Протоиерей Георгий Климов: Бог делает для тебя то, что ты никогда не сделал бы и за друга

Когда человек осознает, что он грешник, как ему не впасть в какое-то уныние и самоедство?

– Проблема для нас заключается не в осознании, что мы грешники перед Богом. Нет. Наша проблема заключается в том, что я хочу быть перед Богом праведником, но вдруг осознаю, что грешник. Тогда я начинаю делать что угодно, для того чтобы вывести себя из состояния этой греховности, вместо того чтобы признать, что я такой. Здесь, по сути дела, проявляется наша гордость, даже в наших взаимоотношениях с Богом. Ведь я всеми силами пытаюсь доказать: я достоин того, что Бог мне дарует спасение. Да, я его не достоин, Бог дает мне это по любви, а я лезу из кожи, доказывая, что это не так.

Могу привести такой пример. Посмотрим внимательно, ради чего мы ходим на Исповедь. Какова самая главная причина, подвигающая меня прийти на Исповедь? Конечно, она заключается в том, что я сам себя в своем сознании сделал праведником, а потом нагрешил, и моя гордость не дает мне покоя смириться с тем, что я, праведник, вдруг являюсь грешником. Я иду на Исповедь для того, чтобы очиститься от греха и вновь стать праведником. Но если сопоставить то, что мы делаем, с учением Церкви о таинстве Покаяния, а не с тем, ради чего мы на это таинство идем, оказывается, что мы делаем совершенно не то и не для того. Я иду на Исповедь не потому, что я праведник, который вдруг нагрешил, для того чтобы очиститься и вновь стать праведником. Нет. Я иду по очень простой причине: потому что не могу терпеть того, что я своим грехом уничижил Божественную любовь. Я хочу, чтобы Бог любил меня, хочу сам любить Бога, но понимаю, что любой грех встает здесь средостеньем и я должен сделать все, чтобы получить доступ к этой Божественной любви.

Когда мы слушаем общие молитвы на таинстве Покаяния, там есть слова о том, что мы своими грехами сами себя под анафему подводим, то есть сами себя отлучаем от Церкви через то, что попираем своими грехами дар Божественной любви. Я в этом каюсь. Я это не могу пережить. А грешник я или праведник, по сути дела, уже все равно, потому что, как мы говорим, Бог – это океан милосердия, нет абсолютно никакого греха, который бы мог устоять перед милосердием Божиим. И в этом смысле от нас требуется только одно – покаяние, то есть признать, что это наносит непоправимый урон моим отношениям с Богом. Потому что Бог меня любит, а я Его не могу любить или не хочу, оказываюсь мертв для Бога.

Телезрительница говорит, что боится идти на Исповедь, и спрашивает, с каким грехом не стоит даже к Церкви близко подходить.

– Мы уже начали говорить об этом. Здесь, мне кажется, можно сослаться на 12-ю главу Евангелия от Матфея, когда фарисеи пытались обвинять Христа в том, что Он изгоняет бесов силой князя бесовского Веельзевула. Там Господь, помимо всего прочего, добавляет: «Всякий грех и хула на Сына Человеческого простятся человеку, но хула на Духа Святого не простится человеку ни в сем веке, ни в будущем». То есть, с одной стороны, Господь говорит, что нет ни одного греха, в котором бы кающийся человек не получил прощение. Перед милосердием Божиим ничто устоять не может. Поэтому что значит – с каким грехом не соваться на Исповедь? Нет, речь о другом.

Что значит хула на Духа Святого в том контексте, в котором мы рассуждаем? Мне кажется, хулой на Духа Святого как раз будет мысль о том, что Бог в чем-то может тебя не помиловать и не простить. Бог готов простить тебе абсолютно все, но от самого тебя требуется осознать, что это грех.

