Протоиерей Александр Ильяшенко: Нужно просить у Бога и веры, и мужества

Вопрос телезрительницы из Ярославля: «Как Вы думаете, может ли быть болезнь (не смертельная, но неизлечимая – например ДЦП в слабой форме) не наказанием, не испытанием, а наоборот, спасением от какого-то другого греха или несчастья? Если бы человек был здоров, он бы пошел по другой дорожке, а болезнь ему не позволила скатиться куда не надо?».

– Мне кажется, любое испытание по своей природе уже таинственно, хотя бы потому, что ниспосылает его непостижимый Бог. Почему Господь посылает одному такое испытание, а другому его не посылает? Что, один другого хуже или лучше? Это тайна, сразу надо сказать. И то, что Господь послал кому-то такую болезнь, – это таинственно.

Если человек обращается ко Господу от души, тут нужно мобилизоваться очень серьезно: нести крест болезни не дай Бог никому, но если его нести ради Христа, с Богом, постоянно обращаясь ко Господу, чтобы Он даровал силы нести это тяжелое испытание, тогда крест болезни (вообще любой жизненный крест) приносит человеку радость, только если человек действительно по-настоящему обращается к Богу. Чего я всем нам желаю, ибо в противном случае начинаются и уныние, и ропот, и упадок сил, а это самое плохое. Если человек бодр, весел, мобилизован, пусть и физически испытывает какие-то страдания или невозможность сделать что-то, но живет и несет это ради Христа, то Господь посылает его душе великое утешение и, конечно, вознаграждает за этот подвиг.

Мне очень понравилась мысль нашей телезрительницы, что действительно тяжелая болезнь может человека оградить от каких-то несчастий в его жизни, от неправильно выбранного пути.

– Безусловно. Но можно задать вопрос: человек сбился с пути, а Господь ему болезнь не послал, – почему? Я бы сказал, что это правильно, но я стараюсь избегать рациональных ответов в этой очень тонкой сфере, которая связана со страданиями людей. Можно невольно впасть в неправильные умозаключения и тем самым причинить человеку духовный вред, потому что он начнет размышлять: почему мне так, а другим не так? Тут ничем человека не утешишь и не остановишь. Действительно, почему я здоров, а другой болен? Я лучше, что ли? Нет.

У нас есть еще вопрос от телезрительницы на эту же тему: «Если нет скорбей, значит ли это, что Бог оставил?».

– Прежде всего мы должны Бога благодарить: на скорби напрашиваться не надо, а мы должны быть Ему благодарны за Его милости. Слава Богу, что Господь ведет тебя по жизни так, радуйся тому, что имеешь, и постоянно Бога благодари.

Это не значит, что Господь тебя оставил: Он обо всех нас постоянно промышляет, но ведет каждого из нас Ему Самому ведомыми путями. И не нам указывать Господу, каким путем нас вести. Наоборот, мы должны стараться познать Его святую совершенную волю.

Если позволите, я приведу рассказ из патерика, который мне очень понравился. Приезжает паломник в монастырь и говорит: «Скажите, а у вас старцы святые есть?» – «А кого ты называешь святыми?» – «Которые чудеса творят.» – «Видишь ли, это у вас в миру чудом называют, когда Бог творит волю человека, а у нас в монастыре чудо – это когда человек творит волю Божию».

Перед нашей программой мы говорили о роли семьи во время болезни и во время эпидемии. Поделитесь с телезрителями Вашими взглядами на значение семья (особенно если она такая большая, как у Вас – 72 человека), ее роль в таких тяжелых обстоятельствах, как пандемия? Она нас всех самоизолировала, по сути, разбила по семьям.

– Прежде всего, позвольте не согласиться с термином (он, правда, устойчиво используется). Пандемия по нормативам – это когда одномоментно болеет 5% населения. В нашей стране около 150 000 000 человек, 5% – это примерно 7 000 000 человек одновременно. А у нас болеет максимум 250 000 человек, не больше – ни о какой пандемии речи нет.

