Протоиерей Александр Трушин: Смирение и унижение – совершенно разные вещи

Первый вопрос: «Где грань между унижением и смирением?».

– Хороший вопрос, очень широкого диапазона. Мы сейчас постараемся сузиться до церковной жизни – опираемся на то, о чем говорят святые отцы, и понимаем, что смирение в первую очередь должно быть перед Богом, второе – перед людьми ради Бога (даже фамилия Смирнов идет от понятия «смирение» в лучшем понимании этого слова). Итак, человек смиряется сам или ему помогает его духовник: не «смиряет» его, как написано в древних книгах, а именно помогает ему учиться смиряться – не допускать, чтобы гордыня как змея поднималась и начинала шипеть. Прежде всего смирение проявляется в этом.

Если кто-то по непониманию своему пытается сказать, что смирение – это когда на поле боя наш солдат не должен воевать против врага, это неправильное понимание (я как-то слышал такое сравнение). Наоборот, наш солдат смиряется перед Богом в том, что он вышел на поле боя, может быть, помимо своего желания, преодолевая страх. Но он смиряется перед Богом, ведь его долг – защищать Отечество и близких людей.

Унижение – насильственное действие над человеком. И если сам человек допускает унижение в своем поведении, то это уже будет называться либо лицемерием, либо лицеприятием и так далее, когда мы говорим, что человек унижается перед другими. Иногда встречаешь людей, напоминающих шакала Табаки из известного мультфильма «Маугли», который крутился вокруг лап тигра, заискивая перед ним: бывает такое. Это уже не смирение, конечно, – мы видим ярко выраженное унижение.

А вот смирение – это пресечь свои личные вольности, свою праздность. Человек смиряется перед Богом, если он добросовестно постится: мог бы есть обильно, но сократил количество своей еды, мог бы позволить себе праздное времяпрепровождение, но говорит: «В Церкви установлен пост, и я смиряюсь перед Богом, перед Церковью, не пойду ни в театр, ни в кино. После окончания поста позволю себе такое времяпрепровождение» – это смирение.

Надо очень хорошо понять, что смирение и унижение – совершенно разные вещи. Надо уметь смирять свой внутренний мир, но ради Бога: очень важно чаще себе задавать вопрос, чем я послужил Богу. Оказывается, отцы говорят, что одним из оправдательных моментов перед Богом будет момент, когда мы с вами смиряем свою похоть (от понятия «по хотению своему поступаю»). Если мы смиряем поступки «по своему хотению» перед Богом, понуждаем своего внутреннего человека вести себя достойно перед Богом, это и есть смирение. А смирение может быть независимо от должности, социальной лестницы, доходов. Если кто-то считает, что бедный человек смиряется, а богатый нет, – это неправда. Многие независимо от их дохода, занимая большие руководящие посты, бывают смиренными людьми.

Несколько лет назад я был в гостях у одного архиерея в хорошем гостином зале, а потом мы с ним разговорились, и он сказал: «Батюшка, пойдемте у меня в келейке спокойно посидим – пусть люди отдыхают, а мы с Вами поговорим». Мы выходим из гостиного зала, проходим маленьким коридорчиком, и я вижу совершенно монашескую келью – уложенные доски с солдатским одеялом, с тоненьким матрасиком, маленькая тумбочка. Оказалось, это личная спальня архиерея. Я был потрясен: вот человек со смиренным внутренним миром. Когда он приходит к себе в келью, он отказывается от всей внешней роскоши, рассчитанной на гостей, и становится обычным монахом. И многие даже не знают, что его внутренние покои такое из себя представляют. Многим кажется, что раз приемная роскошная, значит и спальня у него какая-нибудь особенная.

Итак, смирение – это ради Бога работа над своей душой, над своим внутренним человеком.

Вопрос: «Нужно ли пытаться соблюдать пост и ходить в храм, если нет устойчивого намерения отказываться от греховных привычек и страстей?».

– Нужно: намерение отказаться от греховных страстей приходит по мере духовного возрастания человека. И если бы мы честно взялись отказываться от всех наших греховных привычек и страстей, то, наверное, храмы уже наполнились бы святыми людьми…

Есть еще и искушения мира, искушения плоти, с которыми мы справиться не можем. Но стремиться к этому надо. Поэтому в храм ходим, слушаем чтение Евангелия, проповедь священников, приступаем к таинству Исповеди. Это особенно нам помогает избавляться от наших страстей, грехов, исправлять нашего внутреннего человека.

