«Нам только кажется, что мы идем к Богу, что нам трудно Его найти. А на самом деле мы прячемся от Него…»

Беседа с епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном в прямом эфире телеканала «Союз»

– В эфире православного телеканала «Союз» «Беседы с батюшкой». В студии Михаил Карелин. Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Сегодня у нас в гостях в студии в Андреевском монастыре Москвы епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон. Здравствуйте, Владыка, благословите наших телезрителей.

– Храни вас Господь, дорогие друзья.

– Дорогие друзья, как вы знаете, Владыка возглавляет Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению. И сегодня мы побеседуем с ним о делах милосердия. Владыка, Вы почти год возглавляете отдел, миссия которого – милосердие, служение ближнему. А какова цель делания милосердия, какое место оно занимает в жизни Церкви и каждого человека?

– Дело в том, что, к сожалению, мы все, живущие на Земле, искажены грехом, наша природа искажена грехом. Изначала человек был создан Богом как Его подобие, изначала существо человеческой природы составляла любовь. Точно так же, как и Бог в своем существе есть любовь. Но из-за совершенного первородного греха исказилась человеческая природа, любовь стала самолюбием, и чтобы вернуть любовь в свое сердце и нужно обязательно совершать дела милосердия. Даже когда их не хочется делать, когда трудно, когда это, может быть, кажется лицемерием, даже когда нет сил, настроения, все-таки нужно совершать эти дела. И если с усилием подвигать себя на эти труды, то я думаю, что когда-нибудь сердце станет вместилищем Божественной любви и эти дела не будут уже казаться странными, трудными, а будут естественным выражением состояния души.

– Удивительные слова Вы сейчас сказали, но мы к ним вернемся в конце программы, потому что у наших телезрителей есть несколько вопросов на эту тему. А сейчас хотелось бы вспомнить о той беде, когда пожарами накрыло половину нашей страны летом прошлого года, и Ваш отдел принял самое непосредственное, самое активное участие и в ликвидации последствий, и в оказании помощи погорельцам. В ноябре прошлого года возглавляемый Вами отдел начал второй этап помощи погорельцам. Как пришло это решение, в чем состоит эта помощь, в какой помощи сейчас нуждаются люди? Разве в прошлом году им не помогли всецело?

– Мы собрали достаточно много денег, по нашему понятию, – больше ста миллионов рублей. Для нас это огромная сумма, для Церкви. Церковь впервые собрала такую сумму для помощи пострадавшим. Но в то же время государство выделило на помощь пострадавшим гораздо большие деньги, несравнимые даже с этими ста миллионами. Каждый из пострадавших получил, по-моему, 200 тысяч рублей, каждой пострадавшей семье построили дом, так что мы не знали даже, как нам эти сто миллионов истратить. И мы решили подождать. Подождать, когда люди вселятся в свои дома, подождать, пока они устроятся. Мы обеспечили их в начале этой акции всем необходимым, собирали для них одежду, привозили еду, привозили для всех этих людей предметы первой необходимости. Пока они жили в гостях, в интернатах, в каких-то других социальных учреждениях, им некуда было ставить мебель, негде было разместить нужные вещи, необходимые в обиходе, поэтому мы не покупали им ничего. И мы решили им эти деньги не раздавать, потому что они и так уже получили от государства достаточно большую сумму. Некоторые даже злоупотребляли этими деньгами – говорят, многие мужчины начали просто эти деньги пропивать.

Но деньги все же остались. И люди собирали их именно чтобы помочь пострадавшим от пожаров. Но, как мы выяснили, оказалось много людей, которые не получили помощи от государства или получили не в том объеме, в котором нужно было им помочь – например, у одного человека сгорел дом, а у него где-то еще два дома есть, где он может жить, а у другого сгорело единственное место, где он может проживать, и вместе с этим сгорел урожай, сгорела скотина, сгорели его орудия труда. И даже если государство даст ему денег и даже построит ему дом, все равно ему наладить свою прежнюю жизнь будет очень трудно.

