«...Быть благочестивым и довольным»

Будущий ревностный труженик на ниве Христовой, архиепископ Корнилий (Соболев) родился в 1880 году в семье потомственного священнослужителя в городе Выборге, окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию, Духовную академию. В период обучения в академии принял монашеский постриг с именем Корнилий и затем был рукоположен в сан иеромонаха. После окончания академии в 1904 году несколько лет служил в армейской миссии в Персии, затем был преподавателем, инспектором Санкт-Петербургской Духовной семинарии, ректором Тульской Духовной семинарии. В 1917 году архимандрит Корнилий был хиротонисан во епископа Каширского, викария Тульской епархии, а в декабре 1920 г. стал епископом Вязниковским, викарием Владимирской епархии.

В 1921 году, всего через несколько месяцев после прибытия в Вязники, он был арестован. Поводом стала одна из его проповедей, сказанная на слова апостола Павла «Великое приобретение – быть благочестивым и довольным».

Владыка говорил о том, что все люди стремятся к счастью, но как только достигают того, что им кажется счастьем, им хочется чего-то другого. И так всю жизнь. А счастье, по словам апостола Павла, в том, чтобы быть благочестивым и довольным тем, что имеешь. Если ты имеешь мало, но доволен, то ты уже счастлив. Если ты даже ничего не имеешь, но доволен и благодаришь Бога, то ты уже счастлив. Спросят, как же этого достигнуть, продолжает Владыка. Нужно быть искренне верующим что ничего не бывает без Промысла Божия, что Господь заботится о каждом человеке и посылает ему именно то, что ему нужно для спасения его души.

Для иллюстрации своих слов Владыка описывал в проповеди картину одного художника. Большая гора, наверху маленький огонек, и к нему стремится очень много людей, так как, говорят, тот, кто первым достигнет этого огонька, будет счастлив. В стремлении к этому огоньку люди начинают сбрасывать вниз соперников, в конце концов несколько человек достигают огонька, но счастливыми не становятся. Потому что огонек – это призрак, его на самом деле нет.

Именно эта проповедь привлекла внимание чекистов, которые, конечно, истолковали ее в своем духе. Как говорилось в документах дела, «Корнилий старался доказать, что счастья можно достигнуть путем всевозможных выступлений против коммунистической партии и советской власти вообще». «Хотя юридически виновность Корнилия не доказана, – говорилось далее, – но, вдаваясь глубже в сказанное им, приходится определенно сказать, что Корнилий пытался создать почву для восстания против советской власти своими подлыми намеками, которые так свойственны святым отцам».

Примечательно, что когда Владыка находился в тюрьме, было послано до десяти ходатайств от различных храмов его викариатства с прошением о его освобождении, хотя к тому времени он был всего несколько месяцев на кафедре. И за такой короткий срок люди успели его уже настолько полюбить, что просили освободить его как проповедника веры христианской. Когда Владыка все-таки был приговорен к высылке в двухнедельный срок в пределы Московской епархии, опять было около пятнадцати ходатайств послано и во Владимирскую губЧК, и во ВЦИК с просьбой отменить это решение. Но все было бесполезно, и Владыка вынужден был уехать в Москву, где пробыл до января 1922 года. Затем он смог возвратиться.

А между тем в Русской Православной Церкви произошел обновленческий раскол. Весной 1922 года, как известно, был образован ВЦУ, а 16 июня 1922 года был подписан так называемый меморандум трех. Три архиерея, в том числе и митрополит Сергий (Страгородский), который тогда был Правящим Архиереем Владимирской епархии, то есть непосредственным начальником Владыки Корнилия, подписали документ с призывом присоединиться к ВЦУ. Известно, что в то время в раскол уклонилось более половины епископата. А Владыка Корнилий остался верен Патриарху Тихону. И не только верен – благодаря своему огромном авторитету среди духовенства, он объединил духовенство, верующих и сумел сохранить свое викариатство от раскола: только два священника уклонились тогда в обновленчество, в то время, как в других епархиях в руки обновленцев переходили лучшие храмы.