И, надеюсь, благодать Божия, даже помимо нашего желания, все равно нас покрывает. Конечно, хорошо, если мы сознательно ее впитываем: хорошо, когда наш душевный сосуд открыт для чистой, свежей воды, которую Господь незримо изливает, наполняет нашу душу благодатью. Но даже если сосуд худой и треснутый и мы теряем, может быть, большую ее часть, где мы еще получим такую благодать, как не в храме? Конечно, во время общего служения, во время совместной молитвы благодать и наполняет нас с вами.

Поэтому ходим в храм, исповедуемся, причащаемся Христовых Таин, и это нам помогает, во-первых, видеть наши грехи. Ведь мы очень многого не видим за собой, очень многое для нас с вами является повседневным, привычным, а на самом деле больно ранит окружающих – не только нас самих травмирует, наш дух и нашу душу, но и ранит окружающих. А пребывание в храме помогает нам видеть, чем мы наносим боль нашему ближнему. Любое братское собрание, содружество помогает человеку кривизны выпрямить, которыми он наполнен.

А мы страдаем очень много, и особенно церковная публика. Порой мы наполнены гордыней и страдаем от нее больше, чем от чего-либо другого. Вспомним Евангельские слова, когда Господь обращается к Петру с вопросом: «Любишь ли ты Меня?». И Петр сначала говорит: «Люблю Тебя, Господи!». – «Паси агнцев Моих». Потом опять: «Любишь ли ты Меня, Симоне Ионин?». И уже Петр больше заволновался: а любит ли он? И все-таки говорит: «Люблю, Господи!». – «Паси овец Моих». И третий раз спрашивает Господь: «Любишь ли ты Меня?». И вот тут Петр понимает: «А люблю ли я по-настоящему своего Бога?!».

Если каждого из нас спросить, может быть, даже и не все с первого раза скажут, что они на самом деле любят Бога… Порой мы приходим в храм порой за своим: «Дай мне, Господи, здоровье, счастье, удачу – мне и моим близким». А попробуй человеку сказать: «Приходи в храм, но лично тебе ничего доброго не обещаем», будет столько же людей ходить в храм? Или скажут: «Раз вы ничего не даете, я к вам не пойду»? Вот тут наша любовь и проявляется, а заодно проявляются и наши настоящие характерные черты.

Мы, люди церковные, на самом деле все очень страдаем гордыней: мы очень любим внешне потупить глазки, а вот, не дай Бог, кого-то лично в плечико задели... Профессор Осипов, пожалуй, во всех своих лекциях об этом вспоминает, что тут может проявиться церковный сатанизм, когда люди и грубостью могут ответить, и обругать только за то, что ты просишь их подвинуться, отойти с какого-то места – такое порой услышишь… Эти вещи и надо увидеть в себе. И не других под себя ровнять, чтобы они встали так, как мне удобно, а чтобы я смог встать так, как положено, чтобы другим было рядом со мной хорошо.

Я очень хорошо помню случай в Серпуховском монастыре (это много лет назад было, тогда монастырь работал еще как приходской храм). Одна верная прихожанка была очень подвижная – во время службы тоже покоя не знала и все время передвигалась по храму. То к одному подсвечнику идет, ставит свечи (она была свой человек, постоянная прихожанка храма), то в другом месте иконы протирает, то еще что-то. И вот приближается пост, и она, как все добросовестные христианки, подошла к настоятелю (а тогда это был архимандрит Иосиф, будущий Владыка) и сказала: «Батюшка, на пост благословите мне какое-нибудь тяжелое правило». И он ей отвечает: «Ну что ж, благословлю тебе тяжелое правило: как пришла в храм на службу, встань в этом углу у иконы и до конца службы не выходи». – «Нет, батюшка, это понятно, что я буду стоять у иконы, а какое мне правило: поклоны или читать?». – «Не надо ничего читать, никаких поклонов бить не надо, всю службу стоять возле этой иконы и не отходить. Хорошо?». – «Хорошо». Она на 3-й день пришла к отцу Иосифу и сказала: «Батюшка, освободите меня от такого послушания – не могу стоять не двигаясь». Вот вам: человек церковный, который не смог даже такое легкое послушание перенести.

У нас многие внутренние вещи выплывают, и порой люди, относящиеся к нам по любви, делают вид, что их не замечают. Это не потому, что мы хорошие христиане, а потому, что вокруг нас хорошие христиане: они просто с любовью к нам относятся. А нам кажется, что это мы такие хорошие. Церковная жизнь, пребывание в храме помогают нам исправлять наши страсти, греховные наклонности.

