Архимандрит Алексий (Вылажанин): Мы каждую Литургию вынимаем частичку за всех, кто заповедовал молиться о них

Вопрос: «Стоит ли причащать ребенка 3-х лет, если у самой состояние отчаяния и апатии к вере и Церкви? В храм хожу уже 8 лет».

– Ребенка причащать в любом случае надо...

А мама сама не верит – получается, в этом проблема...

– Может быть, через Причастие ребенка Господь и ее сердце умягчит, потихонечку вразумит. Но опять, что значит – неверующая? Почему-то она его водит в храм, почему-то причащает всегда. Все мы сомневаемся, наверное, и у вас бывают какие-то вопросы и сомнения, и у меня, наверное, бывают какие-то вопросы – особенно когда начинаешь лезть в высокие богословские материи… Так многие до неверия доходили, в ереси впадали, поэтому тут ведь надо сердцем принимать. Не каждый это сразу может сердцем принять, потихонечку. Может, было какое-то искушение на ее церковном пути, которое сегодня является определенной преградой, но ничего, растает этот барьерчик потихонечку, будет это маленькое причащающееся чадо возрастать и физически, и духовно – глядишь, потихонечку и сердце матери по-другому будет настроено.

Еще вопрос: «Как сказать детям-сиротам, оставшимся без родителей, что они не одни, что есть Бог, Пресвятая Богородица, Которые всегда рядом? Как наставить их в Православной вере?»

– Что здесь можно сказать? Здесь только любовью своей… Как им можно сказать? Кто им это может сказать? Человек, временно пришедший туда? Зачем он тогда пришел туда? Если это был одноразовый приход для галочки православной группы людей, то такого лучше не делать, и объяснять ребенку тоже нельзя. А если это люди, которые постоянно бывают, проявляют заботу об этих детях, несут свое служение в этом доме, сотрудники этого детского дома, которые отдают им частичку своей души, свою любовь, – тогда, конечно, они могут говорить с ними и о Боге, и о любви. А если всего этого нет, если нет любви у окружающих людей, то можно говорить все что угодно: вера без дел мертва. Проповедовать, конечно, можно, но слово падает на благодатную почву, а она может быть только тогда, когда ты ее возделаешь.

Как относиться к тому, что люди начинают почитать как святого человека, которого Церковь еще либо не признала святым, либо, наоборот, не признает святым? Часто этим людям пишут акафисты, даже иконы.

– Это же было всегда… Как к этому относиться? Вообще, пока Церковь не признала официально человека святым, не прошел момент канонизации, наверное, писать иконы этому человеку, составлять акафисты не нужно… С другой стороны, всегда было народное почитание. Ведь не указом императора или Священного Синода признавался тот или иной человек святым, а по делам его судили и по молитвам к нему. Люди обращались к нему в молитвах и получали просимое, то есть он являл видимое заступничество и помощь. Откуда святые появляются? Именно от почитания, которое от народа идет. Можно признать человека святым, а почитания не будет: он, может, и святой, и мощи есть, а народного почитания нет.

А другого не признают, официально не было признания, время не пришло (может быть, еще что-то), а он действительно был святой жизни, народ идет к нему: помнят его, знают его. Вот у нас в Москве, допустим, принял народ блаженную Матронушку, и идут к ней – есть мощи святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, мощи святителя Илариона (Троицкого) в Сретенском монастыре, а там такого ажиотажа нет. Это не значит, что они менее прославлены перед Богом и не заслуживают народного почитания, но почему-то народ принял это так. Есть местночтимые святые, тоже бывают разные ступени канонизации: вначале признаются как местночтимые святые, потом приводятся к общецерковному прославлению… Все зависит от праведности жизни, которую человек вел. Наверное, ничего страшного в этом нет.

Мне совсем недавно переслали акафист архимандриту Кириллу (Павлову), и я задумался: ведь он действительно почитаемый человек был при жизни, и большая трагедия была, когда он ушел… Но если пишется акафист… Как Вы думаете, правильно до официального признания Церковью считать человека святым?

