Иеромонах Макарий (Маркиш): Сохраняйте молитвенную, духовную память, духовную верность нашим предшественникам

Иеромонах Макарий: – Здравствуйте, дорогие друзья, здравствуйте, Сергей Михайлович. Мы продолжаем беседу, посвященную итогам истекшего столетия. Сегодняшняя тема, пожалуй, одна из ключевых для данного периода – это тема церковная, религиозная, тема Православия и того, что произошло с нашей Церковью в ходе истекшего столетия.

Произошло многое, и видеть в этих событиях только то, что, как говорится, обрушился гнев Божий, как он обрушился с пеплом Везувия на город Помпеи, все-таки было бы не совсем правильно в отношении несчастий, постигших нашу страну в целом и в особенности нашу Православную Церковь.

Сергей Усманов: – Да, отче, вы хотите сказать, что нельзя говорить, что «была просто черная ночь», «все было плохо», «шла сплошная разрушительная работа», но надо отметить, что были люди, которые делали нечто доброе и прекрасное? Может быть, вы сами назовете, кого из их круга считаете наиболее интересными и показательными для нас фигурами?

Иер. М.: – К лику святых причислено уже более 2 000 новомучеников и исповедников Русской Церкви. Это те, чей подвиг удостоверен Церковью. Но причисленными к лику святых не исчерпывается все множество святых людей – мы не можем знать всех. Миллионы людей погибли в сталинских лагерях – кто из них прославлен Господом, кто свят перед Ним? Мы наверняка знаем не всех, а сравнительно немногих, тех, о ком остались документальные свидетельства, свидетельства современников, и только если они признаны достоверными. Но отсутствие свидетельств не является причиной отказа нашей вере в их святость.

Есть икона исповедников и новомучеников Русской Церкви, написанная за рубежом. Она очень похожа на те, что существуют сегодня в нашей стране. На зарубежной иконе работы архимандрита Киприана (Пыжова), жившего в Свято-Троицком монастыре, тоже изображены ряды, можно сказать, эшелоны людей: святителей, князей, на первом плане находится Император с Семьей, вокруг – обычные миряне с нимбами святости над головами. Но если приглядеться, то можно увидеть, что на заднем плане стоит сонм людей – и некоторые из них изображены без нимбов.

Что это означает? То, что мы пишем нимбы над головами тех, кого знаем, но и те, кто нам не известен, у кого этот нимб не явлен, возможно, тоже свят. Ведь иконы – это не фотографии, не зафиксированное изображение какого-то факта, а очень важное символическое свидетельство. И на нем отображается наше взаимоотношение с теми субъектами, которые там изображены. Если мы знаем о святости одного, другого и третьего, но не знаем о святости пятого, шестого, седьмого, мы не отрицаем их присутствия в той же среде – просто фиксируем отсутствие у нас сведений.

В связи с этим я бы сказал по заданному вами вопросу, что каждому нашему современнику следовало самому решить его для себя, поскольку важность почитания новомучеников состоит именно в их близости, родственности нам, иногда даже кровной. Я знаю некоторых людей – прямых потомков, племянников и внучатых племянников тех, кто отдали жизнь за Христа и причислены к лику святых. Недавно я говорил со священником, родственником новомученика, причисленного к лику святых. Это дает очень многое – некий импульс, приток реализма.

Когда мы смотрим на икону святителя Николая Чудотворца, человека, жившего в IV в., о жизни которого известно предельно мало и житие которого за прошедшие века подвергалось существенным изменениям, а иногда и благочестивым добавкам, присочиненным во времена Симеона Метафраста (мы знаем, что он сочинял так, как у нас, например, сочиняют былины – возьмите равноапостольного князя Владимира: есть его исторические жития, а есть былинные). Мы их не отвергаем, читаем с интересом, но знаем: это былины. Люди очень любят Николая Чудотворца (и правильно делают: о нем сохранилась очень добрая память), но конкретного, материального, фактического, земного общения с ним практически нет – есть духовный контакт, что очень хорошо.

С. У.: – Есть мощи, от которых происходит очень много чудес.

Иер. М.: – Но факты духовного контакта, к сожалению, не добавляют нам контакта прямого, материального, земного. Возьмите другую любимую всем народом святую – блаженную Матрону Московскую. Она скончалась за несколько лет до моего рождения. Люди приходили к ней по тем же самым улицам, по которым ходил и я. Она жила в тех же самых домах, где жили мои родственники или друзья. Она была гражданкой, страдалицей той же самой страны и эпохи, через страдания которой прошли все наши ближайшие предки и кое-кто из нас самих, тех, кто постарше.

Эта память о блаженной Матроне Московской сравнима по своей энергии и силе с памятью святых прошлых веков. Именно ее земная, материальная, национальная близость нам (нация – это не последний вопрос, но тоже единство) добавляет сюда важнейший элемент религиозной мысли, религиозного усилия.

Примерно то же самое должно относиться и к другим новомученикам Русской Церкви. Если говорить об ивановской земле, можно вспомнить святителя Василия Кинешемского – города Кинешма и Иваново чтят его память. Есть его превосходная книжка «Беседы на Евангелие от Марка», его дореволюционные труды по воспитанию молодежи, известно о его деятельности как одного из лидеров скаутского движения России – все это важно, полезно, но, наверное, таким был не только он один. А вот его святительский, исповеднический подвиг по его прославлении в лике святых для кинешемцев и верующих Ивановской митрополии добавляет сюда очень важный компонент. Он не всегда легко выразим, но если мы задумаемся о символическом смысле человеческой жизни... Что это такое? Это же контакт, связь. Символ есть связь. Как работают эти связи? Иногда они объяснимы рационально, а иногда необъяснимы, но присутствуют и дают нам понимание значения новомучеников Русской Церкви.

