Протоиерей Андрей Туров: Защита Отечества – дело благое

Настали такие времена, когда нам приходится обсуждать не очень приятные, но необходимые темы, потому что Церковь и общество неотделимы. Отец Андрей, как Вы относитесь к тем, кто пытается избежать мобилизации? Ведь, по большому счету, Церковь должна быть и с теми, и с другими. Есть ли какие-то приоритеты в Вашем личном отношении к таким людям?

– Дело в том, что мобилизация никогда не проводится просто так, ради умозрительных, теоретических целей. Мобилизация – это всегда свидетельство того, что в данный момент наша страна находится в опасности. И кому, как не ее гражданам, защищать ее интересы, стараться сделать так, чтобы возникшие угрозы миновали?

Любой, кто приобщается к ратному подвигу, должен отдавать себе отчет в том, что это не только его личный подход к решению того или иного вопроса, выражение его отношения к этому вопросу, но и задача исполнения Евангельских истин. Для верующего это очень важно, потому что верующий человек так наполняет свою жизнь, что правда Бога становится и его правдой, и Закон Бога становится и его законом. Евангелие призывает нас к тому, чтобы мы заботились о своем ближнем, любили его, а если есть такая необходимость, то и жертвовали собой ради того, чтобы наши дети, наши жены и вообще все люди в нашей стране не подвергались никаким опасностям.

Конечно, бывает так, что человек не может быть мобилизован из-за ограничений по здоровью или в связи с его профессиональной деятельностью. Но если он не испытывает желания рисковать и поэтому не хочет быть мобилизованным, то, конечно, ничего хорошего в этом нет. Каждый должен исполнить свой воинский долг перед Родиной.

Мне вспоминается, как в детстве отец говорил мне, что каждый мужчина должен служить в армии и, если нужно, нести ратный подвиг. В нынешние времена для многих это не столь очевидно, но, когда наступает тревожное время и в стране объявляется мобилизация, пусть и частичная, каждый должен ответить для себя на вопрос, что он может сделать в этой ситуации, какую пользу может принести, как может проявить себя в том деле, к которому призывает его Родина.

Наша страна славится своими ратными традициями. Нам известны баталии, в которых приходилось участвовать нашим воинам, или, как иногда говорят в Церкви, святому воинству. Но сейчас мы видим в новостях какие-то очереди из молодых людей на границе с Грузией, Казахстаном. Вас это не удивляет?

– Да, я удивляюсь этому, и я не вижу ничего рационального в том, что происходит. Скорее всего, это вопрос психологический, когда человек испытывает панику и пытается убежать из страны. Но я не думаю, что таким образом можно избежать проблем. Это путь изгнанника, который находится в чужом обществе, в чужой стране с непонятным статусом, с непонятными перспективами или их полным отсутствием. На мой взгляд, этот совершенно нерациональный шаг создает некую иллюзию решения проблемы, точнее – это бегство от нее. Это совсем не то, к чему должен стремиться человек.

Я думаю, что наверняка будут предприняты какие-то шаги по предотвращению бегства от мобилизации. Может быть, людей начнут возвращать, используя дипломатические, политические каналы, другие возможности. Мне думается, что такие действия, конечно же, не красят мужчину. Все же ему нужно пытаться сделать что-то полезное для своей страны, применить свои навыки, проявить мужество, храбрость в той ситуации, в которой оказалось наше общество.

Сейчас у наших телезрителей может возникнуть вопрос, могут ли призвать кого-то из Томской епархии. Ведь наверняка кто-то из батюшек в свое время проходил военную службу.

– Насколько я знаю, есть священнослужители, которые очень хотели бы участвовать в военных действиях. Но факт принадлежности к священному сану налагает определенного рода ограничения. Говоря об этом, можно услышать комментарии негативно настроенных людей о том, что, конечно, очень легко рассуждать о мобилизации в телевизионной студии, зная, что лично тебя это не коснется.

Наверняка и к этой нашей программе будут подобные комментарии.

– Да. Но я могу сказать: я слышал от нескольких священников, у которых есть опыт срочной службы и которые были в зонах боевых действий, что они считают своим долгом участие в защите Отечества. Но священник не должен проливать ничьей крови, и, следовательно, он может участвовать в военных действиях, в том числе и в специальной военной операции, только как священник. То есть он не должен даже подносить патроны, заряжать пушки и так далее. Он должен делать то, что необходимо делать священнику, – окормлять свою паству, совершать молитву, то есть, по сути, помогать тем, кто находится в этих условиях, оставаться людьми.

