Священник Андрей Алексеев: Духовник олимпийской сборной

Отец Андрей, сегодня у нас немного необычная тема и, думаю, очень интересная. Связана она с назначением Вас духовником олимпийской сборной России. Вы совсем недавно вернулись из Рио-де-Жанейро. Расскажите, пожалуйста, о Вашем назначении духовником нашей команды.

– Для меня это было неожиданно: в момент звонка из Москвы я был в Беларуси с однодневным визитом к замечательному священнику протоиерею Феодору Повному, настоятелю минского храма Всех Святых, руководителю Дома Милосердия в Минске, в храме которого мы с моими помощниками, с архитекторами ходили и смотрели элементы поэтажного плана, которые нам необходимы в работе над спортивным и культурным комплексами и над храмовым комплексом в целом, который включает в себя то, что отчасти было реализовано нами, а отчасти представлено у отца Феодора. Я приехал в Минск на один день. И вдруг звонок. Митрополит Арсений говорит мне, что сейчас со мной будет беседовать Святейший Патриарх.

Я впервые общался со Святейшим Патриархом по телефону, скажу сразу (ведь можно, знаете, надуться, сказать: «Мне Патриарх позвонил…»). Я со Святейшим Патриархом никогда по телефону не говорил. А здесь – очень теплый, отеческий голос, вопрос о моей готовности отнестись к этому событию с духовным вниманием. И очень глубокое, проникновенное слово: «Знаю, что вы занимаетесь вопросами воспитания и организацией творческих и спортивных мероприятий. Есть решение делегировать вас в этом качестве в Рио-де-Жанейро». Я сказал, что для меня это огромная честь и ответственность. Получил Патриарший совет поддержать наших спортсменов, нуждавшихся в помощи, и отбыть в самые ближайшие дни вместе с ними. Они улетали на следующее утро. Я вернулся в Москву к ночи и уже буквально вскорости догонял их, чтобы успеть приступить к своим обязанностям.

Как случилось, что в олимпийской сборной (в светской стране, каковой является Россия) появился духовник? Вообще, как относится наше светское начальство (Олимпийский комитет, руководство страны) к тому, что в сборной есть православный священник?

– Общаясь с тем, кто был на этом послушании до меня, – с замечательным московским священником протоиереем Николаем Соколовым, я получил от него и советы, и рекомендации. Эта встреча была мне очень нужна. Я поехал к нему в храм, и мы долго общались, говорили, как в течение ряда лет он нес эту ношу и посещал вместе с нашими спортсменами все города, страны, где проходили Олимпийские игры. Более того, я сам ощутил не просто внимание к себе со стороны светских людей, занимающих высокие должности, но и потребность – потребность их личную.

Это поле, которое еще нужно возделывать, нива, которая нуждается в стольких вкладах – это души человеческие. И, вы знаете, было очень интересно. Отношение настолько уважительное! Потребность в тебе, выказываемая этими людьми, столь искренняя, что были созданы все условия. У меня были встречи с главой нашего Олимпийского комитета Александром Дмитриевичем Жуковым, с его супругой Екатериной Владимировной, которые опекали меня, с главой нашей делегации Игорем Борисовичем Казиковым. И все, что было связано с этой темой, находило глубокое внутреннее наполнение и в моем сердце – с возможностью ощутить себя в пространстве, где ты нужен, где в тебе есть потребность и где люди, окружающие тебя, нуждаются в этом взаимодействии.

Какие обязанности должен выполнять духовник на столь необычном послушании, на таком большом мировом спортивном форуме?

– Он должен быть в том месте, где в трудный для страны момент мы, осознавая сложность ситуации, понимали, что каждый должен делать свое дело. Да, есть мероприятия, которые ты организовывал, в том числе и спортивные, есть кто-то из тех людей, с кем ты взаимодействуешь здесь, в Москве, и кто звонил туда тебя поддержать. Мы, прощаясь с Николаем Александровичем Толстых (экс-президентом Российского футбольного союза, занимавшим высокую должность в оргкомитете Олимпийских игр в Лондоне), советовались, беседовали. Он позвонил в Рио-де-Жанейро тем, с кем общался. Я прилетел туда и почувствовал, что меня ждут.

