Митрополит Кирилл о Церкви, государстве и о себе

(Окончание. Начало в № 5–7)

О САММИТЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЛИДЕРОВ 2006 ГОДА

Выступление в прямом эфире радиостанции «Маяк»: «Идеи итогового документа московского саммита достойны быть положенными в основу обустройства мирной и справедливой жизни на планете», 6 июля 2006 года
Россия – это уникальная страна, колоссальное евразийское пространство, где соприкасаются и взаимодействуют разные цивилизации, культуры и традиции. Это страна, в которой никогда не было религиозных войн, государство с уникальным опытом межрелигиозного общения. Таким образом, вопрос, который мы поставили перед собой, был сформулирован следующим образом: не можем ли мы этот свой уникальный опыт межрелигиозного общения представить «Большой восьмерке», да и всему мировому сообществу, с тем чтобы совместно с другими серьезно поразмышлять о том, как должен быть устроен мир в эпоху глобализации.

К сожалению, я столкнулся с совершенно поразившим меня комментарием: ну вот, прочитали послание – ничего особенного, общие фразы. Ничего себе «общие фразы»! Люди, принадлежащие к совершенно разным политическим системам, к разным религиям, к разным мирам и цивилизациям, сказали единым голосом о проблемах, которые сегодня волнуют все человечество. Как можно такое заявление назвать «слишком общим»?!
Саммит высказался в пользу того, чтобы мир был устроен многополярно. Мы выступили против гегемонии какой-либо одной культурной или цивилизационной модели, а также против двойных стандартов в политике. Я думаю, что заявление мировых религиозных лидеров, которое сформулировано таким образом, является очень важным сигналом могущественным государствам планеты. Мы очень хотим, чтобы этот голос был услышан, в том числе и «Большой восьмеркой».
– В связи с проведением всемирного форума в Москве прозвучало обвинение в том, что истинная цель саммита якобы заключается в том, чтобы создать некую единую мировую «сверхрелигию».
– К сожалению, недобропорядочные люди попытались использовать в своих целях этот лживый тезис, начав пугать страшилками о том, что в Москве собирается чуть ли не сатанинский вселенский собор, чтобы создать «сверхрелигию», «сверхцерковь». При этом верующих людей пытались подбить на выражение протеста против всемирной встречи религиозных лидеров.
Разумеется, никаких богословских дискуссий не было и быть не могло по самой природе подобного мероприятия. Ибо мы настаиваем на том, что каждый должен оставаться в своей вере, но у нас есть и общая задача, и общая ответственность. Они заключаются не в том, чтобы создавать какую-то мифическую, совершенно невозможную даже теоретически «сверхрелигию», и тем более не в том, чтобы как-то приспосабливать наши религиозные воззрения и принципы к модным идеям века сего, а в том, чтобы, оставаясь в рамках и в русле своей собственной религиозной традиции, иметь возможность вместе с другими отстаивать то, что для нас дорого как для верующих людей. И в первую очередь – бороться за присутствие религиозно-нравственных ценностей в жизни современного человека.

СИСТЕМА ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

Интервью газете «Труд», № 211, 15.11.2006 г.
Сегодня же наша Церковь выработала в диалоге с государством, я считаю, уникальную модель церковно-государственных отношений. Потому что никогда в России Церковь не была свободна настолько, насколько сегодня. Никогда в России, даже в царское время, у Церкви не было таких возможностей говорить Божию правду властям, народу. Сегодня Церковь представляет свое понимание, свое видение того, что происходит в стране в области внешней и внутренней политики, в области экономики, общественных отношений, межнациональных отношений. И высказывает свое независимое суждение.

Выступление на радиостанции «Маяк» в программе «Культурный вопрос», 13 декабря 2006 года
На самом деле в теории существует такая модель церковно-государственных отношений, которая с православной точки зрения считается идеальной. Это так называемая «симфония» Церкви и государства. Идея симфонии церковно-государственных отношений родилась и была оформлена в Византии. К сожалению, ни в самой Византии, ни в другом месте эта идея никогда так и не реализовалась. Да и вообще, наверное, во всей полноте и с абсолютной чистотой этот эксперимент поставить в реальной жизни невозможно. Однако принципы симфонического сопряжения Церкви и государства очень важны.
Сегодня мы иначе описываем приоритетную для нас модель церковно-государственных отношений. Мы говорим о том, что Церковь не вмешивается в дела государства, а государство не вмешивается в дела Церкви, но при этом обе стороны находятся во взаимоуважительном диалоге и конструктивном сотрудничестве. Мы не отчуждаемся друг от друга. И этот диалог, и это сотрудничество направлены на улучшение жизни людей – как духовной, так и материальной.

