Протоиерей Александр Рябков: К чему нас призывает Воскресение Христово?

Когда мы говорим о Воскресении Христовом, то в этой радости и в этом событийном ряду не очень отдаем себе отчет в том, к чему призывает нас само Воскресение Христово. Насколько для нас важно в Пасхальные дни размышлять о нашей жизни, о сложностях, возникающих в эти праздничные дни, которые мы как бы не замечаем, оправдывая себя праздником Воскресения Христа?

– Слово «праздник» (или «праздный») может пониматься по-разному. Это может быть «пустой» – праздный. А с другой стороны, праздник говорит нам о том, что это время освобождено от каких-то «горьких» работ. Мы празднуем не в пустоте. Голова, сердце, душа не пусты. Но тело освобождено, как говорит нам Устав, от работ. Хотя это не факт. Мы можем совершать какие-то действия, потому что Пасха нас может призвать к тому, чтобы отказаться от застолья и пойти к людям, которым нужно принести свет Воскресения в виде своей заботы, сострадания, соболезнования. Пусть даже принести кулич, если у этих людей его нет дома.

У Антона Павловича Чехова есть интересный рассказ «Казак». Это пасхальный рассказ. Сюжет в том, как молодой арендатор хутора с женой в Пасхальный день едет из храма в своем экипаже с освященными яствами домой. Ему на дороге встречается казак, по болезни отпущенный домой на родину. Он изнемогает от болезни, и в Пасхальный день эта немощь его особенно скрутила: он не смог побывать в храме, не смог добраться до дома, он лишен праздника, лишен Пасхальной радости. Казак спрашивает у остановившихся молодоженов, нет ли у них освященного кулича разговеться, так как он не знает, сможет ли дойти до дома из-за своей немощи. Молодой арендатор сразу откликнулся на просьбу казака, а его супруга отказалась дать кусок кулича бедному больному казаку, которому не с кем было разделить радость Светлого Христова Воскресения. Этим отказом молодой супруги Пасха была испорчена. Потом главный герой ринулся искать казака, но не нашел его. Сказал супруге о том, что они совершили большой грех, но она вместо того, чтобы повиниться, начала ругаться и спорить. Главный герой понял, что их жизнь не задалась, дальше брака не будет.

У нас в светском быту до сих пор царит такое мнение: как встретишь Новый год, так его и проведешь. А тут интересная мысль: встретишь Пасхальный день по-христиански, так год до следующей Пасхи по-христиански и проведешь. Год освящается Пасхой. Не новогодней ночью у телевизора, а Пасхой благословляется и освящается. И провести этот праздник надо с максимальным милосердием, с полной любовью к своим ближним, с желанием поделиться радостью или создать эту радость для тех, кто не может ее ощутить по своей немощи, болезни, бедности или когда одинок. Я советую прочитать рассказ Антона Павловича Чехова «Казак». Этот пасхальный рассказ тронет сердце каждого. И чтобы нам нашу жизнь не разрушать (семейную в том числе), нужно думать не о том, что мы будем кушать и пить на праздник. Это не поможет нам встретить и отпраздновать Пасху. Чревоугодие часто вводит в диссонанс наши отношения. Проверить себя в христианстве и проверить христианство в себе можно тем, как мы ожидаем пост. Если мы его боимся, страшимся, что не будет вкусной еды, развлечений, значит – что-то не в порядке с нашей церковностью, с нашим христианством. Мы ждем пост, чтобы иметь точку опоры, получить какой-то толчок, чтобы пойти в духовное странствование.

С началом поста дается духовная энергия, чтобы сбросить с себя все лишнее, отказаться от всего наносного, неглубокого. Снять с себя скорлупу. С другой стороны, Великий пост заканчивается, и мы опять себя проверяем. Если мы весь пост тяготимся, то считаем дни до окончания поста, как Робинзон Крузо считал, сколько он дней прожил на необитаемом острове и все время ждал, что за ним приплывет какой-нибудь корабль, чтобы увезти его к прежней жизни. Но, как мы помним, Робинзон Крузо уехал с острова изменившимся. В какой-то мере эта книга христианская. Если сравнить Великий пост с необитаемым островом, то мы попадаем на этот остров для того, чтобы измениться. Не для того, чтобы горевать, что мы оставили развлечения, игры, увеселения, а для того, чтобы измениться, чтобы вернуться с этого острова с другими мыслями, с очищенной душой, по-другому смотря на мир. Это очень важно.

