Священник Константин Корепанов: Послушанием Богу мы сокрушаем гордыню

Продолжение. Начало в №№31, 34 (2020 г.) – 23, 25–29, 31–36, 38–39, 41–48 (2021 г.), №№1–3, 33–39, 41–43, 45–48 (2022 г.), №1, 3–8 (2023 г.)

Продолжаем читать слова преподобного Ефрема Сирина из второго тома «Добротолюбия». Напомню: читаем вторую главу его сборника. И в прошлый раз остановились на самоукорении. Собственно, все мы сказали, но есть один маленький нюанс. Так уж получилось, что самоукорение нам известно, и самоукорением мы чаще всего пользуемся неправильно.

В прошлый раз мы описывали самоукорение: когда человек, намереваясь уколоть другого, разворачивает укор (или укол) на себя. То есть он хочет обвинить другого в том, что тот шуршит пакетом на службе, но оборачивает этот укор на себя, укалывает, укоряет себя: «А чем я лучше его, если в этот момент „шуршу” своей душой вместо того, чтобы быть устремленным к Богу? Я ведь тоже не молюсь, тоже „шумлю” своим сердцем, своими мыслями. Я тоже не пребываю в Боге».

Всегдашнее обличение себя прежде, чем хочешь осудить другого, как бы постоянный вопрос классика: «А судьи кто? Ты что собрался судить?» Примерно то же самое и предлагает каждому желающему осудить другого Иисус Христос. Когда к Нему привели женщину, взятую в прелюбодеянии, и хотели побить ее камнями, Он говорит: «Конечно, так и надо сделать. Но кто из вас без греха, тот и бросай камень». И они укорили себя, чего без этого наставления не сделали бы, и, обличаемые совестью, укорить другого уже не смогли. Хотя, безусловно, фарисеи, стоявшие там, были праведниками, и ничего из грехов этой женщины они никогда не делали, но все-таки нашли, в чем себя укорить.

Вот это христианское, благочестивое самоукорение достойно и праведно. Оно, еще раз повторю, всегда есть желание укорить другого за грех, направленное против самого себя.

Но это совсем не то самоукорение, которое совершает депрессивный человек в своем подавленном состоянии. Он укоряет себя тоже и пилит себя за то, что хочет что-то иметь и не имеет, кем-то хочет быть и не может. Но он делает это, естественно, по другим причинам – под влиянием гордости и тщеславия. Его амбиции не исполняются: он хотел бы молиться, но молиться не может; он хотел бы поститься, но поститься не может; он хотел бы, чтобы у него была хорошая машина, но ее нет; хотел бы, чтобы у него была замечательная жена, но ее нет; хотел бы, чтобы были старцы, которые его спасли бы, но их нет. И он постоянно пилит себя за то, чего у него нет.

Поскольку такие люди читали у святых отцов про самоукорение, они и думают, что самоукорением они и занимаются. Но на самом деле нет. По форме, по видимости это самоукорение, но по существу – продукт гордыни и тщеславия, а не суда над собой. Поэтому и приводит все это только к углублению депрессии и ко все возрастающему унынию.

Правильно, когда самоукорение как удар, нацеленный на другого, в результате обращается на себя самого. Я хочу осудить, но сужу себя; я хочу укорить, но укоряю себя; я хочу сделать замечание другому, но делаю замечание себе. По форме, по видимости то и это самоукорение похоже. Кажется, что это одно и то же. Но на самом деле по интенциям, по причинам и последствиям это совершенно разные действия.

21–22-й абзацы: «Приступи, грешник, к доброму Врачу, и исцелись без труда. Сбрось с себя бремя грехов, принеси молитву, и смочи слезами загнившие язвы. Ибо сей Небесный Врач слезами и воздыханиями исцеляет язвы. Приступи же, принеся слезы, – это наилучшее врачевство. Ибо то и угодно Небесному Врачу, чтобы каждый собственными своими слезами врачевал себя и спасался. Врачевство сие не продолжительно, но действует, и не постоянно затягивает язву, но исцеляет тебя вдруг. Врач ожидает лишь того, чтобы увидеть слезы твои; приступи, не бойся. Покажи Ему язву, принеся вместе и врачевство – слезы и воздыхания.

Кто не удивится, кто не придет в изумление, кто не благословит великое милосердие Твоей благостыни, Спаситель душ наших, когда благоволишь Ты принимать слезы в цену за врачевство Твое! О сила слез! До чего простерлась ты! С великим дерзновением невозбранно входишь ты в самое Небо. О сила слез! Чины Ангельские и все Небесные силы непрестанно веселятся о твоем дерзновении. О сила слез! Если захочешь, то можешь с радостью предстоять Святому и высокому престолу Пречистого Владыки. О сила слез! Во мгновение ока воспаряешь ты на Небо, и просимое тобою получаешь от Бога, потому что исходит Он в сретение тебе, охотно принося прощение».

