О феномене «акедия» (уныние)

Доклад на Международной научной конференции «Церковь и мир: христианизация и секуляризм (к 1700-летию Миланского эдикта)», проведенной 22–23 сентября 2013 года Киевским религиозно-философским обществом. Автор прослеживает взаимосвязь уныния с основными страстями, рассматривает причины этой страсти и способы борьбы с нею, основываясь на святых отцах.

Тема доклада – о феномене «акедия». Как вы знаете, есть восемь главных страстей, акедия идет после страсти «печаль» и переводят ее обычно как «уныние». Я где-то полгода назад открыл для себя это понятие и столкнулся с тем, что «уныние» – это не совсем точный перевод. Перечитывая отцов-исихастов в Добротолюбии, увидел, что у них акцентировка идет не на «уныние» в собственном смысле слова, которое больше ассоциируется с тяжелой печалью, подавленным эмоциональным состоянием духа. У них акцент идет больше на слабость, на лень, на нерадение. Так отцы-исихасты описывают этот феномен. Его называют «бесом полуденным», про которого говорится в 90-м псалме. Где-то в период 12 часов на монаха в пустыне нападал очень тяжелый дух. Оно очень противоречиво – это состояние. С одной стороны – полный упадок сил, ничего вообще не хочется делать. С другой стороны – «как лихорадка какая», лихорадочная тревожная активность, тревога, беспокойство, хочется бежать в другое место, покинуть свое занятие, свое место. На что тянет этот дух монаха? Делать он (монах) ничего не может, это состояние полной обесcиленности, которое еще вдобавок сопровождается голодом. Тянет ничего не делать, лихорадочное беспокойство тянет любопытствовать куда-то и куда-то бежать. Если некуда бежать, монах постоянно выглядывает – может, кто-то придет к нему в гости. С одной стороны – упадочная лень, с другой стороны – стремление развлечься. В этом суть акедии – как этот феномен себя показывает. Упадок сил, но эта упадочность не полная пассивность, как в депрессии, эта обессиленность предполагает стремление к развлекательной, рассеятельной чрезмерной активности. Тут вспомнилось, отец Евгений Мелешкин говорил, что дети в больнице от тоски убегают в игры-стрелялки, и потом становятся странно закрытыми, сами в себе, не достучатся до сердца словом Божиим, любовью.

Я думаю, это одно из проявлений акедии, когда молодежь (и не только) от внутренней пустоты убегает в пустое времяпрепровождение – нежелание сосредоточиться на главном и желание рассеяться в виртуальном интернет-общении, в компьютерных играх. Это пример для очерчивания общего контура этого феномена, и этот опыт не только монашеский, каждый человек испытывает подобные состояния. Мы, возможно, не так сильно и остро переживаем акедию, как монахи-пустынники, потому что «мир» нас разноображивает, отвлекает, развлекает, уводит от самих себя, рассеивает. У монаха-исихаста предельная ситуация, там – келья, пустыня, людей нет, и бес акедии прямо нападает и явно борет, и тут уже задача – выжить в этой борьбе. В пустыне этот феномен, если можно так выразиться, явней себя показывает. Но в опыте всех людей это присутствует, особенно присутствует это в опыте тех людей, которые пытаются бороться со своими грехами. Которые не плывут по жизни «по своей глупой воле», а пытаются вместе со Христом (уповая на Христа) бороться со грехом.

