Священник Константин Корепанов: Нужно человека жалеть

Продолжение. Начало в №№31, 34 (2020 г.) – 23, 25–29, 31–36, 38–39, 41–48 (2021 г.), №№1–3, 33–39, 41–43, 45 (2022 г.)

Продолжаем читать наставления преподобного Нила Синайского из второго тома «Добротолюбия» и разбираем четвертый раздел: «Мысли, отводящие человека от тленного и прилепляющие к нетленному».

Рассмотрим интересный абзац, который звучит, я бы сказал, вызывающе в отношении нашей практики благочестия и нашего понимания христианской жизни.

Абзац 55-й: «Плачь о грешнике, а не о нищем; ибо этот уготовляет себе венец, а этот – муки». Интересные и странные слова. Понятно, что всякое явление, всякое событие жизни мы воспринимаем с точки зрения своего мировоззрения. Мировоззрение сложилось задолго до того, когда мы стали христианами. Обычно (последние 150 лет точно) человек, обращаясь в зрелые годы ко Христу, не проходит вратами покаяния. Конечно, он раскаивается в совершенных грехах (и то не всегда и не глубоко), исповедуется в них, но покаяние предполагает полный разворот, изменение, перемену ума. Ведь и грехи были потому, что человек неправильно смотрел на жизнь. И теперь надо изменить свой взгляд, полностью развернуться и повернуться к Богу. Не строить свою жизнь с оглядкой на Бога, а именно принять все, что Он говорит, чтобы Он стал совершенным и единственным светом в твоей жизни. Но этого, естественно, не происходит.

Сейчас сложилась такая ситуация, когда, по сути, для большинства людей вся христианская жизнь сводится к Причащению, Исповеди (как предваряющей части перед Причащением) и к той или иной степени социального служения и приходской жизни. На протяжении многих столетий, примерно около двух тысяч лет, в России была духовная жизнь, молитва. Несомненно, все имело свои искажения, но, по крайней мере, на молитвенную и духовную практику обращалось внимание, она считалась важной. Сейчас это не понимается, не принимается, осуждается, выбрасывается из жизни как некий выверт, некая неправда, некое искажение христианства. И это, конечно, глубочайшее заблуждение.

Вопрос не в том, кто как считает. Все коренится именно в отсутствии покаяния, то есть нет полной перемены ума, когда истина, возвещенная Христом, свет Евангелия (как минимум) всецело озаряют жизнь человека. Надо вмещать Евангельское свидетельство во всей его полноте – только тогда оно станет светом.

Ведь сектанты и еретики (сколько бы их ни было за всю историю христианства) тоже строили свое учение именно на каких-то словах Евангелия, остальное поразительным образом не замечая и игнорируя. Так и с нами происходит: мы берем какое-то одно Евангельское слово, например, что Бог есть Любовь, что Бог заповедал любить всех, или притчу о Страшном Суде. Но ведь в Евангелии много и других слов, нельзя не замечать этого, игнорировать, потому что это, собственно, и приведет к сектантской точке зрения или какой-нибудь ереси. Суть сектантского или еретического мировоззрения в том, что берется не полнота, не целостное свидетельство, а только то, что принимается, входит в разум. В сущности, это потому и входит в разум, что у нас уже была такая мысль. Мы обратили внимание на эту мысль потому, что она нам созвучна, наше сердце настроено на понимание именно этой интонации.

Но ведь в Откровении есть много разного, и мы должны вместить все Откровение. Но не получается. Невозможно никогда вместить полноту Откровения, если человек не совершит покаяния и не выбросит из головы все неважное, ненужное, ложное, корявое, а все остальное, более-менее целостное, восполнит, достроит, высветит с помощью Божественного Откровения. Когда человек выброшенные ложные стереотипы, мнимости, иллюзии заменит истиной, распнет свой ум на древе Божественного Откровения, тогда он сможет в Духе Святом питаться каждым словом Откровения и проходить непреткновенно царским путем, не уклоняясь ни вправо, ни влево.

Вспомним Евангельскую притчу о богатом и Лазаре, она именно об этом. Жил бедный Лазарь, мучился, страдал, но потом попал на лоно Авраамово. Это же здорово, замечательно! Бог не скорбит о том, что он был нищим, несчастным, не имел что поесть и страшно болел. Лазарь все сполна получил, и теперь его ждет только радость. У Бога иное отношение к нищете. А богатый был грешником. Не богатство его погубило, а грех. Лазарь, который лежал у него под окнами, мог быть утешен, вылечен, его можно было накормить, одеть, приютить, дать ему жилье, уход и много чего другого. Для этого у богатого были средства, которые дал ему Бог, и он мог это сделать не только с Лазарем, но и с другими, но он был немилосердным, жестоким, грешником. Поэтому его, как грешника, ждет печальная участь.