– Давайте начнем с того, что акафист – это не богослужебный текст. Единственный уставной акафист – это Акафист Божией Матери, который вписан в церковный Устав: его положено петь раз в году. Все остальное – духовное народное творчество. Никто же не может запрещать прославлять. Мы знаем, что отец Кирилл (Павлов) вел святой образ жизни, был молитвенником, старцем во всей полноте этого слова, но, к сожалению, у нас, православных, не всегда бывают тормоза, особенно у духовных чад, которые сразу пытаются сделать то-то и то-то. Как в свое время говорил отец Иоанн (Крестьянкин): «Напишите про меня при жизни, чтобы я прочитал, а то потом, после смерти, понапишете, как про отца Николая Гурьянова, чего и не было в жизни». Иногда мы умеем преувеличивать, сотворять себе кумира.

В почитании старца надо задаться вопросом: а всегда ли мы выполняли то, что нам старец говорил, всегда ли мы жили так, как он нас научал? Сейчас, конечно, можно прославить, а самое главное прославление – это жить так, как он нас учил, жить так, как он говорил, как кого-то, может быть, благословлял. У нас ведь приходят иногда за благословением к старцу, а потом уходят и благословение не выполняют. Не зря некоторые псково-печерские старцы говорили: «Старцы-то есть, только послушников нет, которые выполняли бы послушание».

Вопрос телезрительницы: – У меня сын никак не может бросить курить. Посоветуйте, как ему быть.

– Как-то в одной очень умной православной книжке я прочитал такую вещь, и это на самом деле правильно. Вопрос встает там о грехе или о какой-то нашей слабости – мы просим Бога избавить нас от нее: бросить курить, пить, еще что-то. Но на самом деле надо не этого просить, надо просить, чтобы Господь укрепил нас в желании это сделать: когда у нас есть твердое желание к чему-то, мы готовы свернуть горы – когда у нас нет желания, тогда мы ничего и не совершаем.

Поэтому пусть ваш сын просит, и вы просите, чтобы Господь вложил в его сердце желание бросить курить. Ведь от слов, что я не хочу и готов бросить, до реального внутреннего желания и стремления это делать и к этому стремиться – иногда огромное расстояние. Нужно просить не просто, чтобы бросить курить, а чтобы Господь дал желание это сделать. Если будет внутреннее желание и горение, тогда он будет преодолевать те искушения, соблазны, трудности, которые будут на пути борьбы с этой страстью.

Много людей в нестандартной одежде, например, в храме. Нужно ли делать замечания этим людям, подходить что-то объяснять либо просто оставить их наедине со своими мыслями, когда они приходят в храм?

– Что такое нестандартная одежда?

Есть какие-то субкультуры, в Москве очень много таких.

– Много, и не только в Москве. Человеку надо с детства прививать чувство вкуса и понимания, куда можно в чем прийти. Неприлично, когда взрослый дядька идет в шортах в храм Божий на молитву. Другое дело, если, как в Европе: в шортах – не в шортах, они идут, пришли, поглазели и ушли, но они не молиться шли. А когда люди идут в дом Божий для молитвы в таком виде – наверное, это не совсем приятно, неприлично. Не идем же мы на прием к начальству в таком виде или в театр, хотя сейчас иногда и такое тоже бывает. Но это неправильно, это плохой тон. Нужно ли делать замечания? Нужно, но делать это тактично. Или, знаете, когда приходит человек в рваных джинсах, сейчас это модно, можно его, конечно, отругать, а можно сказать: «Бедненький, что ж у тебя – денег нет?»

Вы знаете, сколько они порой стоят, эти рваные джинсы?

– Да, но человек начинает задумываться, что, может быть, сюда-то в них неуместно приходить. А можно было бы наорать на этого человека, как наши бабушки в храмах иногда делают, вытолкать – и с каким чувством человек уйдет? Ничего не поймет, ни о чем не задумается и просто в следующий раз не придет в церковь, а, может, у него это был искренний порыв.