Произнести слово «пандемия» легко, но поскольку оно несет негативный заряд, я бы предпочитал его не употреблять. И так в нашей жизни много грустного, трудного, печального, того, что расстраивает, а тут еще сознание того, что пандемия – это что-то всеохватывающее. Нет, это не так.

Вспышка эпидемиологического заболевания есть – смешно отрицать, смертельные случаи есть – тоже смешно это отрицать. Но всегда надо искать позитивные эмоции и не сосредоточиваться на том, что тебя только удручает.

Давайте поищем положительные эмоции.

– Хотелось бы, чтобы это как-то звучало. Действительно, многие люди болеют, многие заболели, кто-то тяжело и очень тяжело. Я вспоминаю, как я сам мальчишкой тяжело болел гриппом, температура была высокая. Многих деталей не помню, но помню, что рядом стояла табуреточка, на ней стакан воды и тазик с холодной водой – я сам мочил тряпку в воде и клал себе на лоб, чтобы температуру сбить. Мне давали обильное питье, периодически выводили из комнаты, открывали форточку и проветривали, делали влажную уборку, перестилали постельное белье, чтобы легче было переносить эту непростую болезнь. Лечили дома. Помню горчичники, моему папе ставили банки. Конечно, очень боялись воспаления легких: грипп страшен не сам по себе, а осложнениями, которые он дает. Всеми силами старались избежать воспаления легких, прикладывали усилия. Больной наблюдался участковым врачом. Конечно, врачи в период эпидемии сбивались с ног, но родители были спокойны – если квалифицированный врач скажет: «Ничего, все хорошо», – значит, все хорошо. Или скажет, что приблизились к опасной черте, нужно вызывать «скорую» и везти человека в больницу.

Вопрос телезрителя: «Почему оригинал Казанской иконы Божией Матери до сих пор не найден?».

– Хороший вопрос, но, к сожалению, я затрудняюсь дать исчерпывающий ответ. Столько потрясений, столько революционных событий, жизнь была очень решительно перевернута – и Церковь, и святыни Церкви подпали под прицельный удар, так что много таких святынь погибло или мы не знаем, где они сейчас.

Действительно, иногда очень грустно становится от того, что наши предки имели возможность прикасаться к таким святыням, а мы нет.

– Еще надо иметь в виду, что наши предки собирали и получали эти святыни, а у нас они как-то ускользают. Почему? Значит, мы не такие, как они: у них вера была крепче, чем у нас, – мы не заслуживаем таких святынь. Дайте нам эту святыню, разве мы такие же, как дальние и совсем недавние наши предки? Нет, к сожалению, наше поколение как бы расслабленное, поэтому и не возвращаются эти святыни. Будем достойны – Господь ведает, как нас тогда вознаградить.

Давайте вернемся к поддержке семьи во время болезни.

– Можно пойти от противного. Сейчас есть семьи, которые исходят из принципа «чайлдфри»: жить в свое удовольствие, не утруждать себя, не тратить время и нервы, свой сон на то, чтобы воспитывать своих детей. Так жить, конечно, гораздо проще, хотя на самом деле эти люди не понимают, чего себя лишают – и общение с маленьким ребеночком необыкновенно наполняет человека, и когда дети подрастают. Понятно, что мы своих детей воспитываем, но и дети воспитывают нас, и еще неизвестно, кто кого лучше воспитывает: чтобы растить ребенка, нужно быть и смиренным, и терпеливым, и инициативным, нужно все время искать подход к нему.

Маленький ребенок быстро меняется, значит, и мы должны меняться вместе с ним. А покаяние – это изменение. Если ты изменяешься, значит, каешься, совершенствуешься. Если рядышком есть дети, они способствуют твоему изменению – позитивному, доброму, хорошему. Люди очень многих радостей себя лишают.