Кто из них достоин плача: Лазарь или грешный немилосердный богач? Лазарь отмучился отпущенный ему срок жизни и вошел в прохладу вечного дня, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, ни страдания. А богач прожил столько, сколько ему отпущено, и ему осталась вечная мука навсегда, ибо он был грешник. Кто достоин плача в этой притче: страдающий нищий или грешник?

Не надо проходить мимо нищего, надо ему именно помогать, а не плакать о нем. Видишь нищего – накорми. Можешь дать приют – дай. Можешь одеть – одень. Можешь взять его на утешение, чтобы всю жизнь о нем заботиться, – возьми. Но не проходи мимо и не плачь. О чем плакать-то? Ему нужны не слезы, а деятельная любовь.

А вот слезы наши нужны грешникам, которых гораздо больше, чем социально неблагополучных людей. Ибо грешников – вся планета Земля. Социально неблагополучных – значительно меньше. Мы должны плакать о грешниках и помогать страждущим.

Мы думаем: какая разница, плачем мы или не плачем? Не все ли равно? Мол, я не могу помочь, так хоть поплачу. Нет, так не пойдет. Потому что, когда ты начинаешь плакать о грешнике, ты плачешь и о себе в том числе, потому что ты тоже грешник. И сердце исполняется милосердием и состраданием. Когда мы плачем о грешнике, мы умягчаем свое сердце, делаемся способными понять грешника, любить его, а значит, молиться за него, проявлять милосердие, снисхождение, заботу. Это и являл Христос в отношении грешников.

Если мы будем плакать о нищем, страждущем, социально неблагополучном, что изменится? Нам его жалко, а грешника – нет. О грешнике надо помолиться, чтобы стало его жалко. Больного человека, нищего и так жалко. Мы видим неблагополучного человека, нам его жалко так же, как жалко побитую собаку. Мы так устроены: очевидная боль, страдания, нищета, голод одного человека вызывают в нас естественную жалость. И мы можем помочь, если совсем не очерствели сердцем и не забыли, что мы тоже люди.

А что происходит, когда мы начинаем плакать о нем? Тогда в нашем сознании проявляются две вещи. «Господи, дай ему денег, почему Ты не даешь ему денег? Господи, почему он таким стал? Кто его обидел? Накажи тех людей, которые его обидели». То есть когда мы плачем о нищем, наша реакция из деятельной сферы переводится в ропотливую – мы восклицаем Богу: «За что? Почему? Дай!» А когда Бог не дает, возмущаемся: «Почему Ты не даешь? Почему я должен о нем заботиться, а не Ты? Дай ему денег, чтобы он не лежал под моим окном и не терзал мою совесть. Почему я должен решать Твои проблемы? Дай ему деньги, работу, здоровье, дай все, что есть у меня, только чтобы он не лежал, не вонял, не смердел, не стучался в мою совесть, не взывал к моему сердцу, к моему кошельку, к моему времени». Вот что оказывается.

Христос сказал: нищие всегда будут среди вас (см.: Втор. 15, 11). Это закон жизни. И горе обществу, в котором нет нищих, – это общество неправильное, нездоровое. Люди радуются, что есть такие государства и страны, где нет нищих, но это больные народы. Они добились того, чтобы не было нищих. Пусть все будут сыты, накормлены, только бы не взывали к моей совести, не докучали, не вырывали моего внимания из уюта моей семьи, только бы не напоминали о себе криками на улице, не мешали наслаждаться жизнью.

Нищие оставлены Богом специально для того, чтобы человек не имел покоя, чтобы научился отдавать, снимать с себя одежду, жалеть человека, уделять ему время.

Приведу пример из Книги Товита. Благочестивый еврей сел есть после тяжелого дня, а ему говорят: там брат твой иудей лежит без погребения мертвый. Человек не может есть, встает и идет хоронить. Он знает, что, похоронив его, он не сможет потом прикоснуться к еде – он нечист. Но вместо того чтобы скорее поесть, а потом пойти хоронить, он сразу идет и хоронит. Это благочестие. Он не дает себе насладиться даже куском хлеба.

Это правда человеческая, чтобы мы не стали заскорузлыми и научились поднимать себя к человеческой боли и страданию, деятельно служить людям. Но мы, вместо того чтобы служить деятельно, устав, начинаем вопиять к Небу: «За что? Почему? Куда Ты смотришь?» Вместо деятельности, которая требуется от нас, мы начинаем роптать на Бога и на социальную несправедливость в этом мире.

Нищему нужно помочь. Если вместо помощи мы начинаем о нем плакать, мы впадаем в ропот.

