Святитель Николай Сербский: Мысли о добре и зле

 Зачарованныеприродой
 Зачарованныеприродой никак не могут постичь смысл слова «спасение». Даже когда вкусят самыхгорьких плодов своей зачарованности, они обычно легче понимают слово «самоубийство»,нежели слово «спасение».

 До тех порпока люди беспомощную природу считают всесильной, слово «спасение» для них не имеет смысла.
 У тех же,кто ежедневно наблюдает и замечает полную беспомощность природы самой по себе,зачарованность прошла. Но в момент, когда зачарованность покидала их души, ониузнали врага более опасного, чем природа, – общего для них самих и природы врага.Поэтому слово «спасение» получило для них то же значение, что и слово «жизнь».
 Если бы Христосне был сильнее природы, как бы Он снял наваждение с зачарованных?

 Потоп и спасение
 Во времяпотопа все люди произносят и понимают слово «спасение».
 Что спасаютлюди во время потопа? Разве башмаки да веретена? Нет, а то, что для них самоеценное – жизни.
 Чему насучат известные в истории великие потопы, если не тому, что на этом свете мыпостоянно переживаем потоп?
 От потопасмерти не может спастись ни одно создание. В этом потопе тонут беспомощно и звезды, так же, как и ягнята.
 Чего ждутлюди, почему не спасаются? От потопа смерти лишь душой можно спастись. Те, ктовидит всеобщий потоп, смотрят на вещественное как на башмаки и веретена, а устремляютсядушой к маяку, светящемуся на берегу жизни.
 Почему людипрячутся за природу, когда она им ясно показывает: я уже потоплена?
 Потому людимудрые не устают повторять: «Давайте спасаться!» А зачарованные – хотя и стоятна краю могильной бездны – смеются и говорят: «А нам и здесь хорошо!»
 Спасениедуши от неизбежного потопа смерти является единственно разумным занятием разумныхлюдей, единственной заботой и наукой их.
 Поэтому когдавидишь человека умершего, говори себе: «Этого брата настиг потоп, который и меня не обойдет стороной. Успел ли он спасти то, что можно было спасти? И спасаю ли я то единственное, что можно спасти?
 Пусть лишьэто будет темой твоего разговора с умершим.

 Два рода согрешений
 Есть согрешенияи согрешения. И одни и другие в конечном результате вызывают отвращение. Однисогрешения вызывают отвращение к самому себе, другие – отвращение к жизни. Первыеоставляют надежду, вторые безнадежны. Первые подобны ночи, когда на мрачномнебе видна только одна звезда; вторые подобны ночи, когда на мрачном небе нетни единой звезды.
 Каждым новымгрехом добрый человек взваливает осуждение и отвращение на себя, а плохой человеккаждым новым грехом сваливает осуждение и отвращение на жизнь вообще. Все-такибремя первого терпимее бремени второго. Ибо с первым бременем когда-нибудь приходятк исправлению, а со вторым бременем когда-нибудь приходят к самоубийству.
 Чувствоватьотвращение к самому себе – значит чувствовать отвращение к грязному сосуду,в котором жизнь. Чувствовать отвращение к жизни – значит чувствовать отвращениек пустоте грязного сосуда. Ибо сосуд может быть и грязным, и пустым.
 Никакое согрешениене является добром, однако есть согрешения с надеждой и есть согрешения без надежды.
 – Смотрина победу, а не на грязь, – сказал один военачальник воину, жаловавшемуся на грязь.
 – Грязи принадлежитмоя победа! – ответил потерявший надежду воин.
 Так отвечаютбезнадежные грешники на все заветы небес.

 Опять о том же,несколько по-иному
 Кто добровольнопринимает грех на себя, тому ярмо не тяжело. А кто свой грех сваливает на другогоили под принуждением принимает его на себя, для того ярмо тяжело.
 Христос добровольнопринял грехи всего мира на Себя и все-таки (или: потому) заявил, что Его ярмолегко. Легкость этого ярма зависит не столько от греха, сколько от готовностипринять грех на себя. Тяжесть греха зависит не от греха, а от нежелания принятьгрех на себя.
 Адам свалилсвой грех на Еву, Ева – на змия. Поэтому все трое они брошены в колесо времени,в котором и до сих пор препираются, чей же грех: то ли это грех духа (человека),то ли это грех плоти (женщины, природы), то ли это грех нечеловеческого плотеподобногодуха (дьявола)?
 Впрочем, грехи принадлежит, и не принадлежит одновременно тому, кто примет его на себя. На какой-то краткий момент – да, но на всю вечность – нет.
 Если бы Адамне оправдывался, а принял грех на себя, то грех бы остался на Еве и демоне. Если бы Ева не оправдывалась, а приняла грех на себя, то весь бы грех остался на демоне.
 Когда дух приметгрех на себя, грех остается на плоти и демоне. Когда дух и плоть примут грех на себя, грех остается только на демоне.
 В первом случаедух становится девственным; во втором случае дух и плоть становятся девственными,то есть весь человек становится девственным, то есть свободным от греха, свободнымот двойственности и радостно покорным воле Божией.
 Человек, добровольнои со стыдом и раскаянием принявший свой грех на себя, не осуждая кого бы то ни было другого за тот же грех, находит корень мирового зла и рубит топором этоткорень.
 А вот человек,ищущий причину зла вне самого себя, и никогда не найдет ее, и не сможет ударитьтопором так, как замахнулся.  Ибодоколь змий будет беззаботно жиреть на его грехах внутри сердца его, дотоль онбудет замахиваться топором на всю Вселенную, пока в конце концов не рубанет –по корню добра.

 Мораль долгаи мораль любви
 Мораль долга– это мораль слуги и раба. Мораль любви – мораль человека.
 Слово долга– оскорбление любви.
 Любовь не должна ничего, а предлагает все.
 Незнаниедолга – лишь по незнанию любви.
 Любовь –единственное слово прежде греха, долг – единственное слово после греха.
 Любовь одаривает,долг обязывает.
 Любовь распространиласвою мысль за пределы Вселенной; потому кажется, что любовь не раздумывает.Долг ограничил свою мысль предметами и событиями; потому кажется, что долг обдумывает.
 Любовь распространиласвои действия за пределы времени; потому кажется, что любовь не деятельна. Долгограничил свои действия днями и событиями; потому кажется, что долг деятелен.
 Любовь стоитвыше разделения на добро и зло. Долг – это неустанное разделение на добро и зло.
 Пока водав облаках, она не разделяется на чистую и грязную. Когда же вода выпадет в рекии лужи, тогда она разделяется на чистую и грязную. Так и любовь: когда падет,разделяет все на добро и зло, меряя все аршином долга.
 Грех изгоняетлюбовь из ее собственного дома, а вносит долг в чужой дом.

 Жена и мать
 Жена стареет,мать не стареет.
 Жена как жена меняется и стареет, мать как мать не меняется и не стареет.
 Жена являетпадение человека в природу, мать являет восхождение человека к небу.
 Мать, Котораяне была женой, обрела честь и славу выше Ангелов, а жена как жена была и осталасьсвязью человека с природой.
 Своей рольюматери жена искупает свою роль жены.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475