Ю. А. Токарева, доктор психологических наук: Школьные страхи

Продолжение. Начало в №8 (857) – №24 (873)

Юлия Александровна, Вы упомянули о ЕГЭ. Сейчас ведь не только одиннадцатые и девятые классы сдают экзамены, но их хотят ввести и в начальной школе.

– Да, пробную ситуацию тестирования хотят ввести в начальной школе, и я слышала мнения многих психологов, которые не приветствуют, чтобы ребенок проходил это испытание и находился в подобной ситуации. Потому что это тоже страх, причем для всех: взрослых, педагогов, ребенка. Представьте, один маленький ребенок, который, собственно говоря, не знает, что ему нужно продемонстрировать, и окружающие, которые жутко этого боятся и все время его пугают. Он пугается страшилок, которые ему рассказывают окружающие. Более взрослые дети (даже по своему сыну могу сказать) говорят: не надо нас пугать, мы сдадим ЕГЭ, сдадим экзамены. А такая атмосфера мешает и настраивает как раз не на то, чтобы сдать, а на то, чтобы пугаться и напрягаться во время экзаменационных испытаний. Поэтому, может быть, для ребенка трудно не само испытание, а те условия и отношения, в которых он будет находиться на протяжении подготовки и непосредственно во время тестирования.

Если взять школу, то в ней очень много устоявшихся стереотипов, которые для ребенка и для родителя традиционно выступают устрашающими. И они переходят из поколения в поколение. Я работаю психологом много лет, и ко мне приходят родители с одними и теми же формулировками, которые они принесли из школы: бойтесь, вашего ребенка отчислят. Нужно бояться, что он с чем-то не справится. Все эти ограничения накладывают определенные отпечатки на состояния родителя и ребенка. Чем комфортней ребенку в школе, тем он лучше и эффективнее осваивает знания.

Юлия Александровна, а есть еще какие-то виды страхов?

– Есть страхи, которые возникли в результате уже испытанного события, то есть когда ребенок реально испугался. Это страх, который имеет какую-то почву. Ребенок может четко объяснить, почему он боится, и тогда с этой темой нужно будет работать специально.

Как тогда решать возникающий вопрос, если ребенок начинает бояться? И нужно ли это вообще решать? Почему мы заговорили о страхах, может быть, в страхах нет ничего ужасного, пусть ребенок боится?

– Начнем с того, что страх – это ограничение жизненной, позитивной и конструктивной активности. Из-за переживания страха (особенно необоснованного), человек не позволяет себе совершить то, чего он хочет, а значит, его желания и мечты будут всегда оставаться только в голове, возникнет чувство неудовлетворенности собой, которое нежелательно. Поэтому мы и говорим о страхе как состоянии, с которым нужно справляться. Начнем с того, что любой стереотип, который усвоил (ему внушает школа) человек, должен быть рассмотрен более детально и конструктивно. Надо понять, насколько то, что сказали в школе, действительно относится к тебе, или это такая масштабная страшилка, которая ни к кому конкретно отношения не имеет.

Второй момент – родителям никогда не прибегать к устрашению: «Бойся, потом у тебя это не сложится. Правильно делаешь, что боишься». Все эти установки, конечно, накладывают отпечаток на дальнейшее, возникновение тревожности в том числе. Если ребенок уже имеет какой-либо страх, самым эффективным средством (арт-терапевты меня поддержат) является рисование страха. Если у ребенка много страхов, то можно нарисовать каждый на отдельном листочке, можно рисовать красками, фломастерами, карандашами. А потом рисунок можно порвать, сжечь. Пусть ребенок подробно нарисует один страх, проговорит его, расскажет о нем, может быть, родитель как-то его прокомментирует, и порвет. И так поступать с каждым страхом, который есть или появляется вновь.

Если страх связан с каким-то отношением или какой-то ситуацией, то нужно обязательно в нее включиться и позволить ребенку преодолеть ее и увидеть, что это не то, чего стоит бояться. Для детей, у которых очень много разных страхов, есть хорошее средство – игротерапия, то есть проигрывание кого-то или чего-то. Бывает, что дети дошкольного возраста боятся каких-то монстров или чудовищ. В этих случаях можно поиграть с монстрами и чудовищами, для того чтобы понять, что вот они здесь, в твоих руках, и не надо их бояться. То есть постараться сделать страх максимально близким, а когда он близко, то уже не страшен.

Юлия Александровна, еще один вопрос: если не бороться со страхами, не обращать на них внимания и не придавать значения, что будет впоследствии?

– На самом деле тут как минимум две перспективы. Первая – когда любой страх перерастает в ограничение собственной активности и впоследствии мы увидим очень равнодушного, «спокойного», не интересующегося многими вещами ребенка. То есть в силу страха он будет специально ограничивать себя и заниматься только тем, в чем он уверен. Таким образом, мы не увидим его в каких-то разнообразных видах деятельности. И второй вариант – мы уже говорили о ребенке, который внутри очень тревожный и ему очень плохо, но чтобы скрыть это, он проявляет расторможенность и активность. Еще бывают очень боязливые дети, которые могут быть агрессивными.

Дорогие друзья, напоминаю о том, что у вас есть возможность задать свои вопросы Юлии Александрове лично по телефону +7(982)628-16-14. (Продолжение следует)

Расшифровка:
Людмила Моисеева

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475