Протоиерей Александр Абрамов: Духовная трезвость есть очень высокая добродетель

Сейчас одну животрепещущую тему обсуждают все кому не лень, но точку поставил Святейший Патриарх. Он разъяснил, что нужно делать. Вместе со светской властью принимаются различные меры. В принципе, понятно, что происходит. Но люди взволнованны. В нашей истории немало было случаев эпидемий, моровых поветрий. Можно ли привести примеры того, как это было тогда, и как Церковь реагировала?

– Примеров можно привести очень много. Они, в общем, отвечают мировоззрению двух сформировавшихся у нас лагерей. Один из этих лагерей (условно) говорит: будем всего на свете бояться и оставим храмы, чтобы не заразиться. Другой лагерь говорит: нет-нет, ничего оставлять не будем, мы единственные в мире подвижники; и если даже заразимся, это будет ради Христа. Оба пути не срединные. Они не те, что предлагаются в соответствии с Евангелием. Один из них – путь кликушеский, донатистский. Были такие еретики в V веке, которые предполагали, что только они святы, а все остальные предатели Христа. Другой путь – личной боязни, выхолощенного секуляризма.

Время показывало нам самые разные случаи. В самые трудные моменты являлись чудотворные образы, и никому в голову не приходило, прикладываться к ним или не прикладываться. Сам факт явления образа воодушевлял людей. Служили молебны, ходили с образами по городам, по селам. Было и другое. Многие из вас, кто бывал в Донском монастыре, могли увидеть у входа в малый собор этого монастыря неприметную медную табличку на полу: «Архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский)». Это архиепископ, который во время одного из московских эпидемических поветрий запретил прикладываться к городским святыням. Люди (верующими в данном случае я могу их назвать только в кавычках) бедного архиепископа преследовали, догнали его в Донском монастыре, где он пытался укрыться, и растерзали там. Его тело, от которого остались, говоря совсем грубым языком, кусочки, находится перед малым собором Донского монастыря как напоминание о том, что делает с людьми неумный псевдорелигиозный фанатизм.

Сейчас идет очень простая формулировка среди людей: если не ходить в храм, мы предаем веру. Предательство ли это? Порой говорят, что и священники не правы, если указывают на прямое решение Синода и слова Святейшего Патриарха. Как быть?

– Мы начали говорить о ереси донатистов IV века. Согласно этой ереси (естественно, осужденной) таинства всецело зависят от того, кто их совершает. Если в человеке есть какое-то несовершенство, то таинства не происходит. Я, конечно, очень упрощаю ситуацию. Тот, например, кто не стремится к мученичеству, – человек, предающий Бога. Слова о предательстве Господа я бы очень старался удерживать на языке и советовал бы это делать тем, кто к таким словам прислушивается. А что Святое Семейство убежало в Египет-то? Почему они не пошли с самого начала на мученичество? Об этом говорили святые уже III–IV веков. Мученичество, говорит один из угодников Божиих, подается тогда, когда ему приходит час. Его удостаивают, потому искать его не следует. А почему Спаситель, когда узнал об аресте Иоанна Предтечи, уклонился от ищущих Его? Почему Спаситель так сделал? Эти претензии вы к Господу хотите обратить? Почему апостол Петр был изведен из темницы ангелом? Почему так случилось? Не проще ли было для нас всех, чтобы они там покончили свои дни? Не торопитесь.

Слова о предательстве веры и я получаю. Официальный адрес сайта нашего храма получает немало писем: «Отцы! Стойте в вере! Зачем же вы предаете Господа?!» Ясно, что Господа предают некие отцы. Но все эти письма пишутся анонимно. Обо мне известно: протоиерей Александр Абрамов, живу там-то, мой телефон такой-то. А ты, кто советуешь стоять в вере, что сделал для веры? Покажи свое лицо для начала. И вот начинаются разного рода кликушеские истории: «Дорогие мои, Божия Матерь открыла старцам с Афона, а те сказали…»

Но какое духовное высокомерие – посметь сказать, что Божия Матерь каким-то конкретным людям открылась! Преподобный Серафим – человек, стоящий в огненном столпе веры и святости, удостаивался видений Божией Матери не бесконечное число раз, а тут какие-то анонимные отцы получили прямое указание от Божией Матери, а кликуши и неумные люди это транслируют.