Это был предварительный набросок, перейдем к понятию «акедия». Это греческий термин – ,Аκηδία. Акедия (от а – «не», и kedon – «старание, труд») буквально – это нежелание делать, нежелание трудиться, нежелание усердствовать – неусердие. Приведем определения акедии: беспечность, нерадивость, лень, расслабление, изнеможение души, упадок духа, скука, тоска сердечная. Еще названия: из тяжких тяжкое иго, всепожирающая смерть. Суть и причины этого состояния выразил иеромонах Габриэль Бунге, исследователь творчества Евагрия Понтийского. В чем же причина этого состояния пассивности и одновременно беспорядочной активности, даже лихорадочности, дрожания? Г.Бунге связал акедию с противоположностью добродетели мужества. Акедия – это немужественность. Как трусливый и малодушный воин не может противостоять противнику и бежит, так и монах малодушный не в силах противостоять напору помыслов, искушений и бежит от них, им сдается, от нетвердости духа, от неможения от них убегает. Г.Бунге определяет акедию как изнеможение души (нет сил бороться с помыслами), немужественность, нестойкость, внутренняя неустойчивость, непостоянство, малодушная боязливость.

Состояние апатии, душевного бессилия при акедии-унынии – человек под напирающими вражескими помыслами, искушениями сдается, обезволивается, у него нет сил бороться, противостоять гнету подавляющих темных злых сил. А состояние беспокойной лихорадочности – от тревоги, не выдержав ужаса нечеловеческого страха, убежать хочется. А куда бежать? В «мир» бежать, к людям, отсюда любопытствование монаха, выглядывание – идут ли посетители, гости. Также стремление посещать других, оправдывая это убегание с поприща благовидными предлогами, либо вообще желание переселиться в другое место, якобы там будет лучше подвизаться (бросить в духовной битве место в строю). Недовольство всем, раздражение, ропот на труды подвижнические, которые не приносят плода, хула, жалоба на судьбу, на людей (братию), которые невнимательны и не любят, на место жительства, которое неудобно и невыносимо. Недовольство монашеским призванием, желание оставить его и вернуться в «мир». Любопытствование о чужих делах и болтливость о пустом, мирском, лишь бы изжить, потратить время. Негодование, что время идет медленно, что солнце невыносимо медленно ползет по небу, желание, чтобы поскорей пришел час обеда. Все тяготит, хочется убежать от этой тягостности. Убежать в помыслы и мечтать о пустом, о прошлом и о будущем. Убежать в другое место, лишь бы не быть здесь – здесь плохо, где-то там хорошо. Убежать во всякую неплодотворную деятельность, лишь бы рассеяться, лишь бы не совершать собирающих усилий подвига. Аналогия с современностью – убежать в телевизор или компьютер (интернет), чтобы расслабиться, рассеяться. Безволие, но активное, лишь бы не остановиться и в этой остановке опять не почувствовать ужас напирающих иных помыслов. Это побег от себя в «мир», от внутреннего ужаса бежать вовне, к людям в надежде найти там спасение. Хайдеггер говорит: «Люди (das Man, безликие люди вообще.– Прим. авт.), облегчают так всякое присутствие в его повседневности. И не только это; с таким облегчением бытия люди идут присутствию навстречу, поскольку в нем заложена тенденция к упрощению и послаблению. И пока люди облегчением бытия постоянно делают шаг навстречу всегдашнему присутствию, они удерживают и упрочивают свое жестоковыйное господство». Эта послабляющая мнимая успокоенность в людях, в совместном убегании от тревоги дает только временную передышку, в дальнейшем акедия будет нападать яростнее, потому что не встретила сопротивления, подвижник поддался и на него можно нападать смелее. Акедия связана с внутренней нестойкостью, нестойкостью во Христе, нет Христового терпения искушений – нет сил нести крест. Исаак Сирин советует, что если борет этот ужасный дух, можешь лежать и даже уснуть, но ни в коем случае не покидать келью, не убегать с поприща, чего этот дух добивается. Акедия желает, чтобы мы были бессильны перед грехом, не трудились, тяготились покаянным подвигом, а в душевной рабской обреченной, унылой, бессильной смиренности выполняли веления врага спасения, которые проявляются через прилоги – мысли искусительные. Не противостояли прилогам врагов, а были ими побеждены, захвачены, пленены и исполняли их волю.

(Продолжение следует)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475