Что касается обязанностей. Была организована часовня, куда спортсмены могли прийти и помолиться. Но находиться в часовне и ждать, что к тебе придут… Нужно было идти к тем, кто еще даже не знает, что ты здесь. Я помолился: «Господи, куда мне пойти?», отслужил Литургию, с помощью настоятеля храма Мученицы Зинаиды священника Сергия Малашкина организовал церковную жизнь в пространстве часовни и получил от него поддержку, помолились вместе в храме в Рио-де-Жанейро – и что-то уже пошло. А вот где та мера, как определить распорядок дня? Господи, помоги! Вот ты зовешь Бога и ощущаешь Его живое присутствие. Чувствуешь внутреннюю потребность собраться и себя нагрузить внутренне, иначе в этом шквале событий, в этом потоке – порой бушующих – страстей тебя может разорвать...

Есть специфика жизни людей в Бразилии. С одной стороны, их вера (они христиане, католики) и статуя Христа Искупителя впечатляют… Люди живут в очень криминальном городе, в стране, где много беззаконий, страшных беззаконий… Давайте будем откровенны: люди приезжают в Рио-де-Жанейро, чтобы там войти в состояние страшного разврата. Вот такая специфика жизни этого места, куда многие туристы для этого и едут. Там все это поставлено на поток. Там много того, что имело прямое отношение к Содому и Гоморре – Господь сжег эти два города, и вот этот пепел ты ощущаешь там; порой, в том числе и на спортивных мероприятиях, на открытии Олимпиады, опускал глаза в пол и читал вслух молитву – грохот, и треск, и вой, и шум, и ощущение, что ты находишься в преисподней, имели место.

Но во всем этом хаосе – живые души, люди, которых Господь любит. И ты только маленький инструмент, но через тебя сейчас действует Господь, присутствие Которого ты чувствуешь. И, помолившись в дни организации, я просил: «Господи, помоги, подскажи, с чего начать, куда направить свои стопы и где начать живое общение с людьми?» Да, я освятил Русский дом – так называется место, где чествовали наших победителей, дом болельщика. Я освятил место, где жили наши спортсмены в Олимпийской деревне, и штаб, где работали многие администраторы – это ведь целая команда людей. Медицинский центр, центр реабилитации.

В то же время где-то нужно было найти место для живого диалога. Есть часовня, но где место, где ты чаще будешь пересекаться с теми, кто тебя ждет? И, вы знаете, пришла настойчивая мысль – иди в медицинский центр. Я пришел туда, и это было то место, куда приходили все спортсмены – все нуждаются в медицинском центре: нужна какая-то помощь, какие-то советы, кому-то делали массаж в специальных комнатах. Но они ждут, они вот тут, они рядышком. Кого-то нужно было немного поддержать, кому-то – услышать необходимое слово от профессионала, доктора. И вот все рядышком.

И ты пришел туда и стал общаться с людьми, которые там находились, с врачами и со спортсменами. И со стороны врачей ты получил поддержку. Более того, один из них, ваш тезка, сказал: «Батюшка, можно я буду вашим послушником?». И более того, этого Сергия перевели жить в бокс, где находилось два номера. Одним из них была часовня, а в другом жил он сам. И вот он приходил, помогал, молился утром, вечером, приглашал спортсменов, был связующим звеном, рассказывал, давал мой телефон, хотя телефоны висели в разных местах, где находились спортсмены. Но одно дело – висит объявление, а другое дело – живое слово. И Сергий стал моим большим помощником.

