Протоиерей Артемий Владимиров: Душа нуждается во всегдашнем очищении

Продолжение. Начало в №44 (893) 2016 – №12 (909) 2017

– Сегодня мы поговорим об очень важном предмете, и я хотел бы начать наше собеседование с вопроса: чем отличается человек культурный, воспитанный, умеющий общаться с людьми в обществе и быть приятным во всех отношениях собеседником, от мужлана – того, кто, внутренне опустившись, не следит за собой и вовсе не думает о том, как реагирует на него ближний? Где демаркационная черта, в чем главное отличие первого от второго? Мне кажется, не на последнем месте стоит такое качество, как чистоплотность, умение следить за самим собой.

Вспомним хотя бы Александра Сергеевича Пушкина, который с юных лет, пусть был человеком и не безгрешным, отличался замечательной мудростью, запечатленной в его поэтических шедеврах. «Быть можно дельным человеком, – восклицал наш национальный поэт, – и думать о красе (чистоте) ногтей». Это один из главных принципов дворянского воспитания, а все мы, согласитесь, нынче скучаем по «золотому веку» русской литературы, по временам, когда дети с малых лет учились в присутствии взрослых проявлять сдержанность, такт, выходили с иголочки одетые к обеду, боялись произнести лишнее слово или показаться неаккуратными, невольно опрокинув рюмку или уронив на пол прибор. Поэтому наш разговор нисколько не пахнет старомодностью.

Мы знаем, что забота о чистоте телесной есть непременное внутреннее требование homo sapiens. И напротив, едва лишь человека выбьет из седла, сломается его становой хребет, едва лишь он будет выброшен какими-то пертурбациями на обочину жизни, мы тотчас начинаем это чувствовать. Стоящий перед нами внутренне опустился, он ходит в грязной одежде, от него исходит какой-то неприятный запашок, и думается, что никому из нас не хотелось бы заслужить наименование человека «без определенного места жительства». При том, что мы не осуждаем бродяг и калик перехожих, мы внутренне всегда ежимся, наблюдая на этих лицах несоответствие идеалу.

А идеал у нас – это Господь Иисус Христос, прекраснейший из сынов человеческих, непорочный и по душе, и по телу, Он оставил нам нравственные заповеди, суть которых может быть передана одним словом – очищение. При том что весьма щепетильные в отношении внешней чистоты фарисеи и саддукеи и прочие учителя израильского общества вызывали у Господа всего больше печали и удостаивались от Него преимущественно обличения. Внешняя чистота, о которой мы сегодня говорим, – чистые уши, хорошо промытые глаза, опрятная одежда, мытье рук перед едой – все это не более как указание на необходимость блюсти непорочными одежды собственной бессмертной души. Души свободной, разумной, различающей добро и зло, стремящейся к нравственному совершенствованию, как полевой цветок стремится и стебельком, и лепестками, и пестиком, и тычинками к источнику света и тепла к солнцу.

Вот почему сегодня предметом сугубого нашего размышления служит обращение ко Господу Иисусу Христу, которое мы как обычно почерпнули из акафиста Иисусу Сладчайшему: «Иисусе, очисти грехи мои». И, может быть, родители внушили нам с детских лет заботиться о чистоте телесной, принимать соответствующие омовения, следить за тем, чтобы не было грязевых разводов ни на предплечьях, ни на шее, только чтобы в разумном человеке – а христианин наиболее соответствует значению этого словосочетания – поселилась внутренняя жажда очищения, силу которому дает единственно Господь Иисус Христос, Бог, во Плоти пришедший на землю, взошедший на Крест, омывший, очистивший Своей Кровью болезненные струпы, греховные язвы, покрывшие человеческий род с головы до ног.