А потом, представьте себе, что такая семья дожила до старости, они становятся немощными, да еще и заболели. Спрашивается, кто за ними будет ухаживать? Пусть у тебя большая пенсия или ты накопил состояние, но кто за тобой будет ухаживать?

Смотрите, что произошло в Италии. Ведь там с наступлением этой эпидемии старики, которых помещают в дома престарелых (где очень комфортно: прекрасный уход, хорошо кормят, все хорошо), а персонал рисковать собой не захотел – они разбежались и старики остались брошенными. Почему? У них сложилась такая культура, что семья живет сама по себе, а старика отдает в хорошие, комфортные условия – комфортные только для телесной жизни, а когда что-то касается глубокого, они оказываются брошенными. Поэтому сразу подскочила смертность в домах престарелых, и не от вируса они погибали, а от того, что оказались брошенными, никому не нужными, лишенными полноценного ухода, на который человек в таком возрасте должен иметь право.

Я могу людям, «чайлдфри», посочувствовать: не знаю, каково им будет, когда они приблизятся к рубежу, к которому любой из нас когда-то подойдет.

Вы сказали про совершенствование, метанойю, изменение. А если «чайлдфри» не хотят иметь детей, потому что совершенствуются – хотя бы в материально-физическом плане. Работа в какой-то профессии по специальности, карьера – это же тоже совершенствование? Вот они ради этого совершенствования не хотят иметь детей.

– Да, конечно. Но могу привести пример, который касается непосредственно меня. Моя мама была ученым, кандидатом исторических наук, даже собиралась написать докторскую диссертацию. Она собирала материал, но тут на свет появился я – 3-й ребенок в семье. Прошло сколько-то лет, она шла со мной за руку (она потом мне рассказывала, я, конечно, сам не помню), а навстречу ей знакомый профессор. Он спрашивает, как она защитила диссертацию. Она показывает на меня: «Это наша докторская диссертация».

Так что была бы докторская диссертация, но не было бы меня. Может, для белого света это было бы большим приобретением, а, может, и нет – трудно сказать. Но не думаю, что док-торская диссертация могла бы перевесить живого человека на каких-то весах.

Конечно, совершенствоваться надо, есть у тебя дети или нет детей. Такие задачи очень высокие, но и очень ограниченные. Ну, добьешься ты своей карьеры, накопишь свое состояние, а к последнему рубежу с чем придешь? Что тебе твои денежные знаки?

Да, ты можешь нанять чужого человека. Если ты привык к некой холодности, тебе не нужно тепла сердечного привета (есть такое хорошее русское выражение), если всю жизнь не считал это нужным, то не получишь его и иметь не будешь. Что тогда вместо тепла получишь? Некий профессиональный отклик на заплаченные в качестве зарплаты деньги. Вот и все. Я не думаю, что тебе будет от этого тепло и радостно на душе.

Как не удариться в радикализм и, если действительно потребность существует, подвигнуться что-то изменилось?

– Прежде всего нам всем нужно быть верующими. Но и, чтобы что-то донести до окружающих, нужно иметь очень хорошее образование. Образование – это то, что проходит какую-то проверку. Оно бывает разное, с разной целью, но должно контролироваться людьми, которых ты (по душе) считаешь авторитетами, и теми, что не являются авторитетами.

Существует церковная иерархия. Очень интересный момент в Евангелии от Иоанна: в синедрионе обсуждают, как схватить Спасителя, нужно это или не нужно, идет борьба мнений, обсуждения, и Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. И апостол Иоанн добавляет: Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино – апостол подчеркивает, что даже такой неправедный первосвященник высказал очень глубокую, содержательную мысль.

Если бы он задумался (Спаситель об этом и говорил, в Священном Писании это записано) над глубиной мысли, которую Господь через него открыл, он бы, может, и изменил свое мнение. Но он был таким, каким был.