А когда мы, опять же (может быть, по своей гордости), впадаем в духовное оцепенение и начинаем рассуждать «да как же так? да что обо мне подумают? да не пойду», вот здесь мы уже начинаем ставить свое спасение под вопрос. Потому что Господь нас ждет со всеми нашими грехами. Он пришел в мир и искупил абсолютно каждого человека абсолютно от всех грехов. Поэтому надо просто прийти и покаяться, больше ничего.

А то, что в человеке начинает действовать страх, это, в общем-то, нормальное явление. Это страх, стыд, это голос совести – значит, человек жив, раз ему стыдно перед Богом. Слава Богу, страх, который человек испытывает на Исповеди, это и есть одно из самых спасительных чувств. И испытывать его должны абсолютно все, каждый раз приходя на Исповедь. А если этого нет, как раз нужно беспокоиться о том, все ли нормально в твоей духовной жизни.

Один человек рассказывал мне, как ходил на Исповедь к одному и тому же священнику и каждый раз читал одни и те же грехи. Священник все больше и больше ругал его, и он начал ходить с тем же списком к другим священникам. Правильно ли это?

– Мне кажется, человек впадает в какое-то ошибочное мнение (может быть, по горделивому сознанию себя праведником), то есть считает, что он уже достоин эти грехи не делать, а все делает и делает. Нет, суть не в этом. Корень гордости сидит в нас настолько глубинно, что мы постоянно склонны на творение одних и тех же грехов. Не случайно в наших вечерних молитвах есть и повседневное исповедание наших грехов. И какого бы уровня духовной жизни ты ни был или что бы ни мечтал о себе, ты призываешься в этих грехах каяться. И ведь это тоже неспроста. Это не только напоминание о том, в какие грехи ты можешь впасть, но не впал, нет. Может быть, где-то в глубине души ты и совершил все эти грехи, в которых Церковь призывает тебя покаяться. Ведь здесь часто заключается и борьба со своей личной гордостью.

Гордость, любовь к себе заключаются именно в таком повседневном свидетельстве тебе о самом себе – что ты не можешь избавиться даже от самых, казалось бы, простых грехов. У святых, объясняющих слова молитв, есть удивительное сравнение для Исповеди с одними и теми же грехами, объясняющее, почему не надо смущаться и стесняться приходить и постоянно каяться в одном и том же. Это как поросль, появляющаяся на пне, который когда-то был мощнейшим деревом, называемым гордостью (или самостью). Ствол был обрезан верой во Христа – остался пенек. Но на пне постоянно произрастает эта поросль, опять готовая превратиться в мощные ветви и стволы. Наша задача – их вовремя обрезать, и тогда, с течением времени, корень погибнет и борьба с гордостью закончится нашей победой. А если этого не делать, то сражаться с грехами будет гораздо сложнее. Поэтому ни в коем случае не надо этого стесняться (ведь это духовная баня) – точно так же, как мы не стесняемся ежедневно принимать ванну или мыться под душем. Независимо от того, слишком грязные или нет, мы это делаем и понимаем, что это здоровье для нашего тела. То же самое – постоянное Исповедание в одних и тех же грехах. Когда мы приходим на Исповедь, это тоже свидетельство, что мы ценим духовное здоровье и принимаем духовную баню, чтобы очиститься.

Действительно, это проблема – когда человек приходит на Исповедь и называет одни и те же грехи. Он уже не чувствует вины, просто называет потому, что грехи есть. Уже нет ни страха, ни угрызений совести…

– Пожалуй, когда человек кается в одних и тех же грехах, его больше пугает не то, что он опять согрешил, а то, что он становится бесчувственным. Действительно, часто люди, приходящие на Исповедь, не то что каются, а честно констатируют: они пришли на Исповедь просто потому, что знают, что на нее надо прийти. Человек знает, что без Исповеди его никто не причастит, но знает, что ему надо причащаться. В принципе, он не чувствует глубиннейшей потребности, но знает, что без Исповеди и Причастия не спасется, поэтому делает это. По крайней мере, человек это честно говорит.