Интервью газете «Московские новости», № 42 от 26.10–01.11.2007 г.
Православная Церковь всегда будет держаться учения, которое она исповедует с апостольских времен: мы должны сотрудничать с властью в добрых делах и нравственно противостоять ее греховным действиям, особенно если речь идет о принуждении к отречению от Бога и веры. Церковь осознает свою инаковость по отношению к власти больше, чем какое-либо другое сообщество. Об этом подробно говорится в Основах социальной концепции. Но Церковь также понимает, что ее миссия заключается в благотворном влиянии на этот мир и в призыве ко спасению всех людей, в том числе государственных деятелей. Об этом пишет святой апостол Павел в послании к Тимофею: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2. 1–4). А такую миссию невозможно совершать, если не занимать конструктивную позицию в отношениях с властью.

Выступление на открытии конференции «Церковная жизнь», 1 ноября 2007 года
В восточно-христианской традиции есть принцип правильного взаимодействия государства и Церкви, Церкви и общества. Он называется симфонией, то есть координацией между двумя аспектами человеческого бытия. Этот принцип нужно развивать и в сегодняшней России. В отличие от клерикализма, в симфонии отвергается какое-либо навязывание своих убеждений другим. В то же время этот принцип предполагает, что никакая сфера жизни общества намеренно и искусственно не должна быть закрыта для взаимодействия с Церковью.

ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО

Ответы на вопросы газеты «Завтра»
Идеал общества – это свобода, справедливость, нравственная ответственность, сохранение базисных духовно-нравственных и культурных ценностей. Такое общество немыслимо без обеспечения государственной независимости, без поддержания взаимоуважительных отношений сотрудничества между этносами и религиями, при утверждении должной роли русского народа и русского языка, которые внесли и вносят особый вклад в созидание нашего государства.
Государственное устройство – вторично. Оно зависит от уровня национального самосознания и религиозности. Когда он высок, ему соответствует монархия, при нынешнем же его состоянии – то, что имеем теперь.
Достигнуть личного совершенства можно независимо от формы правления и типа государственного устройства. Но важно, чтобы форма правления соответствовала духовному уровню народа. При этом, как свидетельствует исторический опыт, усилия общества и государства, помогающие духовному совершенствованию человека, могут приносить добрые плоды.

ОТНОШЕНИЕ К МОНАРХИИ

Выступление в эфире радиостанции «Маяк», 26 марта 2007 года
Почему в 1917 году рухнула монархия в России? Именно потому, что нравственное состояние народа уже не соответствовало монархическому принципу государственного устроения. Монархический принцип утверждает, что во главе государства стоит Божий Помазанник. Чтобы поддержать эту идею и отвечать ей, требуется почти стопроцентная религиозность народа и общества, нужна всеобщая вера в то, что царь есть Помазанник. Надо также, чтобы и сам царь это сознавал глубоко и на этом основании соответствующим образом строил свою жизнь и свое правление.
А ведь монархия в каком-то смысле всегда требовала от правителя огромного аскетизма. Ведь что такое не иметь право жениться по собственной воле, будучи обязанным сделать в своей личной жизни государственный выбор? Это значит – наступить «на горло собственной песне». Это в известной степени сродни постригу в монашество, когда во имя соблюдения определенных принципов человек добровольно отказывается от радостей и приятностей жизни. Вот когда принцы из королевских домов в странах современного Запада на секретаршах женятся, то это означает полную деградацию монархического принципа. Кажется, лучше было бы, чтобы такой монархии вообще не существовало.
Так вот, монархия в России рухнула потому, что религиозное и нравственное состояние общества перестало отвечать монархической идее. Давайте зададимся вопросом: соответствует ли православному монархическому принципу религиозно-нравственное состояние нашего сегодняшнего общества? Ведь если бы монархия сегодня каким-то чудом была восстановлена и если бы, сохрани Бог, царь допустил какую-нибудь ошибку, то в него полетели бы помидоры и тухлые яйца так же, как в какого-нибудь нерадивого градоначальника. Ныне у людей нет пиетета к монархии как к священной институции, и поэтому на данный момент нашему нравственному состоянию монархия не соответствует. Я очень хотел бы, чтобы нравственное состояние нашего общества восстановилось, дабы однажды, может быть, действительно явилась у нас православная монархия.
Каков поп, таков и приход. И наоборот – каков приход, таков и поп. В обе стороны эта поговорка читается. Какое общество, такая и власть. Сегодня мы конституционно договорились о том, что у нас президент с такими-то полномочиями, у нас парламент с такими-то полномочиями. Давайте же в рамках существующего государственного устройства сделаем все для того, чтобы улучшить нашу жизнь. Преодолеть разрыв между богатыми и бедными, восстановить наше национальное самосознание, поднять нравственную планку общественного и личного существования.

О РОЛИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Приветствие участникам IV Международной научной конференции «Религия в современной системе международных отношений: русский мир», 21 ноября 2008 года
Сегодня видное положение в религиозном ландшафте мира по праву занимает вселенское Православие, неотделимой частью которого является русский мир. Духовная и культурная парадигма православных народов оказывается востребованной в системе международных отношений XXI века. Как хранительница духовного наследия неразделенной Церкви, Русская Церковь является объективным сторонником построения единого европейского пространства, объединяющего Восток и Запад Европы. Сохраняя высокие представления о духовной природе человека, Московский Патриархат выступает за формирование нового отношения к правам человека и достоинству личности. Свое видение Церковь представляет на площадках международных организаций и во взаимодействии с общественными и государственными структурами. Глобальный мир нуждается в миротворческом потенциале религий, и, со своей стороны, Русская Церковь участвует в различных мирных инициативах, придавая большое значение межрелигиозному и межкультурному диалогу. Все это позволяет Русской Церкви быть заметной в международной жизни, а значит – открыто свидетельствовать о духовных истинах.

О ПРОБЛЕМАХ ОБЩЕСТВА

Доклад на пленарном заседании XVI Международных Рождественских чтений, 29 января 2008 года
Однако именно теперь, когда Церковь должна направлять значительные усилия на диалог с обществом и доносить свое видение до больших масс людей, внутри нашего церковного организма появились некие изоляционистские настроения. Вдохновители этих настроений обвиняют церковных представителей, включая Священноначалие, в отступлении от Православия, потому что они, дескать, встречаются и общаются с представителями других религий и мировоззренческих взглядов и ведут диалог с властью и внешним миром.
Именно участие в диалоге с теми, кто не принадлежит Православной Церкви, объявляется чуть ли не предательством Православия. Совершенно очевидно, что в жизни нашей Церкви возникает проблема, которую нужно соборно осмыслить и обсудить. При этом следует помнить, что решения, принимаемые Церковью, не могут находиться вне церковного Предания. Поэтому для ответа на вопрос об отношении к диалогу с иными нам следует не изобретать некие новации, а обратиться к опыту и Преданию Церкви, посмотреть, как поступали в аналогичных случаях святые отцы.
Если взять в качестве примера отношение Церкви к Римской империи и к мощной языческой культуре, то можно выделить два типа церковной реакции на тогдашние культурно-политические реалии.
Многие святые отцы, – такие, как святители Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский, Августин Блаженный – стремились овладеть внешней мудростью и культурой для того, чтобы поставить достижения человеческого разума на службу христианству и Церкви. Именно об этом святитель Василий Великий пишет юношам: «Мы, конечно, должны держаться той мысли, что нам предлежит подвиг, важнейший всех подвигов, – подвиг, для которого все должны сделать, для приготовления к которому надобно трудиться по мере сил, беседовать и со стихотворцами, и с историками, и с ораторами, и со всяким человеком, oт которого только может быть какая-либо польза к попечению о душе». Этот путь привел к успеху и многовековому существованию христианских государств.
Второй вид реакции заключался в монашеском дистанцировании от мира. Монах удаляется от мира ради достижения духовного опыта покаяния и общения с Богом. Затем, как свидетельствуют многочисленные примеры из истории Церкви, этот опыт ставился на служение церковному строительству и свидетельству. Не случайно на определенном этапе церковной жизни епископы стали избираться исключительно из монашествующих, хотя до этого допускался женатый епископат. Иначе говоря, монашество работало не на изоляцию Церкви от мира, а на духовное преображение мира. В русском Православии эти два способа отношения христиан с миром были восприняты как равноценные в результате дискуссии между «иосифлянами» и «нестяжателями» в XV – XVI веках. Несмотря на горячие споры, Русская Церковь приняла оба пути служения христианина, что выразилось в канонизации главных идейных вдохновителей обоих направлений – преподобных Нила Сорского и Иосифа Волоцкого.
Таким образом, Церковное Предание нас учит тому, что можно и важно утверждать Православие как через аскетический опыт отречения от мира, так и через использование категорий мышления светской философии, достижений науки и культуры. Святые отцы стремились воцерковить внешний мир, воспринимая все полезное и отвергая греховное, а для этого они находились в постоянном диалоге с государством и обществом даже тогда, когда и общество, и государство не были христианскими. Потому сегодня, как и во времена святых отцов, диалог с внешним миром – это не предательство Православия, а средство привнесения христианских ценностей в жизнь общества. Только очень важно в общении с внешними никогда не искушаться соблазном разум человеческий поставлять выше Слова Божия и всегда руководствоваться апостольскими словами: «судите, справедливо ли пред Богом – слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4, 19). И для того, чтобы сегодня руководствоваться этим важным принципом, требуется мужество не меньшее, чем в прошлом, ибо нередко идеи, находящиеся в прямом противоречии со Словом Божиим, становятся привлекательными для многих благодаря финансовой, организационной и даже политической поддержке, благодаря моде или внедренным в массовое сознание стереотипам.
Уход Церкви из общественного пространства означает отказ от миссии свидетельства. Никакие анафемы и заклинания из пензенской пещеры или из отдаленного географического района не помогут остановить апостасию. У Церкви сегодня нет иного пути, кроме того пути, которым шли святые отцы. Не питая никаких иллюзий в отношении языческой культуры, они тем не менее использовали достижения этой культуры, чтобы приблизить современников к пониманию истин Божественного Откровения. Им удалось христианизировать античную культуру. Христианский эллинизм стал результатом того, что сегодня мы бы назвали диалогом Церкви и общества.
Следуя примеру святых отцов, мы должны нести это свидетельство, обогащая культуру и общественную жизнь исторической Руси непреходящими ценностями Православия. От того, насколько успешной будет наша работа, зависит сама возможность обрести новый святоотеческий синтез, а через него преодолеть цивилизационный кризис и сформировать духовную культуру будущего.