А вообще, первыми, с кем я на Олимпиаде, столкнулся сразу, были девушки-гандболистки. Сразу, как только я приехал в Олимпийскую деревню, еще у меня в руках были все вещи, которыми нужно было наполнить часовню – и вдруг возле метро вся команда по гандболу собирается на первый матч с кореянками. И они: «Ой, батюшка!..». Подбежали, я их благословил иконой святого князя Димитрия Донского, прочел им свое стихотворение, пожелание девушкам. Потеплели глаза, какое-то живое общение… И знаете, я с ними общался чаще, чем с другими.

Я общался с разными спорт-сменами. Бывал на разных соревнованиях – Александр Дмитриевич Жуков подчеркнул те мероприятия, куда он хотел бы, чтобы я непосредственно направился и сугубо поддержал этих спортсменов. Это и синхронное плавание, и стрельба из лука, и велотрек, и греко-римская борьба, и плавание. Много всего. И, конечно, живое общение с людьми, в том числе – и на трибунах. Вы знаете, никто не сквернословил. А если у кого вдруг что-то прорывалось – аккуратное, вежливое, корректное слово пастыря и объяснение, почему этого делать не нужно. Когда ты сквернословишь, ты зовешь другую силу, темную. Она и тебя разрушит, и нанесет удар твоей команде. Ведь нужно с достоинством поддержать тех, кого ты любишь, с кем вместе находишься. Но в то же время ты не должен оскорбить достоинство других спортсменов иных сборных и свое достоинство.

Я неоднократно рассказывал случай из пастырской практики, из жизни известного священника протоиерея Валентина Бирюкова. Батюшка воевал – и в дни Великой Отечественной войны, будучи еще молодым человеком, обратил внимание вместе с сослуживцами, что пуля на фронте находила в первую очередь матерщинников и убивала их. Вы знаете, действовало: были порой такие попытки, но тут же: «Ой, батюшка, простите… ». И не возникало каких-то смущений. И вообще, общение было очень живым, естественным. Постепенно и те люди, которые, может быть, не ожидали такого тесного взаимодействия, стали испытывать потребность в твоем присутствии как пастыря, чтобы найти поддержку. А ты понимал, на кого тебе нужно опереться в этой ситуации: только на Бога.

И скажу честно: сугубо звал в помощь святых благоверных князей Александра Невского, Димитрия Донского, конечно же, преподобного Сергия, ежедневно читал акафист святителю Николаю. Неоднократно служил молебны в течение дня: спортсмены приходили в разное время – у кого тренировка, у кого-то встреча, у кого-то восстановительные процедуры: не всегда они могли прийти в то время, которое было в объявлении. Молебен у нас всегда был в 11 часов утра. За исключением дней служб, конечно. Когда были службы, Литургии, тогда мы писали объявление, что молебен будет позднее. Но у спортсменов был свой режим, они нуждались в возможности помолиться в другое время – это было и вечернее время, и поздним вечером, и утром пораньше. Имело место то, что было естественным.

Батюшка, простите, скажу так: встретили гандболисток – надо было по пути встретить и волейболистов, и еще кого-то из спортсменов… Скажите, пожалуйста, как переживали спортсмены свои поражения и радость победы на Олимпиаде, с какими проблемами сталкивались? Что Вы, как пастырь, говорите в этих ситуациях?

– Нам всем бывает непросто, когда что-то не получилось. Но разве жизнь этим заканчивается? Я общался, и об этом уже говорил в некоторых интервью, ведь интерес к священнику, находящемуся на послушании, есть со стороны разных людей, имеющих отношение к средствам массовой информации. Приходилось общаться с корреспондентами, потом просматривать, что они написали, потому что бывают какие-то некорректности, ошибки. Надо отдать должное – все предоставляли материал, и можно было внести небольшие коррективы. Ощущение семьи присутствовало. Это одна семья, где каждый должен сделать свое дело – спортсмен свое, тренер свое, доктор свое, администрация свое, а священник должен был сделать свое.