Поскольку наша тема о любви, о любви Божией, о любви к Богу, скажу, что мы как люди, созданные для любви и к Богу, и к ближнему, любовь ни с чем не перепутаем. И если мы приходим в таком состоянии духовного омертвения (или ожесточения сердечного, как еще его можно назвать), разве нам не надо покаяться в том, что мы не чувствуем Божественной любви? И самое главное – не чувствуем необходимости этой любви. Вот, пожалуй, грех. Да и любой грех, который мы совершаем, это грех против Божественной любви. Если человек, приходящий на Исповедь с ожесточенным в таком смысле слова сердцем, будет молиться Богу о том, чтобы Господь помог ему избавиться от этой ситуации, помог почувствовать не то что огонь, а теплоту Божией любви к нему, чтобы Господь помог ему иметь что-то ответное, если человек начнет этим мучиться и от этого страдать, то Господь, конечно, здесь поможет. Господь откроет человеку такую правду о нем, что человек осознает: если он будет ходить и каяться на Исповеди даже каждый день, ему не хватит времени очиститься как следует, для того чтобы встретиться с этой Божественной любовью.

Второй момент по поводу священника. Вы его как-то оправдали, и действительно бывает так, что во время богослужения не хватает ни времени, ни священников.

– Это бывает. Допустим, в дни особых праздников, когда в храмах большое стечение людей, когда служится Божественная литургия: священник видит, что перед ним стоят, допустим, пятьдесят исповедников, а до момента Причастия остается всего десять-пятнадцать минут. Что делать священнику? Он вынужден исповедовать людей исключительно так, чтобы они точно, внятно и кратко называли грехи, и он их разрешает. Здесь уже не до выяснения тяжелых жизненных обстоятельств. Конечно, такому верующему, пришедшему на Исповедь во время Литургии, можно посоветовать спросить священника, когда к нему можно подойти, чтобы он ответил на вопрос. Или пусть сам священник скажет человеку, что лучше прийти в то или иное время. Но это факт, и никуда нам от этого не деться.

Вопрос в продолжение темы: «Человек точно знает, что не будет допущен к Причастию. Зачем ему тогда идти на Исповедь?»

– Может быть, не совсем верная формулировка. В нашей жизни у верующих людей, которые регулярно исповедуются, причащаются (по крайней мере, регулярно слышат о необходимости Исповеди и Причастия), два этих таинства сливаются в единое. Может быть, это и нормально, но мы должны помнить, что по учению Церкви это два разных таинства: таинство Покаяния и таинство Святого Причастия, или Святой Евхаристии. И для Причащения действительно необходимым условием выступает Исповедь верующего накануне, для того чтобы, очистившись от греха, принять великую святыню.

Но, с другой стороны, мы говорим, что таинство Покаяния – это самостоятельное таинство. И вне зависимости от того, будет человек допущен к Причастию или не будет, если он кается в своем грехе, он должен обязательно прийти на Исповедь, принести покаяние – и будет разрешен от этого греха. Здесь тоже можно провести некую параллель с нашим телом, которое мы и моем, и питаем – это два независимых действия, направленных на сохранение жизни нашего естества. Если мы не будем его мыть и питать, тогда естество зачахнет и умрет. В духовной жизни происходит нечто подобное: два таинства – духовная баня и духовная пища. Но Церковь часто смотрит на духовное состояние человека и определяет, полезно ли будет для этого человека в данном случае принять эту духовную пищу. Не надо ли ему только очиститься, подготовить свою душу. Ведь не случайно в момент Причастия священник читает такие важные слова: «Да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Таин, Господи». Церковь уже определяет, стоит или не стоит, но таинством Покаяния, вне зависимости от того, причастишься ты или нет, ни в коем случае пренебрегать не надо.

