Епископ Красногорский Иринарх: Бог ждет раскаяния от всех

Владыка, Вы – руководитель Синодального отдела Русской Православной Церкви по тюремному служению. В связи с этим хотелось бы предложить обсудить тему окормления заключенных.

Перед отделом по тюремному служению стоят три первостепенных задачи. Во-первых, штатное или нештатное будет у нас духовенство тюремное. Во-вторых, откуда мы возьмем средства финансировать его заработную плату. И третье – строительство храмов, ведь каждому пенитенциарному учреждению должен быть обеспечен храм.

Что касается духовенства, сейчас решается вопрос, чтобы, как и в армии, были священнослужители – помощники начальников УФСИНов по работе с верующими заключенными. У нас имеется 85 регионов, но 4 региона не имеют своих УФСИНов, они приписаны к соседним субъектам Федерации. Это где-то на Крайнем Севере. Поэтому 81 человек на данный момент должны стать священнослужителями в штате Федеральной службы исполнения наказаний и одновременно как священнослужители должны стать благочинными, чтобы отвечать за все тюремные храмы и молитвенные комнаты, которые существуют в данном субъекте федерации. Этот вопрос находится в стадии решения, но практически уже и в администрации Президента, и в правительстве он решен положительно. Остались технические вопросы.

Значит, все остальное тюремное духовенство по-прежнему будет внештатным, оно будет обеспечиваться – их заработная плата, обеспечение семьи – за счет тех приходов Русской Православной Церкви, в которых они являются штатными священнослужителями, а свою службу в тюрьмах и колониях несут в качестве дополнительного послушания.

Что касается второй задачи – зарплаты духовенства. Все-таки есть у нас храмы в регионах очень бедные. Там зарплата священников явно мала, кстати, многие священники имеют большие семьи. Еще вдобавок храмы открыты в умирающих селах. Там нет ни больниц, ни школ – ничего нет, негде лечиться, учить детей… Вопрос материального обеспечения духовенства требуется решить. Будем надеяться, что Правительство Российской Федерации поможет это сделать, потому что без финансирования со стороны государства на сегодня обеспечить эту службу в полном масштабе, какой могли мы иметь на сегодняшний день, или, по крайней мере, в том, что имела Русская Православная Церковь в дореволюционный период, когда было тюремное духовенство, военное духовенство, мы вряд ли сможем.

Ведь сейчас очень много и социальных, и миссионерских задач стоит перед Церковью – и в работе с молодежью, в других направлениях. Тюремное служение требует вложений, потому что это не просто так – священнику дали образование и поставили его у престола, и он служит в селе. Здесь совершенно иной контингент. Нужно много работать, потому что сегодня мы имеем только 10–15 % заключенных, которые состоят в религиозных общинах и регулярно посещают храм. Этот процент для нас недостаточный. Имея же штатное духовенство или, по крайней мере, нештатное, но на постоянной основе, когда сможем серьезно решить вопрос с материальным обеспечением духовенства, этот процент мы увеличим.

Что касается тюремных храмов. На сегодняшний день имеется 517 храмов и 37 в стадии строительства, и примерно 470 молитвенных комнат. Но это число постоянно меняется. Где-то построили храм вместо молитвенной комнаты… Но примерно статистика такая. Мы имеем более 500 тюремных храмов на режимной территории учреждений Федеральной службы исполнения наказаний. Еще требуется построить 500 примерно. Эта задача не из простых. Это очень важно. Скажем, в протестантском сообществе храм как таковой не нужен. Есть пастор, у него есть несколько человек, встретились у одного на квартире, у другого, у третьего на квартире. В Православии все иначе. Мы все-таки имеем не только тысячелетнюю историю в России, еще у нас и очень высокая российская культура и религиозная культура.

Нам нужен храм, его нужно обустроить, там должны быть иконы, иконы должны быть канонические. Потом, у всякого россиянина есть желание как-то благоукрасить его, существует определенная культурно-религиозная форма выражения своей веры. И поэтому требуется строительство храма, священнослужитель (у нас очень сложные богослужения, первого встречного не возьмешь и не поставишь служить). Его готовят. Семинария рассчитана на 4 года, вот сейчас бакалавриат 4 года, духовное училище рассчитано на 2 года, но двух лет не достаточно. Нам нужно подготовить кадры. И много, много всего.

И главное – если нет храма, то нет и священнослужителя постоянного. Будут приходящие. А это значит – пришел, причастил умирающего, больного и ушел. А когда есть храм, когда священник совершает богослужения, когда заключенные могут приходить в храм, могут заходить в храм и сотрудники, то есть уже определенное влияние Церкви. Дальше начинается работа не только с Причащением, Исповедью больных, но и индивидуальная работа: встречи с заключенными, собеседования, катехизация. Возникают воскресные школы, часто приглашают каких-то известных личностей, даже не обязательно религиозного плана, артистов наши священники порой приглашают, спортсменов. Таким образом складывается очень интересный опыт Русской Православной Церкви в сфере тюремного служения. (Продолжение следует)

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»: http://tv-soyuz.ru/peredachi/arhipastyr-s-episkopom-irinarhom

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475