И когда люди нуждались в этом слове, в живом слове, Господь его давал – чтобы рану уврачевать, а вместе с тем призвать этих людей осознать для себя: да, сейчас на этой площадке мы представляем огромную страну, ту страну, которую пытаются унизить, оскорбить, сломать, но твоя миссия как священника – это не дела политики. Оставим этот удел тем, кто этим занимается. Ты прибыл туда с миссией мира, единения и любви. И отрадно, что в наших спортсменах (и это не праздные слова и дежурные высказывания, а то, что я почувствовал) было достоинство, за них не было стыдно.

Да, порой уступали, в том числе и на последних секундах, но упрекнуть этих людей я не могу. Я не могу, потому что это теперь часть моей семьи, это те, кто боролся, сражался, но что-то не получилось. Один корреспондент спросил меня, в частности, про волейболистов и ждал, наверное, какой-то не такой от меня реакции. Я сказал, что не хочу говорить о близких мне людях некорректно. Такое право я имею. Люди отдали всех себя, но не сложилось что-то, не получилось. А то у меня не бывает так? Или у нас с вами не бывает? Разве можно сейчас ощутить себя в стороне от тех, кто совершил маленький подвиг там, на Олимпиаде? Давайте будем понимать, что в этих условиях тяжелого давления, более того, порой агрессивного отношения, порой неприятия… Осознайте: 19 стран подписались, чтобы мы не участвовали в этих играх! 19 стран нас не хотели там видеть. Наши флаги порой растаптывали, с нами не здоровались, нас не хотели поздравить с победой.

Я не хочу сказать, что так поступали все, – конечно, нет. Я видел и другое поведение со стороны иностранных спорт-сменов, другое отношение, уважение. Ребята из разных стран подходили ко мне как к священнику и здоровались, брали благословение, просили пожать им руку и с ними сфотографироваться. Это были и европейцы, и афроамериканцы, и ребята из азиатских стран. Было нормальное взаимодействие. К сожалению, есть и другое. И об этом тоже нужно говорить. Но в отношении наших ребят я скажу, что ты ощутил себя частью этой семьи. И я дорожу каждым словом, которое сейчас произношу, потому что я не хотел бы кого-то из них сейчас своим отношением здесь, в этой студии… Вернулся – и, вы знаете, вот там кто-то… Нет. Было предстояние за свою страну, это был маленький подвиг, напряженный подвиг, отдача всех своих сил. Ну что-то не произошло, у кого-то что-то не получилось – в этот раз. Но эти люди у меня вызывают глубочайшее уважение своей готовностью отдавать свои силы, понимая, что за ними огромная страна, великая Россия, и они сегодня делегаты туда, где линия фронта.

И они, сражаясь там за свою страну, с достоинством и честью, что отстаивали, Сережа? Давайте будем с вами откровенны. Я как пастырь ощутил для себя, как никогда, – да, я об этом читал, слышал, я это воспринимаю и разделяю эту позицию, – но сейчас, в том общемировом противостоянии, где зло, увы, набирает силу, не существует больше такой страны, кроме нашей, которая этому злу может противостоять. Я подчеркиваю: речь не о спортсменах. Речь об идеологии, мировоззрении. А это сатанинская идеология, дьявольское мировоззрение, которое насаждается сегодня в мире. Не существует больше в мире такой страны, кроме России, которая сильна своей верой, Православием, готовностью учиться дружить, объединяться, жить в мире, но, когда нужно, явить мудрую силу, в том числе и на таких соревнованиях, показывающую, что мы живы, что мы готовы отстаивать свои национальные интересы, а вместе с тем с честью и благородством относиться к нашим соперникам. Я аплодировал спортсменам других стран. Прекрасные выступления. Ну как же можно не поприветствовать тех, кто только что явил красоту, изящество, умение? Но я не приветствовал внутренне проявления нечестного, неправильного, неблагородного отношения, являвшегося в отдельных представителях некоторых сборных.

Наша страна многоконфессиональна. Естественно, спортсмены и с Северного Кавказа, и из азиатской части. Как к Вам относились спорт-смены других конфессий, общались ли Вы с ними?