Ведь те, кто отлучается от Причастия, не отлучаются от таинства Покаяния, более того, те, кто впадает в какие-то смертные грехи и потом несет епитимью, не причащаясь достаточно продолжительное время, в обязательном порядке призываются как можно чаще исповедоваться. Здесь все встает на свои места.

За какие грехи Причастие может быть «во осуждение»?

– Здесь мы говорим не о том, за какие грехи, а именно об отношении человека к тому или иному греху, о восприятии того, что перед ним находится и какая святыня ему преподается в виде Святой Евхаристии. Вот в чем вопрос.

Если вспомнить всю эту молитву, то мы читаем: Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда...

О каком лобзании Иудином мы говорим, имея в виду себя? Какую тайну мы можем поведать врагам подобно Иуде? Кто вообще эти враги? Ответив на эти вопросы, мы можем понять, в чем величие этой святыни, которую мы можем принять в суд и в осуждение.

Поскольку мы говорим о Тайной Вечере, на которой была явлена Божественная любовь, то Иуда совершает предательство Божественной любви – вот в чем весь драматизм ситуации. Прикладывая это к своей собственной жизни, мы, конечно, должны здесь рассуждать о том, что выступаем такими иудами исключительно в том случае, когда совершаем какой бы то ни было грех и не понимаем, что он совершается против Божественной любви, спасшей нас от вечной смерти, от проклятия.

Повторю, что на Исповедь мы идем для того, чтобы очиститься, быть чистыми. Это мы не можем сделать без Бога. И Причастие мы принимаем потому, что не можем без Бога, переживаем Его отсутствие в нашей жизни как неправильность. А нам кажется, что мы вполне достаточны, но чтобы нам было еще лучше, мы должны причаститься, исполнив заповедь, и нам как бы все равно (может быть, это прозвучит кощунственно), есть Божественная любовь или нет; главное, мы помним о том, что нам надо причаститься. Здесь действительно возможно поставить вопрос: нарушаем мы заповеди или не нарушаем, предаем мы Христа или нет?

Вопрос от телезрителя: «Насколько греховные помыслы отличаются от греха совершенного?»

– Во многом это, видимо, определяется степенью духовного совершенства верующего человека. Степенью осознания того, насколько человек чувствует Божественную любовь и готов на нее отвечать. Потому что какие-то помыслы, которые для одного человека не являются чем-то страшным, для подвижника благочестия будут страшным грехом. Вспомнилось почему-то житие преподобного Зосимы Соловецкого. Когда он исповедовался перед смертью священнику из белого духовенства, которого нашел в близлежащей часовне, то житие говорит, что этот священник, исповедовав Зосиму, в духовном восхищении воскликнул: «О, отче, если б я имел твои грехи!» То есть для него это уже была очевидная святость, а Зосима каялся как в грехах.

Обращая свой взор к первоисточнику – Нагорной проповеди, которая является главнейшим учением о нашем нравственном спасении, у Самого Христа мы находим эти важные слова о том, что для сердца человеческого нет большой разницы между грехом совершенным и тем, что ты допустил в помыслах. В противном случае Господь бы не говорил: «Вы слышали, что сказано древним? Не убий. А Я говорю вам: не гневайся вовсе. Вы слышали: сказано древним «не прелюбодействуй»? А Я говорю вам, что иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердцы своем».

Мы говорим о Божественной любви, и если мы предназначены для того, чтобы в первую очередь наши сердца стали храмами для Бога Духа Святого, чтобы Он пришел и вселился в них, по сути дела, нет большой разницы, осквернили мы свое сердце помыслом или действием. С этой точки зрения разницы нет. Но поскольку Господь милостив и, как мудрый отец, воспитывает свое дитя, возводя от низшего к высшему, часто Он делает так, чтобы мы сначала научились бороться с нашими греховными действиями, потом со словами и в конце концов понимали, что можно очень страшно грешить в помыслах, и уже работали над очищением своего ума и сердца.

Где грань между помыслом и грехом? Допустим, ты что-то увидел, это тебе понравилось, и тут ты гонишь этот помысел прочь от себя и забываешь.