«Иисусе, очисти мя грешнаго» – эта молитва сопровождает нас от колыбели до гроба: в ней – выражение сущности покаяния, заповеданного нам Господом. И действительно, если мы поневоле отшатываемся от нечистоплотного человека, тело которого стало скопищем насекомых и издает тошнотворный запах, то тем паче ангелы Божии отшатываются и бегут прочь от христианина, душа которого, а соответственно и тело, по рукам и ногам связаны нераскаянными смертными грехами. И ошибочно полагать, что таковы лишь грубые чувственные страсти. Слава Тебе, Господи, что в нашей жизни присутствует Alma Mater – Мать Кормящая – Церковь Божия, которая совсем не зря именуется и лечебницей, и баней духовной, возрождающей нашу душу к общению с Богом. А батюшки – не кто иные, как «чистильщики», «санитары леса», которые помогают человеку хорошо раскрыть язвы – грехи, может быть, уже забвенные, погребенные где-то в памяти; они становятся проводниками животворящей, очистительной, целительной, врачующей, очищающей, освящающей человека благодати Святого Духа. И – о, чудо! Когда мы искренне, с намерением хранить себя впредь от всякой скверны плоти и духа, каемся в грехах, удостаиваясь от пастыря разрешительной молитвы, просветляется наш взор, раскрываются крылья за спиной, успокаивается и умиряется душа, которая еще три минуты назад, будучи связана грехами, испытывала чрезвычайное стеснение, иногда переживаемое почти как физическая боль. Бог прощает, Своей Кровью омывает наши греховные язвы, а главное, дает внутреннюю силу изживать грех и не возвращаться на ту блевотину, из которой мы только что были изъяты Его всемилостивой десницей.

Здесь я предвижу одно возражение (которое приходится часто слышать от людей, размышляющих о таинстве Исповеди, но никак не имеющих в себе решимости встать у креста и Евангелия, как повинное дитя, опустив нос, становится пред своим милостивым родителем): «Батюшка, а что толку приходить неделю от недели, месяц от месяца, год от года и исповедовать одно и то же?». Простите, но впадать в смертные грехи никто из нас не должен и всегда может сохранить себя по слову «береженого Бог бережет». Оставив прелюбодеяние, сквернословие, воровство, озлобленность и ненависть, мы призваны ризы своей души хранить незапятнанными: Сам Христос, очищая нас Своей Кровью, дает нам великую нравственную силу беречь себя от рецидива.

«Да я, батюшка, не о том, – поправит меня мой мысленный собеседник. – А вот раздражительность, уныние, пересуды, «переел», «переспал» – разве вы не слышите это практически каждый день от одних и тех же людей?».

Признаюсь, слышу, но что же из того? Вы видели когда-нибудь, как горит свеча, оставляя нагар? Всякий раз хозяйка очищает свечу от наплывшего воска. Простите, но, едва лишь песчинка попадет в глаз, вы тотчас начинаете судорожно моргать, чтобы выделялась слезная жидкость и глаза начали вновь ясно видеть. А само тело, о котором мы, по-моему, уже много говорим, не требует ли ежедневного омовения, притом и утром, и вечером – по потребности человека, привыкшего ходить чистым. Не тем ли паче душа – это тончайшее, прекраснейшее Божие создание – нуждается во всегдашнем очищении?

Вот почему Господь Бог никогда не прогневляется на тех, кто часто исповедуется: есть иные, и по немощи совершаемые, упущения и недостатки, от которых нас Бог мгновенно разрешает, едва лишь, внутренне осекшись, мы мысленно, еще до всякой Исповеди говорим: «Господи, прости. Господи, помоги. Господи, укрепи». Но такая заботливость о чистоте души не только не предосудительна, но и похвальна: опытно познавая свою немощь и бесконечно смиряясь перед всевидящим оком Создателя, мы становимся немножко похожи на детей, которые, получив малейшую царапину, с плачем бегут к родителям и тотчас успокаиваются на их груди, когда те, прикоснувшись к ранке или царапинке, улыбнувшись, прижмут к себе дитя со словами: «Терпи, казак, атаманом будешь». (Продолжение в следующем номере)

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475