Дома, конечно, построили замечательные. В одной деревне мордовской, где я был, жители недоумевали: почему дома сгорели у старушек, которые ходят в церковь? А у безбожников и раскольников, которых много проживало в этой деревне, все было в порядке. Но когда погорельцам построили новые дома, то все им стали завидовать, потому что никогда не было у этих бабушек в доме воды, теплого санузла… И все стали завидовать и даже жалеть: почему же мой-то дом не сгорел? Так что дома построили хорошие.

Но оказалось, что есть еще люди, которым помощь, по меркам государства, оказать невозможно. Ну, например, у одной женщины, когда тушили горевший рядом соседний дом, из шлангов залили водой все ее строение. Причем залили так, что жить там невозможно. Но по правилам, у государства же есть четкие инструкции, – ее дом не сгорел, ей построить новый дом нельзя. Надо нам денег для нее выделить. И вот есть много таких людей, которые не подпадают под рамки государственной программы – или дом сгорел раньше, чем начались пожары, или дом сгорел от травяного пожара, а деньги выделяют только на лесной пожар.

Поэтому часть денег у нас осталась, чтобы выяснить нужды тех людей, которые помощи от государства не получили. Мы открыли специальную «горячую линию», объявили номер телефона, по которому звонили люди, нуждающиеся в помощи, и люди, рядом с которыми живут соседи, тоже помощь не получившие. Мы объявили об этом через региональные СМИ, была специальная пресс-конференция, и если сначала по этому номеру было три-четыре звонка в сутки, то после того как мы дали эту информацию, к нам стало поступать по 14-15 звонков каждый день.

Когда мы получили эту информацию, мы отправили полученные сведения в епархии, чтобы они проверили, так это или нет, пригласили к проверке звонков тех блогеров, которые на своих сайтах писали, что Церковь деньги потратит не на помощь пострадавшим, а на свои собственные нужды. Вот мы им и сказали, что «вы нас ругаете – пожалуйста, проверяйте, пожалуйста, помогите нам». И так удалось помочь тем, кому государство не помогло. То есть мы выбрали такой, как мне кажется, правильный путь, по благословению Святейшего Патриарха, – путь адресной помощи погорельцам. И в этом отличие той помощи, которая идет от Церкви. Государство помогает масштабно, по каким-то программам. А это программы зачастую какие-то неповоротливые, имеющие достаточно жесткие правила (я не говорю, что они плохие. Я, например, был даже поражен тому, как хорошо государство помогло погорельцам, как быстро им были построены дома, оказана большая материальная помощь; просто удивительно, как на это решились наши государственные мужи, но они все бросились на помощь этим погорельцам).

У Церкви другое. Она помогает точечно, в тех местах, где, в силу своих механизмов, инструкций и правил, государство помочь не может. И не только в данном случае – всегда помощь, которая идет от Церкви, это адресная помощь, она предназначена как раз тем, кто попадает между зубчиками этой государственно машины и оказывается ни с чем, не получает то, что ему нужно, а государство не может ему помочь. И вот здесь может помочь Церковь.

– Владыка, вот Вы упомянули блогеров, которые боялись, что вы потратите деньги на иные нужды. Скажите, пожалуйста, был ли какой-то общественный контроль, существует ли он? Или до этого не доходит?

– Общественный контроль был, конечно. Каждый человек, который нам пожертвовал деньги, вносил их в банк: наличными деньги мы не принимали. Как только человек вносил деньги в банк, мы у себя на сайте обязательно публиковали все сведения о поступлении денег. И он мог спокойно найти в списках свое имя. Скажем, он пожертвовал 541 рубль 18 августа – смотрит на сайте и видит, что да, действительно в такое-то отделение банка поступили эти деньги на погорельцев. Все данные публиковались у нас. И мы точно так же публиковали все отчеты о расходовании этих средств: куда мы их передавали, зачем, каким людям; все эти отчеты есть, все сходится. Мне кажется, прозрачнее сделать нашу работу просто невозможно, мне кажется, мы свою задачу выполнили.

– Владыка, скажите, а есть ли примеры, когда пострадавшие от пожаров люди пришли к вере, увидев заботу Церкви?

