«Государство — это кто? Или несколько слов о вере атеистов»

 Итак, представителинауки пожаловались президенту на Церковь. Открытое письмо, подписанное академикамиВ.

Гинзбургом, Ж. Алферовым, С. Инге-Вечтомовым, М. Садовским и другими, казалосьбы, должно заставить общественность задуматься: а может быть, на самом делеРусская Православная Церковь проявляет слишком большую активность в деле просвещения?Может быть, правы именитые академики, когда утверждают, что Церковь пытается«подвергнуть сомнению научные знания или подменить знания, накопленные наукой,верой»?
 Спор между сторонниками религиозного и научного знания продолжается уже не первое столетие.Оставим в покое доводы, многократно звучавшие с обеих сторон, и обратим вниманиена любопытный факт. Ученые настойчиво пытаются придать спору направление в духесоветских идеологических практик: Церковь есть оплот антинаучного взгляда на мироздание, центр противодействия всему прогрессивному и передовому. Соответственно,борьба с Церковью преподносится как высокий гражданский подвиг и обязанностьвсякого здравомыслящего человека.
 «Мы не воспринимаемтеологию как науку», — заявил в своем комментарии «Времени новостей» В. Гинзбург. Ну, что ж, это право академика: делить отрасли человеческого знания на научныеили ненаучные. К слову, у российской науки накоплен богатый опыт такого деления;правда, есть еще более хлесткие ярлыки — «антинаучный» или «лженаучный». Однако,выплескивая свои эмоции, академики все же удерживаются от таких аргументов. Отметим, что в церковной традиции (не будем брать печальный опыт Средних веков— иначе у каждого из нас могут появиться претензии к науке, например, в части,касающейся пропаганды таких «ученых» знаний, какими в свое время признавалисьастрология или алхимия) не было и нет противопоставления науки и веры. Это —постулат, который легко усваивают уже на первых курсах семинарии те, кто вопрекимнению академиков-атеистов стремится приобрести религиозные знания. И никакиебогословские дисциплины, как показывает опыт Церкви, не мешали глубоко мыслящемуи, главное, тонко чувствующему человеку изучать естественнонаучные предметыи совершать научные открытия. Не мешала вера ни Ломоносову, ни Паскалю, ни академикуПавлову. Ни даже Дарвину — несмотря на то, что его гипотеза стала одним из краеугольныхкамней в борьбе атеистов против Церкви.
 Однако нынешнимакадемикам (справедливости ради отметим: далеко не всем) вера мешает. Выглядитэто странно: мол, «сами мы люди не верующие», и потому даже чужая вера нам поперекгорла. Ситуация прелюбопытная: ученые, пусть даже видные и авторитетные, выступаюткак представители всей российской науки. Более того, они берут на себя смелостьутверждать, что и обществу в целом присутствие религиозных дисциплин в школеили университетах вредно и опасно. Утверждать, мало заботясь о том, что общественноемнение на сей счет далеко не столь однозначно — стоит только поднять результатыпоследних социологических исследований, чтобы убедиться: значительная частьобщества вовсе не против преподавания религиозных дисциплин. Подчеркнем: значительнаячасть. Часть, игнорировать мнение которой по меньшей мере неэтично.
 Но собственноемнение академиков-атеистов для них гораздо важнее, судя по всему. При этом ходатаиза несчастный «одурманиваемый» народ в своих претензиях не стесняются банальныхпередергиваний. Что академики, что выступившие параллельно с ними представителиОбщественной Палаты с главой комиссии ОП по вопросам регионального развитияи местного самоуправления В. Глазычевым упорно пугают нас со страниц газет введениемв школах Закона Божьего. Хотя ни разу, нигде и ни один официальный представительЦеркви не говорил о том, что в школах необходимо изучать Закон Божий. Речь идето преподавании предмета «Основы православной культуры». Странно, что такие «мелочи»и нестыковки становятся неважными для тех, кто привык быть предельно точен в формулировках. «Любая наука оперирует фактами, логикой, доказательствами», —провозглашают в своем обращении академики и тут же позволяют себе такие терминологические«шалости».
 Заметим,что, вероятно, причиной таких несоответствий может быть элементарное незнаниепредмета. Сложно предположить, что видные ученые не озаботились выяснить разницумежду терминами «Закон Божий», «Слово Божие» и «Основы православной культуры».Г-на Глазычева, далекого от научных тонкостей, по крайней мере, эти разночтенияне беспокоят: в качестве примера вмешательства Церкви в дела государства, котороесей чиновник хлестко и вполне в традициях советской пропаганды окрестил «ползучимклерикализмом», господин Глазычев приводит «напористое введение Слова Божияв школах». Любопытно еще одно утверждение В. Глазычева: «Создается впечатление,что у нас уже привычными стали смесь чертовщины — всякого рода обскурантистскиегадания, привидения, НЛО — и чрезмерного влияния Церкви». Ставить в один рядпропаганду суеверий и роль Церкви в жизни общества — значит либо не пониматьразницы между верой и суеверием, либо сознательно смешивать эти принципиальноразные понятия для достижения каких-то целей.