Афон – это ведь не пятачок земли, где старцы друг с другом общаются. Это огромная территория, на которой много монастырей… Написали бы: Протат сказал. А то какие-то старцы…

– Люди, которые на это смотрят, смотрят на Афон как на бренд. Это некое видение духовной жизни через бренды и призму собственных очень примитивных представлений. Я очень хорошо отдаю себе отчет в том, что сейчас скажут многие слушающие этот разговор. Но духовная трезвость есть очень высокая добродетель. У меня на приходе тоже есть люди, которые спрашивают, зачем я погружаю лжицу в спирт, ведь через Причастие нельзя заразиться.

Я говорю: «Мы не ставим под вопрос Святые Дары. Но ваша слюна – это не Святые Дары...». Вот апостол Павел был пламенный и жесткий к самому себе, но как смиренно и мягко он относился к тем, кто в вере несовершенен! Все эти рекомендации мы столько раз слышим, друзья. Если ты не ешь, не осуждай того, кто ест. И наоборот. Потому что и тот, и другой Богу свое совершают.

Есть люди, которые смущаются. Вижу: входят девушки, им двадцати лет нет. У них как-то по-другому мозги устроены. Они входят в храм как газели, как горлицы. Они в масках, опасаются, присматриваются. Очень трудно пока понять, почему и насколько долго они хотят побыть в храме, говоря широко. Но если они смущаются, мы должны льна курящегося не угасить и трости колеблемой не преломить. Хотя бы потому, чтобы пожалеть чувства этих людей и не мнимым стоянием в вере закалиться, а тем, о чем Спаситель сказал: первая заповедь есть заповедь любви.

Вопрос телезрительницы: «Как встретить Бога? Какие нужно читать книги, чтобы понимать богослужение?».

– Нам с вами жизни не хватит, чтобы на первый вопрос ответить. Для того чтобы Его встретить, думаю, надо очень хотеть Его увидеть. Посмотрите на многих ветхозаветных героев. Они, видя Бога, во многом с Ним не соглашались. Некоторые из них даже боролись с Богом, имена свои получили: «боровшийся с Богом». Вы видите ситуацию, которая происходит в мире, вы оцениваете какие-то события. Спрашивайте: «Господи, где Ты здесь? В чем Твоя воля, каков Ты?». Естественно, многие ответы могут быть найдены, когда вы будете читать Евангелие. Это ответ и на второй вопрос: когда начнете читать Евангелие, возьмите карандаш. Это известный совет митрополита Антония Сурожского, очень плодотворный. Подчеркивайте места, с которыми вы не согласны. Подчеркивая их, потом подумайте, что здесь не так, что вас не устраивает, почему здесь сердце ваше не соглашается. Спросите Господа об этом: «Господи, а почему Ты так советуешь, почему так говоришь, так поступаешь? В чем здесь Твое учение, что это значит для меня?».

Задавая эти вопросы, вы не сразу будете получать ответы. Но если будете давать Господу возможность отвечать, у вас начнет появляться целостная картинка, вы начнете что-то чувствовать. А потом, если Господь вам это даст, вы не сможете оторваться от этого разговора.

Второй вопрос. Есть немало пособий, которые помогают следить за службой и понимать ее. Но самая хорошая вещь для начала – такие издания (их огромное число), в которых текст службы, например Божественной литургии, написан по-церковнославянски слева, а русский перевод – справа. Вы следите за службой, понимая все. Если есть какие-то недоумения, смотрите на перевод. Также надо найти базовые учебники по предмету, который называется литургика. Он разъясняет основные моменты богослужений, их символическое значение, какие предметы используются, почему священники в одно время в одном облачении, в другое – в другом; почему на Пасху в красном, а Великим постом в черном. Эта символика, конечно, не самое главное в Православной Церкви, но за ней стоит очень длительный опыт богословского продумывания.

Вопрос: «Расскажите о молитве по соглашению. Почему всем молящимся нужно молиться строго в одно и то же время?

