«Все мы должны быть соработниками Бога, чтобы усовершенствовать этот мир»

Ответы Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на вопросы после встречи с общественностью Карелии.

— Ваше Святейшество, скажите, пожалуйста, в чем, по Вашему мнению, заключаются основные сходства и различия светской и религиозной культуры.

— Когда мы говорим о церковной или религиозной культуре, мы чаще всего понимаем под этим словом субкультуру, связанную с той или иной религиозной традицией. Например, православная субкультура предполагает определенную, говоря современным языком, моду на одежду, предполагает определенный образ жизни. Особенно когда вы посещаете храм: стоят женщины в платочках, длина юбки соответствующая, ну и человек ведет себя соответствующим образом. И вот людям иногда кажется, что религиозная культура — это либо произведения о Боге, о Церкви, либо некий определенный образ жизни. Этот образ жизни бывает очень сложно воспринять человеку, который в этой культуре не рожден, и чаще всего такие люди говорят: «Я неверующий человек».

А на самом деле речь идет о том, что человек принадлежит другой культуре. Большинство людей среднего и старшего возраста родились в Советском Союзе, были воспитаны в советской школе, оказались под сильным влиянием идеологии. В какой-то момент они изменили этим взглядам — просто под влиянием реальной жизни, а вот войти в церковную культуру не смогли. Это не так просто. Даже многие люди, положительно отвечающие на вопрос, есть Бог или нет, не могут в церкви перекреститься, потому что были воспитаны иначе.

Вот поэтому, когда мы говорим о религиозной культуре, нужно говорить не только о культуре, связанной с той или иной религиозной традицией, но и о некоем мировоззренческом основании культуры. Ведь «культ» и «культура», слова латинского происхождения, которые означают «поклонение» и «возделывание», имеют один корень. Возделывание чего? Например, грядки, поля. Вот поле — незасеянное, совершенно дикое. Приходит человек и начинает вспахивать это поле, культивировать, и вместо диких растений на этом поле произрастают злаки или фруктовые сады. То же самое происходит и с внутренним состоянием человека. Культура – это способ, средство возделывания человеческой личности. Что значит «возделывания»? Для чего возделывают поле? Для того чтобы с этого поля собирать плоды, то есть то, что нельзя получить в дикой природе — таким образом, мы совершенствуем природу.

Вот я и говорю о том, что все мы должны быть соработниками Бога, чтобы усовершенствовать этот мир. Такой процесс совершенствования мира — это и есть культивирование этого мира. Если в результате культурного действия человек становится чище, светлее, обостряется его нравственное чувство; если он яснее видит различие между добром и злом; если у него возникает желание помогать другому человеку, наступить «на горло собственной песне», разрушить свой эгоизм — то, несомненно, такая культура является религиозной, потому что она совпадает с Божиим замыслом.

При всем этом в том или ином произведении такой культуры (если речь идет о литературном произведении) может ни разу не упоминаться слово «Бог» — как, например у Пушкина. А может и упоминаться слово «Бог» — помните стихотворение «Пророк»? Оно принадлежит к светской или религиозной культуре? Конечно, к религиозной, как и все его творчество, за каким-то, может быть, исключением. Вот там, где мы видим культуру как силу и средство возвышения человеческой личности, — там собственно культура. А всякая такая культура, ориентированная на эту Божественную цель, религиозна по своей природе вне зависимости от того, называем мы ее религиозной или нерелигиозной.

И вот еще о чем можно сказать в связи с этим. Конечно, культура религиозных традиций включена в эту Культуру с большой буквы. А если культура не культивирует, а разрушает? Иногда я наблюдаю по телевизору собрания молодежи, на которых люди просто теряют человеческий облик под звуки той или иной музыки. Были случаи, когда я посещал такого рода собрания молодежи и видел их лица… Когда после такого собрания идешь по площади и видишь десятки шприцов и разбитые бутылки с алкоголем — такое впечатление, что ты в грязном хлеву. Вот это что — культура или антикультура? Любое действие, которое называется культурным, но которое раскрепощает человеческий инстинкт, страсть, провоцирует агрессивность, разрушает нравственные идеалы семьи, любви, верности, — это не культура, это антикультура.

