Профессор, доктор медицинских наук Л. М. Рошаль: Для меня это святое – сохранить жизнь и здоровье

Герой нашей программы верит в то, что на войне и вообще в опасных ситуациях его спасает Бог. И еще считает, что все становятся верующими, когда их ребенок попадает на операционный стол. Леонид Михайлович, сразу хочу задать такой вопрос: Вам знакома Евангельская притча о добром самарянине?

Нет.

Эта притча, как шел один человек, на него напали разбойники, избили его, обобрали и бросили. Шел священник –прошел мимо, левит тоже. А человек, который в этой притче назван добрым самарянином, не прошел мимо несчастного, но начал его лечить, возлил на его раны вино и елей, потом помог ему добраться до ближайшей гостиницы, заплатил за нее. Христос в этой притче спрашивает, кто же ближний для пострадавшего – священник, левит или добрый самарянин? И говорит: конечно, последний. Скажите, кто Вас научил быть добрым самарянином – так откликаться на чужую боль, на чужие страдания?

Никто. Думаю, многое – это генетически, наверное от мамы, от папы. Хотя ни мама, ни папа мне не читали лекции, что я должен поступать именно так. Я не задумывался над этим. Не знаю, можно ли этому научить? Если это есть, то есть, а если этого нет, то нет. Бывает так, что человек попадает в бандитскую компанию, окружение бандитское, а сам светлый. А бывает наоборот, благочестивая компания, замечательная, а он подлости делает. Очень все непросто в жизни.

Как Вы относитесь к тому, что в информационном поле появился православный телеканал «Союз»?

Думаю, это совершенно замечательно. Важно не то, что он появился, много каналов появляется. Важно, что канал несет. Если он несет добро людям, любовь, правду, веру – значит, такой канал должен быть.

Вы прямо смотрели в глаза террористам. Очень многие люди благодарны Вам за то, что Вы исполнили миротворческую роль и в Беслане, и в истории «Норд-Оста». Вы много раз ездили в Чечню, помогали детям, кстати, с обеих сторон, тем не менее были захвачены в плен. Когда Вы шли к террористам, Вы не боялись смерти?

Я просто работал, и все. Я не кривляюсь, не делаю из себя героя. Просто я подумал: «Если не я, то кто?» и пошел. Но эта тема для меня очень тяжелая, погружаться в нее мне сложно, если можно, оставим за скобками и Беслан, и «Норд-Ост», потому что это трагедия. Я не знаю, когда и где это может повториться, не убежден, что это повториться не может, несмотря на то, что сегодня несколько другая ситуация.

Были вещи, которые Вас настолько потрясли, что Вы даже не хотите об этом вспоминать?

Да, это правда.

Как фронтовик не может вспоминать боевые действия, ужасы войны, так Вы не можете вернуться к этим событиям. А правда, что Путин после Дубровки, после «Норд-Оста» сказал Вам, быть может, вручая награду (которых у Вас очень много): «Не ходите больше к ним, ведь они же все сумасшедшие»?

Да, он это сказал, а после этого я полетел в Беслан.

В Беслане, я знаю, Вы помогли уговорить родителей самим не идти на штурм школы, где были захвачены дети.

Я очень хорошо все помню. И если говорить, что я сделал в жизни, этот момент для меня наиболее значимый. Меня рано утром встретил психолог, который работал там и сказал: «Леонид Михайлович, больше не могу ничего сделать, они собираются идти освобождать детей». И я понял, что надо их остановить, иначе было бы очень много трупов, это серьезно.

Как эти все события отразились на Вашей жизни, на Вашей деятельности? Ведь такие вещи не проходят бесследно.

Как сон, как плохой сон. Да, он был, но на мою жизнь, на мою деятельность это никак не повлияло.

В 2002 году во время теракта на Дубровке Леонид Рошаль спас 8 детей, которые были выведены из здания театрального центра. Он передал людям, захваченным террористами в заложники, воду и медикаменты, оказал первую медицинскую помощь. За мужество и самоотверженность, проявленные при спасении людей с риском для жизни, Леонид Рошаль был награжден орденом Мужества.

Как Вам удавалось, помогая противоборствующим сторонам, оставаться вне политики? Наверное, человеку с активной позицией это очень сложно? Хотя, безусловно, здесь работает кодекс врача...

Прежде всего работает кодекс врача. Ведь у нас как полагается? Если идет бой и ранен солдат другой стороны, а ты санитар или врач, ты обязан оказать ему помощь. Пожалуйста, потом суди, но медицинскую помощь обязан оказать – это закон.

Леонид Михайлович, каждый день Вы идете к детям, которые страдают от того или иного заболевания… Чему Вас научили дети?

Я и со своим сыном, и с детьми всегда разговариваю, как со взрослыми. Не могу сказать, что я чему-то научился у детей. Но, наверное, я научился их понимать. Это особая психология, и детский доктор должен быть психологом.

Как Вы думаете, детям сейчас трудно живется, в наше время?

Всегда трудно. А во время Великой Отечественной, а в послевоенное разве легко жилось? Девяностые годы вообще были страшные. Как мы вообще пережили их, перестройку, перестрелку эту? И сейчас опять неспокойно что-то в мире. Так что, думаю, детям сейчас не очень просто.

На территории вашей больницы есть храм Иверской Иконы Божией Матери. По чьей инициативе его воздвигли?

В XIX веке, когда построили этот храм Иверской Иконы, была при нем община сестер милосердия. Мы храм восстанавливали где-то с 1986-го года и тогда еще получили в райкоме партии разрешение поставить здесь крест. Сделали звонницу. Почему? Потому что когда ребенку предстоит операция, каждый неверующий становится верующим, надо свою свечку поставить, подумать, обратиться. (Продолжение следует)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»: http://tv-soyuz.ru/peredachi/veruyu-moskva17

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475