– Я таких случаев, к сожалению, не знаю. Конечно, я ездил, беседовал с погорельцами, но в основном этим занимались у нас священники непосредственно в епархиях, непосредственно оказанием помощи занимались даже некоторые архиереи. Наш отдел только координировал эту работу. Я знаю только то, что к вере в период пожаров пришли очень многие люди, которые приходили в наш отдел помогать. Мы устраивали для них специальные службы под открытым небом рядом со зданием нашего отдела. Вечером, прямо в дыму, а когда дым рассеивался, то и без дыма, мы совершали Всенощные. И многие люди в это время первый раз исповедались, потом пришли в храм и причастились первый раз в жизни. То есть некоторые, конечно, обратились к вере. Но в отношении погорельцев у меня таких данных нет, я с ними мало контактировал.

Вот говорят, что я возглавляю этот отдел, но я ничего особого не возглавлял. Этих энтузиастов, которые к нам пришли, и возглавлять не надо было. Это была какая-то самоорганизующаяся акция, и девушки, которые работали у нас, – мой заместитель Марина Васильева, помощник по чрезвычайным ситуациям Полина Юферева – эту работу возглавляли и этим занимались. И множество добровольцев и сестричеств московских приходили и дежурили у нас в отделе, отправлялись сотни машин с грузом. Работа кипела, как на фронте, такое время было замечательное. С одной стороны, конечно, беда, горе, а с другой – такой высокий энтузиазм людей, желание помочь. Очень было хорошо, очень приятно об этом вспоминать.

– Я понимаю, о чем Вы говорите. Наша служба новостей сделала не один сюжет о работе добровольцев. Оказывая помощь, сотрудникам вашего отдела приходилось трудиться бок о бок с сотрудниками МЧС. Какова Ваша оценка этого сотрудничества, было ли взаимопонимание с МЧС, как задачи распределялись?

– Я отмечу: когда приходит беда, то и взаимопонимание как бы приходит само собой – отбрасывает человек все личное, все мелкое, как бы ничего не стоящее, и всех объединяет одна цель: помочь, что-то сделать. И поэтому когда помогали пострадавшим от пожаров, тогда все объединились. И МЧС, и добровольцы наши, и сотрудники Синодального отдела, и священнослужители разных епархий. Поэтому никаких разногласий здесь не было, конечно, а было взаимодействие, и каждый выполнял свою работу. Мы собирали помощь, распределяли ее, координировали этот процесс, священники приходили и утешали людей, совершали молебны, причащали и исповедовали тех, кто этого хотел. МЧС занималось своей работой. Были добровольцы, которые тушили пожары, они выполнили какую-то свою миссию совместно с пожарными. Поэтому у каждого была какая-то своя область применения сил, но все вместе мы, с помощью Божией, конечно, погасили все эти пожары и помогли тем людям, которые пострадали.

– Владыка, насколько мне известно, несколько священнослужителей недавно закончили успешно учебу и получили дипломы об окончании курсов при МЧС. Чему они обучались на этих курсах?

– По инициативе Святейшего Патриарха был заключен договор о взаимодействии между Русской Православной Церковью и министерством по чрезвычайным ситуациям. Договор подписали Святейший Патриарх Кирилл и министр МЧС Сергей Шойгу. И в этом договоре предусматривалось обучение священнослужителей, добровольцев и сестер милосердия, чтобы они могли не только помогать пострадавшим, но и действовать рядом с очагом какого-нибудь непредсказуемого, непредвиденного события: теракта или природного катаклизма. И этому обучались 20 священников из Москвы на краткосрочных курсах, и получили они свидетельства об окончании этих курсов. Мы среди них назначили главного – куратора, и если, не дай Бог, что-нибудь случится, они, конечно, готовы помогать в более полном объеме, и, наверное, мы надеемся, будут допущены ближе к месту происшествия, чем это делается сейчас. Сейчас к месту такого события, конечно, не допускают посторонних, потому что они могут и повредить чем-то, сделать что-то не так. А если человек знает, что и как нужно делать, он, конечно, более будет востребован. И эти курсы закончили не только священнослужители, закончили их и 20 сестер милосердия в Москве, готовится и следующая партия, следующий отряд священнослужителей. Такие занятия будут проводиться не только в Москве, но и в Московской области. Так, например, Московская епархия уже проводит такие занятия с отрядами МЧС. И, наверное, такое обучение будет проходить не только у нас, в Центральном регионе, но и по всей стране.

