Священник Вадим Смоляков: Добродетель терпения

Отец Вадим, ранее мы говорили о терпении своих страстей, грехов, терпении самих себя. Продолжая тему о добродетели терпения, предлагаю поговорить о терпении других людей в Церкви. Неред- ко бывает так, что человек приходит в храм с каким-то вопросом или просьбой, а священник напрямую не отвечает или не всегда отвечает, предлагает, например, прочесть Евангелие, Псалтирь или сделать определенные добрые дела. И сложно бывает претерпеть такое испытание. Обычному человеку это кажется испытанием.

– В этот момент человек сразу же начинает терпеть и себя, и окружающих людей. Здесь неминуемо приходится бороться с собственным непониманием, может быть, даже раздражением, негодованием. Дескать, я пришел только спросить, где свечки ставят, а мне лекцию прочитали о том, что такое посмертная участь или что такое жизнь вечная. То есть я пришел за таким маленьким делом, а мне дают необозримое поле того, что я даже понести не могу. И мне это поле надо засеять, удобрить, потом убрать, как-то это зерно сохранить, а я житниц не имею.

И в этот момент человек также начинает терпеть другого, думая: «Как же так? Почему мне батюшка дает что-то сложное? Я пришел с простым вопросом, а он мне говорит, что мне нужно Евангелие не просто прочитать, а даже какую-то одну главу наизусть выучить. Назвал евангелиста и номер главы, а у меня записать негде было, поэтому я не запомнил». И ему приходится терпеть еще и собственное беспамятство в этом вопросе. Или священник наговорил речитативом: там посмотри вот это, съезди туда-то, посети такое-то место. А человек, выходя из храма, полностью забыл, что ему сказали.

Как же быть в таких случаях? Как это претерпеть? Начать лучше вот с чего. Священник говорит, как правило, достаточно сжато. Ввиду того что он привык говорить многим, он научается свою речь максимально сжимать. Конечно, он говорит не так сжато, как в Священном Писании, где в каждом предложении можно находить множество смыслов (и глубина этой сокровищницы необозримая), но привыкает говорить кратко, емко. Это и хорошо, потому что можно его речь записать, зафиксировать. Поэтому, приходя с вопросом, лучше иметь возможность конспектировать ответ. Есть смартфон, пригодится ежедневник с ручкой.

Когда человек поверил Богу, доверился священнику и имеет руководство, что нужно совершить, надо перестать думать и начать это делать. Перестать думать, почему это дано именно тебе, почему именно такой порядок действий, почему именно эти книги, почему именно такие отцы, почему ты вообще попал именно к этому батюшке. За этими вопросами можно потерять суть происходящего и желание разбираться с тем вопросом, который был задан. Нужно как можно больше обдумывать само дело, как именно это делать, и не ставить себе иной альтернативы, как же поступить, если не таким образом.

Когда человек доверяет Богу, доверяет священнику и тому, что священник произнес, и исполняет то, что ему было сказано, он с большим удивлением начинает открывать до этого сокрытую в глубине сердца вселенную, совершенно иной мир, с иными законами, иными порядками, иными людьми. И он диву дается, насколько же много у него снова возникает вопросов. Может быть, он не нашел ответа на тот вопрос, который был у него в самом начале, когда он только переступил порог храма, но он видит, сколько всего ему стало интересно.

Чтобы этот интерес возник, чтобы увидеть Царство Божие, вкусить благодать, нужно свою гордыню, свое самомнение и все то, что святые отцы вложили в слово «самость», временно закрыть и исполнить руководство к действию, которое дается нам свыше по воле Божией.

Подходят десять прокаженных к Христу и просят: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй нас, окажи нам милость». Они не просят конкретно об исцелении. Они не требуют, чтобы Бог поступил определенным, понятным для них образом. Они просто просят о милости. И Он им говорит: «Пойдите, покажитесь священникам» (Лк. 17:14). Он им не говорит про исцеление, не говорит, что оно произойдет. Если бы они задумались в сердце своем: «А почему к священникам? А почему именно сейчас пойти? А почему всем вместе? Да и нас туда не пустят», – они бы даже не пошли туда. Их очищение, их исцеление произошло тогда, когда они Богу доверились.

Мы же очень часто, приходя в храм с той или иной просьбой, тем или иным вопросом, требуем от всего мироздания подтверждения конкретной гипотезы, имеющейся в нашем сердце. Мол, батюшка, у меня есть вот такие варианты, скажите, какой из них правильный. Батюшка говорит: «Никакой неправильный». – «Не может быть! Я же разумный человек, я знаю, что надо поступить так или так».

