногенной, могут сильнейшим образом не только расколоть общество, но и привести к необратимым повреждениям наследственности и вырождению человечности в человеке и самого человечества». другую опасность Патриарх видит в том, что по-прежнему «существуют личности, стремящиеся ограничить богоданную свободу других. Главное их отличие от диктаторов прошлого, пожалуй, состоит в том, что изменились средства, которыми они пытаются достичь цели. Если раньше это были войска и репрессивный аппарат, то сейчас это вполне могут быть новые экономические и информационные технологии, злоупотребления достижениями науки».

В-восьмых, на поприще науки далеко не все выходят, руководствуясь лишь творческими побуждениями. Среди мотивов, определяющих решение посвятить себя научной деятельности, могут быть такие, которые не имеют к ней прямого отношения — например, желание получить определенный общественный статус, тщеславие или конъюнктурные соображения. На практике это ведет к нездоровой конкуренции внутри научных коллективов и между ними, к ограничению творческих возможностей талантливых исследователей, к схоластике и формализму.

При всем вышеперечисленном, рационалистическим теориям не удается полностью овладеть логикой, свободной от аксиом, в качестве исходных позиций, принимаемых на веру. Ни одно из философско-рационалистических построений не избежало этого, в том числе — и марксизм. Распространение знаний – в том числе, и рационалистических – строится преимущественно на вере, ибо не обладающая практическими навыками и приемами познания молодежь не имеет реальных возможностей всю сумму предлагаемой ей информации пропускать через сито критического анализа. Знания в памяти большинства обучаемых «оседают» в виде готовых схем, свободных от проблем их генезиса. Развитие самой рационалистической науки без веры в истинность ее положений невозможно, поскольку научное познание является видом коллективной деятельности людей, где доверие одних к опыту других является базовой предпосылкой ее успешности. При этом ни одному деятелю науки не удалось и не удастся обойтись без ответа на вопрос о смысле его участия в научной работе и научном поиске, а такого рода вопросы предполагают выбор определенной мировоззренческой позиции.

Религиозно окрашенное мировосприятие способно поднять человека над рутиной повседневных забот, настроить его на раскрытие своего внутреннего, духовного потенциала, на признание за каждым человеком права на сокровенное, чистое, исповедальное. Религиозно-познавательная практика устремлена к выработке у человека цельной психологической установки, помогающей ему подчинить своей воле весь комплекс мыслей и поступков, добиться ощущения полноты и совершенства бытия. Смысл религиозного познания — именно в качественном наполнении внутреннего мира человека, в освобождении от власти банальности. Без цельной психологической установки человек рискует обнаружить в себе качественную пустоту. Религиозное чувство полнее всего проявляется при переживании состояния всеобщности, когда человек ощущает себя частью мироздания. Подлинно религиозное чувство — это не уход oт действительности, а совершенно наоборот — это «одержимость реальностью», особый энтузиазм переживания полноты жизни.

Религиозность в ее развитом виде не враждебна научному мышлению. Подлинную науку — так же, как настоящее искусство, высокохудожественную литературу – всегда сближала с религией тяга к познанию истины, являющаяся величайшим творческим стимулом. Многие ученые со страстностью посвящали себя научному поиску не для опровержения Бога, олицетворяющего бытие, а для расширения границ богопознания: астрономы Н. Коперник и И. Кеплер; религиозный мыслитель, физик, математик, Б. Паскаль; ученый-энциклопедист М. Ломоносов; первопроходцы теории и практики использования электричества Л. Гальвани, А. Вольта, А. Ампер; математик С. Ковалевская; химики Ж. Дюма и Д. Менделеев; микробиолог Л. Пастер; изобретатель радио А. Попов; физиолог И. Павлов; физик, математик, богослов и священник П. Флоренский; создатель учения о ноосфере В. Вернадский; генетик Н. Тимофеев-Ресовский и многие другие. Для этих в высшей степени талантливых людей наука не являлась самоцелью, не сводилась к систематизации и обобщению эмпирических данных, а воспринималась одним из путей постижения тайн и законов мироздания и способом приобщения к абсолютной и целостной Истине. Владимир Иванович Вернадский так говорил о своих религиозных убеждениях: «Я считаю себя глубоко религиозным человеком. …Великая ценность религии для меня ясна… Ни искусство, ни наука, ни философия ее не заменят…».

Давая ответы на вопросы «Что есть добро?» и «Что есть зло?», религия придает научной и философской проблематике широкий общественный и житейский смысл, без которого не могло бы формироваться мироощущение больших групп людей и целых народов. В этом религия не противостоит философии. Более того — философская наука, стремясь овладеть «универсальными» законами бытия, порой проявляет безразличие к глубинным, нравственным движениям отдельной личности, а религия без оговорок берет на себя роль хранительницы нравственных святынь. Она ориентирует человека поступать в соответствии с нравственными нормами, утверждает Идеал вопреки любому мраку, любым гнусностям, творящимся вокруг, заставляет постоянно искать «свет в конце туннеля». В одной из православных молитв содержится обращение к богу о вразумлении: «Укажи мне путь, по которому мне идти, научи меня исполнять волю Твою». Труд богопознания для верующих людей составляет смысл и радость жизни. При этом ими осознается, что «путь духа — путь лишений», ибо он может лишить благ сытости, иллюзий материального, ограниченного мира. Но наградой за лишения становится обретение мира духовного, являющегося неисчерпаемым космосом.

При спокойном, непредвзятом отношении к религиозному опыту наука может получить дополнительные импульсы для своего развития. Обрекать же науку на сужение ее горизонта — заведомо порочный подход. Наука может способствовать борьбе с хаосом в умах и душах людей, но она не может быть идеальным средством такой борьбы, фиксируя преимущественно частные истины, которые, сталкиваясь и ранжируясь, уводят ее от Абсолюта, от понимания главных бытийных смыслов. Не наука с ее дробностью, а религия с ее ценностными императивами дает человеку нравственную уверенность. Как бы ни развивалась наука, как бы ни раздвигала она горизонты человеческого знания, всегда будет оставаться сфера непознанного разумом. В эту сферу входят вопросы о причинах появления мира, жизни, человека, о смысле бытия и назначения человека. Наше понимание и наша информированность в поиске ответа на эти вопросы будут возрастать, но никогда людям за пределами религиозной веры не дано будет сказать, что они нашли исчерпывающую формулу такого ответа.

Сергей Рыбаков,
докторант Уральского госуниверситета им. А.М. Горького
(Печатается с сокращениями)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475