На этих курсах священники изучают не только как нужно действовать в экстремальных ситуациях – очень большое внимание сотрудники МЧС уделяют противопожарной безопасности. И батюшки заодно обучаются, как действовать в случае возникновения пожара. К сожалению, пожары уносят много жизней, случаются пожары не только дома, но и в храмах бывают, тем более что у нас в храмах есть открытый огонь. Поэтому МЧС обращает на это такое большое внимание.

– Владыка, под Вашим руководством несет свое служение и организация сестер милосердия, о которой Вы уже упомянули. А кто в нее приходит? Нужна ли какая-то специальная профессиональная подготовка, чтобы стать сестрой милосердия, или только желание помогать людям?

– Вы знаете, в наше время сестрой милосердия называют девушку, женщину, без ограничения возраста. Я видел в форме сестер милосердия совсем маленьких девочек и женщин в преклонном возрасте. Можно так сказать, что сестрой милосердия называют личность женского пола, которая хочет как-то послужить другим. Служение может быть самым разным. В Питере есть сестры милосердия, которые занимаются воспитанием детей, сестры милосердия, которые занимаются социальным служением. У них, может быть, немножко иная форма, они носят не красные, а желтые или синие крестики. В разных епархиях по-разному несут свое служение сестры милосердия. В Беларуси сестры милосердия собирают средства для нуждающихся больных, за которыми они ухаживают, для детей, которых опекают. Так что формы служения сестер милосердия очень разные.

Сейчас, по благословению Святейшего Патриарха, создана Ассоциация сестер милосердия. И одна из задач этой ассоциации – выработка общего какого-то понятия: что такое в наше время сестра милосердия, как стать сестрой милосердия, что для этого можно и нужно сделать, как взаимодействовать должны разные сестричества. Потому что эти сестричества выросли у нас как-то сами собой повсюду, никто их не инициировал сверху, никто не приказывал создавать. Просто люди, когда у них появились свобода и время, сами стали ухаживать за больными, помогать детям, друг другу и объединились в такие сообщества, которые называют сестричествами или общинами милосердия. И пришло время как-то соединить, объединить наши общие усилия и подумать, какими должны быть сестричества, какие правила жизни должны быть в них. Этим как раз сейчас и занимается тоже наш отдел.

– Спасибо. И вот вопрос про сестер милосердия, аналогичный о помощи погорельцам. Есть ли примеры, как люди встали на путь спасения после получения помощи от Господа через сестричества?

– Конечно, таких примеров очень много. У нас в богадельне крестилась одна женщина – татарка, а приняла Крещение. Другая женщина, уже в летах, была закоренелой не то чтобы атеисткой, но антицерковницей. Не хотела ни исповедоваться, ни причащаться, хотя у неё были родственники священнослужители даже. И вот побыв в богадельне, пожив в богадельне, окруженная любовью сестер, она как-то решила поисповедаться, причаститься. И стала по-настоящему церковным человеком.

В больницах, куда ходят сестры милосердия, многие люди, видя их самоотверженный труд, меняют свое отношение к вере. Я как-то был на телевидении, и там ведущая одной программы сказала, что она агностик, но видела, как наши сестры милосердия работают в одном из отделений больницы, и с тех пор стала сомневаться: а вдруг Бог все-таки есть? Так она сама мне сказала. И, конечно, мне кажется, что самая лучшая проповедь нашей веры христианской – это явление в этом мире любви. Явление милосердия – это, на мой взгляд, самая лучшая проповедь, на которую люди отзываются очень горячо и очень часто.

– Владыка, много уже было разговоров на эту тему, но все-таки скажите: видишь человека, просящего милостыню, но одолевает сомнение, что он обманывает, просто не хочет трудиться. А Евангелие в то же время учит, что не оскудеет рука дающего. Как поступать в таких случаях, подавать или нет?