Апостол Иоанн подчеркивает особый дар, который имеет иерархическая власть в Церкви: он был первосвященник. Единственный! Сейчас в Русской Православной Церкви – Святейший Патриарх Кирилл. В других Церквах – свои патриархи, их много. А тогда храм был единственный, и первосвященник был один на весь мир (все другие веровали совсем по-другому) – ему Господь и открывал: хотя по жизни получилось, что он такой преступник, но он произнес совершенно верную мысль. И если мы будем этим пренебрегать: «иерархия сама по себе, а мы такие умные», то совершим колоссальную ошибку, и чтобы понять, что это ошибка, нужно иметь элементарное образование: посмотреть, что в истории происходило, когда люди об этом забывали.

Вопрос телезрительницы: «Как можно укрепиться в уповании на Божие милосердие женщине, которая убила младенца во чреве? Каялась, и стало легче, но иногда нападает такое состояние (может, это маловерие), что я не могу надеяться на прощение».

– Примите мое сочувствие: я понимаю, как трудно и как мучаются бедные женщины. Их вводят в заблуждение – мол, ничего особенного. А потом, оказывается, вот так горько и остро переживают.

Но в том и дело, что должно быть именно упование на милосердие Божие, Его всемогущество, Божественную любовь: Господь хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины.

Все мы грешные: у одних такие грехи, у других другие – все мы перед Лицом Божиим грешные. И пусть кто-то совершал тяжкие грехи, но все равно Господь и ему желает спасения, и его направляет к спасению.

То, что вы переживаете, как раз и говорит, что Господь ищет спасения вашей душе; значит, ни в коем случае нельзя сомневаться в милосердии Божием, которое и к вам лично относится. От всей души взывать к Господу: «Господи, прости: что я сделала, то сделала. Молю Тебя, прости и помилуй» – всю жизнь взывать, каждую свободную минуточку: «Господи, помилуй меня, грешную» – не вспоминать, не рыться, не раздирать и без того страдающую душу, а каяться.

А как Господь будет миловать? Это Его святое дело – не будем Ему ничего навязывать, указывать, что-то ждать. Помилует – значит, помилует. Нужно обращаться к Всемилостивому Богу, Который нас бесконечно любит, готов простить и на нашу пользу направить нашу жизнь. Не отчаивайтесь, не унывайте, не останавливайтесь – молитесь, кайтесь, и Господь пошлет мир вашей душе.

Следующий вопрос – от телезрительницы: «Божия Матерь перед Своим Сыном заступается за каждого, кто обращается к Ней в молитвах?».

– Я думаю, и за тех, кто не обращается. Это великое благодеяние – милосердие Божие. Оно проявляется в том, что у нас есть столь милостивая, бесконечно любящая нас Молитвенница, Предстательница.

Когда мы обращаемся к святым, то говорим: «Моли Бога о нас», или: «Святые, молите Бога о нас». А к Матери Божией мы обращаемся так же, как к Богу: «Пресвятая Богородице, спаси нас». Молитва Матери пред Лицом Ее Божественного Сына – всемогущая.

Я хотел бы попросить Вас обратиться к нашим телезрителям. Мне кажется, несколько важных тем мы затронули в нашей передаче.

– Хочется подчеркнуть, что Господь бесконечно милостив и бесконечно могуществен. Грех, казалось бы, господствует в мире, но он ограничен в своей сути. Конечно, он могуществен, а Господь Всемогущий.

Нужно просить у Бога и веры, и мужества. Мужества – чтобы доблестно противостоять тем испытаниям, которые естественны или неестественны, но все равно ожидаемые. Вот они будут нам посылаться, чтобы мы укреплялись в вере, в доверии Господу Богу.

Это касается и семьи. Конечно, страшновато: а как это будет? Господь ведает, как будет. Если ты стараешься жить по Его святой воле, значит, все будет хорошо.

Спасибо, отец Александр. Я надеюсь, что ответы на вопросы телезрителей кому-то помогли и помогут в жизни.

– Будем надеяться, спасибо.

Записали:
Елена Кузоро
и Наталья Культяева

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475