Субкультуры... Есть люди, у нас сейчас и байкеры есть, и кого только нет. По нашему пониманию, они одеты экстравагантно – да, наверное. Но он же пришел – значит, что-то его привело. Другое дело, если он зашел в бандане, надо потихонечку подойти и объяснить, что неприлично мужчине находиться в храме с покрытой головой.

Вопрос телезрительницы из Санкт-Петербурга: – Я духовное чадо своего духовного отца и в связи с этим с какой-то особой теплотой и почитанием отношусь к нему, к его советам, прислушиваюсь очень. И у меня есть такое правило: каждое утро я молюсь о нем как о своем духовном отце, у меня есть специальная молитва. Без этой молитвы, мне кажется, что я что-то не сделала. Я два года его духовное чадо, и как-то при разговоре с ним я его поблагодарила и сказала: «Батюшка, у меня в жизни многое изменилось в лучшую сторону; наверное, по Вашим молитвам».

Я была удивлена, но он искренне сказал: „Я молюсь за тебя, когда ты об этом просишь”. Я тогда была внутренне, скажу честно, немножко обижена. Я его очень люблю, доверяю ему, и мы продолжаем это общение, но вот разъясните мне: существует какое-то правило? И вообще, что касается наших молитв... Ну что наши молитвы? Они слабые. Например, я часто слышу от нашего Патриарха Кирилла, которого очень люблю и уважаю, как он говорит, обращаясь к людям: „Прошу ваших молитв”. Неужели это так важно для такого, в моем понятии, очень духовного человека? Объясните: что такое молитва?

– Молитва – это наша беседа с Богом, наш с Ним разговор. Насколько важна для каждого из нас молитва людей рядом с нами? Очень важна: силы человеческие немощны.

Почему Святейший Патриарх просит молитв за него у людей? Потому что крест, который несет Святейший Патриарх, – огромный и тяжелый, такой порой неудобоносим для человеческих сил, и только Промыслом Божиим, волей Божией Господь укрепляет человека в таком высоком служении. И укрепление – та молитва, те воздыхания сердечные, которые идут от народа Божия, они укрепляют и помогают в служении каждому из нас – и предстоящему пастырю, и каждому православному христианину, который просит своих знакомых или того же батюшку помолиться о нас. Ведь кто знает, какая молитва больше идет к Богу? Иногда и сердце пастыря может быть хладным в какой-то момент, а иногда и сердце простого мирянина может гореть так, что Господь слышит эту молитву. Одно слово может звучать по-разному. Так что молитва важна для каждого из нас независимо от нашего ранга, места служения и нашей работы, от нашего положения.

Я так понял из вашего вопроса, что вы немного обиделись на батюшку, что он о вас каждый день не молится. Во-первых, насколько вы с ним обговорили вопрос, что он ваш духовник? Вы его можете считать своим духовником, но это должно быть взаимное согласие, когда человек принимает вас как духовное чадо, а не просто как приходящего и исповедующегося. Ведь когда мы называем себя духовным отцом и духовным чадом, то мы взаимно возлагаем друг на друга ответственность и обязанность. Как родители отвечают за своих родных детей, так и духовный отец отвечает за своих духовных чад и, конечно, особо за них и молится.

Во-вторых, вы говорите: «Я прислушиваюсь к тому, что говорит батюшка». Не прислушиваться надо – если вы считаете его своим духовником, то надо его слушаться. Ну, и уже счастье, что батюшка хотя бы молится о вас, когда вы его об этом просите. А так мы ведь каждую Литургию вынимаем частичку за всех, кто заповедовал молиться о них – не всегда человеческий разум может все упомнить, бывает иногда огромное количество тех, кто просит их помянуть. Не всегда и это получается выполнить в силу каких-то обстоятельств человеческих, но это не значит, что батюшка о вас не молится и не помнит о вас. Не надо обижаться, обида – это грех, она всевает в сердце и душу человека такое зернышко греха, которое потом сильно произрастает и вносит очень много сумятицы и во взаимоотношения, и в христианскую жизнь.