ЦЕРКОВЬ И НАУКА

Интервью газете «Известия» № 70/27354, 20 апреля 2007 года
– А как складываются отношения Православной Церкви и науки?
– В данном случае Православная Церковь в более выгодном положении, чем Католическая. На нас не давит прошлое, связанное с противостоянием науки и религии, как это было на Западе. Католическая Церковь допустила одну ошибку: она включила в свое вероучение научную гипотезу Птолемея как догму. И потому любой вызов этой теории воспринимался не как приглашение к научной дискуссии, а как антикатолическая ересь. Ну а с ересями в ту эпоху справлялись соответствующим образом. Православная Церковь ничего подобного никогда не делала. Монахи занимались переписыванием книг, словесностью, наша средневековая наука, как и западная, формировалась в монастырях. Но никакого конфликта с естественнонаучным знанием у Церкви в России никогда не было, включая XIX век, породивший дарвинизм и марксизм.
В ХIX веке и начале XX века многие богословы были членами Российской академии наук. Например, выдающийся ученый, знаменитый историк, человек энциклопедических знаний – профессор Василий Васильевич Болотов. Или в более близкое нам время – архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), который был выдающимся хирургом, профессором медицины и даже лауреатом Сталинской премии за фундаментальный труд «Очерки гнойной хирургии». Как замечательно сказал святитель Филарет (Дроздов), «вера Христова не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством».
Советский период возвел высокую стену между религией и наукой, между верой и знанием. Эта тема была невероятно идеологизирована: «Бога нет, а религиозная картина мира противоречит научной». Действительно, можно говорить о религиозном подходе и о научном, но это разные сферы бытия и различные методологии познания мира Божия. Ведь Библия не отвечает на вопрос о том, как технически была создана Вселенная. Библия дает понимание того, что мир сотворен Богом. А как именно – это во многом сокрыто от человека, и здесь уже начинается область научных знаний. Сегодня у нас развиваются отношения с наукой, многие светские ученые преподают в духовных академиях, а профессора духовных академий преподают в светских учебных заведениях. Идет постоянный диалог с научным миром по целому ряду вопросов – таких, как биоэтика, биотехнологии, эвтаназия. Нас больше всего интересует этическая сторона научной проблематики.
Что касается собственно участия верующих людей в науке, то огромное число ученых сейчас – верующие люди. В принципе, возможно и создание в православном университете в Москве естественнонаучных факультетов. Но последствия 70 с лишним лет государственного атеизма, конечно, сильно отбросили нас назад.