Вопрос телезрительницы: «Когда мы в храме хором поем Символ веры, возможно ли петь „веруем“, а не „верую“? И второй вопрос: перед Причастием молитву читает священник. Возможно ли, чтобы эту молитву читали причащающиеся и читали „веруем“, а не „верую“?»

– Когда мы сливаемся все в едином хоре, тогда мы, так или иначе, веруем. Здесь очень важно вплести свое «верую» в общий хор. Революционный поэт Владимир Маяковский писал: «единица – ноль», «голос единицы тоньше писка». Нам хочется говорить «мы». Церковь не поддерживает наш индивидуализм, но поддерживает личность. Индивидуальность – это наносное, а личность – глубокое. Давайте будем свое личное вплетать в общее. Мы не растворяемся в массе, а вплетаем свой голос в единый хор. Мое «верую» – это очень важно, я не сливаюсь с толпой. Церковь – не толпа. А толпа на улице может быть собрана даже какой-то идеей, но в этой толпе с личности снимается ответственность, растворяется ее достоинство, появляются животные инстинкты...

Что касается молитвы перед Причастием, то в большинстве случаев священник призывает: «Повторяйте за мной слова молитвы». Причащаюсь все-таки «я», а не «мы». Христос входит конкретно в каждого, а не в какую-то толпу, хотя, конечно, все мы – «живые камни». Каждый. Литургия – это общее дело. Но Церковь создается не из безжизненных камней, а, по слову апостола Павла, из живых камней. Как раз пост делает нас живыми. Какие бы мы ни были живые внешне, но это мнимая подвижность. Греховно мы очень подвижны, мы суетливы, рассеянны и поэтому мертвы. Когда мы постимся, когда погружаемся в себя, тогда по-настоящему оживаем. Внешне мы становимся не такие деятельные, но при этом внутренняя деятельность явственно проявляется для нас самих. Например, реактор на атомной станции: кажется, что ничего не происходит, тихо, лампочки мигают, ничего не шумит, не бурлит, а энергия вырабатывается. Так и в человеке. Если он погружен внутри себя в религиозные духовные размышления, то вырабатывается огромная энергия. Она позволяет ему творить дела милосердия, позволяет любить, даже любить тех, кого он не мог любить раньше. Вот это погружение в самого себя, узнавание самого себя позволяет любить других. Именно узнавание себя, потому что, познав себя, лучше поймешь другого. Это через пост достигается. Но когда пост – нагуливание аппетита, то с нашим христианством что-то не так, не происходит ничего хорошего, мы как будто играем какую-то роль. И ничего духовного в прохождении такого поста мы не получаем. Может возникнуть псевдодуховная идея: я мучаю себя ради того, чтобы Бог меня не наказывал за мои прошлые грехи. Или чтобы Бог исполнил мои земные желания. Или я себя один период в году особенно мучаю, чтобы потом, после смерти, Господь мне все это посчитал и устроил меня в раю. В этом случае мы очень подставляем христианство. Какое христианство тогда мы исповедуем? Бог, Который есть Любовь, оказывается Зевсом или еще кем-то похуже? Все искажено. На самом деле борьба с нашими страстями во время Великого поста открывает нам рай, открывает блаженство.

Тот, кто проходит пост и борется со страстями, получает свободу. Например, человек во время поста бросил курить – он получил свободу. Объедение разрушает не только здоровье, но и отнимает силы для молитвы. Переедание, особенно животная пища, пробуждает в нас много страстей: агрессивность, злобность, соревновательные качества, раздражительность, некую самость. Также и алкоголь, по словам апостола Павла, разжигает блудное настроение, с ним нужно быть осторожным.

Если человек сумел себя ограничить во всем этом, конечно же, он ощущает свободу, которая проявляется прежде всего в склонности к чтению Священного Писания, а не к компьютерным играм. Человек склонен к чтению духовной литературы, а не к сидению у телевизора. Человеку хочется больше молиться, хотя раньше для него молитва была тягостной и неинтересной. Исаак Сирин говорит, что блажен не тот, кто воскрешает мертвых, а тот, кто видит свои грехи. Можно слова святого переиначить: кто увидел свои грехи, тот себя уже воскрешает.

Вопрос телезрителя: «Есть понятие праздника и праздности. У преподобного Ефрема Сирина есть высказывание: „Слово праздное то, которое учит делать добро, а само не делает“. Как быть с этим? Как различить праздник и праздность?»

– Мы начали свой разговор с этого: что такое праздник и праздность. Это вопрос о праздном, пустом слове.