Приведу хрестоматийный пример. Человек приходит к доктору, предположим, к терапевту, специалисту, который единоразово исследует весь его организм, от пальцев ног и до самого темечка. Человек говорит: «Доктор, у меня какая-то родинка появилась, и мне это не нравится». Если врач, увидев состояние больного, расскажет ему весь список его диагнозов, которые тот еще не знает, в лучшем случае больной упадет в обморок.

Приходит человек в храм и спрашивает: «Батюшка, в чем я грешен, в чем виноват?» Священник обычно задает вопрос: «А сам что думаешь? Тебе самому как видится?» Человек говорит: «Нет, батюшка, так не пойдет; я же пришел к Вам, Вы мне скажите». Если батюшка скажет: «У тебя гордыня, тщеславие, ты очень раздражительный, у тебя страсть одна, другая, третья», – это не совпадет с тем, что сам он о себе думает. Потому что думает, что он хороший. И скажет: «Нет, батюшка, Вы не правы, нет у меня этого всего». А батюшка-то видит, что есть.

Священник, не отвечая напрямую, очень часто дает человеку возможность самому в себе разобраться, самому себе диагноз поставить, самому себя просканировать, исследовать, чтобы понять, кто он есть и что ему на самом деле нужно.

А то приходит абсолютно «святой» к исповедальному аналою и говорит: зовут меня так-то, я пришел. Батюшка спрашивает: «Грехи-то у тебя какие?» Человек отвечает: «Нет грехов». Батюшка говорит: «Иди и впредь не греши». Ну что тут еще можно сделать, пока сам он не видит, что ему нужно исцеление? А чтобы это увидеть, надо пожить в Царстве Божием. Царство Божие – это такой мир, куда, руководствуясь нашими земными представлениями, не войти. Должен быть очень искусный проводник, должна быть дорога известна. Это как в горы нельзя ходить без сопровождающего. В горах мы не спрашиваем, почему надо идти в обход, а не напрямую, потому что доверяем тому, кто нас ведет.

В Церкви все куда сложнее, куда интереснее, и при этом каждый поворот, каждая развилка, каждая маленькая речушка на пути или иное препятствие, как зеркало, встает перед человеком, чтобы он увидел самого себя. Мы самих себя видеть не привыкли. Священник, видя нас, прекрасно понимает, что, если сказать напрямую, чем мы болеем и как лечиться, это не принесет никакой пользы. Поэтому он вынужден говорить сложнее, интереснее, не давать прямых ответов, чтобы у человека сохранялась интрига, сохранялся интерес, чтобы он сам разобрался в себе, а не только лишь руководствовался мнением того или иного священника, который ему что-то про него сказал. Мнений вокруг очень много, но они нас не меняют; по крайней мере, так глобально, как может изменить наша собственная внутренняя аскетическая и очень сосредоточенная работа.

Иногда так и хочется для проверки своих сведений задать тот же вопрос другому священнику, может быть, третьему священнику, отправить вопрос на телеканал «Союз», где на него тоже что-нибудь ответят. Можно задать анонимный вопрос священнослужителям в интернете. Как быть с подобным сомнением, когда его так сложно претерпеть?

– Если человек уже четко знает, что поступить надо так, а не иначе, искать подтверждения этому будет неправильно, абсурдно. Я чаще всего привожу здесь такой пример. Перед вами на улице падает ребенок (сейчас как раз гололед). Даже не пожилой и не взрослый, потому что к пожилым и взрослым люди по-разному относятся, даже отрицательно, что неправильно. Но вот ребенок упал, поскользнулся перед вами. Вы не будете воздевать руки к небу и спрашивать: «Господи, мне поднять его или не поднять?», «Господи, может быть, надо, чтобы поднял кто-то другой?», «Господи, мне его как поднимать: за руку, за ногу, за рюкзачок, который на нем надет?» Вы просто его поднимете, как сможете, даже думать не будете. Потому что вы знаете, что так поступить надо.

И очень часто голос совести подтверждает: ты уже услышал, понял ответ. И когда я этот голос совести пытаюсь в сердце своем сокрыть, как-то задавить, отодвинуть на дальний план и начинаю искать дальше, я теряю его, забываю. Ладно, если найдется святой, который скажет: слушай, ты ведь знаешь, как поступать. А если не найдется? И другие люди меня просто запутают. Я забуду даже то, как мне нужно было поступить.