Вот такие два абзаца о чудодейственной силе, врачебной силе слез. Подобные слова наверняка мы уже слышали у других святых отцов, где-то читали: может, у святителя Игнатия (Брянчанинова), может, в каком-то из томов «Добротолюбия». О том, что слезы значимы в духовной жизни, мы, ходя в церковь хоть сколько-нибудь долго, наверняка уже слышали, хотя бы через выражение: Блаженни плачущие, яко тии утешатся.

Мы слышали об этом, но, проживая нашу жизнь, на самом деле не задумываемся о том, почему так происходит. То есть слышать-то мы слышали, а задумываться не задумывались. Мне уже несколько раз приходилось сталкиваться с тем, как люди говорят, что плакать человеку нельзя, потому что это вредно, это неправильно. А если ты плачешь на молитве за кого-то, то это еще и ему приносит вред, поэтому плакать нельзя.

Не знаю, с чем соотносить такое учение, потому что святые отцы пишут о слезах очень много. Священное Писание тоже говорит об этом достаточно много. Преподобный Ефрем же Сирин о слезах говорит особенно поэтично, необыкновенно поэтично (он в принципе очень поэтичный человек). Вот о том, что касается дел покаяния и плача, он говорит поэтично, как только преподобный Ефрем может это делать.

А во-вторых, Ефремовы слова о плаче, о слезах гораздо более категоричны, чем у других святых отцов. То есть только преподобный Ефрем часто и очень категорично утверждает, что слезы не только безусловное благо, что это благо чрезвычайно доступное, и это благо быстро и сильно действует. То есть слезы могут пролиться очень быстро, это очень легко сделать (ну, ему, конечно, не нам), и их врачевство, их целительная способность действуют мгновенно, как быстродействующее лекарство.

Если другие отцы делают акцент на покаянии и много пишут о покаянии, которое, конечно, сопровождается слезами, но акцент у них на покаянии сделан, то преподобный Ефрем очень часто, как бы забывая о покаянии, очень много пишет просто о слезах. Для него слезы обладают исключительным врачебным действием. На самом деле о покаянии он не забывает. Для него слезы, как и для всех святых отцов, производное покаяния.

Почему слезы обладают таким лечебным эффектом? Почему так происходит? Ну, во-первых, всегда в этом присутствует некий психологический эффект. Скажем, образ плачущего ребенка, именно ребенка, маленького плачущего ребенка (не женщины, не мужчины, не подростка, а именно ребенка-младенца), вызывает у всех особые покровительственные чувства. Это нам легко понять. Когда плачет ребенок, даже очень жесткие сердцем, жестокие люди смягчаются и его жалеют.

Естественно, когда мы плачем, просто содрогаемся от плача и рыданий, Бог не может нас не пожалеть. Это психологически понятно каждому, почему необходимо плакать, почему слезы обладают такой силой. Потому что стоит только человеку заплакать, как Бог сразу жалеет его, приклоняется к нему и изливает на него Свою благодать. Значит, количество благодати, осознание этой благодати, присутствующей в человеке, становится больше.

Конечно, гораздо важнее духовная причина плача и слез. Сокрушенно плачущий истребляет корень всякого греха – он истребляет гордыню. Почему – понятно. Гордыня – как бы антипод плача. Плач – это следствие сокрушенной или сокрушаемой гордыни. В обычном состоянии все, что делает плохого человек, любой его грех, любое его слово, поганое, грешное, любая его страсть обусловлены тем, что он гордый. Естественно, плач, слезы излечивают его от гордыни, потому что в этот момент он представляется маленьким и беспомощным.

Основа гордыни – это самонадеянность и самоуверенность. А плачущий не чувствует себя ни уверенным, ни самонадеянным. Он напуган, он переживает, ему страшно за свою хотя бы вечную участь. Он в плаче и сокрушении. Поэтому он этим плачем как раз и исцеляет себя от той болезни, что является корнем всех его грехов, потому что, оплакивая свое сердце, сокрушаясь и оплакивая свою душу, он в этом плаче и переживает процесс смирения. С ним это происходит, а сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит (Пс. 50, 19).

По сути, плач и слезы есть путь к смирению и плод смирения. Плача, ты смиряешься; смиряясь, ты плачешь; и твои слезы никогда от тебя больше не уходят, как мы видим это в житиях святых. То есть человек плачет и смиряется. И если главная беда, главная причина всех его бедствий гордыня, то и единственный путь исцеления от гордыни – плач. Когда мы понимаем, когда до нас доходит рано или поздно, что плакать надо, что плакать необходимо, неизбежно, тогда возникает другой вопрос: «А где взять слезы? Ну вот хотел бы я плакать, да не плачется…».