Следующий вопрос: «Как растопить холод своей души? Молюсь, каюсь, причащаюсь, а душа холодная».

– Значит, где-то не так молюсь, не так каюсь, немножко не так живу или каюсь, не задумываясь. Ведь опять: назвать грех – это не значит раскаяться в грехе. Что человек подразумевает под понятием «каюсь»? Что значит «молюсь»? Читаю молитвы, хожу на Исповедь – вот это, наверное, было бы правильно сказать? Когда я молюсь, тогда я общаюсь с Богом, чувствую присутствие Его, тогда сердце мое открыто для Него. Если, допустим, во время чтения вечерних молитв бывают моменты, когда удается так сосредоточиться, чтобы ничто не отвлекало, – это уже да, молитва, в этот момент я молился. Может быть, если из 15–20 минут вечернего или утреннего правила сосредоточился хотя бы на минуту – это уже счастье, когда ты почувствовал присутствие Божие, ты в этот момент беседовал с Ним. А когда идешь на Исповедь и приносишь покаяние в своих грехах, задумываясь над тем, что ты совершаешь, над последствиями этого греха, то видно и твое сокрушение, невольные слезы появляются на глазах.

Но опять – как этому научиться? Как это сделать в каждом конкретном случае? Общего рецепта здесь дать невозможно, потому что Господь каждого из нас ведет своим путем. А на пути каждого из нас Господь посылает нам нужных людей, нужных пастырей. Для начала – может быть, надо найти священника, к которому вы будете ходить, с которым будете часто общаться, который будет со временем знать вас, вашу жизнь, ваши проблемы, будет пытаться вас вытащить из хладности, растопить этот лед, чтобы сердце ваше потеплело и приблизилось к Богу.

Еще один вопрос от телезрителя: «Тяжело на работе, хочу сменить место работы именно из-за очень плохой атмосферы, непонимания с коллегами, начальниками».

– Есть хорошая русская поговорка: семь раз отмерь, один раз отрежь. Посмотрите плюсы и минусы: что в этой ситуации есть? Чаще всего говорит наша гордыня, мы можем сейчас обрубить все концы, а что дальше? Допустим, в 1917 году, 100 лет назад, мы уже сделали... Разрушили, а что дальше? А дальше – время нестроений, трудностей, разрухи. Так же и в личной жизни бывает. Вот сегодня мы обрубаем концы, а что завтра? Если вы нашли достойную замену вашей работе... По крайней мере, у людей, которые приходят ко мне и говорят про такие невыносимые ситуации, чаще всего невыносимые ситуации бывают именно из-за них самих: они сами как-то не совсем правильно реагируют.

Ну а потом надо понимать: начальник есть начальник, ты – подчиненный. Не устраивает тебя начальник – увольняйся, уходи, ищи другую работу. Если тебя устраивает работа, зарплата – ну, милый мой, терпи, Господь дал тебе начальника. Ты требуешь послушания от детей, от членов семьи или от своих подчиненных? Да, может быть, он не прав, но он есть твой начальник, ты его подчиненный. Делай для себя выбор: не нравится работать, не нравятся какие-то условия? Но тебя же не держат, не уговаривают – ты свои условия можешь диктовать, когда тебя зовут, приглашают, уговаривают остаться, а если тебя не уговаривают, то, конечно, можно отказаться от хорошей работы, а что дальше-то? Семья, заботы: семью надо кормить, но раз тебе платят хорошую зарплату, которая тебя устраивает, значит, наверное, все-таки ценят. Может быть, твои отношения с начальством и коллегами немного неправильные? Может быть, просто по-другому надо как-то реагировать на то, что происходит – меньше обращать на это внимание, больше сосредоточиться на работе, чем на отношениях? Надо честно делать свое дело, а то, что вокруг, – ну, не бывает идеального мира, даже в идеальной семье всегда бывают какие-то печальки.