Этот момент чрезвычайно важен: когда человек уже понял ответ, когда он знает заповедь, когда ему Сам Бог пусть не текстом Священного Писания (хотя потом Библию прочитает и текст найдет), но открыл через священника, что надо поступить вот так, подтверждение этому искать излишне. Если же я не до конца уверен, не засомневался, как поступить, а изначально у меня не было ощущения, что я понял ответ (это очень разные вещи, когда понял и начал сомневаться; сомнения всегда уведут куда-то,), тогда разумнее всего спросить того же самого священника: «Простите меня, Вы мне вот так сказали, а я что-то не понял».

Мне порой такое говорят, что, мол, я это им сказал, и мне прямо боязно становится, нет ли где-то в этом мире еще кого-то, очень похожего на меня и говорящего то, что я сказать в принципе не мог. Но слава Богу, что человек подходит и переспрашивает, потому что я ему скажу: «Слушай, ты ведь не так понял». Порой я говорю: «Повтори, что я сказал». И тогда все становится на свои места.

Бывает, человек не понял слова одного священника – и нет больше возможности его спросить (духовник почил, или уехал далеко, или заболел), тогда можно обратиться к другому священнику, но лучше обязательно сказать: «Я у того батюшки спрашивал, он мне сказал вот это, а я не понял, как быть». И тот священник, если он знаком с батюшкой, у которого уже спрашивали, как правило, скажет: «Знаешь, он такого сказать точно не мог; кто угодно, только не он. Я примерно знаю, как он бы тебе ответил».

А у нас очень часто бывает такая церковная лотерея: сейчас я тут спрошу и там спрошу, потом вот там – и выберу лучший вариант с большим выигрышем. Хоть где-то же должно сработать. Но в Церкви это так не работает. Благодать Божия в этот момент отступает от человека, и, перебирая все эти миллионы и миллиарды вариантов, до того единственного, ему нужного, он просто не дойдет. Он запутается, утонет в море житейских попечений. Потому, прежде чем подходить к священнику с одинаковыми вопросами, надо очень сильно задуматься, почему ты так делаешь. А чаще всего ответ будет очень простой: потому что не нравится то, что сказали. Но то, что мне не нравится в духовной жизни (если это ко греху, конечно, не имеет прямого отношения), это и нужно делать, а не то, что удобно, понятно и просто.

Богатый юноша подходит ко Христу и говорит: «Господи, я все заповеди исполняю, и родителей почитаю, и ближних люблю, все это уже имею от юности моей». А Господь ему говорит: «Пойди и имение твое раздай». Ему не нравится это слово, он уходит смущенным. Возможно, кстати говоря, что он и раздал имение. И здесь надо подчеркнуть, особенно ввиду масштабов аудитории, что это были слова Христовы исключительно к этому конкретному юноше. Здесь надо понять, что Сам Бог может каждому ответить конкретно, что недостает именно ему. И вовсе необязательно, что все будет совпадать досконально.

Иными словами, не надо буквально понимать эту Евангельскую строчку и раздавать свое имение, не спросив Бога, нужно ли это делать. Мы же не исполняем абсолютно буквально фразу о том, что если тебя глаз соблазняет – выколи его, рука соблазняет – отсеки ее...

Надо постараться в этих постоянных вопрошаниях понять: какой больше всего нравится ответ священнослужителя, это для меня просто и меня не развивает. Я и так уже этот ответ знаю, я искал здесь подтверждение своим собственным догадкам – и их нашел, мне удобно, комфортно. Но духовная жизнь всегда развивается там, где об удобстве и комфорте душевном и сердечном речи быть не может. Бдите и молитесь, ищите, говорит Господь, стучите, трудитесь, делайте, бодрствуйте. Это очень сосредоточенные, напряженные слова.

И опять же, если священник лично не знает человека, ему чрезвычайно сложно что-то ответить, даже на простой вопрос. Предположим, мне пишет кто-то, кого я в жизни раньше не видел. Задает вопрос: «Батюшка, объясните: Бог один или три Бога?» То есть я это перевожу так: расскажите мне о догмате Троицы. Но я не знаю, взрослый спрашивает или ребенок, я не вижу его, возраст не указан. Я не знаю, какое у него образование, как он разговаривает. И как мне ему рассказывать о Троице?

А уж что касается вопросов чьей-то личной духовной жизни, то тут поле непаханое, когда ты на этом поле ни разу даже еще и не бывал. И потому незнакомым священникам глубинные личностные духовные вопросы задавать просто неправильно. Это надо быть уверенным в том, что перед вами святой человек, как Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, Сергий Радонежский. Это тот, кто, даже не зная тебя, многое о тебе уже знает заранее. То есть Бог ему все открыл. Но это ведь исключительнейший случай.