ОБ ИЗУЧЕНИИ ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ В ШКОЛЕ

Интервью телеканалу «Вести», 2 июня 2008 года
Церковь, ссылаясь на существующий закон и на Конституцию, утверждает, что в светских учебных заведениях факультативно, на выбор, могут преподаваться основы Православия, то есть богословский предмет – не культурологический, а религиозный, – но на основе факультатива. Кроме того, Церковь предлагает, поскольку в России православная культура является, если хотите, государствообразующей, поскольку более 80 процентов людей принадлежит к этой культуре, – чтобы в школах преподавался также культурологический предмет «Основы православной культуры». Не богословие, не Закон Божий, не религиозная доктрина, а культурологический предмет.
Для чего это нужно? Человек, живущий в России, вне зависимости от его отношения к религии, должен знать основы религиозной культуры. Без этих знаний он, простите, ни в Русский музей не сможет сходить, ни в Третьяковскую галерею, ни в Эрмитаж. И предлагается, чтобы вот этот предмет преподавался не в качестве факультатива, а на основе альтернативы. Факультатив – это то, что вы можете выбрать или не выбрать, и факультативы чаще всего преподаются вне сетки часов. Вот там, в факультативах, может и должен преподаваться религиозный предмет «Основы Православия», и во многих школах сегодня это и происходит. Но сыр-бор не вокруг факультативов, а вокруг культурологического предмета «Основы православной культуры», который Церковь предлагает изучать вариативно, но в рамках расписания. Что такое вариативно? Вообще-то, конечно, каждый гражданин России должен знать основы православной культуры, будь он мусульманин или еврей, или буддист, как, наверное, должен знать основы исламской культуры человек, живущий там, где большинство мусульман.

О РАБОТЕ С МОЛОДЕЖЬЮ

Интервью телеканалу «Вести», 2 июня 2008 года
Но меня сегодня больше заставляет задуматься другое. Когда я смотрю на молодежь, идущую по нашим городам с бутылками пива, пьяными, наколотыми наркотиками, с обезумевшими лицами, мне от этого становится страшно. Ни одна политическая партия не избегает этой темы, все говорят о необходимости нравственного возрождения, ну так давайте наваливаться всем миром на решение этой проблемы. У религиозной мотивации есть своя как бы ниша, она может воздействовать на сознание людей, в том числе и в плане нравственного воспитания. Давайте использовать религиозную мотивацию. Давайте использовать другую мотивацию – культурную, гуманистическую. А там, где, как в белгородской школе, все дети хотят изучать Православие, пусть с Богом изучают.

Выступление на XII Всемирном Русском Народном Соборе, Москва, Кремль, 20 февраля 2008 года
Историческая Россия стала великой страной не потому, что она имела много ресурсов, но потому, что у нее была высокая цель – обустроить огромные географические пространства и построить великий русский многонациональный мир, достичь справедливости и согласия. А также еще и потому, что для большинства наших людей жизнь без Бога, без веры, без ориентации на высокие цели, одним словом, без вертикального измерения, – была лишена смысла. Дай Бог молодому поколению усвоить и сохранить этот смысл.

Слово на освящении закладного камня будущего кафедрального собора Элисты, 15 августа 2007 года
Работать со всеми, в том числе и с проблемной молодежью. Безусловно, тема скинхедов тесно связана с проблемой воспитания. Вот почему мы должны наставлять молодежь в духе почитания традиционных ценностей, показывать ей глубину и красоту нашей культуры.