Сама по себе праздность – это отказ (по возможности) от неких тяжелых работ. Почему отказываются от каких-то работ? Потому, что это все частное, это не вяжется со вселенским космическим событием Воскресения Христова. Вот человек пошел в Пасху на огород. «Попробуйте меня упрекните (вы сидите за столом, едите кулич), а я занимаюсь полезным трудом, чтобы зимой у меня была картошка, помидоры, делаю это я для всей семьи». Но космическое вселенское значение этого праздника не вяжется с тем, чтобы думать о помидорах в маринаде. Это первое.

Второе – сам по себе праздник Пасхи семейный. Но вместо того, чтобы побыть со своей семьей, разделить радость праздника, говоришь: я пойду выращивать помидоры, вы будете их кушать зимой и меня благодарить. Но ты нужен здесь и сейчас. Ты больше нужен в праздник Пасхи своим детям, внукам… А твое умное слово, слово утешения, ласка, которые мог бы ты подарить в этот светлый весенний день, были бы намного колоритнее того овоща, что ты вырастил. Это что касается праздного слова: вы бездельники, а я пойду трудиться. Праздное слово может быть оскорбительным, обидным.

Традиции празднования Пасхи в нашем народе, в народах, близких нам, – очень символичны. У некоторых народов, например, этот праздник сугубо семейный. Вся семья (даже те, кто уехал далеко на заработки) на праздник Пасхи должна собраться вместе, семья должна соединиться именно в сам день Пасхи. А уже на второй день можно пойти по гостям или принимать гостей, делиться праздником с другими близкими.

Скудную трапезу отец семейства делит на множество мисочек. Трапеза на самом деле была небогатой, еда была примитивной, никто не ставил задачу накрыть стол как на банкет, но мисочек было много. Почему много? Это символ обилия Даров Божиих. Берется одно яичко, которое освятили в храме, и глава семьи за столом (отец или старец) делит это яичко на каждого члена семьи или дает каждому часть освященного кулича, в знак милосердия Божия вкладывает каждому в руки. Отец олицетворяет собой Отца Небесного.

Очень символическая трапеза была на самом деле. Никогда (в отличие от нашей сегодняшней реальности) у наших предков не было цели объесться или упиться на этой трапезе. Пасхальная трапеза в семье была наполнена символами и знаками. Ни в коем случае она не ставила целью отвалиться от стола, тяжело дыша, и лежать на кровати и просить вызвать врача.

Что касается окончания поста: если мы, как с обрыва, бросаемся в разговение, то мы ничего из поста не вынесли, абсолютно ничего не поняли. Пост, условно говоря, сорокадневное странствие, сокращенная копия нашей жизни. За пост мы должны научиться полюбить воздержание и понять ценность воздержания: освобождающую его суть, возвышающую нас над землей. Это мы должны понять, полюбить и усвоить за пост. Но если мы устраивали какие-то договорные отношения с Богом (наемнические), значит, здесь что-то нехорошо с нашей церковностью.

Вопрос телезрителя: «Перед тем как Воскреснуть, Господь на Кресте, испытывая жуткие страдания, показывал Свою любовь к мучителям, Он молился за них, нам заповедал любить той же любовью наших обидчиков, врагов, молиться за всех с любовью. Насколько для воскресения важно проявить любовь?»

Как любить врагов?

– Когда погружаешься в изучение самого себя во время поста, то констатируешь тот факт, что тяжело любить себя. Я понимаю, как тяжело людям со мной, моим близким. Но если я понимаю, как тяжело со мной и, несмотря на это, меня любят и терпят, значит, и мне так возможно. А уж Господь меня терпит – это точно. Как говорил святой Исаак Сирин: не говори, что Бог справедлив; если бы Он был справедлив, меня бы сейчас не было в живых. И если Господь терпит меня, то и я могу терпеть моих ближних.

То нехорошее, что я вижу в моих ближних, что меня раздражает, есть и во мне. Святые этого не видели, потому что в них самих этого не было, а я вижу, потому что я это опознаю. Если меня в ближнем что-то раздражает, то только потому, что подобное познается подобным. Мне кажется, что я этого не делаю. Но, может быть, таким образом не делаю, а делаю по-другому или делал раньше, и кто-то меня простил уже. По крайней мере, во мне это живет.

Надо держать в голове мысль: меня терпят, Бог меня терпит, я тоже должен любить, как меня любит Бог. Если я вижу что-то плохое, если это могу опознать, значит, опознаю самого себя, вижу самого себя.