Осенью 1922 года Владыку Корнилия посетил уполномоченный ВЦУ с вопросом, признает ли он ВЦУ, и Владыка бескомпромиссно ответил, что он ВЦУ не признавал, не признает и никогда не будет признавать, потому что считает истинной только Патриаршую Церковь. Реакция обновленцев последовала незамедлительно – было принято решение о высылке его в пределы Ташкентской епархии. А поскольку власти всемерно поддерживали обновленцев, то в ответ на это было принято постановление об аресте епископа Корнилия. И в октябре 1922 года он был второй раз арестован и оказался во Владимирском исправительном доме совместно с епископом Афанасием (Сахаровым), который, будучи епископом Ковровским и викарием Владимирской епархии, отказался подчиняться митрополиту Сергию в этом вопросе, ревностно боролся с обновленчеством.

Насколько известно из воспоминаний об этом периоде Владыки Афанасия (Сахарова), они находились даже в одной камере. Между двумя иерархами завязались тогда очень доверительные отношения.

После освобождения, в 1926 году, Владыка был возведен в сан архиепископа и назначен на Свердловскую кафедру. Произошло это в июне, он прибыл в Свердловск и поселился в доме протоиерея Сергия Валентиновича Конева.

Личность незаурядная, о. Сергий Конев являлся в то время настоятелем Крестовоздвиженского храма города Свердловска и был фактически руководителем всех священнослужителей и мирян, которые остались верны Патриаршей Церкви во время раскола, который учинил Правящий Архиерей архиепископ Григорий (Яцковский). Этот храм даже называли «собором двенадцати апостолов» – там все время служило больше десяти священников, которые прибыли из других храмов города, не желая переходить к григорьевцам.

Известно, что его дом находился на улице Обсерваторской (ныне это улица Бажова), и именно здесь проживал Владыка Корнилий; вероятно, он служил в Крестовоздвиженском храме. Но недолго, поскольку уже в июле 1926 года был арестован в третий раз, причем будучи проездом во Владимире, а затем привезен в Москву. Месяц пробыл в заключении, но ни разу не был допрошен и вскоре освобожден был под подписку о невыезде из Москвы.

Как отмечает известный историк Церкви протоиерей Владислав Цыпин, Москва в то время являлась местом своеобразной ссылки, откуда архиереев, епископов и архиепископов не выпускали в свои епархии. Как раз осенью 1926 года произошли известные тайные выборы Патриарха. Инициатором этих выборов являлся епископ Павлин (Крошечкин), который собирал подписи многих епископов и архиепископов за выборы в Патриархи митрополита Кирилла (Смирнова). Около семидесяти подписей собрал сам Владыка Корнилий.

Начались массовые аресты, и, как отмечает отец Владислав Цыпин, были арестованы около сорока епископов, поставивших свои подписи под документом об избрании Патриарха, в том числе был брошен в тюрьму и сам кандидат в Патриархи, митрополит Кирилл. Владыка Корнилий и Владыка Афанасий (Сахаров) тоже были арестованы, проходили по одному делу с епископом Павлином (Крошечкиным).

Владыка Афанасий и Владыка Корнилий были приговорены к заключению и отбывали наказание вместе в Соловецком концлагере. Владыка Афанасий, к счастью, оставил воспоминания, где довольно подробно описывает этот период. Как они ехали туда через пересыльную ленинградскую тюрьму, затем прибыли на Попов остров, где на пересыльном пункте заключенных распределяли на различные работы. Вместе с Владыкой Корнилием они попали в «командировку» (командировкой назывался на Соловках отдельный маленький лагерь, где были наскоро выстроенные бараки, свои хозяйство, охрана, каптерка).

В 1930 году комиссия, посланная для изучения жизни заключенных в Соловецким концлагере, отмечала, что помимо непосильных трудов, голода и холода, которые испытывали все заключенные на Соловках, помимо того, что во всех бараках была масса клопов и других насекомых, именно на этой командировке отличалась особым произволом охрана. В частности, существовала целая система пыток провинившихся заключенных, был устроен специальный изолятор, который отапливался даже в трескучий зимний мороз раз в несколько дней. Вместо нар были устроены узенькие скамеечки в виде жердочек. Люди, которые туда попадали, должны были с трех часов ночи до девяти часов вечера молча сидеть на этих жердочках вообще не двигаясь. Не выдерживающих подвергали жестокому избиению.

Как известно, первоначально все вновь прибывшие назначались на общие работы – лесоповал, разработку торфа и вязку плотов. Особенно трудным был лесоповал. Владыка Корнилий был больным человеком – у него была грыжа и, кроме того, он испытывал постоянные боли вследствие ранений, полученных в 1918 году во время Крестного хода в Кашире.