– В каждом таком случае надо помолиться Богу и постараться понять, как нужно поступить. Конечно, нужно действовать по расположению сердца, а с другой стороны, нужно и подумать: вот эти деньги, которые ты даешь этому человеку, будут во вред ему или во благо? Если он их пропьет, то, конечно, тебе и отвечать за это придется, что ты помог ему укорениться в страсти винопития... Поэтому каждый раз надо думать и молиться Богу, чтобы решить, как нужно поступать.

Заповеди – это ведь не просто правила какого-то движения: исполняйте заповеди четко, и тогда у вас все будет хорошо. Хотя иногда и на дороге нужно думать об этом: вот, ты соблюдаешь правила движения, а другой – нет, иногда, может быть, нужно две полосы, чтобы объехать машину, которая встала рядом или начала крутиться на дороге, скажем. Заповеди – то же самое, они имеют постоянное значение общения с Богом, и здесь нужно каждый раз решать заново, как быть в той или иной ситуации.

Если исполнять Евангельскую заповедь, то, конечно, нужно давать всем людям, которые просят. Но, с другой стороны, нигде не сказано в Евангелии, что нужно дать яд самоубийце, вино пьянице, наркотики наркоману; конечно, делать этого не нужно. Когда у меня просят денег на какие-то серьезные нужды, скажем, на билет во Владивосток или на лечение, я всегда прошу моих помощников разобраться в этой ситуации. Потому что сам я решить не могу, обманывает меня человек или нет, и денег у меня не так много, чтобы всем давать. У нас ведь аккумулируются только те деньги, которые нам дают спонсоры, благотворители… А если человек просит какую-то маленькую сумму, да еще в нетрезвом виде, я говорю: «Ты знаешь, я не могу тебе никак дать денег, ты же пропьешь их, может, тебе покушать купить?». «Ну, купи покушать», – отвечает. Я иду рядом в магазин, покупаю ему колбасы, хлеба, что-нибудь попить. Человек бывает очень благодарен. И я вроде бы помог ему, у меня совесть спокойна: я отозвался на его просьбу и в то же самое время не помог ему утвердиться в какой-то пагубной страсти.

– Один из наших постоянных телезрителей, который, видимо, живет за городом, ему часто приходится ездить в электричках, спрашивает на форуме: подавать ли музыкантам в переходах и электричках?

– Ну, это как ему хочется. Это ведь у них ведь рассматривается не как подаяние – это у них такая работа, они так трудятся. Если мне нравится, как человек играет и поет, и мне нравится эта музыка, я обязательно подам. Если он поет что-то нехорошее, что мне не нравится, то, конечно, я не стану его поддерживать в его начинании – если, на мой взгляд, он исполняет какие-то нехорошие, некрасивые, блатные, не совсем приличные песни, конечно, я не буду ему помогать. Но еще раз повторюсь, здесь вопрос не идет о милостыне вообще, вопрос идет о труде, когда человек просит помочь ему в его деле.

Я знаю, что некоторые студенты консерватории играют в подземных переходах просто чтобы на публике поупражняться, подготовиться к какому-то концерту. И если нам нравится их музыка, то, конечно, их можно поддержать, здесь все нормально. А помочь музыкантам или нет, пусть каждый решает сам для себя.

– И еще один вопрос с нашего форума в Ваш адрес: Владыка, случается, что человек, жертвуя, просит благодарственное письмо от храма. Стоит ли принимать такое пожертвование, такую помощь? Потому что возникает вопрос – насколько искренне такое жертвование?

– Можно, а почему нет? И если человек хочет, чтобы все это было как-то засвидетельствовано, что деньги, которые он передал в храм, были учтены в храме, тоже нормально. Потому что, к сожалению, бывают и злоупотребления. Ведь мы же знаем, что и среди апостолов был такой, который брал из церковного ящика деньги на свои личные нужды. Я думаю, и в наше время есть люди, которые запускают руку в церковную кассу, чтобы удовлетворить свои личные потребности. И человек не хочет давать деньги Иуде, поэтому он пытается как-то проверить. Хотя, конечно, это ничего не решает, можно и так как-то обмануть его, но такое благодарственное письмо хотя бы какая-то гарантия того, что деньги пошли на церковную кассу. И я думаю, что ничего плохого в этом нет.