Мы знаем, что во время подобных конфликтов зачастую упраздняются все нравственные ограничения. Есть даже расхожая фраза, что боевые действия все спишут. Конечно же, это не так. И вот священнослужители, молясь о своей пастве, которая, безусловно, есть и среди воинов, просят у Господа скорейшего разрешения сложившейся конфликтной ситуации. Они просят, чтобы сердце человека, который многое испытал, может быть, такое, что не каждому дано пережить, осталось сердцем живым, не стало сердцем каменным. Именно так священнослужители могут участвовать в военных действиях.

И, конечно же, в каждом храме на каждом богослужении священники возносят молитвы о нашем воинстве. А встречи с женами, детьми, родственниками, ждущими возвращения своих мужей, отцов, сыновей живыми и невредимыми, тоже большая работа, которую берут на себя священнослужители.

Вы сейчас говорили о людях, которые находятся в зоне боевых действий в священном сане. Вы имеете в виду капелланов или это какая-то добровольческая история?

– Мы знаем, что немало священников несут пастырское служение в зонах боевых действий. Кто-то сам выразил желание там оказаться, для кого-то это послушание, на которое его направляет Церковь. Одним словом, священнослужители от этого не устраняются. И если священник в своем мужском запале чувствует себя более полезным в бою, проявляя себя воином, он прекрасно понимает, что, приняв священный сан, он должен отдать все свои силы, все свое умение и желание на служение Богу. Мы знаем, что среди священников есть жертвы, и мы поминаем этих попавших под обстрелы священников за богослужениями.

Отец Андрей, а ведь для воинов, участвующих в спецоперации, есть и побочные ее эффекты. Насколько я знаю, по канонам Церкви человек, который принимал участие в боевых действиях, на какое-то время должен быть лишен Святого Причастия. Это так?

– Дело в том, что Господь дает нам заповедь «не убий», а война – это всегда зло, где люди убивают друг друга. Если мы даже не говорим в полной мере о войне, то понимаем, что человек и подвергает опасности свою жизнь, и вынужденно, чтобы восстановить справедливость, восстановить мир, проводит военные действия по отношению к своему противнику.

Конечно, сейчас война очень технологична, и порой воины напрямую не сталкиваются друг с другом, но кто-то нажимает на кнопку, кто-то отдает команду, и оружие наносит такое поражение, что число жертв бывает гораздо больше, чем при прямом столкновении. И поэтому на человека, который стрелял в другого человека, совершал такого рода деяния, действительно налагаются определенные ограничения.

Здесь Церковь придерживается рекомендаций святителя Василия Великого о том, что человеку необходим покаянный дух. Мы знаем, что раньше вернувшийся с войны старался какое-то время провести в монастыре, чтобы привести в порядок свои мысли, очистить и снова сделать живым свое сердце, понести посильные труды во славу Божию.

Конечно, каждый конкретный случай рассматривается индивидуально, и в рамках нашей программы нельзя дать универсальный совет. Человек должен поговорить со своим духовником, описать ситуации, в которых ему пришлось побывать, и совместно принять решение, стоит ли ему какое-то время воздерживаться от принятия Святого Причастия и совершить какие-то покаянные действия, чтобы сердце его вновь пришло в такое состояние, чтобы он и Бога чувствовал, чтобы и благодать Божия им усваивалась, да и сам он, забыв ужасы, свидетелем которых стал, мог бы снова радоваться жизни и благодарить Бога за это.

Правильно ли я понимаю, что здесь есть некий духовный казус? Вы сказали, что война – это, с одной стороны, зло, но с точки зрения защиты Отечества дело благое.

– Мы знаем, что разного рода распри и крайние их состояния – действия людей друг против друга или даже убийства – вошли в мир с грехопадением, когда была испорчена человеческая природа. Практически с самого начала человеческой истории мы видим, что уже дети людей, которые не были рождены, но были сотворены Богом, дети Адама и Евы, подверглись тлетворному влиянию греха, и их испорченная природа проявилась очень сильным образом, когда Каин убил своего брата Авеля.

На протяжении всей истории человечества военные действия велись практически всегда, и нельзя найти периода, когда на земле не было бы войн. Об этом говорит и Господь в Священном Писании: что войнам надлежит быть, потому что испорченность человеческой природы никуда не делась. Причиной войн всегда является человеческая гордыня, жестокость, возможно, алчность, и когда люди противостоят этой злой силе, конечно же, это ратный подвиг.

Церковь молится за воинов, которые, рискуя, жертвуя собой, исполняют завет Божий: нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. В условиях таких справедливых действий, в условиях того, что зло этим ограничивается, не распространяется по всему миру, мы стараемся возносить свои молитвы, а находящийся на войне человек призывается оставаться христианином и жизнь свою устраивать по тем истинам, которые открыл нам Господь.

Записала:
Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475