Мы сознаем себя грешниками, но не плачем. Приходим на Исповедь, называем грехи, порой очень страшные грехи, тяжелые, но не плачем при этом. И даже хотели бы, может, поплакать, хоть одну слезинку уронить, но не получается. Мы грешниками себя осознаем, но плакать о грехах мы не можем, просто не можем, именно потому, что сердце у нас каменное.

Каменность сердца – признак сердца гордого. И для того чтобы разбить каменное сердце, сделать его плотяным сердцем, записать заповеди Божии на плотяных скрижалях сердца, чтобы сердце наше ожило, нужно сокрушить этот камень.

Это трудно сделать, потому что мы не просто имеем гордое сердце, не просто имеем злое сердце, мы к этому сердцу привыкли, мы другого не знаем. Оно, самое главное, нам нравится: мы привыкли к независимому, самовольному бытию. Мы привыкли сами определять свою жизнь, сами принимать решения, на самоопределении, самоволии основывать всю свою жизнь.

Наверное, каждому понятно, что самость-то не плачет, слез она не роняет (ну, разве что если какой-то человек плачет от горечи и обиды, но это не имеет отношения к этому). Так вот, самость не плачет, поэтому понятно, что для того, чтобы исцелить наше сердце, разбить камень нашего сердца, нужно послушание Богу. Это ключевое!

Еще раз проведу эту логическую линию, мысль, логическую связь. Плакать хорошо. Мы это обсудили, в этом есть очень важные последствия для человека. Но плакать мы не можем, потому что у нас каменное сердце. Каменное потому, что гордое. Значит, гордость, независимость, самолюбие надо сокрушить. Сокрушается же самоволие, самоугодие, самолюбие тем, что мы все делаем ради Христа, то есть слушаемся Бога, делаем все, как велит Бог.

Послушание Богу – вот главное лекарство для исцеления собственного сердца. Только послушание Богу во Христе! Если мы выбираем послушание, но слушаемся при этом человека (своего мужа, начальника, отца после совершеннолетия, или священника, или епископа), слушаемся людей только потому, что они великие, достойные, умные, мудрые, то ничего из этого не получится. Мы слушаем человека, а нам надо, чтобы изменилось наше сердце.

Да, мы можем, слушая другого человека, какие-то качества душевные стяжать. Эти качества могут быть хорошими, могут быть плохими. Но каменность сердца они не разбивают, гордыню они не уврачевывают. Сама по себе гордость есть бунт против Бога, мы говорили про это. Чтобы бунт против Бога прошел, вышел из нашего сердца, вышла сама природа ветхого человека, чтобы этот бунт прошел, надо послушаться Бога именно как Бога.

Если мы слушаемся просто людей, у нас и слез, собственно говоря, не будет, и самость наша никуда не уйдет, какие бы ценные качества мы при этом ни получили. Я должен слушаться и начальника, и обстоятельств жизни, и отца, и священника, и многих-многих других, но только потому, что слушаться их мне велел Христос. Именно этих людей именно в этих обстоятельствах мне велел Христос слушаться и исполнять то, что они мне скажут. Если я так буду слушаться, то постепенно сердце будет меняться.

Если по какой-то причине нет ни начальника, ни мужа, ни отца (живет человек один, на работу уже не ходит, на пенсии), то все равно есть обстоятельства, которых надо слушаться, считая эти обстоятельства проявлением воли Божией.

Например: меня затопил сосед сверху. Значит, так угодно Богу, потерплю. У меня прорвался кран. Опять лишние расходы, трудности, ЖКХ – потерплю. У меня засох цветок – потерплю, потому что Бог велел все терпеть и ни на кого не раздражаться.

Приходя к этому состоянию, «послушаясь» этим разным людям, заповедям или обстоятельствам ради Христа, потому что Бог этого захотел, мы постепенно сокрушаем камень нашего сердца. Постепенно сокрушаем, это не быстрый процесс. Но если мы будем твердо и постоянно слушаться Бога во Христе, исполняя Его заповеди, исполняя Его повеления в отношении конкретных людей, то вот это и меняет гордость нашего сердца. Это убивает гордость нашего сердца, потому что таким послушанием Богу мы и сокрушаем гордыню. А когда мы сокрушаем гордыню, у нас, как мы уже и говорили, начинают идти слезы.

Этот процесс, в сущности, простой для объяснения: надо послушаться Бога в обстоятельствах бытия, жизни, других людей или послушаться Бога в заповедях. Но всегда и везде послушание Богу – обязательное условие. Вот тогда это начинает воздействовать на наше гордое сердце, которое начинает сокрушаться. А сокрушение сердца начинает постепенно проявлять себя в слезах, а слезы плачущего очищают его сердце.

Записала:
Инна Корепанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475