 Зададимся,кстати, вопросом: какие цели преследуют все те, кому не нравится влияние РусскойПравославной Церкви, кто борется за «настоящую науку»? Они пытаются отстоятьи защитить — что? Право человека не верить ни во что и никому? Право не хотетьизучать ничего, кроме стандартного набора дисциплин — пусть даже академических?Право отказаться от упования на вечную жизнь и надежды встретиться за гробомсо своими умершими родственниками? Право определять для себя самого собственнуюшкалу ценностей — независимо от всех нравственных координат?
 Бог наделилчеловека великим даром свободы. В том числе и свободы отказаться от Самого Богаи от всего, чем Творец наделил Свое творение. Однако Он же предоставил человекуи возможность принять все те дары, которые привносит в нашу жизнь вера. Ученые-атеистыотстаивают лишь один из аспектов свободы — отрицательный. Это их право. Или,как выразились бы виднейшие церковные ученые (именно ученые! — святители ВасилийВеликий, Григорий Богослов, Григорий Неокесарийский, а из более близких к нампо времени — Лука Войно-Ясенецкий, другие святые отцы), частное мнение данныхгоспод. А частное мнение, как известно, остается частным — до тех пор, покаобщество каким-либо образом не примет его в качестве обязательного.
 В данномслучае, как представляется, до принятия всем обществом высказанных учеными претензийдостаточно далеко. Более того, наука (в том числе и церковная — как бы ни фыркалина это современные ученые-атеисты) знает множество примеров, когда частные мнениятак и оставались высказываниями отдельных лиц, причем довольно часто эти мненияоказывались ошибочными. Пока же подавляющее большинство наших сограждан — причемвовсе не обязательно православных — склонны пользоваться своей свободой именнов положительном аспекте: они стремятся верить и хотят знать о своей вере больше.
 Слава Богу,ни десять, ни пятьдесят академиков не способны заставить человека отказатьсяот той свободы, которую не может предоставить ни Конституция, ни Президент,ни кто другой — от свободы верить и стремиться жить по своей вере. И, когдав очередной раз в прессе раздаются призывы осудить «бурное вмешательство Церквив государственные дела», кажется, что эти акции имеют своей главной целью одно:лица, агитирующие за отделение Церкви от государства, куда более беспокоятсяо том, чтобы отделить Церковь от самих себя. «Государство — это я!», — заявляютони ничтоже сумняшеся вслед за Людовиком XIV и, пылая праведным (?) гневом,требуют оградить их от влияния Церкви. Хочется сказать таким ревнителям: не волнуйтесь, пожалуйста, ни за себя, ни за «одурманенный верой» народ. И задумайтесьнад тем, чем формула «Государство — это мы, верующие» хуже ваших лозунгов.
 Есть яркийисторический пример того, как странно складываются порой отношения человекас Церковью. Лев Толстой, человек, которому она была не нужна, почему-то не могограничиться тем, чтобы самоустраниться и просто перестать быть членом Церкви.Нет, подобного рода господам отчего-то обязательно требуется активно боротьсяс инакомыслием.
 Академикиопасливо оговариваются: «Мы не ставим своей целью борьбу с религией, но мы не можем оставаться равнодушными, когда принимаются попытки подвергнуть сомнениюнаучные знания или подменить знания, накопленные наукой, верой». Наверное, этопрозвучит банально, но все величайшие открытия возникали именно в результатесомнений. Ученые говорят о том, что не могут оставаться равнодушными. Неравнодушие— хорошее душевное качество. В «Апокалипсисе» Бог через апостола Иоанна обращаетсяк каждому из нас: «О, если бы ты был холоден или горяч!…» Деятели науки и на самом деле горячи в своих последовательных попытках заставить общество мыслитьшаблонами, заимствованными в атеистическом прошлом.
 «Каждый выбираетпо себе», как сказал поэт. Очень хотелось бы, чтобы отечественная академическаянаука оставила за нами право выбирать не только школу или ВУЗ для нас самихи для наших детей. В конце концов, термин «вера», употребленный в письме академиковПрезиденту, вполне употребим и по отношению к составителям документа. Ведь самиученые-атеисты истово верят. Верят в то, что можно прожить без веры.

Михаил Моисеев
«Патриархия.ру»

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475