А вот грешник как раз нуждается в плаче. И молитва о грешнике становится делом нашего христианского благочестия. Ибо и Христос пришел взыскать грешников, Он пришел к грешникам, миловать и спасти грешников, исцелить грешников, воззвать и вывести в Царство Божие грешников. Христос пришел не для того, чтобы наладить справедливый мир, нищих сделать богатыми, всех больных сделать здоровыми. Он пришел не для того, чтобы превратить этот мир в рай. Он пришел спасти грешников, открыв грешникам дорогу в рай. А мир остается миром, он всегда лежит во зле и будет лежать во зле. И никогда до последнего дня мира ничего не изменится, просто зла с каждым поколением будет больше. Но и тогда, как и в последний день мира, врата рая будут открыты, потому что Христос пришел спасти погибшее, взыскать грешников.

А у нас получается обратная вещь. Так уж устроен грешник: вместо того чтобы заботиться о нищем, понимая, что для того нищий и послан Богом, чтобы каким-то образом разбудить в нас человека, чтобы мы не стали заскорузлыми в своей сытости, вместо деятельной помощи мы переживаем за нищего: «Почему он такой? Куда смотрит Бог, общество?» И вместо социального служения, милосердия и сострадания мы начинаем ненавидеть грешников. То есть получается совершенно противоположное действие.

Мы думаем: «Ведь кто-то довел его до этого состояния! Кто-то его разул, раздел. Кто-то придумал такие законы, при которых возможна нищета, и управляет этим городом, страной, миром так, что такое безобразие творится». И вместо того чтобы накормить голодного, мы начинаем бунтовать против этого мира, пытаемся сделать его справедливым, приближая его к концу. Вот такая важная вещь.

Если мы плачем о грешнике – мы становимся милосердными и хоть немножко приближаемся к Христовой любви. Если вместо деятельного служения несчастному человеку мы будем плакать о том, почему он в таком состоянии, то будем ропотниками, бунтарями или, если это перевести в поле социальной справедливости, – революционерами. И в любом из этих случаев мы будем ненавидеть грешников, которые живут в этом мире, управляют миром, поступают жестоко, немилосердно, и будем их судить.

Вот, собственно, и все. Один – богач или властный человек – жесток, глуп и немилосерден и готовит себе дорогу в ад. Другой – нищий, лежащий на паперти или на улице, – ропщет на свою жизнь, возмущается и готовит себе дорогу в ад. И обыкновенный человек, возмущающийся и осуждающий грешного богача или грешную власть и проходящий мимо страждущего, готовит себе дорогу в ад. Каждый своим путем, но все идут туда. Потому что люди не понимают того, что одним предложением, одним емким и точным словом сказал Нил Синайский: надо плакать о грешнике, чтобы быть милосердным, и надо помогать нищему, чтобы твое сердце умягчилось и ты разделил с голодным хлеб свой.

50-й абзац: «Не неради о сострадательности; ибо она благого Владыку низвела с неба». То есть мы должны заботиться о нищем, сострадать ему и помогать, а не возмущаться тем, что жизнь такая, что в ней появляются нищие. Нищие были, есть и будут, и для того они и нужны, чтобы мы хоть немножко умягчали свои сердца и хоть немного старались походить на Христа, пришедшего к нам с Небес.

41-й абзац тоже по поводу нищеты: «Если сеешь в нищих, сей свое; ибо чужое горче плевел». По сути, абзац о том же: помогай, чем можешь помочь. Вдовица отдала все свое пропитание; немного, но сколько было, столько дала. Можешь отдать сто рублей – дай сто. Можешь накормить обедом – накорми. Можешь одеть – одень. Можешь купить лекарства – купи. Сделай то, что можешь. Бог не ограничил размеры твоей помощи, Он просто говорит, чтобы ты сделал то, что можешь сделать, но отдай свое. Когда ты думаешь о том, как решить проблему человека за счет чужого, ты уже не занимаешься делом милосердия, ты решаешь социальную проблему, а это так или иначе приведет тебя к ропоту, осуждению грешников и к тому, что ты все равно будешь возмущаться против Бога.

Сколько есть – тем и помоги. Почему ты не веришь Богу? Если бы Бог захотел, чтобы этот человек был здоров, он был бы здоров. Если бы Бог захотел, чтобы этот человек жил в трехкомнатной квартире, он жил бы там. Если бы Бог захотел, чтобы у него была жена и дети, они были бы. Человек находится в таком состоянии, в котором нужно. И он лежит у твоего подъезда на твоем пути – помоги ему, но своими силами. Как в притче о милосердном самарянине: милосердный самарянин поднял человека, привез в гостиницу. Он сделал то, что мог. Он не бегал и не искал людей, чтобы это организовать, не пытался создать проект помощи людям на этой дороге, не нанимал людей, чтобы изловить банду разбойников, чтобы их не было на этой дороге. Он просто решил то, что мог решить.

Так и мы должны думать не о том, как решить проблемы, а о том, как исполнить заповедь, дав человеку то, что в наших силах.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475