– Да, с большим уважением. И я к ним – с теплотою и поддержкой, к нашим ребятам – борцам, боксерам, были и девушки – неправославные христианки, баптистки. Вы знаете, с теплотою внутренней, с пониманием, что все мы – Божии дети, что все мы Богом любимы, ни про одного из нас Он не забыл, а вот каковы моменты этих отношений – это уже другая тема.

Понимаете, здесь есть еще немаловажное обстоятельство. Скажу, что порой кто-то из своих тебя не заметит так, как кто-то из тех людей, кто не является православным, но воспитан родителями в уважении к старшему и почтении к тебе. Такой человек может быть примером для «своих», которые такого отношения не выказывают. Знаете, были такие интересные примеры. Я проходил, сидят наши русские ребята. Нет, это был единичный момент, но он имел место. Это были волонтеры, приехавшие из России. Они большие труженики, много старались, помогали; среди них были и те, кто приходил на Исповедь, были и светские ребята.

И вот я подошел к столу, а они сидят, молодежь, общаются с тобой и не поднимаются. Я старше, они мне в дети годятся, и только один человек поднялся. Более того, меня сопровождал переводчик, тот, кто помогал мне в вопросах организации мероприятий. Он был старше меня, но выказывал мне отношение и уважение, и он мне потом сказал: «Батюшка, как-то нехорошо, почему же они не встали?». И я ему ответил: «Да, Георгий Александрович. Но разве мы здесь не сталкиваемся с таким поведением молодых людей? Сразу, в одночасье, невозможно все в один миг, нельзя, нарушены традиции. Мы должны понимать, что мы сейчас переживаем в нашей стране духовно-нравственный и патриотический кризис. И не все проникнуты этим пониманием, не все охвачены культурой поведения, не все разделяют даже какие-то взгляды, связанные с возрождением этих традиций». И вот тут, вы знаете, я скажу, с каким уважением ведут себя ребята с Кавказа! Руку пожмут, поклонившись, проводят тебя. Это ли не пример? Глубокое уважение и благодарность их родителям, которые их воспитали в таком уважении к старшим.

Батюшка, к сожалению, время у нас ограничено. Действительно, говорю это с досадой: то, что Вы сейчас рассказываете, достойно написать книгу. Последний на сегодня вопрос. Обратились к подрастающему поколению: чему может современный молодой человек научиться у наших олимпийцев?

– Этим молодым ребятам я хотел бы пожелать не останавливаться. Только чрезмерные усилия бывают плодотворными, умеренные – никогда, как написал преподобный Феодосий Киево-Печерский. Но эти усилия важно направлять в верное русло и понимать, Кто нам дает силу. И, совершая сегодня какие-то действия, возможно, достигая маленьких или больших высот во внешнем делании, помнить о внутренней работе, о молитве, о таинствах Церкви, о чтении Божиего слова – это тренировка внутреннего человека. Как постепенно тренируется внешний человек и достигает результата, так же должен тренироваться человек внутренний – эта жизнь закончится, и с чем пойдем туда? Если мы с Богом здесь отношения не выстроим, если здесь с Ним в живую связь не войдем, не ощутим искреннего, глубокого взаимодействия личности с Личностью, мы там с Ним не будем. Не Он нас не пустит в Небесное Царство – мы прозеваем свою жизнь, потратим ее на другое.

И еще. Подлетая к Москве после многих часов, проведенных в аэропорту, где мы много общались со спортсменами, со стюардессами, после пятнадцати часов перелета (и тоже живого, интересного общения, которое продолжается и дальше, это отдельная тема), я просил: «Господи, можно будет это написать? Что-то короткое, чтобы осталось в памяти у тебя и у тех, с кем, прощаясь, ты об этом скажешь». Уже была видна Москва...

Мы с победой вернулись домой.
Слава, честь у родного порога.
Не забудь со смиреньем,
друг мой,
В благодарности
вспомнить про Бога.
Вот так.

Спаси Господи!

Записала:
Маргарита Попова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475