Поэтому для меня нет понятия религиозной или нерелигиозной культуры. Для меня есть понятие культуры как процесса культивации, возвышения человеческой личности навстречу тем целям, которые Бог поставил перед нами, а значит, навстречу Богу — вне зависимости от того, сознает автор или не осознает свою принадлежность к вере. Если он живет в Божественной системе ценностей, он творит религиозную культуру. А есть антикультура, диавольская культура, которая разрушает человека — не культивирует его, а превращает в животное, в зверя.

Сегодня вопрос о культуре — это вопрос о нашем будущем, потому что мы живем в условиях свободы. Не существует никакой цензуры, каждый выбирает то, что он выбирает. И, к сожалению, иногда средства массовой информации создают стереотипы, которые усваиваются массовым сознанием, в том числе молодежью, как пример, как идеал. Я не хочу называть никаких телепередач, но, думаю, вы поймете, о чем идет речь. Существует несколько передач на наших каналах, которые без отвращения ни один нормальный человек смотреть не может — когда самое низменное, гаденькое, пошлое, безграмотное показывается всему миру. Потом смотришь — дети в школе начинают повторять эти интонации, которые являются не интонациями русского языка, а безобразным подражанием английскому. И если мы будем и дальше действовать таким образом, тогда вместо культивации будет происходить распад человеческой личности, а там, где распад — там смерть. Благодарю за внимание.

— Какова, на Ваш взгляд, роль Русской Православной Церкви в привитии молодежи нравственных ценностей?

— В основе нравственности — Божий Закон. То, что я это говорю, всем понятно: что еще Патриарх может сказать? А если я сошлюсь на Цицерона, языческого мыслителя, который говорил, что в основе нравственности лежит вечный и неизменный закон Творца, то по крайней мере для людей, критически относящихся к Православию, это уже звучит более убедительно. Действительно, нравственность заложена Богом в нашу природу — это закон, этим человек отличается от животных. Нравственное начало присутствует именно в человеческом общежитии. Основа нравственности — образ Божий, который Богом заложен в природу человека. Задача Церкви заключается в том, чтобы постоянно напоминать людям об этом образе; задача Церкви заключается в том, чтобы учение о нравственности поставить на правильное мировоззренческое основание, потому что есть разные подходы к тому, что есть нравственность.

Некоторые считают, что нравственность является результатом общественного развития. Правда, в таком случае чрезвычайно трудно объяснить, почему же люди во всем мире и в течение всей истории убийства почитали грехом, воровство почитали грехом, обман почитали грехом, преступление против родителей почитали грехом, зависть почитали грехом — везде и всегда. Этот феномен рационально объяснить практически невозможно. Когда говоришь с нерелигиозными учеными, они пытаются возразить, что это не совсем так, что существуют разные обычаи; однако если все эти обычаи «почистить», то в основе — все та же самая этика. Хотя, конечно, обычаи иногда закрепляли и греховное поведение (это было и в истории наших стран), но в основе нравственности — онтологический закон, вложенный Богом в человеческую природу, и задача Церкви заключается в том, чтобы об этом говорить, чтобы тема нравственности воспринималась людьми не как десятое, двадцатое, пятидесятое дело, не как скучный рассказ на тему морали, а как вопрос, от которого зависит счастье и благополучие человека.

У Церкви есть не только возможность интеллектуально передавать соответствующее послание людям, но через молитву, в которую вовлекаются люди, реально помогать им идти по этому пути. Поэтому Церковь всегда была школой нравственности, школой благочестия в очень широком смысле этого слова, и она должна продолжать это свое служение.

Сегодня в некоторых западных странах под влиянием разных новомодных либеральных идей Церковь отказывается от этих функций — отказывается от того, чтобы квалифицировать аборт как грех, отказывается от того, чтобы квалифицировать гомосексуальные отношения как грех, предлагает не считать разводы грехом. Спрашиваешь таких «богословов» в кавычках: «А зачем вы это делаете?» — «Ну понимаете, нужно быть современными». — «Тогда зачем вы нужны? И без вас общество будет таким «современным». Но людям-то нужно мерило правды, критерий истины. И если человек впадает в грех, то Церковь не осуждает грешника — Церковь осуждает грех, и задача Церкви — сказать: это неправда, это неверно, это опасно; и сказать это любому — и власть имущему, и богатому, и сильному, и простому. Только тогда общество не потеряет этого критерия. Иногда надо сказать громко, а иногда шепотом, подобно легкому дуновению ветра — не ломать человека, а просто сказать: это неверно, это опасно.

