Когда счастливы самые несчастные

«Рождество, праздник детский, белый, Когда счастливы самые несчастные…», – писала знаменитая поэтесса Зинаида Гиппиус. В дореволюционной России этот праздник отмечали по старому стилю 25 декабря, елки и подарки были тогда символом Рождества, а не календарного начала нового года.

История появления новогодней елки в России началась с 1699 г.; обычай устанавливать рождественскую ель появился в стране во времена царствования Петра I, в начале XVIII в., но по-настоящему эта традиция укоренилась в первой четвери XIX в.: Александра Федоровна, супруга Николая I, привезла ее из своей родной Пруссии, и уже к началу XX в. елка стала полноправным символом рождественских праздников по всей стране.

«Елки, елки, елки. Настоящий лес елок вырос, точно по волшебству, на Воскресенской площади. За праздники весь этот лес елок поодиночке, и маленькие корявые, и большие статные, разойдутся по Москве и, увешанные безделушками и сластями, будут украшать барскую палату, и купеческую „залу”, и скромную квартирку чиновника, и убогую „комнату без мебели от жильцов” бедняка мастерового» – это московские журналисты о елочных базарах и предпраздничной суете в 1901 г. Всю Рождественскую неделю устраивались балы и концерты, маскарады, фейерверки, но сочельник и Рождество было принято встречать дома, в кругу семьи.

Для детей устраивались елки с подарками и сладостями. Как и сейчас, чтобы сделать самым маленьким сюрприз, родители часто украшали елку в их отсутствие. Историк искусств Н. Гершензон-Чегодаева спустя годы так описывала свои детские впечатления: «Наконец двери открывались и мы входили в столовую. Первая минута была незабываемой… Обеденный стол стоял в стороне. На его месте посереди комнаты стояла высокая, до потолка, елка, сияющая огоньками разноцветных свечей. Все, что было на ней, было так интересно, что мы долгое время не видели ничего другого, только ходили вокруг и разглядывали украшения и игрушки».

Конечно же, праздник предвещал пост, а в святой день каждая семья посещала храм. «На Рождестве нам устраивали елку, и елка эта зажигалась по-немецки непременно накануне Рождества, в сочельник, – вспоминал писатель Н. Лейкин. – Сначала взрослые сходят ко всенощной, вернутся и зажгут для нас елку. В Рождественский сочельник у нас в доме был пост строгий и женская половина до звезды, т. е. до вечера, ничего не ела, а мы, дети, питались только булками с постным чаем»...

У каждого члена императорской семьи имелась своя елка, рядом с которой располагался стол с подарками. Великая княгиня Ольга вспоминала, как ее отец император Александр III, звонил в колокольчик, и все дети, забыв про этикет, бросались к дверям банкетного зала – в этот момент они ничем не отличались от своих сверстников по всей стране.

Свечи на елках были тогда настоящие. И супруга Императора Николая II Александра Феодоровна любила задувать их сама. По воспоминаниям, ей очень нравилось погасить самую верхнюю свечу.

P. S. Какое бы счастье ни приносила рождественская традиция, когда грянула Первая мировая, многое в стране изменилось и как оказалось – навсегда. Уже в начальный военный год вдовствующая императрица Мария Федоровна записала в дневнике: «Впервые в этом году мы встречали Рождество без настоящей рождественской елки» – тогда в пылу борьбы со всем немецким запретили и елки, как «прусский обычай», а уж революция и вовсе на долгие годы стерла широкое и радостное празднование Рождества. В начале 1920-х годов была предпринята совсем уродливая попытка вместо Рождества Христова ввести «комсомольское рождество» – партия даже раздавала указания, как правильно встречать «Комрождество». Надо ли говорить, что это нововведение провалилось – и слава Богу!

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475