Иерей Олег Патрикеев: Старчество на Руси и на Афоне

Говоря о старчестве на Руси и на Афоне, мы все-таки не понимаем, что такое старчество, ибо общаемся с молодыми священниками; если встречаются убеленные сединами священники, мы их тоже можем назвать старцами, но это несколько другое? Что такое старчество, кто такой старец и как это понятие сопрягается с нашей постоянной жизнью православного христианина в Церкви и дома?

– Вопрос серьезный, можно даже дипломную работу написать на эту тему. Но мы вкратце опишем главное определение: человек, который получил от Бога дар рассуждения, дар любить человека и молиться за него, – уже на пороге удивительного состояния старчества. Это не только название, это состояние человека, одухотворенного Святым Духом. И здесь очень важно понять, что старец – это не длинная борода и даже не седины в наших волосах, а именно дух, который исходит от человека, его улыбка, его глаза. И здесь обмануться тяжело.

Да, можно сыграть старца (у нас есть хорошая картина «Остров», где прекрасно сыгран старец), и здесь на какое-то время это пройдет: можно сыграть, если у человека есть мимические выражения лица, грусть или улыбка, он может 2 – 3 раза сыграть старца. Но если придут 10–20–30 человек (а к настоящим старцам приходило и по тысяче в день), то после 5-го тебя просто разорвет – ты не сможешь ему сказать, как преподобный Серафим: «Христос Воскрес, радость моя!». Тебе будет уже тошно от людей. Поэтому здесь все зависит от Духа Святого, Который смотрит сердца священников, а, может быть, даже простых людей, в которых можно было бы поселиться и обозначить дар старчества.

Может ли обычный мирянин увидеть каким-то своим зрением старца? Или все-таки мы, встретив священника, с которым приятно общаться, начинаем ему задавать вопросы из своей бытовой жизни – складываем на священника, которого как бы избрали своим духовником, свои бытовые проблемы, чтобы совсем ни о чем не думать и ни о чем не размышлять даже в духовном плане. Такое мы встречаем часто. Что нам делать, как искать духовника?

– Да, человеческая природа всегда в поиске наставления. Если человек ищет наставления, то всегда нужен царь. Мы помним просьбу евреев: дай нам царя, чтобы он судил нас, – хотя были пророки, судьи, которые давали советы: в принципе, царь-то был не нужен. Но человеческая натура становится настолько мягкотелой, когда она уже сама не может принимать решения! И здесь происходит сразу же перекладывание с одного больного места на другое: ты вот, батюшка, сам разберись, что мне нужно, а я уж подсоблю и тебе, и себе. Но это абсолютно неправильно: человек лишается своего выбора.

Самое главное в понимании духовника – дать возможность сделать выбор человеку. Он может ему сказать: так или так, а ты выбирай сам, я помолюсь за тебя, а Господь тебе подскажет, это будет твой выбор. Хоть ты даже по Евангелию правильно скажешь и человек это сделает, потом дьявол подскажет ему: а это было не так, нужно было так сделать, все-таки красную машину покупать, а не черную. И начнется опять раздрай. Это тяжело, поэтому человек должен научиться сам принимать решения. Он может взять благословение, но только, конечно, не на покупку машины определенного цвета – это уже до смешного доходит. Мы оттягиваем самое главное – время для молитвы – от священника, который предназначен для молитвы.

Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: «У меня есть постоянный, как я считаю, духовный отец – батюшка, которому я каждые выходные исповедуюсь, потом причащаюсь. Но, к сожалению, у нас очень мало времени для общения с ним, много людей. Все вопросы, которые мне хотелось бы ему задать, приходится задавать на Исповеди. Правильно ли я делаю? Получается, как к психологу я к нему обращаюсь. Я исповедую свои грехи, а потом могу спросить совета. И еще вопрос. Я это очень редко делаю; наверное, опять же, по Божиему Промыслу. Батюшка сам иногда ко мне обращается. Когда мне сложно, могу ли я во время Исповеди просить его о молитве за нашу семью и давать записочку с нашими именами, чтобы он за нас молился?».

– Вы поступаете абсолютно правильно, ведь по-другому батюшку и не застать. Очень трудно уделить время. Я сам это чувствую, хотелось бы иметь побольше времени – было бы часов 38, мы немножко успевали бы за всеми, но у нас и службы, и остальные послушания – мало остается. Монастыри как раз и становятся теми духовными очагами, куда, в принципе, стоило бы съездить каждому из нас. У нас есть прекрасный монастырь на острове Коневец в нашей епархии, который сейчас восстанавливается. Там сейчас есть прекрасные отцы, которые исповедуют, они очень одухотворенные. И там вы получите утешение от мощей преподобного Арсения Коневского. Там можно подышать тишиной. Как я говорю, я езжу подышать тишиной в такие места, чтобы наконец-то успокоиться от этого бушующего мира. Я не могу себе позволить пойти куда-то отдохнуть, – времени на самом деле нет. Но в этом есть и хорошее правило: загрузи себя работой и будешь меньше грешить (кстати, это совет Святейшего Патриарха Кирилла). И, в принципе, вы делаете абсолютно правильно, здесь нет ничего страшного; и записочку можно батюшке дать, и попросить молиться – это наша обязанность, мы для этого и поставлены священноначалием, чтобы молиться. Но для этого надо еще научиться молиться. Я вот еще только учусь.