В этом отношении Православная Церковь в значительной мере отличается сегодня от многих христианских организаций в других странах, которые, к сожалению, под «культурным» в кавычках влиянием теряют аутентичность своего свидетельства. Нам говорят: «А вы не боитесь стать несовременными?» Мы говорим «нет», потому что понятие греха всегда современно, оно всегда актуально — так же, как понятие святости. Я думаю, в этом и роль, и значение Церкви — смиренно осуществлять свое служение, никогда не пытаясь использовать властный потенциал для воздействия на человеческие умы. Внутренняя жизнь человека предполагает свободу выбора, поэтому голос Церкви всегда должен быть убедительным, но убедительным не потому, что он властный и сильный, а убедительным, потому что он праведный. Благодарю вас.

— Сейчас ведутся дискуссии о том, как ввести курсы различных религий. Их можно выбирать. Но ведь наше Российское государство возникло только на основе Православия. Почему нужно вводить этот курс факультативно? Я считаю, что курс Православия должен войти в курс истории нашего Российского государства — так, как это сделал Сергей Вячеславович Перевезенцев. Вот он дает всю историю культуры на основе православной культуры — тогда всем будет понятно. А то мы теперь думаем — должен ли это ребенок знать или не должен. Он должен знать, что в основе нашей культуры и в основе нашего государства Российского лежит Православие.

— Спасибо. Я тоже поклонник Сергея Вячеславовича Перевезенцева и должен сказать, что он написал замечательную книгу «История нашего Отечества». Книга прекрасно издана, большим тиражом, и он, кстати, готовит сейчас учебники для православных гимназий. Но проблема заключается в том, что в нашей стране есть православные люди — их абсолютное большинство, но есть и люди нерелигиозные, а есть и те, кто принадлежит к другим религиям — исламу, буддизму, иудаизму. Поскольку в области духовной жизни не может быть диктата: невольник — не богомольник, то мы не хотели наступить на те же грабли, на которые наступали в царской России, когда все должны были изучать Закон Божий или все должны были исповедоваться.

Представьте себе государственное учреждение — к примеру, вашу администрацию. И вот Великим постом каждый, начиная от губернатора и кончая швейцаром, должен прийти в храм, исповедаться и расписаться в том, что он поисповедовался. А в царской России, если не было такой росписи, то вышестоящее начальство могло и пожурить, и наказать. Даже Владимир Ильич Ленин расписывался по поводу Исповеди — ну и к чему это привело? К тому, что у людей возникало чувство протеста. Неверующие люди должны были венчаться: тот же самый Ленин венчался; а иначе и брак не зарегистрируешь. Это вызывало внутреннюю злобу, и мы, пройдя этим сложным путем, сейчас ясно понимаем, что все должно быть добровольно.

Выбирают дети основы православной культуры — мы это приветствуем. Но сейчас существует другая тенденция, в отношении которой мы выражаем озабоченность, бьем тревогу: это когда директора школ запрещают детям выбирать православную культуру. Вызывают родителей и говорят: все подписывайтесь на светскую этику. А что такое светская этика? Это атеистическая, нерелигиозная этика. Некоторые путают светскую этику со светским этикетом и думают, что будут преподаваться правила поведения: как правильно есть, как сидеть, как галстук повязывать. Но в этом курсе предложат нечто иное — будет преподаваться атеистическая мораль, как та, что мы с вами изучали в советское время.

Так вот, когда это делалось под нажимом, как было в одной области, которую я не буду называть, — 100 % детей выбрали светскую этику. Я обращаюсь и говорю: «Там же есть дети священников. Они что, тоже выбрали светскую этику?» — «Да, видимо, дети так заинтересовались, что решили выбрать светскую этику». Но так не бывает в жизни. Вот такого рода вещи нетерпимы не только в России, но и в любой стране, и я думаю, что с Божией помощью у нас будет свободное волеизъявление людей.