– Все эти вещи достаточно поздние. Они в большинстве случаев принадлежат к послевоенному времени. До революции люди, хотя и были порой дремучими, но, в общем, были воспитаны в церковной благочестивой традиции. Так продолжалось, наверное, до окончания войны или до шестидесятых годов. Бабушки шестидесятых годов – это, как правило, люди, лишь крещенные в Церкви, но не воспитанные в ней. Поэтому возникает поиск, как бы поблагочестивее быть. Надо представлять, что такое храм. В храме очень часто нельзя было проповедовать. Уж не говоря о совместных чаепитиях со священником, о беседах и так далее. А сердце горело, что-то хотелось сделать. Возникали разные вещи, иногда удачные, иногда менее удачные.

Молитва по соглашению – одна из них. Находится кусочек Евангелия: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». И считается: вот мы впятером (а лучше, если нас соберется семь миллионов человек) будем читать один и тот же текст и просить: «Господи, помоги Параскеве»... Мы ставим Господа в такое положение, что Он просто обязан будет в этой ситуации помочь Параскеве. А если не поможет – что-то здесь не так, значит, кто-нибудь не молился в 23.59... Не надо Господа шантажировать своим благочестием. Поэтому ценность молитвы по соглашению в существующей сейчас форме не выше и не ниже, чем общая молитва Церкви за богослужением или домашняя молитва человека. Не должно быть фанатичного и кликушеского представления о том, что у этой молитвы особая ценность. У чего есть особая ценность, так это у искренней молитвы, сердечной. А больше всего – у молитвы человека, Бога ищущего.

Вопрос телезрителя: «Почему некоторые молитвы остаются без ответа?».

– Почему мы вообразили, что Господь обязан отвечать? Господь – это не колл-центр. Вам и в колл-центре не отвечают всякий раз. «Ваш звонок очень важен для нас» – и подождите минут сорок пять. Господь отвечает в тех случаях, когда считает это нужным, когда считает достойными нас выслушать Его ответ. Посмотрите жизнеописания святых. Мы разговариваем в дни, предшествующие памяти подвига Марии Египетской. О ее подвиге сейчас много кто будет вспоминать. А она непрерывно получала ответы. Она была в поиске того единственного ответа, который увел ее в пустыню. Но она столько ошибалась, прежде чем получила этот ответ. Этот ответ – один-единственный – переменил всю ее жизнь. А если бы нам Господь все время отвечал (чего, слава Богу, не происходит), мы были бы развращены тем, что Господь по первому зову приходит и на пороге стоит. Вы Его спрашиваете – Он отвечает, как солдат перед строем. Не таковы наши отношения с Богом.

Вопрос: «О запрете посещения храмов. Службы в храмах идут по расписанию. Тогда для кого совершаются службы?».

– Давайте уточним. На данном этапе запрета на посещение богослужений нет. Во всяком случае, в Москве, где я служу. Святейший Патриарх обратился к людям с просьбой воздержаться от посещения богослужений. Воздержаться. И с просьбой. Городские власти на данном этапе храмы не закрыли.

Как я вижу себе совершение служб сейчас? В храме будет совершаться служба, и она совершается. Мы не можем людям сказать: не приходите. Двери храма будут открыты для тех, кто сможет зайти. Сейчас условия таковы, что свободное перемещение по городу пешком не допускается. Но если окажутся люди, которые сочтут это для себя возможным, никто их из храма не выгонит. Мы же исходим из того, что большинство людей находятся в послушании и отнесутся со вниманием к словам Святейшего. Мы сделаем как все: придумаем трансляцию, поедем причастить тех людей, которые не могут принять Святые Дары. А для кого служба? Это определено ее названием: богослужение. Люди служат Богу, выражая поклонение перед Христом. Оно может совершаться с людьми, может без людей, может совершаться одним священником. Известно немало случаев, когда в советские годы бедный батюшка получал назначение, и все службы – «сам читаю, сам пою, сам кадило подаю» (это известная священническая шутка 50–60-х годов).

Вопрос: «Смысл богослужения – совершение Евхаристии, а людей нет. Можно ли после совершения службы разносить Дары, допустим, тем пожилым прихожанам, кто хочет причаститься?»

Есть ли такая практика в Москве?

– «Известие учительное», если не ошибаюсь, запрещает священнику совершать Литургию вообще в отсутствии людей. По-моему, это именно так. В этом одно из важных отличий нашей богослужебной практики, скажем, от католической, когда священник может совершить мессу для самого себя. Но у нас всегда будут причастники за счет того, что есть диакон, есть алтарная братия, хористы. А что касается Святых Даров, то во многих случаях так и делается, Святые Дары разносятся, надо только понимать, что разносятся запасные Святые Дары, заранее заготовленные, удобные для транспортировки. Будет очень опасной ситуация, при которой, не дай Бог, Святые Дары пострадают или будут пролиты. История Церкви знала периоды, когда Дары разносились по домам.