И еще первый вопрос, по поводу обращения к священнику как к психологу...

– Здесь, конечно, прямо как к психологу обращаться я бы не советовал: у психолога есть знания о наших душевных проблемах, и любой психотерапевт скажет вам результат, практически не разговаривая с вами, если он хороший специалист. Все-таки к батюшке лучше обращаться по поводу того, как бороться с грехом. Я все время советую: если вы хотите побороться с грехом, то батюшка вам подскажет. А если вы просто исповедуетесь: «Грешу, грешу, грешу», – это такая «сдача грехов» – как сумочку приносим в камеру хранения. Закрыли, служба прошла: «Так, где мой ключик?» – и опять поехало... И так повторяется. Но ведь в чем смысл духовничества? Научить человека не грешить, бороться с грехом – с одним, со вторым, с третьим. Когда приходите к врачу, вы же не говорите ему: «Я просто болен» – поговорили о погоде и ушли, а болячки куда девать? Их же надо лечить, – а как вам выписать правильный рецепт, если я вас не осмотрю, не послушаю вас? Это очень важно. Мы приходим в духовную лечебницу лечить свои греховные раны, которые уже могут быть настолько сильны, что приходится иногда и духовным скальпелем работать. Здесь мы врачи.

И мы опять сталкиваемся с проблемой, о которой начали говорить в начале: в поисках духовника мы все равно сталкиваемся именно с тем, что по занятости священника, по невозможности духовно окормить всех общение с ним у нас сводится только к Исповеди. Но слава Богу, что сводится к Исповеди, – если Исповедь настоящая. В этом случае я понимаю, что духовничество в приходском храме все-таки сводится к Исповеди, и тогда вопрос: а как исповедоваться? Как правильно вести ту духовную жизнь, когда моя Исповедь станет действительно метанойей? И может ли священник дать абсолютно уникальные ответы, или существуют общие фразы, ведь мы все каемся практически в одном и том же?

– Очень сложный и своевременный вопрос. Вы правильно сказали, Исповедь сейчас превращается в «набор грехов», которые человек, может быть, вычитал откуда-нибудь или знает по прошлой Исповеди. У митрополита Антония Сурожского есть даже такое сравнение, немножко неприятное: священнику как косточки собаке бросают, и пока он разбирается с нашим постоянным, вечным грехом осуждения и так далее, человек проходит к Причастию. Это самое страшное.

Человек должен готовиться к Исповеди не в храме, а дома. Вечером каждого дня мы должны готовиться к встрече с Богом – мы ведь засыпаем, и неизвестно, проснемся ли, у нас нет внутреннего будильника и уверенности, что завтра мы проснемся, поэтому после молитвы надо посмотреть свой день. Я это советую всем сделать: посмотреть, что я сегодня сделал для Христа, для ближнего своего? И тогда, если хотя бы стакан воды я сегодня подал, значит, будет мне оправдание. А если нет ничего и все для себя любимого, то какое же оправдание я получу на Небесах? Мы опять возвращаемся к жертвенности.

Да… Но еще вопрос: мы стараемся исповедоваться, приходя в воскресенье на службу, на Литургию, причем даже всенощную сейчас редко кто посещает, но приходят на Литургию, и здесь перед Литургией за 40 секунд получил «талончик на Причастие» – и все. А, может быть, имеет смысл приходить на неделе, в какой-то неслужебный день и попросить священника, чтобы исповедоваться не за 40 секунд? Пусть это будет 40 минут или еще больше. Возможно ли это?

– Очень правильное решение. И я сейчас это внедряю в своем храме. У нас для желающих есть любое время. Я даю свой телефон всем желающим и говорю: звоните, мы встретимся, даже не в храме. Есть такое приготовление к Исповеди, мы можем погулять по парку и взглянуть друг другу в глаза, побеседовать, и будет все понятно. Человек раскрепощается… Даже на Исповеди люди иногда не то что теряются, а видят за собой длинный хвост исповедников и думают: «Господи, уж им-то надо побольше времени уделить», – и даже иногда замалчивают, и появляется скомканность. Это неправильно – должна быть именно открытость, ведь это таинство второго рождения: это как второе Крещение; есть пример одного священника, что епитрахиль – это как волны реки Иордан, которые покрывают человека снова во время покаяния, и он снова выходит из этой реки свободным от грехов, и он, по идее, должен заново рождаться. Но происходит ли это с человеком? Это тайна Божия.

Вопрос телезрительницы из Екатеринбурга: «Насколько важно приходскому священнику создать на приходе общину – живую, действенную, как семья? Или он может быть только требоисполнителем? Насколько важно это для самого священника и для прихожан? И от кого это зависит?».

