Архимандрит Савва (Мажуко): Папаша ректор

Обычно в хрестоматиях по церковной литературе или в сборниках о духовной жизни даются перечни и некоторые списки видов подвижничества, характерных для духовного опыта Православной Церкви. Собственно, каждый из нас может их перечислить, потому что они обычно совпадают с ликами святых, прославленных в Церкви. Это и святители, и монахи, и столпники. Есть такой очень редкий вид подвижничества, как юродство.

Но все эти списки не всегда совпадают, например, с перечнем духовных даров, которые мы находим в посланиях апостола Павла. Причем даже перечни духовных даров, даров Духа Святого, что даются каждому человеку, у апостола Павла разнятся, и не потому, что он не отличался последовательностью, точностью в классификации или не имел склонности к теоретизированию, а потому, что Дух дышит, где хочет.

Дух Святой – это Жизнеподатель. Дух Святой – это благословенное разнообразие, причем такого рода, что мы даже не можем себе представить конечный контур, что ли, всех возможных даров Духа Святого. Христиане первых поколений, первого Евангельского поколения наверняка очень бы удивились, узнав, что со временем появится монашество или столпничество, что совершенно неожиданно будет такой лик святости, как благоверные князья.

Дары Духа Святого находят человека неожиданно и могут проявлять себя в разных видах служения. Один из таких видов служения, до конца еще не осмысленный нашим христианским поколением, это служение ученого христианина, христианина-ученого, богослова-ученого. Дело в том, что в восточной монашеской традиции утвердился стиль, начатый еще подвижниками египетской пустыни и закрепленный в творениях Иоанна Лествичника, говорившего, что страстным неполезно догматствовать, то есть монахам неприлично заниматься наукой.

Совсем еще недавно старые монахи Троице-Сергиевой лавры с большим подозрением относились к монахам академическим. Это был вечный спор между монахами, постригавшимися в Московской духовной академии, и монахами, жившими в Троице-Сергиевой лавре. Послевоенное поколение тех иноков вообще не имело духовного образования, и они часто повторяли: «Ученый, да не толченый», – и всегда подозревали ученое монашество в том, что они не совсем монахи.

Дело в том, что еще раньше, в XIX веке, был спор между ученым, академическим монашеством и монашеством монастырским, но в связи с этим спором расцвела жизнь удивительного человека, который стал ответом на все эти недоумения. Я имею в виду протоиерея Александра Васильевича Горского, бывшего ректором Московской духовной академии. Он прожил длинную, красивую и плодотворную жизнь ученого и подвижника и был именно ученым. И если он когда-нибудь будет прославлен в лике святых, то именно как ученый.

Как и преподобный Амвросий Оптинский, Александр Васильевич Горский родился в 1812 году – в знаменитый для России год, в семье костромского протоиерея. Воспитание получил домашнее и всегда был домоседом. Он тяжело сходился с людьми, но если уж с кем-то дружил, то дружил намертво, – бывают такие люди. Молчун, домосед, все время проводивший с книжками, он настолько хорошо учился, что его приняли в Московскую духовную академию без предварительных экзаменов, которые ему нужно было сдать за пропущенный курс.

Александр Горский блестяще окончил Московскую духовную академию. Одаренный юноша, попав в Троице-Сергиеву лавру, тут же загорелся желанием стать монахом, потому что жил он как монах, для него это было совершенно естественно. Но, сообщив своему папе, костромскому протоиерею, что он хочет податься в монахи, получил от того гневное письмо с припиской от мамы: «Дай ему хорошенько». И впредь о монашестве он больше не помышлял, хотя тогда его воображение просто потряс постриг в монашество его друга – Филарета (Гумилевского).

Но Александр Васильевич, в 24 года став молодым профессором, жил в академии как монах, подвижник. Духовный друг его и покровитель митрополит Филарет (Дроздов) со временем стал уговаривать его принять монашество. А когда тот отказался, понимая, что его, имеющего академическое образование, тут же сделают епископом, митрополит Филарет рукоположил его в священный сан. И Александр Васильевич стал отцом Александром. При этом он стал самым первым священником-целибатом в опыте Русской Церкви Синодального периода, то есть белым священником – не монахом, но и не женатым. Это была совершенно удивительная история.

Еще одна важная черта: митрофорный протоиерей Александр, уважаемый человек, ректор академии, отказался от опыта духовничества. То есть он, священник, для которого очень важно служить у Престола Божия, умышленно запретил себе кого-либо исповедовать, потому что увидел свое служение Церкви и Родине в научной работе. Это был ученый, действительно спавший за книжным столом на книгах.

Протоиерей Александр постоянно выполнял задания митрополита Филарета, и мы не можем назвать, например, какую-то большую монографию, им написанную. Конечно, есть его исследовательские работы, но, выполняя поручения митрополита Филарета, он в большей степени составлял справки по разным богословским вопросам. Причем делал это настолько тщательно и глубоко, что со временем его имя стало известно в европейском богословском мире, потому что его компетенция была совершенно уникальной.

А когда он стал ректором Московской духовной академии, он превратился в настоящего отца для студентов, и они называли его папочкой ректором, представляете? Вот такой это был теплый, душевный человек, вникавший во все моменты жизни своих студентов. Но в еще большей степени он вникал в научную работу.

Нам кажется уникальным, что человек такого духовного уровня, такой нравственной добротности, настоящий подвижник, бессребреник, постник, видел свое служение именно в ученых занятиях. Нам очень важно сейчас это осмыслить, потому что служение богослова – это действительно достойное служение Церкви в Духе Святом именно как ученого. Мы мыслим себе дар Духа Святого как, например, какие-то видения, откровения. Ученый же работает не так.

Протоиерей Александр Горский постоянно говорил своим студентам о методе, потому что наука – это метод, строгий, сухой, иногда нудный, душный, но очень нужный, требующий невероятной усидчивости, знания языков, постоянного обучения, освоения все новых и новых источников. И этому методу, не какой-то экзальтации, а именно научному методу учил протоиерей Александр Горский своих студентов.

Он создал настоящую школу ученых, причем настолько крепких, что накануне революции западноевропейские ученые богословы (например, Адольф Гарнак) призывали собратьев изучать русский язык, потому что многие научные труды по богословию, церковной истории, источниковедению и патрологии были написаны на русском языке. И немецкие ученые, пытаясь угнаться за русскими богословами, учеными, изучали наш язык, чтобы читать эти труды.

В отличие от подозрительных монахов, считавших, что в этом есть нечто сомнительное, школа митрополита Филарета и протоиерея Александра Горского говорит о том, что это достойное служение; если хотите, достойный тип подвижничества. Если в конце истории мы вдруг увидим всех святых и подвижников, то я не удивлюсь, что рядом с великими столпниками, затворниками, молитвенниками, постниками Господь, возможно, поставит скромного академического ученого, который имел тот же дар Духа Святого и был достойным подвижником, не меньше, чем древние столпники.

Этот опыт мы должны сейчас хорошо осмыслить и освоить, потому что Церковь наша требует сейчас, может быть, как никогда, служения не светского ученого, пытающегося понравиться светской аудитории, войти в научное светское сообщество, а именно ученого-подвижника, крепкого методом, знаниями, компетенциями, служащего Церкви и своему Отечеству бескорыстно, честно, достойно принимая свой талант и свое призвание как дар Духа Святого.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475