Вопрос телезрительницы: «Я живу не так близко от храма, а ноги уже не совсем здоровы. По „Союзу“ проводятся замечательные трансляции служб. Можно ли молиться дома? Все равно я не каждую службу причащаюсь».

– Честно говоря, я не совсем понял вопрос.

Идет трансляция богослужения. В этот момент можно ли молиться?

– Если идет богослужение, то мы участвуем в нем даже посредством трансляции.

Даже если мы за много тысяч километров?

– Участвуем в произносимых прошениях, которые слышим: «Миром Господу помолимся». Конечно, в это время неуместным было бы: «А еще, Господи, помоги Феде». «О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся» – и мы присоединяем свое прошение к прошению Церкви. Это, естественно, никак не отменяет нашего молитвенного обращения к Господу за пределами трансляции. И мы смотрим трансляцию просто по невозможности принимать в службе непосредственное участие. А если для себя решим: «Зачем тогда Церковь? Есть трансляция, есть замечательный православный канал…», будем так потребительски к этому относиться, то это плохо.

В Соединенных Штатах существуют так называемые мегацеркви. Это огромные здания: как несколько десятков кинотеатров, собранных вместе. Вы заезжаете туда на своей машине. Там стоит еще 10–15 тысяч машин (как колоссальный торговый центр). Вам говорят, на какую радиоволну нужно настроиться, вы прослушиваете службу, проповедь пастора, а потом уезжаете.

Очень удобно.

– Очень удобно, но очень потребительски. Вы так же заезжаете в торговый центр, берете тележку, покупаете и уезжаете. Это не означает вашей вовлеченности. В чем непреходящая ценность Литургии для молящегося? В том, что он вовлечен в Евхаристию, он участник общего дела, чем и является Литургия.

Трансляция трансляцией, а храм храмом. Конечно, пройдет время, и об этих трансляциях, единственной возможности припасть к богослужению, мы будем вспоминать как о том, что было в чрезвычайных обстоятельствах.

Вопрос: «В пост много говорят о молитве как о главном делании. Можно ли заниматься Иисусовой молитвой в миру без благословения?».

– В этом и проблема, и ваш вопрос этим продиктован. В пост много говорят о молитве, а надо не только много говорить, но и много делать. Все мы читали, что Иисусова молитва – это высший вид молитвы. У подвижника в сердце молитва не прекращается, даже когда он спит. Нам сразу хочется, переступив через массу ступеней, оказаться на высшей. «Я тут, знаете, эксперт в области Иисусовой молитвы, она у меня никогда не прекращается». Можно ли этим заниматься в миру, можно ли перескакивать в миру через ступени? Можно ли в духовной жизни идти не путем послушания Церкви и доброго благословения? Благословения не как насилия, а как совета более опытного человека? Очевидно, что нет. Не надо рядиться в одежды монахов. Не нужно, будучи первоклассником, рассматривать учебник для шестого курса физфака, все равно мы там ничего не поймем. Надо потихоньку, преодолевая гордыньку и самоуверенность, делать самые простые вещи.

Об этом не так давно поразительно для меня сказал отец Сергий Правдолюбов, священник из древнего пастырского рода, с огромным личным опытом молитвенной жизни. Он сказал: «Очень тяжело десять раз подряд сказать Иисусову молитву, все время мысли отвлекаются, а двадцать почти невозможно». Любому из вас советую повторить то, что сказал отец Сергий. Попробуйте десять раз, не отвлекаясь ни на секунду, помолиться Иисусовой молитвой. Вы поймете, насколько это непросто. А поняв, насколько это непросто, вы поймете, готовы ли за это дело браться. И если да, то как.

Пожалуйста, обратитесь к нашим телезрителям.

– Сейчас почему-то принято всем желать здоровья. Здоровье – это добродетель хотя и важная, но относительно второстепенная в нашей системе ценностей. Я желаю вам мира, разума, послушания Церкви и того, чтобы мы этот пост (он не прекращается, он идет) не потеряли.

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475