Архимандрит Савва (Мажуко): О добровольном самоуничижении

– Он отказался
без противоборства,
Как от вещей, полученных
взаймы,
От всемогущества
и чудотворства,
И был теперь как смертные,
как мы.

Дорогие друзья, я решил начать строчкой из гениального стихотворения Бориса Пастернака, в которой поэт пытается говорить о том, что в богословии называется кенозисом (греч. κένωσις – опустошение, истощение; κενός – пустота), т.е. добровольным самоуничижением, которое принимает на Себя Христос. Творец мира, Бог всемогущий, Бог славы, Бог ревнитель, Бог силы, Который ради спасения человека, не уничтожая его свободу, становится Сам Человеком по всему – приобретает наш уязвимый образ, проживает жизнь среди людей и добровольно идет на смерть – без сопротивления, без применения силы, которой бы люди испугались. Образ смирения стал центральным изображением Спасителя и, кроме того, дал наименование целому направлению духовных упражнений и добродетелей, которые в классической литературе, аскетической, называются смирением или смиреномудрием.

Вот что апостол Павел в Послании к Филиппийцам пишет: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя». Это известная этическая максима христианства, но дальше апостол Павел разъясняет, почему мы должны проявлять эту взаимную покорность, взаимное смирение – то, чего нам так не хватает в наших семьях, трудах, даже в наших государствах, во взаимных отношениях, даже в дружественных. Почему? А потому апостол Павел говорит, что мы носим на себе образ Христов – раз мы христиане, мы должны быть такими, какой Он. «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» – и дальше апостол разъясняет (я читаю 2-ю главу Послания к Филиппийцам, которая читается всякий раз, когда мы совершаем память богородичных праздников или же торжества в честь иконы Божией Матери – один из самых таинственных христологических текстов, который пишет как раз о кенозисе – добровольном унижении, которое принимает на себя Господь, Творец мира, чтобы спасти человека): Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.

Таинственный текст, который повествует нам прикровенно, как любовь Божия добровольно способна принять образ самого последнего раба, смирения, чтобы спасти человека, пройти вот этот путь уничижения. И Господь проходит его, отказываясь от всемогущества и чудотворства, становясь во всем как мы – как смертные. И это объясняет моменты, которые мы встречаем в Евангелии, где Господь говорит, например, о том, что Он не знает чего-то, что выполняет волю Отца, что послушлив Ему – тот самый знаменитый отрывок, где Господь молится о чаше в Гефсиманском саду, где Он пытается умолить Отца, чтобы она прошла мимо него. Настолько Божество само себя скрыло, отказалось от самого себя – до самой крайней точки дошло это смирение, до смерти, т.е. то, что совершенно противоположно Богу по определению.

И это уничижение продлилось и дальше после Воскресения Христова: Господь говорит о Себе, что Он воскрешается силой Божией. Отец Его воскрешает, а прославление Его и Вознесение осуществляется силой Духа Святого – даже не Сам Он проявляет Свою Божественную природу, но только принимая эту славу от Отца и Святого Духа.

Это очень сложный момент христианского богословия, его трудно передать простыми словами, об этом написаны замечательные книги, об этом размышляли самые гениальные богословы и древности и наши современники. Но какой практический вывод мы, люди простые, обычные христиане, должны сделать из этого откровения боголюбви – не просто любви, но любви смирением (эта любовь не буйная, не страстная, не какой-то необузданный порыв, но любовь смиренная)?

Раз апостол Павел заповедовал нам иметь те же чувствования, что и во Христе Иисусе, т.е. практически повторил слова, которые мы читаем в Послании к Римлянам или слышим во время Крещения над каждым христианином – елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся («крестившиеся во Христа, во Христа облекитесь») – мы должны жить по образу Христову.

Как поступить в той или иной ситуации? Подумать; как бы поступил Христос, так и поступить: мы облекаемся во Христа – мы пытаемся жить как будто бы по тому образцу, образу, который нам оставил Христос в самой первой иконе, т.е. в Евангелии. Образ смирения и любви, который мы видим на иконе Спасителя, Себя Самого уничижающего, истощевающегося, допускает смерть самой сердцевины своего существа. Этот образ смирения, взаимной любви, должен присутствовать в нашей жизни: человек существо не одинокое – мы ведь не можем жить сами по себе, мы живем в семьях, в содружествах, у нас есть работа, коллектив – страна, в конце концов. И часто возникает совершенно простой вопрос: кто должен подчиняться в семье, муж жене или жена мужу? Как относиться к начальнику, как относиться взрослому к ребенку, который безусловно находится ниже по иерархии? Общество устроено иерархически, мы ничего с этим не можем поделать – как выдержать баланс межу покорностью и дерзостью? Смирение взаимной любви.

Апостол Павел о себе пишет, как о епископе, как о родоначальнике Церкви в Послании к Коринфянам – в самом трагическом, пожалуй, тексте. Он описывает конфликт между ним, руководителем, и его общиной: его паства перестала ему подчиняться, и он пишет увещевательные послания, где говорит, что может прийти с властью, что имеет на это право, и часто говорит о власти епископа, о чести, которую следует воздавать священнику. В другом Послании он говорит, что настоящий пастырь действует, как кормилица со своим чадом, т.е. в нежности. Таков путь христианина и начальника: в смирении, в уговорах, в увещаниях – и только в самом последнем случае человек должен применять силу.

С другой стороны, и человек, который находится ниже по иерархии, должен проявлять смирение, покорность и уважение, даже если руководитель где-то и не прав. Может быть, не принимая его точку зрения, понимая, что он совершает какие-то ошибки, – но тем не менее нам совершенно необходимо смирение взаимной любви, взаимной заботы друг о друге. Только тогда наше общество познает, что такое любовь Христова, что такое нежность и подлинное христианство, о котором говорит нам Евангелие.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475