Ну а основы православной культуры, в этом я с вами абсолютно согласен, — это архиважный предмет. Когда читаешь Перевезенцева, то понимаешь, что люди, не знающие этих ключевых, фундаментальных положений нашей истории, связанных с православной культурой, не могут понять смысл исторического процесса, как он был осуществлен в судьбах России. Благодарю вас за внимание.

— Ваше Святейшество, Ваши сегодняшние слова о важности выбора очень созвучны всем тем, кто работает с современной молодежью. Скажите, пожалуйста, что с точки зрения Русской Православной Церкви является приоритетным фактором в выборе будущей профессии для современного молодого человека или девушки?

— Спасибо, это непростой вопрос. На него можно ответить просто: призвание, как обычно в таких случаях говорят, но это пустой ответ. Не всегда человек выбирает профессию по своей воле. Представьте себе ситуацию: молодой человек, способный, а в семье вдруг развод, и он остается один с матерью, с ничтожными средствами к существованию — попробуй выбери в таких условиях профессию! Он хочет стать политиком, он хочет стать дипломатом, он хочет стать ученым — физиком-теоретиком, а мама ему говорит: «Ты уж давай, сыночек, иди, у нас напротив магазин открылся, там вроде продавцы неплохо получают, в несколько раз больше, чем моя пенсия…» И, может быть, человек навсегда останется продавцом. Мы не можем поместить нашего молодого человека в стерильную атмосферу свободного выбора: «вот, перед тобой все дороги», как помните, в советское время говорили, хотя, конечно, и тогда такой свободы выбора не было…

Вот что должно помогать человеку определиться, когда у него есть выбор: это, конечно же, понимание того, что он может сделать для достижения Божественной цели бытия. Для этого ребенок должен знать эту цель, а затем соотнести ее со своими возможностями: «Я хочу сделать мир лучше, но я понимаю, что мне нужно кормить детей; кроме того, я вижу, как много бедных — я хотел бы бедным помогать, а для этого мне нужны деньги». И такой человек сам себе говорит: «чтобы сделать мир лучше, я должен быть сильнее, у меня должно быть больше средств, но я буду направлять эти средства не на то, чтобы прожигать жизнь, а чтобы помочь соседским детям — они такие бедные, или этому несчастному ребенку-инвалиду, который в детском доме воспитывается; я хочу этому посвятить свою жизнь». И человек идет в бизнес, зарабатывает деньги, а потом отдает эти деньги другим — он делает мир лучше.

А если человек говорит: «Я просто хочу хорошо жить»? Становится такой человек бизнесменом, и что? Он приближается к этой Божественной цели? Он душу свою губит, прожигает эти деньги. Я не видел ни одного человека, который, подчиняя других своим личным целям, отождествляя эти цели с потреблением, развратом, вседозволенностью, был бы при этом счастлив. Ни одного такого человека я не видел счастливым — это больные люди. А почему так происходит? А потому, что Бог нас для другого предназначил. Ты можешь быть бизнесменом, политиком или булки печь, или газоны подстригать. Вот мне очень нравится работа садовника, я, может быть, и был бы садовником. Мне нравится сажать цветы, газоны подстригать, и я всегда болезненно переживаю, когда вижу что-то некрасивое на улице. Прекрасная работа. Коммунальные работники — если бы им еще чуть больше платили, так что может быть лучше — делать город красивым? Ведь это прямое соучастие с Богом в совершенствовании Божиего творения. Или быть лесником: следить за тем, чтобы не только вырубали лес, но и сажали; чтобы не уничтожали ресурсы, особенно в таких местах, как Карелия, а восполняли эти ресурсы. А если при этом еще и зарплата неплохая, так и слава Богу!

Думаю, что все зависит от этого целеполагания. Это самое главное, и человек становится счастливым тогда, когда он понимает, что он Богу служит, даже вытачивая детали в цеху; что он не делает какую-то работу совершенно ненужную, неизвестно на что направленную, но что он по Божиим заветам трудится; что все это укладывается в общую картину мира, которую Бог создал, которую Бог предложил нам для того, чтобы мы вместе с Ним трудились, улучшая этот мир. Спасибо.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475