ОБ ИНСТИТУТЕ СЕМЬИ

Слово на вручении Патриарших наград членам организационного комитета Всероссийского Дня семьи, любви и верности, 14 ноября 2008 года
Любовь всегда связана с жертвой. Где любовь – там и способность пожертвовать собой, а где нет любви, нет и жертвы. Господь наш Иисус Христос пришел в мир и пожертвовал собой ради людей. Так по его образу хороший муж отдает себя жене, жертвует собой – своим временем, своими средствами и многим другим, а хорошая жена жертвует собой ради мужа – и временем, и благополучием, и порой даже здоровьем, отдавая силы своей семье. Мы хороши по отношению друг ко другу, когда даем, а не принимаем. Способность отдавать и есть свидетельство любви.
Церковь сегодня нуждается в том, чтобы и гражданское общество, и власть ради заботы о людях ставили перед собой задачу укрепить институт семьи, осознать важность добрых семейных отношений», – сказал он, подчеркнув большое значение учрежденного в России Дня семьи, любви и верности: «Праздник – это повод подумать, сделать акцент на существующих проблемах, привлечь к ним внимание СМИ, деятелей искусства, литературы».

О СВЯТОМ АЛЕКСАНДРЕ НЕВСКОМ

Интервью журналу «Фома», январь 2009 года
И в самом деле, кто как не святой угодник Божий (святой Александр Невский), может и должен олицетворять собой идеал Святой Руси? Ведь святость есть понятие, не имеющее временных или пространственных границ, но покрывающее собой путь в вечность. И если народ среди многих иных достойных кандидатур все-таки избирает своим национальным героем человека святого и праведного, то это зримо свидетельствует о духовном возрождении, происходящем в нас.
В нашем сегодняшнем восприятии Александр Невский олицетворяет истинный патриотизм, твердое стояние в отеческой вере, стратегическую дальновидность государственного деятеля, чувство ответственности земного правителя пред Богом за судьбы людей, порученные ему. И на этом способны примириться даже те, кто привержены взаимоисключающим взглядам и мировоззренческим установкам.
А будучи русским, нельзя не уважать Православие и нельзя не быть сердечно благодарным ему как исторической государствообразующей и культуросозидающей религии нашей страны. Ведь душой Великой России является Святая Русь.

О СЕБЕ

Интервью областному ежемесячному журналу «Смоленск», № 11 (91)/2006
У меня не было необходимости искать какой-то особый путь к Богу и Церкви, поскольку Господь благословил мне появиться на свет и воспитываться в семействе с твердыми православными устоями. Священниками были и мой отец, и мой дед, причем отец принял священный сан раньше, чем дед. А дед был настоящим исповедником веры и провел многие годы в тюрьмах, лагерях и ссылках. Он как-то подсчитал, и оказалось, что за его плечами было 47 тюрем и 7 ссылок. Дед был механиком и машинистом на железной дороге «Москва – Казань». Он хорошо зарабатывал и много жертвовал на христианские святыни на Афоне и в Иерусалиме. Несколько лет назад я был на Афоне, и в синодиках одного из монастырей нашел имена всех своих родных, которых монахи до сих пор поминают как благодетелей. Мой дед был очень мужественный и сильный человек, он воспитал семерых родных детей и одну сироту. И, несмотря на это, добровольно пошел на мученические испытания и суровые лишения, открыто выступал против закрытия храмов во времена атеистических гонений. Ему выпало быть в числе первых заключенных печально знаменитого Соловецкого лагеря особого назначения и участником Соловецкого Собора.
Отец мой, главный механик оборонного предприятия в Ленинграде, вырос глубоко верующим человеком. До войны он был репрессирован, тоже был исповедником, сидел на Колыме, потом строил укрепления во время обороны Ленинграда. В годы войны был военпредом на Горьковском заводе и принимал танки Т-34 перед их отправкой на фронт. Уже после войны, в 1947 году пришел к митрополиту Ленинградскому и попросил благословения на иерейское служение, стал священником. Мама была учительницей немецкого языка в средней школе.
Видя пример деда и отца, я в детстве рос в убеждении, что и мне предстоит пострадать за веру, готовил себя к этой судьбе. Я не был пионером, не вступал в комсомол, больше всего боялся стать соглашателем. Но не стал и диссидентом. Прежде всего потому, что всегда любил свою страну и свой народ. И в советское время я считал, что нельзя делать ничего такого, что могло бы повредить единству народа и пагубно отразиться на судьбе страны.
Мне пришлось пострадать за свои убеждения в школьные годы, но при этом я был одним из лучших учеников в классе. Поэтому впервые обо мне газеты написали не в девяностые годы, а еще в шестидесятые. Дескать, какой позор и куда смотрит школа, когда есть в Ленинграде такой мальчик, учится на «пятерки», а верит в Бога. Это было трудное для меня время, я шел в школу, как на Голгофу. Меня часто вызывали на педсоветы, прорабатывали на собраниях, но я не уклонялся от дискуссий с преподавателями и однокашниками и, думаю, выглядел убедительнее. Не потому что был таким уж непобедимым полемистом, а потому, что в советское время учителя к таким диспутам были не готовы, а я старался быть готовым защитить свою веру.
Я не помню того времени, когда не хотел бы стать священником. Я начал «служить» с трех лет и к шести-семи годам мог наизусть отслужить молебен или панихиду.