С. У.: – Вы говорили о святителе Василии, а я хочу вспомнить о другом святом, около мощей которого Вы служили довольно долгое время, неся служение в Свято-Введенском монастыре, – это мученик Алексий Ворошин, Елнатский, который нес подвиг юродства. Он был примерно такого же возраста, что и большевики, о которых мы говорили. Я живу не так далеко от улицы Куконковых. Это были два брата, один из них подавлял Ярославский мятеж и сам был убит, другой погиб на Восточном фронте и тоже стрелял в своих соотечественников, белых. И те, и другие мобилизовали много солдат, сельских мужиков, рабочих, кого угодно – вот их подвиги. А блаженный Алексий никого не убивал. Кстати, он даже работал писарем.

Иер. М.: – Был председателем сельсовета.

С. У.: – То есть он старался действовать для людей даже через существующие органы власти. И потом сделал столько доброго своим землякам, хотя делал это образно: иногда обличал их, совершал какие-то непонятные действия. Помните эпизод, когда однажды он пришел в гости к своим знакомым, лег на пол, сложил руки и как бы заснул? Они не поняли, к чему это. А это он показал, как умрет сын хозяев этого дома. Его нашли в парке спустя, кажется, 30 лет, именно в такой позе. Он все это предвидел. Святой Алексий предупреждал людей о последствиях той активной, кипучей деятельности, которой от них требовали власти, и люди старались: сражались, ломали, гнули и убивали других людей. И потом они воспевали это, как Аркадий Гайдар, который сначала убивал своих врагов на гражданской войне, а потом поэтизировал это в своих произведениях.

Святой Алексий никого не поучал, но только предупреждал. И этот человек до сих пор нам помогает, до сих пор являет для нас добрый пример.

Иер. М.: – Совершенно верно. И существует молитвенное общение с этими людьми, которое выражается во время богослужений в их память, через иконы, которые изображают их подвиги, есть дети, которых именуют в их честь, их имена внесены в наш календарь, и когда крестят детей или взрослых, выяснятся, в чью память. Память о новомучениках растет медленнее, чем нам бы хотелось, но она растет, Церковь добивается этого достаточно упорно, просвещая верующих людей, с тем чтобы почитание святых ни в коем случае не превращалась в некие магические ритуалы и обряды. Увы, эта опасность угрожает всякой религии, и в истории религий мы видим «магизацию» практически во всех религиозных культурах.

Православная Церковь должна строго стоять на страже своей религии, чтобы та не превращалась в магию. Увы, дорогие зрители, эта опасность есть, в том числе и применительно к новомученикам. От нас зависит, сохраним ли мы свой религиозный статус или превратимся в суеверов, и тогда новомученики нам не помогут.

С. У.: – Согласен с вами, отче. Но есть другая проблема, когда люди просто не дают себя труда узнавать о новомучениках. Приведу еще один пример. Святой исповедник веры, знаменитый святой нашей земли – преподобный Леонтий Михайловский. Столько чудес происходило и на его могиле и потом у его мощей в храме! В 1972 году, когда была страшная засуха, открылся источник – вот уж удивительно! Многие люди, которые знают о нем, приезжают в этот храм и стараются крестить здесь своих младенцев, чтобы попросить молитвенной помощи и заступления у такого святого, как Леонтий. И им хорошо.

Расскажу историю, которую мне поведал о своем предшественнике один из настоятелей этого храма (который там уже не служит). Он говорил, что его предшественник был сильно раздражен тем, что на высоких деревьях вокруг Михайловского храма было очень много ворон, которые каркали, гадили и шумели. Он терпел, терпел, а потом говорит: «Ну, я их выкурю отсюда, постреляю всех». Тут один из местных жителей, который тоже считался блаженным, подошел к нему и спросил: – Слушай, отец, тебе здесь хорошо? – Да, хорошо. – Вот и им хорошо, – сказал он, показывая на ворон. И священник передумал их гнать.

Иер. М.: – Тоже верный символический импульс к более трезвому и более глубокому восприятию реальности. Это хорошо и само по себе не утилитарно, если позволите такое выражение: это не то, что я потребляю, как конфету, которую купил, съел, и мне хорошо – обертку выкинул (хорошо, если не на землю, а в урну) и забыл про нее.

Нет, это то хорошо, которое меня изменяет, делает кем-то другим, по крайней мере, я должен делаться лучше: избавляться от своих грехов, заблуждений, от своего невежества, равнодушия, от своей черствости. Вот где идет хорошо. Если мы воспринимаем эти дары – не конфетные, а принципиальные, дары вечные, – тем лучше. Тогда – слава Богу, благодарим Его за это. А если не воспринимаем, это наша беда.

На этом закончим наш небольшой сюжет. Дорогие друзья, сохраняйте молитвенную, духовную память, духовную верность нашим предшественникам – исповедникам и новомученикам Русской Церкви. Спаси вас Господь!

Записала:
Юлия Подзолова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475