Первый из московских государей

4 февраля 1498 г. в Успенском соборе Кремля произошла пышная, торжественная и несколько удивительная церемония, которую нередко именуют «венчание на царство». При этом и «царства» официально пока еще не было, а только Великое княжество Московское. И возложил венец на чело своего внука Дмитрия сам действующий правитель ИоаннIII, прозванный Великим. Дмитрий Иванович Внук так никогда и не сел на трон Рюриковичей – в конце концов грозный дед заменил его на своего младшего сына. Однако это была «проба сил»: Москва готовилась стать центром царства.

Для венчания был подготовлен специальный чин, а на голову «внука Дмитрия» впервые была возложена так называемая шапка Мономаха, которая на столетия станет главной регалией русских царей.

Вопрос титулов был в эту эпоху принципиальным: царями на Руси испокон веку именовали либо византийских кесарей, либо ханов Орды, и для русского человека назвать кого-то «царем» часто означало признать, что выше него только Небо – власть его освящена Господом. Поэтому так трепетал венчавший своего внука Иван II, когда выступил против хана Ахмата, правителя Орды: ведь шел он против своего царя. И как помогло ему воззвание архиепископа Вассиана, где тот называл Ахмата «фараоном» и «поганым» царем…

Тогда и рождается формула «Москва – третий Рим», и начинается поиск Великими князьями своего нового места в мире. Преемник Ивана III, его сын Василий пробует на вкус новое слово «царь», но весьма аккуратно: официальный титул его включал слова «государь» и «великий князь», не больше; лишь в переговорах с небольшими странами вроде Дании возникают новые термины, «царь» и «император». Что интересно, в 1514 г. глава Священной Римской империи Максимилиан I сам назвал своего восточного коллегу словом «Kaуzer», «кайзер» (в западной практике обозначавшем «император» или «царь»). Он согласился так именовать Василия III по вполне земным причинам: ему нужен был союз с Москвой – как только необходимость в этом пропала, он, что называется, забрал свои слова обратно.

Было еще немало случаев, когда Василия III именовали подобным образом, при том в сообщениях современников мы находим похвалу его скромности, за то, что «смирения ради царем себя не именова». Так и было до конца его земных дней: вроде бы и царь, но не царь. Великий князь Московский Василий III мог посадить на трон Казани своего ставленника, при том хан Казанский оставался в русских грамотах «царем» и был формально выше правителя Москвы. Так долго оставаться, конечно, не могло.

16 января 1547 г. святитель Макарий, митрополит Московский возложил наконец на голову Иоанна Васильевича царский венец, шапку Мономаха, и тот наконец с полным правом назвал себя царем. «Слышите, царие, и разумейте, яко от Бога дана бысть держава вам и сила от Вышняго», – процитировал в тот момент святитель Макарий. А вслед за ним писал историк В.О. Ключевский: «Иван IV был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия».

P.S. Соседние страны не сразу признали за Московским государем новый титул. В 1554 г. это сделала Англия, за что сразу получила богатые дары. Только спустя 14 лет после венчания Патриарх Константинопольский прислал подробную грамоту с признанием нового царя, как наследника византийских кесарей. Очень сопротивлялась перемене Польша, имевшая долгую историю войн с Москвой, король которой теперь выходил статусом ниже соседа. Внешнеполитические перипетии, однако, не так важны для нашей истории, как то, что человек на московском троне впервые почувствовал себя в новом качестве: помазанника Божия.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475