Может быть, чаще, особенно в период поста, просить у своего священника не строгие правила (сидеть на черных сухарях и воде), а попросить дать такое послушание: вошел в храм, благословляешься встать у входа и до конца службы никуда не передвигаешься, только если нужно исповедоваться и причаститься. Вот это было бы очень полезно, тут из человека все сразу и выпирает: «Как это так? Было такое удобное место впереди, а поставили в конце храма?!».

Я вспоминаю еще один случай, когда к священнику подошла одна прихожанка (одинокая женщина в возрасте, она была большая любительница путешествовать по монастырям, другим приходам, вообще считала своим долгом каждый престольный праздник быть в том храме или монастыре, где празднуется престол) – и он ее благословляет на время поста никуда не выезжать и каждую службу быть только в храме. «Ты приходишь, мы тебе рады, но никуда больше не ездишь и не ходишь». Она насупилась, наклонилась, сказала: «Благословите». А когда пост закончился, подходит и говорит: «Батюшка, я выполнила Ваше послушание, а теперь ухожу из вашего храма и больше никогда к вам не приду». То есть она дотерпела до конца поста, выполнила послушание, но ей настолько это не понравилось, что она буквально решила уйти от того настоятеля, с которым была дружна много лет: видите, опять вылезла горделивая черта характера – она ее в себе не замечала, но и расстаться с ней не захотела.

Ходить ли в храм, если мы не собираемся расставаться с дурными привычками? Ходить, миленькие, ходить. Нравилось нам или не нравилось, а в школу мы ходили – благодаря ей научились писать, считать, читать, многие стали умными и добрыми людьми и вообще хорошее, полезное получили. Поэтому мы, наверное, так болезненно сейчас переживаем дистанционное обучение, когда наши дети не могут быть в школе, сидят по домам.

Итак, нравилась нам школа или не нравилась, она дала нам много хорошего. Точно так же мы идем и в духовную школу – храм. Да, с чем-то я никак не расстанусь, чего-то не вижу, но иду в дом Божий и прошу: «Господи, помоги мне это увидеть, справиться!».

Надеемся, все будет хорошо.

Вопрос: «Что делать, если нахлынуло чувство пустоты и бессмысленности церковной жизни?».

– Хороший вопрос. Я думаю, такое состояние переживают очень многие. Особенно люди мыслящие, осознанно идущие за Христом. Мы встречаем строки о состоянии богооставленности у Силуана Афонского. Это не то что Бог тебя оставил: идет испытание человека, насколько он верен; наверное, беззвучно задается вопрос: Симон Ионин! любишь ли ты Меня?

Вдруг нам кажется: «Все, что я делаю, бесполезно. Все, что вокруг меня происходит, – театр. Зачем мне вообще это нужно?». Через это человек проходит, что не мешает ему держаться за край ризы Божией.

Кровоточивая держалась и думала: «Если Он не вылечит, то мне уже ничего не поможет» – вот и нам во время состояния богооставленности надо держаться за край ризы Господней: продолжать молиться, понуждать себя работать Богу.

Митрополит Антоний Сурожский предлагает в таких случаях начать служить немощным людям. Найдите того, кому хуже, чем вам, и начните ему помогать своей любовью быть с Богом не на словах, а на деле.

Нужно начать что-то делать – заставить тело служить Богу. Необходимо служить не только постом, но и добрыми делами. Апостол Иаков напоминает: «Скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих».

Быстрее всего разочарование покидает нас тогда, когда мы начинаем помогать немощным – больным, старикам...

Недавно мне встретился рассказ: одна женщина говорила, что много лет назад люди заселялись в новый дом, в который въехала и она. Все соседи перезнакомились. Прошло лет 40. Выросли дети, один из которых стал предпринимателем довольно высокого уровня. Раз в полгода он приезжает из дальних мест, обходит весь подъезд (во всех квартирах сейчас живут бабушки и дедушки – те люди, при которых он вырос) с одним вопросом: «Старички, говорите, что вам надо?». Составляет список, кому нужно сделать ремонт, кому – сходить в магазин. После он со своими помощниками несколько дней посвящает тому, чтобы сделать все из этого списка, независимо от того, есть у стариков внуки или нет. Люди его любят, уважают и ждут. Человек, не заявляющий, что он христианин, просто делает добрые дела. Не исключено, что понуждает себя к этому. Кто сказал, что у него широкая душа? «Сейчас пойду – и буду делать добро целому подъезду!». Наверное, он все-таки понуждает себя: тратит деньги, силы, задействует других людей.

Давайте понуждать себя, особенно в моменты уныния, состояния мнимой богооставленности, делать добрые дела.

Записали:
Елена Кузоро и
Светлана Волкова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475