– Владыка, скажите, пожалуйста, а ваш отдел ведет какую-нибудь работу с бездомными в Москве?

– Дело в том, что наш отдел призван не вести какую-то работу вообще, а призван эту работу инициировать, как-то координировать, вдохновлять на пространстве всего мира. Потому что Русская Православная Церковь в настоящее время объемлет весь земной шар. Есть у нас епархии зарубежные, есть ближнего зарубежья, есть епархии Зарубежной Церкви, скажем, в Австралии, в Америке. И поэтому мы не должны вести какую-то конкретную работу. У нас в Москве есть Комиссия по церковной социальной деятельности, которая занимается помощью бездомным. Там есть у нас специальный автобус, который спасает бездомных на улице, есть социальные работники при известных больницах, которые помогают оформлять документы бездомным, есть и другие какие-то формы работы с бездомными. А наш отдел вырабатывает стратегию этой работы.

Например, те люди, которые занимаются непосредственно с бездомными, собираются у нас в отделе и решают, как им действовать дальше. Недавно они приняли такое предложение, чтобы провести паспортизацию бездомных, у которых нет никаких документов и это им очень мешает. Конечно, мы не можем выдать им документ государственного образца, но можем выдать свидетельство, что они состоят на учете в нашем отделе, что Церковь им как-то помогает. И получив такой документ, они могут надеяться на то, что Церковь и дальше будет им в чем-то помогать. И это тоже определенный момент их социализации. Если человек хочет получать помощь от Церкви, то мы ему даем такое удостоверение. И куда бы он ни пришел, где бы ни показал это удостоверение, всегда по компьютеру можно быстро определить, где он уже получал помощь, какая помощь ему еще нужна, правду он говорит или нет. И если все это действительно так, то можно смело помочь ему, удостоверившись в том, что этот человек действительно в чем-то нуждается и не истратит деньги на что-то другое.

Эти формы работы разрабатываются как раз в нашем отделе. Наш отдел контактирует со светскими властями, с нашими муниципальными властями в Москве, чтобы и с ними координировать свою деятельность. Вот такая задача работы нашего отдела.

– Я знаю, что вы помогаете и в питании бездомных, и в оказании им медицинской помощи.

– «Автобус милосердия» помогает. Сейчас мы ищем в Москве еще какую-нибудь точку, где могли бы принимать бездомных, но пока это трудно сделать. В Москве, к сожалению, городские власти с трудом находят место, где мы могли бы этим бездомным помогать. А скопление бездомных в одном месте создает проблемы для жителей, потому что там возникает какая-то криминогенная зона, там больше скапливается грязи. Трудно такое место найти, где мы могли бы с ними заниматься, к сожалению.

– Сейчас вот холода пришли, им же где-то ночевать надо, ночью-то ведь очень холодно...

– Сейчас в Центр социальной адаптации, который есть в Москве, берут бездомных независимо от того, есть ли у них какая-то прописка. И «Скорая помощь» должна подбирать бездомных по социальным показаниям, если человек даже находится на улице. В Москве есть даже такая служба, как социальный патруль. Она, правда, работает только до 23 часов, но в течение дня, если вы увидите бездомного на улице, вы можете позвонить по телефону, приедет машина, подберет его, его накормят, помоют, если нужно, сменят одежду и поместят в Центр социальной адаптации, когда нужда есть. Сейчас, в общем-то, налаживается эта работа, это совсем не то, что было, скажем, в 90-х годах или в начале XXI века. Сейчас этому уделяется больше внимания, мы становимся более цивилизованной страной.

– Слава Богу. Среди людей, особенно среди молодежи, часто можно встретить стремление к истине (помню себя ребенком, как я начинал искать Бога), некий целеустремленный духовный поиск начинается. А как помочь ищущим обрести эту истину, когда эти молодые люди боятся идти в Церковь, в силу нарушенных традиций боятся войти в храм. Тут возникает какой-то замкнутый круг, когда, с одной стороны, надо у Господа просить веры, а, с другой стороны, они еще не знают, что надо у Господа просить веры – как помочь разорвать этот круг? Такой практический чисто миссионерский вопрос.