– Скажу вам сразу: во время рукоположения диакона во священники кольцо, которое он носит, снимается, кладется на престол, и Владыка его забирает – идет обручение пастве. Дальнейшая судьба понятна: паства становится нашей семьей. Я должен душу свою положить и умереть за нее, как это написано в Евангелии; если я это делаю, я добрый пастырь. И дальше мы знаем, что входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса. И здесь мы в этом подражаем Христу. Есть лжепастыри, но их по плодам тоже можно узнавать. И я думаю, что их сейчас становится все меньше и меньше – сейчас люди стали более разборчивы, они все знают, могут посмотреть в интернете (какие грехи, например).

Есть прекрасный анекдот на эту тему. Девушка приходит на Исповедь и говорит батюшке: «Вы знаете, я так согрешила вчера, так согрешила». – «Да, я знаю». – «А откуда вы знаете?». – «Да я на твой Instagram подписан».

Вы напомнили о сложной теме, когда грехи, которые раньше мы себе представляли как тяжкие, теперь уже нами воспринимаются как обычные – «все так живут». Это связано, конечно, и с развлечениями, которые постоянно нас преследуют во всяких соцсетях и прочее. И в этом случае мы, может быть, даже начитавшись чего-либо, предъявляем какие-то особые требования и к священнику, которого решили избрать себе духовником: «Я такой начитанный и умный, что буду ходить по храмам и искать того, который будет ко мне милостив!». Понимаете? Не буду искать требовательного священника, который помог бы мне исправить свои грехи, а буду искать такого человека, который скажет: «Ну и хорошо, все, молодец».

– Буквально недавно я прочитал, что грузинский старец Давид оставил такую ремарочку для своих духовных чад: «Вы все время ищете чудотворца, а теперь представьте, если бы в нашем храме служил Николай Чудотворец. Очередь была бы большая к нему. Все пришли бы за чудом. А вдруг он скажет: подождите, а давайте-ка помолимся, службу целиком послужим – и ночную, и всенощную, и утром Литургию. А если придет человек, который, например, будет, как Арий, хулить Иисуса Христа, так он и по щекам еще надает. А потом начнут письма писать в епархию: “Что за священника вы поставили? Он от нас столько требует, что мы не можем такого потерпеть. На другой приход его отправьте”».

Поэтому люди ищут по своим слабостям. Это очень похоже на греческую мифологию, когда делали богов из своих страстей. То есть как хорошо: есть такой бог винопития – помолюсь сегодня с ним… И так далее. Так и тут: он мне простит все, этот батюшка такой любящий, он ничего не сделает. И здесь все зависит от настоятеля или духовника обители. Грех остается грехом, как его ни обойди. Нет ничего общего у света с тьмой – там нет даже полутени: полутень – это грех. Либо свет со Христом, либо тьма. То есть если ты хочешь выйти из тьмы, иди, Христос тебя примет через священника, через монаха, через свечницу бабу Нюру, которая скажет вдруг какое-то слово, которое тебя зацепит, потому что свечницы тоже сейчас становятся духовниками в нашей области. (Смеется.)

Вы сказали о матушках. Я очень много видел этого, например, в Иерусалиме, в Русской миссии, там постоянно читается неусыпаемая Псалтирь – это тот труд, когда хочется, чтобы он был постоянным, неусыпаемым. Но вот Вы настоятель храма великомученицы Варвары, и она, получается, тоже была старицей (не потому, что пожилая, а что к ней тоже можно обратиться за духовным наставлением). Всегда ли только священники обладают даром предвидения, провидения и так далее или это могут быть и женщины, и миряне?

– Вы затронули эту тему, потому что сегодня мы отмечаем день памяти схиигумении Варвары (Трофимовой) – это великая старица: матушка Варвара в Пюхтицком монастыре провела 43 года игуменией. Из этого монастыря вышли очень многие игумении, в том же Горненском монастыре матушка Георгия (Щукина), она была ее лучшей подругой. И многие игумении проходили послушание в этом монастыре, это была «кузница» игумений. Сегодня ее день рождения. Она стяжала этот дар, Бог дал ей дар любви, и она его не спрятала, она его расточила так, что обитель была сохранена. Много построилось, и люди, которые побывали там хотя бы один раз, прочувствовали эту любовь. Это как побывать на Афоне мужчине – то же самое женщине побывать в Пюхтице. Это практически одинаково. Ведь «Куремяэ» в переводе с эстонского «святая горка», та же точка общения человека с Богом.

Иоанн Кронштадтский сказал, что в Пюхтице три шага до Царства Небесного. И вот эту книгу, которую я сегодня привез, «Игумения за святое послушание», я хочу передать вам в вашу библиотеку.

Если подводить итоги нашей передачи, то мы должны понять одно: все, что творится в человеческом сердце с любовью, так или иначе, связано с тем самым главным человеческим и священническим долгом любить. По любви узнают вас, Бог есть любовь, только любовь – и ничего кроме любви. Руководствуясь духовным чувством любви, мы можем найти и духовника, и того человека, который нам поможет в жизни, мы можем справиться со всеми проблемами нашей жизни.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475