– Здесь будет уместно вспомнить, что учение о помыслах сопряжено с влиянием падших духов на человека и человечество. Господь дает им возможность действовать на нас для нашего же духовного воспитания. Учение Церкви говорит о том, что помысел может всеваться в наш ум извне, как бы странно это ни звучало. То есть ошибка неподготовленного и неискушенного человека в том, что он считает: если в его голове появилась мысль, она принадлежит ему. А мысль может быть абсолютно кощунственной, страшной, и человек начинает недоумевать: да как же я на такое был способен? Нет. Мысль всевается от врага рода человеческого. Самое главное для человека, не растерявшись, сказать: это не мой помысел, не моя мысль, я ее отвергаю, – и молиться Господу, чтобы это наваждение прошло.

Если человек не вступает в общение с этим помыслом, не начинает с ним беседовать, тем более услаждаться этой мыслью, это не вменяется ему в грех. Если начинается так называемое сочувствие, тогда здесь уже ставится вопрос о том, что человек все-таки грешит.

Как понять, что такое свобода воли?

– Мне кажется, понять, осознать и прочувствовать, что такое свобода воли, мы можем именно находясь в лоне Православной Церкви, призываемые исполнять заповеди Божии. Слыша от Христа заповеди, мы понимаем, что они даются нам не через насильное повеление: во что бы то ни стало сделайте. Господь ведь говорит очень просто: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. От меня зависит, хочу я иметь чистое сердце или не хочу. Если я начинаю очищать свое сердце, то я очищаю его. Если я не приложу никаких усилий, я ничего не сделаю; здесь все зависит исключительно от меня. Именно в этом и проявляется моя свободная воля: я понимаю, что поскольку Царство Божие – это царство любви и свободы, то и войти в него можно только через свое свободное волеизъявление. И здесь все зависит от меня, и я это чувствую.

Что значит – смириться перед несправедливостью?

– Тут, наверное, можно говорить о нескольких уровнях. Смириться перед несправедливостью по отношению к тебе лично – это исполнить заповеди Христовы: если тебя бьют по одной щеке, подставь другую; если с тебя снимают верхнюю одежду, отдай свою рубаху; если тебя просят пройти одну версту, пройди две. То есть здесь ты смиряешься перед несправедливостью, чтобы тому, кто совершает над тобой несправедливость, открыть высшую справедливость или высшую любовь, которую, может быть, сложно назвать справедливостью. Человек рано или поздно обязательно почувствует, что это так.

Если говорить о несправедливости в стране, обществе, доме, то здесь слова «смириться перед несправедливостью» могут звучать коварно. Иногда мы должны вставать на защиту справедливости. Блаженны алчущие и жаждущие правды, говорит Христос. Это очень важный для каждого из нас посыл, чтобы мы были внимательны к тому, что в нашей жизни проявляется как несправедливость.

Вспоминаются слова святителя Филарета Московского, который по поводу любви говорил так: люби врагов своих, ненавидь врагов Божиих и бей врагов Отечества. По сути дела, это несправедливость, но видите: своих – люби, а Божиих – ненавидь.

Отец Георгий, благодарим Вас, что нашли время посетить нас, ответить на вопросы. Очень интересно и приятно с Вами беседовать. Давайте, подытоживая нашу встречу, обратимся к нашим телезрителям.

– Подытоживая встречу, которая во многом была посвящена таинству Покаяния и таинству Святого Причастия, в центре которых стоит Божественная любовь, мне бы хотелось сказать о том, что в наших руках находится то, что мы можем назвать Божественным чудом, к которому призываемся каждый день. Не будем им пренебрегать, будем свято верить в милосердие Божие и регулярно исповедоваться и причащаться Святых Христовых Таин. Тогда в нас будет, говоря словами апостола Павла, изображаться Христос, и тогда все в нашей жизни будет по-божиему.

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475