– Понимаете, Михаил, прежде всего нужно к Богу привести себя самого. Образно говоря, взять себя за шкирку и толкать себя по этому пути. Ведь нам только кажется, что мы идем к Богу, что нам трудно Его найти. А на самом деле мы прячемся от Него, на самом деле Он пришел к нам – Бог пришел в мир, и Он остается в этом мире, Он же не ушел из него. Да, Он умер на Кресте, да, Он Воскрес, Он взошел на небеса, но Он сказал Своим ученикам: «Я с вами всегда, до скончания века». И Он с нами – Он говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Если мы с вами собраны во имя Христа здесь, в этой студии, Господь с нами, Он среди нас, Он стучит в наше сердце, Он хочет войти в нашу душу.

И если человек живет со Христом, его жизнь во Христе, как, к примеру, у святого праведного Иоанна Кронштадского, то он может помочь и другим. Пока мы сами не чувствуем близости Христа, пока для нас самих Его образ – нечто смутное, неузнанное, таинственное, то как можно о Нем говорить, как мы можем о Нем кому-то рассказать? Если мы сами не любим Его по-настоящему, если мы не готовы ради Него пожертвовать своей жизнью или даже тремя-десятью рублями, как можем мы говорить о Нем другим? Соблюдать некие внешние правила: когда поститься, что вычитывать перед Причастием – ведь это все может оказаться лицемерием; когда, выполняя это, мы не открываем своего сердца Христу, мы оказываемся такими лицемерами, фарисеями, и мы оказываемся препятствием на пути людей, которые идут ко Христу.

Потому что, видя нашу безблагодатную жизнь, они начинают думать, что Православие – это некая внешняя форма. Это – грубость, которая иногда бывает в наших храмах, резкость, осуждение других, отсутствие любви у нас, замкнутость какая-то наша, безрадостность какая-то. Они думают, что это Православие, и мы, таким образом, закрываем от них путь ко Христу. Вот мы должны сами прийти ко Христу, сами соединиться с Богом, должны сами просветлеть, возрадоваться. Мы должны сами для себя открыть это богатство, сами для себя стать миссионерами. И тогда уже откроется все, как помогать другим. Труднее всего себя привести к Богу. Если себя мы приведем к Богу, тогда будет легко привести других. А пока этого нет, то, конечно, говорить просто не о чем.

– Можно ли начать путь к Богу именно через дела милосердия? Сначала начать делать добрые дела, а там уже – как пойдет?

– Конечно. Вы знаете, авва Дорофей так объяснял свое отношение с Богом ученикам. Он говорил: представьте себе круг, центр круга – Бог, радиусы – люди. И мы тоже как бы один из этих радиусов, что-то у нас обращено к Богу, что-то далеко очень от Бога – как у радиуса есть что-то очень близкое к центру, но можно удалиться до бесконечности от этого центра, оставаясь радиусом. Так и мы, оставаясь людьми, можем быть близки к Богу, а можем быть далеки от Него. И авва говорит, что чем ближе мы к Богу, тем ближе мы к другим людям; чем ближе мы к другим людям, тем ближе мы к Богу.

И поэтому путь к другим людям, путь сострадания, сочувствия к другим людям – это тоже путь, который ведет к Богу. В наше время общество, как говорит Святейший Патриарх Кирилл, становится не только безбожным, оно становится антигуманистическим. Античеловечным становится мир. Это как бы следующая ступень развращенности, следующая ступень развоцерковленности, следующая ступень, приближающая нас к антихристу даже. Революционеры были безбожниками, но они были нравственными людьми, даже у бандитов есть определенная какая-то нравственность, хотя бы в своей среде, так скажем. А вот сейчас приходит время, когда теряется даже это, всякая мораль уходит. И, конечно, сделать хотя бы шаг в этом направлении значит сделать шаг по направлению к вере, к Церкви, к Богу.

– Владыка, благодарю Вас за беседу. Дорогие друзья, мы с вами на этом прощаемся, всего доброго!

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475