Как отмечали бывшие Соловецкие узники, вначале к духовенству было отношение точно такое же, как и ко всем заключенным, то есть их посылали на общие работы. Но затем охрана лагеря и начальство вынуждены были признать, что именно те, кого они называли дармоедами, эксплуататорами, обманщиками народа, – именно они-то и были самыми исполнительными работниками в лагере. Как пишет генерал-майор Зайцев, который сам был на Соловках в двадцатые годы, никогда он не слышал, чтобы кто-либо из верующих роптал, как-то высказывал свое недовольство, отказывался исполнять то, что велит начальство, или жаловался на какую-то мнимую болезнь. Благодаря этому постепенно отношение к ним стало меняться, и архиереев и священнослужителей стали назначать на более ответственные и более легкие работы. Они были сторожами на складах, занимались распределением посылок, продовольствия, вещей.

Что же помогало выжить в таких условиях верующим? Как члены комиссии по канонизации, мы знакомимся со всеми архивно-следственными делами, с различной литературой. Неоднократно приходилось читать, что будущие священномученики и даже исповедники называли годы заключения школой жизни и молитвы, или духовной академией, или второй академией.

Возможно, нечто подобное испытал Владыка Корнилий (Соболев). Примечательно, что до нас дошла одна из его проповедей о страдании и утешении. Он говорит, что христианин всегда, в любых обстоятельствах, может быть и спокоен, и тверд, и радостен. И потому он может радоваться в любых обстоятельствах, что он знает, что ничего с ним не бывает без Промысла Божия.

Когда срок его заключения подходил к концу, в ноябре 1929 года он был без суда и следствия приговорен еще к трем годам ссылки в Нарымский край. И после освобождения он отправился снова в ссылку в село Тымское Каргасокского района Нарымского округа.

Сохранился уникальный документ – письмо епископа Рыбинского Иоанна, в котором он описывает последние годы жизни Владыки Корнилия в этой ссылке и его кончину. Он называет его советником благим, руководителем, неусыпным молитвенником и свидетельствует, что к нему обращалось множество верующих. Владыка Корнилий настолько старался всем помочь, хотя ничего не имел сам, что, в конце концов, прослыл, как пишет епископ Иоанн, за богатого. И это послужило причиной его гибели.

Произошло это так. В марте 1933 года вечером к нему постучал один ссыльный татарин и попросил помочь ему с продуктами. И Владыка, будучи человеком отзывчивым и добрым, отвернулся и пошел набрать картошки из подпола. В это время татарин нанес ему несколько сильных ударов по голове, проломив череп. Владыка упал, обливаясь кровью. А тот, думая, что он уже мертв, схватил чемодан с его вещами и скрылся. Но Владыка остался жив, и когда утром началось следствие, он даже сначала отказывался рассказывать все это. Но когда преступник был пойман и уличен в преступлении, потому что при нем находились вещи Владыки, только тогда он сказал несколько слов следователю.

И вот как пишет епископ Иоанн: «Примечательно то, с каким терпением и смирением он переносил свои страдания, он не только не жаловался на свою боль, но все время бодрился и говорил, что чувствует себя хорошо, и успокаивал ближних, несмотря на то, что раны были очень тяжелые». В селе был лишь фельдшер, который даже не заметил, что были проломы черепа, и просто наложил повязки. Если бы была оказана достаточная медицинская помощь, Владыка Корнилий, возможно, и выжил бы.

Приближалась Страстная седмица. Владыка сам стал служить, сам совершал богослужения в Страстной Четверг, читал двенадцатое Евангелие в Великую Пятницу, приготовил все на Пасху служить. К нему регулярно приходил духовник, с ним беседовал, исповедовал, причащал. В субботу ему стало совсем плохо, он потерял дар речи, и когда к нему пришли близкие ему люди на Пасху, он служить уже не смог и скончался прямо в день Светлого Христова Воскресения, на Пасху, 13 апреля 1933 года.

Отпевание было совершено по Пасхальному чину несколькими представителями ссыльного духовенства. Как пишет епископ Иоанн, «причиной смерти его стало мученичество. На всю жизнь останется памятным мученическая кончина Владыки, его твердость и терпеливое перенесение страданий. Все, не только духовные, но и граждане удивляются великой духовной мощности и силе духовной Владыки. Память ему вечная, и да упокоит душу его Господь Бог в селении праведных».

Смотрите программу «Уроки Православия» на телеканале «Союз»: понедельник 03.30, 10.30, среда 23.30 (1-й урок), вторник 03.30, 10.30, четверг 23.30 (2-й урок). Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475