Даже если вдруг такой исключительный случай случился в жизни, нашелся старец, про которого все говорят, что он святой, но если человек с лукавством подойдет к этому старцу и задаст вопрос, старец ему не ответит. Если у него уже готовый список действий, а он пришел просто для того, чтобы получить благословение, например, на это: «Батюшка, благословите украсть, чтобы продать и раздать нищим», – на такое даже старец не даст благословения. А если и благословит, то благословит на что-то другое. Прикосновение старца к голове просящего благословение на такое дело будет достаточно жестким. Чтобы вразумление пришло, чтобы как-то встряхнулся человек.

И когда мы в этой встряске нуждаемся, Господь и посылает нам того священника, кто служит в ближайшем храме, не выглядит как старец, может быть, даже не живет как старец, но может направить нас к Священному Писанию, к святым отцам, к той или иной добродетели. И там Сам Христос, в том числе благодаря этому батюшке, научит нас, наставит, как же нам поступать.

Но здесь всегда выступает наше чувство сопротивления. Я ведь такой хороший, а батюшка-то не соответствует моей святости, не может он (молодой или старый, худой или толстый, с бородой или без бороды, с наградным крестом или с обычным) заведомо меня понять. Но я все равно приду и спрошу. С таким подходом ты никогда не найдешь ответа даже у самого святого батюшки, у самого святого старца. Одно здесь отличает святого: святой может вразумить и обличить так, что это и больно, и терпимо. Человек же не святой порой обличает куда больнее и куда менее терпимо.

Но опять же кто положил меру моего терпения? То есть я сам, получается, для себя в этот момент сужу: вот это я потерпеть могу (мне это легко, я и терплю), а вот это потерпеть не могу. Потому ближайший священник или тот, к кому отправил Господь Бог, может ответить, по сути, на все вопросы. Что-то он в любом случае скажет. Вы не найдете батюшку, которому вы задаете любые вопросы, а он просто стоит рядом с вами и молчит. Это даже сложно себе предположить. Он все равно что-то скажет, он скажет то, что будет важно именно вам, именно в данный момент времени. Надо только смириться и в терпении своем начинать стяжать собственную душу.

И в этом Евангельском слове есть очень важная деталь. Терпением вашим стяжите души ваши (Лк. 21:19), – говорит Христос. Вашим терпением стяжите ваши души, а не вашим терпением стяжите чужие души; или не чужим терпением стяжите свою душу. Это очень тонко. Меня ведь могут терпеть, и я могу вести себя так, чтобы меня терпели, чтобы все мои ближние под меня подстраивались. Это не дает созидания моей душе. И уж тем более не дает созидания душам ближних.

Или я могу прийти к батюшке и сказать: «Я вот это потерпеть не могу, Вы за меня потерпите». Батюшка скажет: «Ты можешь терпеть за себя, а я за тебя терпеть не могу». – «А как же тогда мы обращаемся к святым: молите Бога за нас?» Батюшка поправит: «Нет, молите Бога о нас». Современное богослужение всегда совершается именно с обращением к святым: «Молите Бога о нас». Вместе с нами, а не за нас без нас.

Терпя других, терпя себя, человек научается тому, что терпеть Господа Бога одновременно и очень сложно, и очень легко. Очень легко, потому что это Господь Бог, Который куда лучше любого старца, любого человека знает, как тебе жить. А с другой стороны, очень тяжело, потому что Он всегда говорит и открывает что-то, что мне не нравится. Но я ведь и прошу Его: «Господи, дай мне дух смиренномудрия, терпения и любви». Неужели я думаю, что это должно произойти автоматически или магическим образом?

Все достигается большой внутренней работой над собой, работой по терпению немощей других людей, самое главное – терпением во Христе. Если я своего терпения во Христе не нахожу, то Он находит для меня кого-то, кто мне подскажет, объяснит и разъяснит это, и мы уже будем терпеть вместе с этим человеком во Христе.

Терпеливые несвятые святые.

– Это правда. Я не святой, ты не святой, но у нас есть Святой Бог, Который сказал, что мы можем Его спросить. И давай спросим, постоим, помолимся, подумаем. Это куда ближе к тому, что называется Церковью, чем то, что предполагаем мы, приходя в храм и ожидая, что тут нам выдадут досье нашей жизни с четким руководством в десяти томах, как каждый следующий день жизни прожить. Это не церковное дело.

Отец Вадим, спасибо Вам за этот интересный разговор. Надеюсь, что мы его продолжим. Приходите к нам снова.

Записали:
Нина Кирсанова
и Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475