Как я однажды сказал своим знакомым, которые много лет вместе прожили: «Вы знаете, у меня такое чувство, что вы никогда не ругались». Она говорит: «Что вы, батюшка, было даже время, когда чуть не развелись». Это мудрости хватает у людей. Так же, наверное, и в работе: не устраивает – чего ругаться, хаять, поносить работу, начальников, сослуживцев? Уйди, найди себе другую работу. Но не бросайся в омут с головой: время сейчас такое, что особо никто нигде никого не ждет, а кушать хочется каждый день. Поэтому прежде чем сделать какой-то поступок, подумай не только о своих амбициях, но и о тех людях, которые зависят от тебя, и тогда уже принимай решение. Но если решил куда-то уходить, найди вначале работу, куда хочешь уйти. Нельзя уходить в пустоту.

Вопрос от телезрительницы из Челябинска: – Как обращаться к священнику? Обращение “батюшка” для меня – это ласковое обращение к любящему отцу, а священники часто недоступны, порой молоды и очень строгие.

– Называют «батюшка», «отец»; можно «Ваше преподобие», можно «Ваше высокопреподобие» – как угодно, хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. Помнить надо, что вы обращаетесь не к обычному человеку... Что значит молодой, старый? Это человек, который несет ваши тяготы, которому дана благодать Божия и власть прощать и разрешать вам ваши грехи. Здесь уже не возраст важен, а ваше отношение. Если вы почувствовали к нему уважение, то слова сами по себе найдутся, – а если у вас нет внутреннего расположения, то и не обращайтесь вообще никак.

Тогда какой вам смысл идти к этому человеку, к которому вы не чувствуете никакого ни тяготения, ни стремления, ни уважения, а в лучшем случае хладность? «Отче, здравствуйте». Можно найти разные слова, но у нас в Русской Церкви принято обращение «батюшка», «отче», «отец». Некоторые называют «святой отец», что, в общем-то, не в нашей практике, не в нашем русском менталитете.

И у нас передача называется «Беседы с батюшкой», а батюшки разные бывали: и мои сверстники, даже некоторые моложе, и уже достаточно преклонного возраста… Так заведено. Следующий вопрос: «В чем смысл целования Евангелия и креста после Исповеди, целования Чаши после Причастия, целования креста и руки в конце Литургии? Для меня целование очень личное».

– Целование – это наше почтение. Ведь что такое крест? Это образ Древа, на котором Господь страдал за наши с вами грехи. Вот Он сегодня принимает на Кресте, перед которым мы приносим покаяние, грехи за нас с вами. Что такое Священное Евангелие? Евангелие – это слово Божие, которое Господь нам дал. Поэтому, прикасаясь к Евангелию, целуя его, мы принимаем слово Божие, как бы прикладываемся к слову Божиему, соприкасаемся с ним. Прикладывание к Чаше, целование Чаши – мы приняли внутрь себя Тело и Кровь Христовы, это как особое наше почитание, особое благоговение к святыне. Нигде в Уставе не написано, что надо перекреститься, поцеловать, наоборот – перед Чашей креститься не надо, надо сложить руки и, не махая ими перед Чашей, подойти, причаститься, поцеловать край Чаши и отойти.

Целование руки – опять же это необязательная процедура, она нигде не прописана. Есть традиция почитания, кто-то хочет поцеловать руку, кто-то не хочет – я не думаю, что для батюшки это является какой-то неразрешимой проблемой. Не хотите целовать руку – не целуйте. Некоторые батюшки не любят, когда им целуют руку, не дают целовать – тогда кто-то начинает обижаться, почему не дают целовать руку. Так что это все традиция, абсолютно не церковный Устав. Прикладываясь ко кресту в конце Литургии, мы целуем крест в благословение на наш с вами путь из храма к дому, чтобы еще раз напомнить себе о тех крестных Страданиях Христа, Который страдал за нас с вами на этом Кресте.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475