Говоря про Воскресение, мы говорим о том, что совоскресаем со Христом. Но мы совоскресаем с Ним не только в праздник Пасхи, а весь пост идем к совоскресению через телесные и духовные усилия. Почему возможно совоскресение? Нам кажется, что Бог нас оставил, праздник Пасхи закончится Вознесением. С другой стороны, мы понимаем, что Бог нас не оставил.

Вся история нашего спасения повторяется каждый день в храме. Господь рождается в алтаре на проскомидии, за богослужением проходит вся Его жизнь, потом Он закалается за нас. На самом деле даже на проскомидии Он уже закалается, здесь это четко обозначено. Есть даже такие иконы, где Младенец Христос лежит на камне помазания. Уже в творении мира была заложена жертвенность Сына Божия, уже в творении оговаривалось, что Богу будет необходимо спуститься и принять на Себя ответственность за наделение человека свободной волей.

Но Господь остался в этом мире. По-разному можно относиться к богословию отца Сергия Булгакова, но мне понравилась его мысль о том, что не только с Вознесением нам посылается Святой Дух Утешитель, не только мы с Господом в таинстве Евхаристии, но Господь и телесно с нами остался. Излившаяся из раны на кресте кровь и вода (то есть телесность Христова), по сути, омыла мощи Адама на Голгофе. То есть телесность осталась с нами, в миру. Преображенное тело вознесено, а телесность, которая была до креста, осталась с нами. Здесь нет разделения, Господь объемлет всю Вселенную и всю нашу жизнь, даже в таинстве Воскресения присутствует во гробе с телом. Но тело нетленное, это не труп, никакого тления в этом теле не началось.

Пребывал во аде одновременно, как мы читаем в богослужебном тексте, одновременно одесную Бога Отца в сонме Святой Троицы. Во аде, во гробе, на Небесах – и все одновременно. Значит, Он может пребывать с нами и сейчас Своей телесностью, и сострадать нам. Поэтому мы не будем унывать: Господь с нами, Он нам сострадает, сопутствует нам, направляет нас к воскресению, которое Он нам даровал.

Я весь пост с нетерпением жду стихиры: «Воскресение Христово видевше…». Думаю, что эта стихира до сих пор нами, мирянами, не очень воспринимается. Если вдуматься в нее, то нам нужно быть чистыми, чтобы славить Воскресшего Христа! Мы у Него этого просим. Получается, что Он призывает нас уже в этой жизни быть христианами, а не номинальными носителями крестика.

– Призывает быть иным творением. Христос – Новый Адам, мы Его наследники, наследники нового человечества. Как бы ни было трудно, надо помнить: Господь с нами. Он пребывает с нами. Недаром священники в алтаре говорят друг другу перед причащением: Христос посреди нас. То есть Он здесь есть и будет. Он с нами, Он есть!

Эта парадигма повлияла и на стихи нашего известного поэта:
Всю тебя, земля родная,
Царь Небесный в рабском виде
Исходил, благословляя.

Он посреди нас, Он в нашем обществе, мы просто этого не видим. Недаром Он говорит нам: что вы сделали одному из малых сих, то сделали и Мне. Он с нами, и Он всегда нас поддержит на пути восстановления нашей природы в должном ее достоинстве.

Задача наша не просто попоститься и сказать Богу: теперь Ты должен мне. Задача поста и молитвы, задача празднования Пасхи в том, чтобы восстановить нашу личность, наше «я» в должном достоинстве Сына Божия. Об этом праздник Пасхи.

Светлая Седмица закончилась, начинаются постные дни. Каким образом нам подготовиться к тому дню, когда мы будем рождаться как Церковь (я имею в виду Пятидесятницу)?

– Надо понимать: дело не в том, что появились постные среда и пятница, а в том, что мы готовимся не только постом и молитвой. Наши крестные ходы, которые совершаются после воскресных Литургий, это выход вовне. Мы ходим по церковному двору в знак того, что апостолы несли своим близким и дальним весть о том, что Христос Воскрес. Но только эту весть надо принести изнутри себя. Если мы будем просто говорить об этом, а в нас ничего не изменилось, то произойдет то же самое, что и с апостолом Фомой.

У Антония Сурожского есть проповедь, в которой он говорит, почему Фома не поверил. Просто он не увидел в этих людях никакой перемены. Они говорили, что Христос Воскрес, думали, что земная история не прекратилась, и мечтали стать начальниками, министрами в Его земном царстве Палестине. А наша задача – стать Небесными!

Записали:
Наталья Мухлынина
и Ирина Обухова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать по ссылке.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475