ЖИЗНЕННОЕ КРЕДО

Интервью областному ежемесячному журналу «Смоленск», № 11 (91)/2006 года
Все, что случается со мною на жизненном пути, я неизменно воспринимаю как волю Божию. Полагаю, что таково обычное отношение верующего человека к тому, что с ним происходит, в том числе к трудностям, испытаниям и вызовам.
Одни называют «западником» и «либералом», а другие – и практически за то же самое – «апологетом особого русского пути» и «православным фундаменталистом». Третьи же, например, писали, что я собираюсь покрыть Россию кострами инквизиции, а четвертые – что моим идеалом является Иран времен аятоллы Хомейни… Я же считаю себя человеком Церкви и сыном своего Отечества.
Вспомните, что писал Герцен в «Былом и думах» о «западниках» и «славянофилах» своей эпохи: они смотрели на многое по-разному, но сердце в них билось одно. По моему разумению, здесь говорится о любви к России, и именно это чувство должно являться определяющим фактором во всех спорах о судьбах страны.
Что касается нападок некоторых сил на меня лично и на некоторых других архиереев, то объяснение этому очень простое. Сильная Церковь не нужна только тем, кому не нужна сильная Россия. Отсюда – заказные кампании в прессе против известных деятелей Русского Православия, клеветнические обвинения в их адрес, попытки скомпрометировать и ошельмовать именно тех, кому доверяют верующие, общество, власти. Как говорят на Востоке, камни кидают только в крону плодоносящих деревьев. Мы же всегда помним, что Самим Господом было обещано: «врата ада не одолеют» Его Церковь. А это значит, что будет жить и наша Россия.

О СМИРЕНИИ

Слово на литургии в Успенском кафедральном соборе города Смоленска, 15 июля 2007 года
Там, где есть благодарение Богу, приходит и смирение. Даже самый способный и сильный человек, живущий богатой религиозной жизнью, всегда может сказать: «Господи, я немощный и слабый. И то, что у меня есть, – от Тебя. Помоги мне». И Бог в ответ на это смиренное осознание человеком своего недостоинства даст еще больший дар, потому что в руках такого человека он принесет только добро. Этот дар не погубит его и других, никого не сделает несчастным – он будет к славе Божией, к миру, любви и радости.

О МОНАШЕСКОМ ПУТИ

Интервью газете «Труд», № 241, 27 декабря 2006 года
– Приходилось ли Вам жалеть о том, что Вы избрали монашеский путь? В чем преимущество этого пути?
– Нет, я никогда не сожалел об этом выборе, потому что такова была воля Божия о моем пути. Заканчивая семинарию и размышляя, быть мне женатым священником или монахом, я решил, что если Господь благословит мне встретить такую девушку, которая составила бы счастье всей моей жизни, то я пойду с ней под венец, а если такой встречи не произойдет, значит, Господь желает моего иночества. Так в 22 года и определился мой жизненный путь.
«Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене», – говорит апостол Павел. В этой формуле и заключено, на мой взгляд, представление апостола о преимуществе монашеского пути. Церковь понимает монашество как духовный подвиг и нескончаемый духовный труд. Но все люди не могут и не должны становиться монахами, равно как все они не обязаны быть женатыми. В момент великого выбора своей судьбы человек должен прислушаться, к чему его призывает Господь. У Отца Небесного обителей много, и верующий женатый человек всегда найдет такую модель существования, которая позволит ему честно служить Богу, своему семейству и ближним, жить по заповедям Божиим. Женатое состояние православного или его иночество имеют равную честь в глазах Церкви при наличии твердой и деятельной веры.

Подготовил
Сергей Морозов

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475